Loe raamatut: «Ремарки», lehekülg 2

ИЛЛЮЗИЯ

Снег кружится тихо…невозможно…

Между нами всё ведь понарошку.

Я уйду неслышно, осторожно,

как уходит сказочная кошка.

Если ты успеешь – без сомненья –

за руку поймаешь тонкий призрак

моего к тебе прикосновенья.

И в сияньи льда – волшебный признак:

Если верить в ложь – она… возможна.

Как сплетенье всех моих иллюзий,

снег на землю сыплет мелкой пылью,

мы в нем таем вместе, без аллюзий,

становясь как в книге зимней былью.

Всё летит за снежной круговертью…

Я люблю до одури безбожно,

между нами, будто перед смертью,

ложь мерцает, словно всё…

возможно.

/2020/

ЛИРИЧЕСКАЯ БАСНЯ

Был день, склоненный как фонарь:

тоска бывает невесома,

как будто призрачный звонарь

всю душу тянет до излома…

Не так!

День был в привычном амплуа:

в широкополой серой шляпке,

под тонкой кистью Бенуа,

меняя лица, как перчатки…

Не так!

День был заварен, словно чай

в уютной и любимой кружке,

и растворялась в нем печаль,

пар превращая в завитушки…

Не так!

Был день… и таял без следа

сквозь тучи свет благословенья…

___________

Зависит счастье, господа,

от точки зренья.

/2017/

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ХУДОЖНИЦА

Разложены полотна. Взмах руки –

и пыль взлетает, серебрясь под светом…

Кружавчатый рукавчик, каблуки…

Так мило во всё лучшее одета.

А гости из столицы холодны,

так снисходительны к ее наброскам.

А в голове: «Вы, кажется, больны

не мной… на крышах очень скользко…».

И голуби взмывают над окном…

Здесь главное: не быть излишне пылкой,

когда он смотрит, не сменяя тон,

на завиток у шеи ее с жилкой.

И кажутся наивными мечты

в провинциальных стенах двухэтажек…

и тюль дрожит, как шлейф смешной фаты,

бросая тень на рой ее бумажек.

/ Разыгран фельетон без робких «ты»,

она была свежа, как утро,

и тонких рук сиянье наготы,

подернутое дымкой будто /

А в потолок глядела пастораль

с ее полотен безнадежно-грустно…

Всё кончится банальной фразой: «Жаль,

но нам пора, всё было очень вкусно».

/2017/

ОКНО

Квадрат отрешённого мира –

окно его желтое светит

невидимой точкой надира…

И он это всё не заметит:

Свет в доме с колонной ампира,

И в доме всё так же, как прежде:

и всё одиночество мира,

и черное в небе безбрежье…

И космос глядит из той бездны,

и падают звезды над крышей…

Ты – снежная, он – железный.

И ветер взвивается выше…

И всё ускользает, как фото

с засвеченного негатива,

и листья летят с эшафота –

и это жестоко-красиво.

И тени в окне – манекены –

скользят, как немые вопросы:

что дальше… за кадрами сцены?..

А дальше – осень.

/2017/

У ТЕБЯ НА КУХНЕ

У тебя на кухне всё ещё уютно:

белые гардины, невесомый тюль,

плюшевый зайчонок смотрит сонно-мутно,

как ласкает нежно занавес июль.

Предлагаешь чаю с месяцем лимона,

сахар серебрится снегом на кайме…

…А она умела страстностью Ньютона

силу притяженья измерять ко мне?

Я, конечно, знаю, что о ней не надо…

Романтичен вечер, отблески стекла…

Угасают в чае звезды рафинада,

и в окно влетает с тополей зола…

Мы с тобою двое в призрачном пространстве,

и не видим третий. Только обернись…

Этот дом остался в сказочном убранстве,

словно в нём навеки поселилась высь.

…У тебя на кухне всё ещё уютно:

на прихватках синих светлые цветы,

и, рассыпав солнце, греются как будто

на холодных стенах желтые коты.

…У тебя на кухне всё еще уютно…

/2013/