Tsitaadid raamatust «Ким»

Я кое-что видела в этом мире, - а в нём только два рода женщин: одни отнимают силу у мужчин, другие возвращают её.

- В уме моем, позади моих глаз, я старался вообразить себе такую женщину совершенно освобожденной от Колеса - ничего не желающей, ничего не порождающей, так сказать, монахиню.

- Ну и что же, о чертенок? - лама чуть не рассмеялся.

- Я не могу этого вообразить.

- Я также. Но у нее много, много миллионов жизней впереди. Быть может, она в каждой из них будет достигать мудрости понемногу.

- А не позабудет ли она на этом пути, как нужно варить кашу с шафраном?

Кто не пляшет на карнавале, должен хотя бы из окошка поглядывать, но если ты стала бабкой, забудь, что была женщиной.

Истинное благородство часто состоит в неназойливости.

- Какая польза убивать людей?

- Очень маленькая, насколько мне известно, но если бы злых людей время от времени не убивали, безоружным мечтателям плохо пришлось бы в этом мире.

Все эти веры - все равно что лошади. Мудрый человек знает, что лошадь - хорошая скотина, из каждой можно извлечь пользу. Что касается меня, то, хотя я хороший суннит и ненавижу людей из Тираха, я держусь того же мнения о всех верах. Ясное дело, что катхлаварская кобыла, оторванная от песков ее родины и приведенная в западный Бенгал, захромает: даже балхский жеребец (а нет лошадей лучше балхских, не будь у них только плечи такие широкие) никуда не будет годиться в великих северных пустынях рядом с верблюдами-снегоходами, которых я видел. Поэтому в сердце своем я говорю, что все веры подобны лошадям. Каждая годится для своей родины.

принялся думать о себе с жалостью, запас которой у него, как и у всех больных, был очень велик

Полицейские все воры и вымогатели, но они по крайней мере не допускают соперников.

Вспомни, как персы говорят: "Шакала, живущего в мазандаранских лесах, могут поймать только мазандаранские собаки".

Так должен жить человек, высоко над миром, вдали от наслаждений, обдумывая вечные вопросы.