Loe raamatut: «Имитация науки. Полемические заметки», lehekülg 16

Часть III. Многообразие как бы научного безобразия

Высокая классика как бы науки, или Говорухиниада

В 2009 г. мною была опубликована ранее упоминавшаяся книга²⁷⁷, в которой детально разобрана монография Г. Э. Говорухина (выдаваемая им за счет нехитрого приема за две монографии). Ему нужно было получить формальное право на защиту докторской диссертации, для чего он и использовал такой прием. Произведение Г. Э. Говорухина совершенно уникально в своем роде. Феноменальное косноязычие автора делает его труды абсолютно неудобочитаемыми, поэтому нужно иметь очень крепкие нервы и воловье терпение, чтобы данное творение российской словесности осилить. Рискуя показаться нескромным, беру на себя смелость утверждать, что в мире существует единственный человек, который сумел проделать сей нелегкий труд, и этот человек – автор настоящих строк. Никто из тех, кто указан в монографии как рецензент, ее не читал. Не читал ее, естественно, и Л. Е. Бляхер, который тоже, согласно официальной легенде, выступил в роли рецензента. Профессор Бляхер – филолог по образованию. Каким образом он мог не заметить, что книга его «ученика и друга»²⁷⁸ кишмя кишит ошибками против русского языка? Мне пришлось заняться научной копрологией и проштудировать бессмертный труд Г. Э. Говорухина. Результаты анализа сей жесткой оды изложены в уже упоминавшемся «Оптимальном тупике». Нельзя сказать, что наша работа была встречена научным сообществом холодно, оно ее практически не заметило. Правда, в 2010 г. появилась рецензия на нашу книгу²⁷⁹, и это был единственный отклик. В книге на конкретных примерах показано, что уровень грамотности Г. Э. Говорухина оставляет желать лучшего, однако не это было тогда нашей основной целью. Мы стремились обосновать тезис о том, что вся его монография – эклектичный набор трюизмов и нелепостей, упакованный в экзотическую оболочку вычурной терминологии. Это типичный случай имитации науки в форме как бы науки.

После выхода книги в свет я с интересом ждал возражений и опровержений. В самом деле, научное сообщество официально признало Г. Э. Говорухина крупным ученым, прокладывающим новые пути в науке. Докторская степень за работы ученического уровня не присваивается. Я высказал мнение, диаметрально противоположное официальному. Поэтому я вправе ожидать, что мне укажут на мои ошибки, покажут, в чем я неправ, выявят изъяны моей позиции. И так я прождал одиннадцать (!) лет. Никто из тех, кто способствовал получению златоустом докторской степени, не встал на его защиту, никто не раскрыл глаза на мои заблуждения. Значит, возражений мне так и не дождаться, из чего я делаю вывод, что говорухинофилам просто нечего сказать в ответ. Отсюда вытекает, что тезис об идейном убожестве творения Г. Э. Говорухина следует считать доказанным, на этом вопросе можно не останавливаться. Поэтому имеет смысл более подробно рассмотреть вопрос об уровне грамотности названного автора.

Проффесор не важно знаит рускава язычька

В «Оптимальном тупике» приведено множество примеров бесцеремонного пренебрежения Г. Э. Говорухиным нормами правописания. Но там отмечена лишь малая часть сделанных им ошибок. Сколько их всего? Ответ на этот вопрос необходим, так как мы имеем дело не с обычным, рядовым как бы научным сочинением, а с произведением, которое с полным основанием можно считать классическим. Всякая же классика достойна основательного изучения. Да, это нелегкая задача, ее решение требует внимательности, скрупулезности, граничащей с занудством. Считаем своим долгом предупредить читателей: текст, который нам предстоит проанализировать, – беспросветная, унылая тягомотина. Тот, кто морально не готов пойти за нами по извилистому пути исследования говорухинских речений, может пропустить наш анализ.

Идеально было бы разобрать все 288 страниц основного текста монографии Г. Э. Говорухина, однако в таком случае настоящая книга по объему превзошла бы три тома «Капитала». Вряд ли у читателя достанет сил и терпения все это одолеть. Есть более простой и достаточно надежный путь: рассмотреть целиком несколько страниц с определенным шагом, ну, например, в 25 страниц. В качестве начальной страницы можно взять любую, а потом прибавлять по 25. Допустим, если начать со с. 3, то это будут с. 28, 53, 78, 103, 128, 153, 178, 203, 228, 253, 278. На с. 288 основной текст заканчивается. Для чистоты полученного результата необходимо условиться о том, что считать страницей. Дело в том, что некоторые фразы переходят с одной страницы на другую. Примем за правило, что фраза, которая начинается на предыдущей странице, не рассматривается. Но все фразы, которые заканчиваются на следующей странице, подлежат исследованию. В качестве начальной страницы мы взяли девятую. Она ничем не лучше и не хуже других, просто нужно на чем-то остановить свой выбор. Таким образом, нужно рассмотреть под интересующим нас углом зрения с. 9, 34, 59, 84, 109, 134, 159, 184, 209, 234, 259, 284. Нами проделана соответствующая работа, в итоге получилось почти два печатных листа (75 тысяч знаков). По здравом размышлении мы решили пощадить чувства читателей, не подвергать их терпение слишком большому испытанию. Вполне достаточно разбора первых восьми страниц из перечисленных. Что касается оставшихся четырех страниц (209, 234, 259, 284), то мы не будем их рассматривать, а просто сообщим о результатах нашего анализа. Выбор тут такой: либо продолжать терзать читателя анализом косноязычного текста, либо попросить его поверить автору на слово. На данном этапе стоит задача дать приблизительную оценку количества ошибок в нетленном творении Г. Э. Говорухина. Для этого систематической выборки из двенадцати страниц вполне достаточно.

Итак, приступаем к делу.

«Идеологически близкий М. Веберу Ж. Фрёнд, выводит универсальное начало власти из отношений командования (господства) и подчинения. Власть при этом опирается на классы и социальные слои, но не существует как независимое явление. Логическая оппозиция командования-подчинения и составляет основу существования власти (Freund, 1965). Фактическое отношение господства характеризуется определенным минимумом желания подчиняться, а именно: внешними или внутренними интересами повиновения (Weber, 1980). Каузальные критерии власти, в настоящем рассмотрении, персонифицированы с личностными мотивами акторов субъект-объектных отношений властного пространства».

Автор выстреливает в нас «каузальными критериями власти, персонифицированными с личностными мотивами», иностранными фамилиями, набранными на латинице, но мы отнеслись бы к его претензиям на неординарный ум, образованность и аналитический дар с гораздо бо́льшим доверием, если бы он обладал умением правильно расставлять запятые. В данном случае такого умения не наблюдается. В первой фразе запятая после слова «Фрёнд» не нужна, это очевидно всякому, кто осилил курс русского языка в средней школе хотя бы на честные тройки. Во второй и третьей фразах ошибок нет, зато в четвертой их целый букет. Во-первых, автор спутал понятия «рассмотрение» и «исследование». Нужно было написать «в настоящем исследовании». Во-вторых, допущена ошибка смешения паронимов, а именно слов «личный» и «личностный». Личный – это частный, приватный, принадлежащий кому-то конкретно (а не обществу). Например, личный автомобиль. Слово «личностный» имеет гораздо более узкую область применения. Это термин психологии, употребляемый обычно в сочетании «личностный подход», т. е. такой подход, который ставит личность в центр внимания. В педагогике личностный подход – это подход, требующий учета индивидуальных особенностей личности. Поэтому мотив может быть только личным (в противовес общему), но никак не личностным. В-третьих, автор вообще не понимает смысла слова «персонификация». Персонификация – это олицетворение, изображение, представление каких-то абстрактных, безличных начал или принципов в виде отдельной персоны. Например, римская богиня Клеменция – персонификация снисхождения и милости императора, а Конкордия – персонификация согласия. Г. Э. Говорухин очевидным образом спутал персонификацию с идентификацией, а последнюю – с отождествлением. Если принять эту гипотезу, тогда фраза обретает смысл. То есть речь идет вот о чем. В обществе действуют люди (акторы, как их любят называть некоторые шибко образованные авторы). Власть состоит в том, что одни люди подчиняются другим. Если подчинение носит добровольный характер, то это один тип власти, а если принудительный, то другой. Вот что стоит за головоломной фразой о «каузальных критериях власти, которые персонифицированы с личностными мотивами акторов субъект-объектных отношений властного пространства». Еще одна ошибка – пунктуационная: «в настоящем рассмотрении» – не уточнение, поэтому обособлять это словосочетание запятыми не нужно.

Восхищает, конечно, знание Г. Э. Говорухиным иностранных языков: Френда (Фрёнда) он читает по-французски, а Вебера, естественно, на немецком. Но было бы неплохо указать на страницы трудов, на которые ссылается автор-полиглот. Иначе эти ссылки выглядят как-то неубедительно. Особенно в свете того факта, что на своем родном языке автор пишет на уровне не слишком прилежного пятиклассника.

Цитируем дальше:

«Вне всякого сомнения, принимаемая формулировка позволяет очертить горизонты употребления понятия власти и определить контуры политического пространства этого явления, что, в свою очередь помогает оформиться точке зрения исследователя».

Вводный оборот «в свою очередь» выделен только с одной стороны. Это мелкая пунктуационная ошибка. Впрочем, можно было бы и не выделять этот оборот в качестве вводного, правила это допускают. Но в таком случае нельзя было ставить первую запятую. Иначе говоря, можно было бы вообще не ставить запятых. Тут выбор такой: либо пара запятых, либо ни одной. А ставить одну запятую – значит делать ошибку. Другая ошибка: до этой фразы нет ничего такого, что можно было бы расценить как формулировку. Формулировка – некий тезис, какое-то утверждение. Здесь же никакого утверждения нет, есть лишь заявление определенного рода. Но эта неведомая формулировка вне всякого сомнения (!!!) позволяет будто бы «очертить горизонты понятия власти», да еще и «определить контуры политического пространства», т. е., проще говоря, отличить власть от того, что властью не является. Третья ошибка. О каком этом явлении ведется речь: употреблении понятия власти или о самой власти? Фраза построена так, что ответить на сей вопрос сразу не получится. Невозможно понять, что именно помогает оформиться точке зрения исследователя: принимаемая формулировка (которой к тому же и нет), возможность очертить горизонты употребления понятия власти или же возможность определить контуры политического пространства (неведомо чего). В школьном курсе русского языка такая ошибка называется амфиболией.

Продолжим цитирование.

«Иными словами, позволяет определить “горизонт ожидания” (в терминах Г.-Г. Гадамера) применения самого термина и позиционировать роль автора исследования как социолога, историка, психолога, философа и т. д. (Говорухин, 2003; Филиппов, 2005)».

Термин «горизонт ожидания» вообще-то введен Г.-Р. Яуссом и использован (может быть, популяризован) Гадамером. Горизонт ожидания – это представления человека, точно не знающего значения слова или содержания текста, но предполагающего на основе некоторых признаков, что это могло бы означать. Но вряд ли Г.-Р. Яусс предполагал, что «горизонт ожидания» будет преобразован Г. Э. Говорухиным в «горизонт ожидания применения термина». Какой за этим витиеватым оборотом скрывается смысл? Сразу не поймешь, тут нужно неординарное умственное усилие. Вероятно, речь идет о том, что концепция Ж. Фрёнда дает возможность открыть в феномене власти новые грани. Какие именно? На этот вопрос ответа получить невозможно.

Бросающаяся в глаза ошибка – выражение «позиционировать роль автора». Г. Э. Говорухин явно не понимает смысла слова «позиционировать». Позиционировать – претендовать на определенную позицию. Например, ученый Имярек позиционирует себя в качестве философа. Иными словами, Имярек претендует на то, что является специалистом в области философии. При этом слово «позиционировать» требует после себя либо выражения «в качестве», либо слова «как». Роль же – это такая вещь, которая не может быть предметом позиционирования. Субъект позиционирования – всегда человек, личность. Правильно следовало бы написать так: «определить автора как философа» или «отнести автора к философам, социологам или психологам». 220

Читаем следующую фразу.

«Однако при таком понимании власти как явления сами процессы властных отношений представляются по-прежнему излишне абстрактными».

Грамотные люди так не пишут. Либо процессы, либо отношения. А «процессы отношений» – типичная говорухинская красивость. Кроме того, ни процессы, ни отношения не могут представляться абстрактными. Абстрактными могут быть только понятия о них. Абстрактность – свойство наших мыслей, а не объективно-реальных явлений, в этих мыслях отражаемых. Правильно будет так: «Подобное понимание власти чрезмерно абстрактно».

Продолжаем цитирование.

«Это и не удивительно, поскольку речь шла именно о междисциплинарной универсальной формулировке понятия (Ледяев, 2000). Вполне очевидно, что при таком понимании под категорию объекта-субъекта могут подпадать как живые, так и неживые объекты (например, представления Б. Рассела (Russell, 1986), а категория “воздействие” подменяться категориями управления или господства, что, например, мы видим у М. Вебера, или в более раннем употреблении понятия “власть” времен античности (Платон, отчасти Аристотель)».

Вообще-то нет категории объекта-субъекта, а есть два понятия: субъект и объект. Автора не смущает и такая нелепость: таинственные «объекты-субъекты» оказываются объектами. Нет ничего удивительного в том, что живые и неживые объекты являются объектами. Но вот крайне удивительно, что представления Б. Рассела оказались «объектами-субъектами». И почему выбор пал именно на этого мыслителя? Чем другие люди хуже? Интересный вопрос: представления британского философа к какому разряду относятся: живых или неживых «объектов-субъектов»? Вся эта невнятица – следствие неспособности автора грамотно строить фразы, не допуская амфиболии и нелепых выражений.

Смысловая ошибка: автор подменил вопрос о понятии власти вопросом об употреблении этого понятия. Сначала он ведет речь о том, как понимают власть Рассел и Вебер, а в конце фразы – о том, как это понятие Платон и Аристотель употребляют. Но это разные вещи. Неясность обусловлена также тем, что невнятно изложена точка зрения М. Вебера: он подменяет понятие власти понятием управления или понятием господства? Неряшливое построение фразы лишает нас возможности уразуметь, какова же точка зрения немецкого социолога. Стилистическая ошибка: в двух идущих друг за другом фразах (см. предыдущую цитату) использовано словосочетание «при таком понимании». Ошибки такого рода – свидетельство вязкости мышления. Имеется и пунктуационная ошибка: лишняя запятая перед разделительным союзом «или» (в самом конце второго предложения). Еще одна ошибка: перед словом «подменяться» пропущено слово «может». В первой части фразы говорится о множестве предметов (живых и неживых объектах), которые могут «подпадать под категорию объекта-субъекта, а во второй части речь идет о категории воздействия, выраженной существительным в единственном числе. Поэтому после слова «воздействие» глагол следует употребить в единственном числе: может. Несогласованность в числе. Ошибка относится к категории грамматических.

Страница 9 закончилась. На ней нами выявлено 4 пунктуационных ошибки, 3 лексических, 7 смысловых, 1 стилистическая, 4 речевых и 1 грамматическая. Всего 20 ошибок.

Настал черед с. 34.

«На этом основании, с точки зрения объективной справедливости Бога, должен быть правителем Бодуэн, ничего “жестокого и несправедливого” не совершавший.

Император, как мы видим, выступает сигнификатором (носителем знаков) определенных штампов и, как и в случае с выполняемой работой, наделен признаками благодетели. Это то, что мы наблюдаем в анализе власти в философии Платона и Аристотеля, о чем говорилось выше. Благодетель представляется уникальным критерием определения власти из поколения в поколение, из эпохи в эпоху. Так было вплоть до макиавеллианского понимания власти».

Первая фраза дает повод думать, будто автор верит в бога. Законом это не запрещено, но в научном тексте лучше обходиться без гипотезы бога. Есть более серьезная претензия. Оборот «признаками благодетели» просто хлещет по глазам. В данном случае возможно только два правильных варианта: «признаками добродетели» и «признаками благодетелЯ». По контексту больше подходит первый вариант, поэтому можно констатировать лексическую ошибку: автор спутал слова «добродетель» и «благодетель».

Вторая лексическая ошибка: автор спутал синонимы «уникальный» и «единственный». Уникальный имеет смысл неповторимый, редчайший, а единственный – существующий в одном (а не во множестве) случае, виде, образце. Правильно нужно было написать: «Способность совершать добрые дела представляла собой единственный критерий власти». Еще лучше (по смыслу): «Способность совершать добрые дела была единственным легитимным основанием права на власть». Менее очевидная ошибка: из текста нельзя понять, что именно мы наблюдаем в анализе власти в философии Платона и Аристотеля: то, что император наделен признаками добродетели (а не благодетели, конечно), или то, что он выступает «сигнификатором» штампов. Последняя фраза построена столь неуклюже, что не сразу сообразишь, к чему относится «из поколения в поколение, из эпохи в эпоху»: к самой власти или к критерию ее определения. Последняя фраза стилистически неряшлива. Нужно было написать: «вплоть до создания Н. Макиавелли новой концепции власти». Здесь есть довольно тонкая вещь, которой не видит Г. Э. Говорухин: термин «макиавеллианский» имеет отрицательную коннотацию: циничный, аморальный, беспринципный. В данном случае следовало бы написать «макиавеллиевский», т. е. принадлежащий Макиавелли.

Цитируем следующую фразу.

«Именно в этой связи можно говорить о взаимном участии формирования власти и конкретного политического контекста, исходя из традиций политической культуры, и архетипов массового сознания (Шестопал, 2005), которые и проявляются в ожидаемых горизонтах формального управления властвующего субъекта».

Итак, если верить Г. Э. Говорухину, имеются две сущности: конкретный политический контекст и формирование власти. И эти две сущности находятся в отношении взаимного участия. Но в чем может принимать участие формирование чего бы то ни было? И в чем может принимать участие какой бы то ни было контекст? Автор явно спутал участие со взаимодействием. По-русски нужно сказать так: формирование власти происходит в определенном историческом контексте, который меняется под влиянием самой власти. Далее. Фраза построена столь топорно, что нельзя понять: можно говорить, исходя из традиций политической культуры, или «взаимное участие политического контекста и формирования власти» протекает исходя из этих традиций. Следующий стилистический ляп: употреблено выражение «формальное управление», что заставляет предполагать наличие какого-то содержательного управления. Но поскольку такового нет, постольку «формальное управление» лишается опоры. Это понятие-пустышка, понятие-фантом. Ну и, конечно, опять нас пытаются охмурить «ожидаемыми горизонтами формального управления властвующего субъекта». Что сия очередная галантерейность означает? И кто управляет: властвующий субъект или кто-то иной? Если верно первое, нужен творительный падеж: управления властвующим субъектом. Если верно второе, то властвующий субъект оказывается совсем не властвующим. Какая же у него власть, если он – объект управления? Разумеется, в столь «длинной» фразе не мог Г. Э. Говорухин обойтись без пунктуационной ошибки. Здесь запятая перед соединительным союзом и явно лишняя. Но продолжим наши филологические изыскания.

«Ожидаемые и привычные действия политических деятелей переносятся в область философских текстов и становятся программами к действиям будущих политиков».

Итак, «действия деятелей становятся программами к действиям». Виктор Степанович переворачивается от зависти в гробу. Налицо, во-первых, тавтология, во-вторых, нарушение управления. Правильно: программа действий. А к действиям существует руководство. Понятен и источник ошибки. На златоуста явно оказала влияние фраза Ленина: «Марксизм – не догма, а руководство к действию».

Следующая фраза тоже неплоха.

«Именно символическое или смысловое пространство власти определяет коридор применения этой власти».

Закономерный вопрос: так «коридор применения» определяется символическим пространством или все-таки смысловым пространством власти? Ответа нет. Понятно, по какой причине. Автор не подозревает о различии между символом и смыслом и посему полагает, что понятия «символический» и «смысловой» тождественны. И он написал бы «символическое, или смысловое, пространство», как того требуют правила обособления. Это пунктуационная ошибка.

Я уж не спрашиваю про то, что такое «коридор применения». После «горизонта ожидания применения термина», «ожидаемых горизонтов формального управления властвующего субъекта», «каузальных критериев власти, персонифицированных с личностными мотивами» вполне отчетливо осознаешь, что задавать такой вопрос не имеет смысла.

Продолжаем цитирование.

«Законной властью понимается то, что символически принимается социальным большинством. Контроль над властью осуществляется постоянно».

Возникает подозрение, что родной язык Г. Э. Говорухина какой угодно, только не русский. Русский человек никогда бы не написал «законной властью понимается». Правильно: в качестве законной понимается (а лучше: признается) та власть, которую принимает большинство.

Наше подозрение усиливается еще и от того, что Г. Э. Говорухин не чувствует в слове «символический» второго смысла: понарошку, не всерьез. Например, «выпил чисто символически» или «символический поцелуй»²⁸⁰. Поэтому у него получается такое утверждение: власть – это то, к чему люди относятся как к игре, всерьез не принимают. Да и выражение «социальное большинство» не ласкает слуха. Типичный плеоназм.

Но продолжим чтение.

«Это своего рода социальный курьез, на который обращает внимание Н. Элиас. Власть ограничивается всегда в той или иной сфере. Например, когда король обладал социальной монополией на власть, она оказывалась под контролем широких слоев общества, как подконтрольными становились налоги и применение насилия».

Явная ошибка: использован плеоназм «социальная монополия». Слово «социальная» здесь просто лишнее. Не такая очевидная ошибка: вместо союза как здесь, исходя из контекста, следует употребить также. И лучше это последнее слово поставить после слова становились. Содержательная сторона фразы вызывает, конечно, некоторое недоумение: какая же это монополия на власть, если власть находится под контролем общества? Где же тогда разница между диктатурой и демократией? И что-то реалии современной России столь косноязычно изложенную нам теорию Н. Элиаса не подтверждают. Монополия на власть в нашей стране имеется, а вот «широкие слои общества» ее под контроль поставить никак не могут. И налоговое бремя распределено вопиюще несправедливо, явно не в интересах большинства.

Из текста также видно, что автор не понимает смысла слова курьез. Оно означает нечто такое, что содержит элемент комизма. Здесь же ни о чем комическом не говорится, здесь зафиксировано противоречие между видимостью и сущностью: по видимости монопольная власть бесконтрольна, а по сути (будто бы) ограничена действием сил снизу. То есть имеет место парадокс. Автор спутал понятия курьез и парадокс.

Вот заключительная фраза на с. 34:

«Н. Элиас так описывает процесс социализации власти: “Растет функциональная зависимость господина от его слуг и подданных, т. е. более широких слоев общества; это ведет к переходу административной власти над землями и военными отрядами от одного дома и его главы в распоряжение сначала ближайших слуг и родственников, а затем и всего рыцарского общества” (Элиас, 2001: 157)».

Здесь слово «социализация» явно не из той оперы. Социализация – включение в общество, в систему социальных связей. Например, социализация ребенка в процессе взросления. Здесь же этому термину придается какой-то иной смысл, явно не связанный с сутью дела. Впрочем, как будет показано чуть позднее, панибратское обращение с терминами – одна из характерных черт говорухинизма.

В этой фразе явно что-то не так. Точно ли слишком говорухинское словосочетание «социализация власти» употреблено Н. Элиасом? Давайте заглянем в первоисточник, во второй том труда Н. Элиаса, в главу 6 «Распределение власти и его значение для центра: образование “королевского механизма”». Вот что там написано:

«В развитии монополии следует различать две важные фазы: фазу свободной конкуренции, ведущей к образованию частных монополий, и фазу постепенного превращения “приватной” монополии в “публичную”. Но это движение не следует понимать как простую последовательность двух сменяющих друг друга тенденций. Хотя социализация монополии на власть достигает четко выраженной формы и становится доминирующей достаточно поздно, ведущие к ней структуры и механизмы возникают и долгое время действуют уже на первой фазе, когда из многообразия конкурентной борьбы постепенно формируется монополия на господство, первоначально в виде частной монополии»²⁸¹.

Так и есть. Н. Элиас ведет речь не о мифической социализации власти, а о социализации монополии на власть. Он описывает механизм, с помощью которого происходит вписывание монополии в систему социальных отношений. Впрочем, ожидать, что Г. Э. Говорухин способен отличить власть от монополии на власть, было бы явно нереалистично.

Страница 34 закончилась, подведем итог. Пунктуационных ошибок 2, стилистических 3, лексических 8, смысловых 2, речевых 6, грамматических 1. Всего 22 ошибки. Следуя нашем плану, открываем книгу на с. 59.

«Изменения системы властных отношений, по мнению Д. Белла, становятся следствием изменения “классовых и социальных позиций в современном обществе” (Белл, 2004: 788). Это совершенно логично, поскольку его, прежде всего, интересует развитие всего постиндустриального общества, а таковое развитие может констатироваться как результат кардинального изменения социальной структуры общества. Такие изменения общества в XX в. вполне очевидны не только для Д. Белла, но и для всего философского направления научного сциентизма».

«Может констатироваться» – использование канцелярского оборота в научном тексте. «Может констатироваться» также, что автор не умеет различать паронимы «такой» и «таковой». Следует писать либо такое развитие, либо таковое. Прилагательное таковой как раз и употребляется для того, чтобы опустить существительное, к которому оно выступает определением. Таковое развитие – очередная галантерейность. Констатируем также, что автор употребил явный плеоназм: научный сциентизм. Сциентизм не научным не бывает. «Прежде всего» в данной ситуации обособлять не нужно, это пунктуационная ошибка.

Цитируем дальше.

«Класс в XX в. “означает не конкретную группу лиц, а систему, установившую основополагающие правила приобретения, владения и передачи различных полномочий и связанных с ними привилегий” (Белл, 2004: 485). Класс, начиная с марксистского его определения, в большей или меньшей степени был связан с отношением к собственности».

Автор на этот раз спутал сам класс и понятие класса. Грамотный человек написал бы так: «Понятие класса, начиная с марксизма, связывалось с таким критерием, как отношение к собственности». Есть еще одна ошибка, менее заметная. Отношение к собственности не может изменяться по степеням. Оно либо есть, либо отсутствует. А быть связанным с отношением к собственности в большей или меньшей степени невозможно.

Следующая фраза:

«Властные отношения в этом случае рассматривались в вопросе собственности».

Так говорят иностранцы, которые уже целый год изучают русский язык. А русские выражаются иначе: «В этом случае власть рассматривалась как нечто такое, что связано с отношениями собственности». (Можно и короче: «Власть рассматривалась как связанная с отношениями собственности»).

Цитируем дальше:

«Показателен путь формирования власти именно как вопроса собственности, предложенный Ф. Энгельсом: крупная буржуазия вытесняет ручной труд, создает современные средства сообщения и концентрирует их в своих руках. Тем самым “буржуазия все более и более сосредотачивала в своих руках общественные богатства и общественную силу, хотя долго еще лишена была политической власти, которая оставалась в руках дворянства и королевской власти” (Энгельс, 1981: 90)».

Автор явно спутал представление о пути с самим путем. Энгельс не мог предложить путь формирования, он мог только объяснить, каким образом власть оказалась в руках буржуазии²⁸². Вновь использован канцелярский оборот «путь формирования как вопрос собственности». Допущена также ошибка при цитировании. В источнике, который цитирует Г. Э. Говорухин, написано правильно: сосредотОчивала. Г. Э. Говорухин написал: сосредотАчивала²⁸³.

Далее приводится высказывание Ф. Энгельса. Мы его воспроизводить не будем, потому что нас интересует не мысль Ф. Энгельса, а собственные слова Г. Э. Говорухина.

Страница 59 закончилась, подсчитаем количество ошибок. Стилистических ошибок 2, смысловых 3, лексических 1, орфографических 1, пунктуационных 1, речевых 2. Общее количество – 10 ошибок.

Теперь, в соответствии с принятым нами правилом, очередь с. 84.

«Методы “борьбы” с установленными обществом, государством и институтами власти правилами предложены именно самой властью. Для нее это единственный способ включиться в мифологическое пространство частных отношений. В этой связи, полагаем, полем соприкосновения власти и человека является пространство, которое по своей сути является апофатическим (отрицающим) к пространству собственно человека или власти. Это имитация пространства, его метафизика».

Пунктуационных ошибок нет, орфографических тоже. Есть косноязычие, типичное для этого автора: «является, которое является», в одной фразе по два раза употреблены слова «пространство», «человек», «власть». Неясен смысл кавычек, в которые заключено слово «борьба». Это борьба не в собственном смысле слова? В каком-то условном смысле? Борьба понарошку? Человеку в здравом уме и твердой памяти также трудно понять, почему имитация пространства приравнена к его метафизике. Ведь имитация и метафизика не более близки друг к другу, чем, например, сублимация и апологетика. И столь же непросто разобраться в вопросе о том, к чему отсылает указательное местоимение это в последней фразе? О чем именно идет речь? О методах борьбы с установленными правилами? О поле соприкосновения (что бы сие ни означало) власти и человека? Или еще о чем-то?