Maht 8 lehekülgi
1885 aasta
Город страшной ночи
Raamatust
«Удушливая, влажная жара, нависшая над страною, словно мокрая простыня, лишала всякой надежды на сон. Цикады словно помогали жаре, а кричащие шакалы помогали им. Невозможно было спокойно сидеть в тёмном пустом доме, где раздавалось эхо. Поэтому в десять часов вечера я воткнул посредине сада мою трость и смотрел, в какую сторону она упадёт. Она указала как раз на залитую лунным светом дорогу в город Страшной Ночи. Звук падения трости испугал зайца. Он выбежал, хромая, из своей норы и перебежал на старое магометанское кладбище, где лишённые челюстей черепа и круглые берцовые кости, бессердечно обнажённые июльскими дождями, блестели, словно перламутр, на пропитанной дождями земле. Раскалённый воздух и тяжёлая земля выгнали наружу, в поисках прохлады, даже мертвецов. Заяц, хромая, продолжал бежать; с любопытством понюхал он осколок закопчённого лампового стекла и исчез в тени тамарисковой рощицы…»
Žanrid ja sildid
И здесь проклятие англо-индийской жизни ощущалось особенно тяжко.
Данное издание - сборник из 25 коротких новелл, разнообразных по стилю, но объединенных одной темой: англичане в Индии и Индия в английских сердцах. Действующие лица - британские колонисты, их приятели, жены, невесты и любовницы, а также слуги-индусы, нищие дети, курильщики опиума и даже индийские боги и фольклорные герои ("Чудо Пуран Бхагата", "Строители моста"). События описаны с приятной простотой, многие рассказы напоминают дневниковую запись или байку, рассказанную в клубе за стаканчиком виски с содовой. И в то же время стиль Киплинга не так бесхитростен, как кажется на первый взгляд: сравнения необыкновенно яркие и точные, разговорная речь насыщена профессиональным жаргоном и заимствованиями из хинди, - все детали играют на создание общей атмосферы, и на каких-нибудь четырех страницах разворачивается целый мир, экзотический и реальный. Несколько рассказов о развлечениях и незадачах молодых офицеров довольно забавны ("Арест лейтенанта Голайтли", "Воинские почести"), но большинство историй - мрачные и жутковатые, почти готические. Поскольку это рубеж веков, в сюжет часто включены новинки прогресса: железные дороги и паровые машины, беспроволочный телеграф и кинематограф, - но в центре всегда оказываются мистические силы природы и провидения. Здесь и безумие, и бесформенный ужас ("Безумие рядового Ортериса", "Конец пути"), и мрак разверстых могил ("На краю пропасти"), и призраки ("Возвращение Имрея", "Они"), а еще, разумеется, любовь - проклятая и губительная, граничащая с богохульством ("За чертой", "Через огонь", "Без благословения церкви"). В паре рассказов просматриваются явные аллюзии на великих романтиков: например, ориентальная версия убийства на улице Морг ("Бими") и сказка-притча о юном локомотиве совсем в андерсеновском вкусе ("007"). А сам рассказ "Город Страшной Ночи", по заглавию которого назван сборник, удушливо-мрачен почти до невыносимости. Главный герой здесь - жара в ночном Лахоре, страшная жара без минуты облегчения, несущая страдание и гибель. Самое то, чтобы почитать в такое феноменально жаркое лето, как сейчас. Честно говоря, для меня Киплинг, с детства знакомый как автор остроумных сказок и светлых стихов, раскрылся здесь с неожиданной стороны. Издание сопровождено предисловием Борхеса. "Среди новелл этой книги", по его словам, "нет ни одной, которая не была бы маленьким и абсолютным шедевром". Лично я не назвала бы эти рассказы такими уж шедеврами, но сборник очень любопытен как еще одна грань неоромантизма вообще и творчества Киплинга в частности.
Первый сборник индийских новелл Киплинга «Простые рассказы с гор» был опубликован в 1888 году. До этого момента англичане мало что знали об Индии: очерки профессиональных путешественников и статьи ученых-востоковедов были слишком сложны и скучны для широкой публики, а вот рассказы Киплинга оказались простыми и понятными и вместе с тем красочными и убедительными. Яркие и запоминающиеся новеллы Киплинга напоминали газетный репортаж и создавали у читателей «эффект присутствия», таким образом к концу XIX века Индия в представлении англичан стала Индией Киплинга.
Писательское мастерство молодого писателя постоянно совершенствовалось, и более поздние рассказы уже напоминали не газетный очерк, а мини-роман с естественным и психологически достоверным эмоциональным повествованием (особенно показательна в этом смысле новелла «Без благословения церкви»). В колониальных рассказах Киплинга привлекает не только образность и выразительность картин быта экзотической страны, но также экспрессивный, колоритный стиль повествования. Правда, тон новелл Киплинга не всегда отличается оптимизмом. Так, например, «Город Страшной Ночи» - моментальный снимок ночной жизни одного из индийских городов – представляет собой мрачный и беспокойный рассказ, в котором герой-город оказывается не только Городом Ночи, но и Городом Смерти. Или пугающий рассказ-триллер «За чертой» - «история человека, который ступил за надёжные пределы добропорядочного и привычного ему общества и тяжко за это поплатился».
Рассказы этого сборника ярко демонстрируют двойственность позиции писателя: с одной стороны - глубокая симпатия к индийцам, с другой – уверенность в необходимости и оправданности английского колониального владычества. Всё вместе – попытка аллегорического осмысления «имперского мифа», живописное изображение «индийской идиллии в плотном кольце английских солдат».
Раньше была знакома с Киплингом только по "Маугли" (который мне никогда особенно не нравился) и парочкой детских рассказов (их я обожала и перечитывала раз сто, особенно "О том, как было изобретено письмо" и "Кошку, гулявшую сама себе"). Теперь вот пришло время этого сборника. Он действительно пропитан колоритом Индии, здесь и прекрасные экзотические пейзажи и запустение бедных кварталов и духота забегаловок, где собираются любители опиума. Все это описано легким, образным, порою ироничным языком. Но не могу сказать, что читается быстро - слишком тут затягивающе-вязкие истории. Некоторые рассказы ("За чертой", "Возвращение Имрея", "Через огонь", "Бими") по-настоящему "готические" - с призраками, страшными убийствами или загадочными смертями. В других ("Конец пути", "Чудо Пуран Бхагата" (это вообще настоящая современная легенда), "Они", "Беспроволочный телеграф", "Строители моста") просто происходят различные мистические происшествия, забавные или печальные. Читателю остается только гадать - был ли это опиумный бред, игра воображения, а может все и произошло на самом деле? Любителей реализма порадуют жизненные и жутковатые "Город страшной ночи", "Без благословения церкви", "Миссис Батерст", "Жизнь Мухаммед-Дина", "Маленький Тобра". А еще тут есть презабавнейшая история "Ареста лейтенанта Голайтли", занятный авантюрный рассказ "Хлеб, отпущенный по водам" и мой личный фаворит - сказка "007", где нас познакомят с железнодорожным делом той эпохи, причем рассказчиками выступят сами поезда, локомотивы и платформы. Итог: сборник отличный, и хотя некоторые, не упомянутые в рецензии рассказы, не произвели на меня особого впечатления, но их было меньшинство. :)
Киплинг ярко описывает, жаркую индийскую ночь.От этого описания становится как-то не по себе. Представляешь себя в этой жаре, а если представить как тогда относились к санитарным нормам -становится просто жутко!
Высокие чувства всегда немы.
("Стратегия пара")
Считается, что отшельники-саньяси, живущие вдали от больших городов, могут творить чудеса с бессловесными тварями, но все чудо заключается в том, что они долго сидят неподвижно, не делают резких движений и не смотрят, во всяком случае в первое время, прямо на своего четвероногого гостя.
("Чудо Пуран Бхагата")
— С тех пор как я себя помню — нет. Это случилось, когда мне было всего несколько месяцев от роду, так мне рассказывали. И все же я, видимо, что-то запомнила, иначе как могла бы я видеть цветные сны. А я вижу в снах свет и краски, но никогда не вижу их. Только слышу, совсем как в то время, когда не сплю.
— Во сне трудно видеть лица. Некоторым это удается, но большинство из нас лишено этого дара, — продолжал я, глядя на окно, откуда украдкой выглядывала малышка.
— Я тоже об этом слышала, — сказала она. — И еще говорят, будто никто не может увидеть во сне лицо умершего человека. Правда ли это?
— Пожалуй, да — хотя раньше я не задавался таким вопросом.
— Ну а как вы — вы сами?
Незрячие глаза обратились ко мне.
— Я никогда, ни в едином сне не видал лиц своих умерших близких или друзей — ответил я.
— Тогда это не лучше слепоты.«Они»
Некому помочь, некому пожалеть, есть один только выход - умереть, и точка. Можно бы ножом, но это больно, а тетя Анни-Роза в прошлом году говорила, что он умрет, если будет сосать раскрашенные игрушки. Он пошел в детскую, раскопал засунутый куда-то за ненадобностью Ноев ковчег и принялся по очереди обсасывать птиц и зверей, какие еще уцелели. Противно было невероятно, но все-таки к тому времени, как вернулись домой тетя Анни-Роза и Джуди, он дочиста слизал краску с Ноевой голубки, которая была последней. <…>
По-видимому, люди, которые мастерят Ноевы ковчеги, знают, что зверям и птицам оттуда свойственно попадать в детские рты, и выбирают краски, памятуя об этом. Как бы то ни было, когда в окна заглянуло будничное скучное утро, оказалось, что Паршивец жив, здоров, изрядно пристыжен...Мэ-э, паршивая овца, Мешок третий
…когда вино человека не берет, значит, душа у него насквозь прогнила.Бабья погибель
Arvustused, 4 arvustust4