Я проснулся после полудня. Оказалось, что ночью я вовсе не переодевался, а лег в том, в чем пришёл. Это было странно… Я стянул брюки и начал рыскать в шкафу в поисках других. Справившись с этим, стал искать себе другую рубашку. Шкаф. Рубашка. Утюг.

Закончив с одеждой я перебрался на кухню, чтобы приготовить завтрак. Поставил чайник на огонь, умыл лицо, сел за стол. Вечер вчера был очень необыкновенный. Часто бывает, что на утро, проснувшись, кажется, что все приключения происходили вовсе не с тобой, а с кем-то другим, там, в фильме или во сне. Но всё это было наяву. Со мной. Вчера. Я решил отвлечься и стал думать о женщинах. Несмотря на мою удаленную работу, у меня было много знакомых, в том числе женщин.

“Я из тех, в кого влюбляются, и по кому сходят с ума. У многих парней просто не хватает мозгов, чтобы завязать разговор с кем-то помимо их толстого друга. Их сознание ломается, разбитые парни бросают мысли об успехе и начинают общаться только с такими же неудачниками. Быть неудачником просто. Легко находить оправдания в несправедливой жизни. Находить оправдание в неправильных женщинах. В неправильных ценностях. Такие парни отстраняются от жизни и замыкаются в себе. Трусы всегда бегут. Чтобы иметь успех среди людей, нужно лишь соблюдать ряд простых правил: просто быть решительным, свободным и обаятельным. Нужно просто быть мной”, – шепчет мне на ухо собственный внутренний голос. Как приятно он звучит.

Свист чайника. Заливаю кипятком дешевый кофе. Пока пью, достаю телефон и проверяю почту и звонки. Накопилось уже восемьдесят шесть пропущенных от различных людей. Надо бы хоть позвонить кому-нибудь. В последнее время я ни с кем никуда не выбирался. Раньше вроде бы неплохо общался с Алисой, надо бы позвонить ей. Достаю телефон и набираю номер. Гудок. Второй. Третий.

– Алло? – приятный женский голос слышится с той стороны провода. – Алло, кто это? Марк, это ты?

Моё дыхание неожиданно учащается, я не выдерживаю и бросаю трубку. “Увидимся в другой раз” – шепот в голове. Начинаю рассматривать свою кухню. Квартира у меня небольшая: две маленькие комнаты, кухня, санузел. Как у всех. Встаю и подхожу к шкафу. Рядом, на полке, лежит блокнот, иногда я записываю туда странные мысли, которые кажутся мне важными. Стоит записать вчерашний вечер.

Весь день я читал: в последнее время меня увлекают статьи о знаменитых серийных маньяках, их методах убийств, их жертвах, и о том, как их ловили. Мне нравятся их истории, жизни, полные событий.

“Они одинокие орлы, загнанные стаей свиней. Даже свиньи, объединившись, могут иногда побеждать,” – невольно всплывают навязчивые рассуждения.

Около шести вечера на улице стало темнеть, поэтому я решил пойти размять кости и насладиться дивным вечером. Быстро одевшись, я спустился вниз. Ох, этот прекрасных запах! Запах заходящего солнца. Улыбки. Веселье. Жизнь. Я пошёл уверенным шагом по улице, с любопытством поглядывая по сторонам. Из-за угла выскочила бодрая старушка, рот которой кривился в довольной улыбке, и громким голосом проговорила:

– Счастья вам, молодой человек, и удачи. Пусть всегда у вас будет удача и отличная любовь.

– И вам удачи, мэм. Особенно в любви, – ответит я.

Какая милая женщина. Мы обменялись кивками и разошлись. Настроение мое взлетело еще выше. Фонари уже зажглись и одарили своим приятным светом всех, кто имел счастье оказаться сегодня на улице.

Вечер – особенное время суток. Вечер – это закат дня. Именно на закате понимаешь, насколько же хороша жизнь. Вечера часто люди проводят дома, потеря на диване после тяжелого дня, но они не понимают, что день не был тяжелым, что они вообще знают о тяжестях? Никогда не нужно упускать своих возможностей и никогда нельзя упускать вечера. Вечер – это целая история, которую ты можешь пережить и вспоминать утром следующего дня, как отличный фильм. Стань же режиссером своей жизни, болван!

Я подошел к остановке и сел на первый попавшийся автобус, желая довериться судьбе. Людей было много, и места не хватало. Тесно. Слишком тесно. Водитель явно не заботился о пассажирах: автобус метало вверх-вниз, как во время землетрясения. Какой-то тип грубо намекнул водителю о том, что тот везет вовсе не дрова, а живых людей, на что водитель промычал что-то невнятное, однако, аккуратнее ехать не стал. Я хотел задуматься, чтобы потом очнуться сразу в нужном месте, но мысли как назло не лезли в голову. Вдруг автобус резко затормозил, и все пассажиры покатились по салону, затем, спустя секунду, автобус так же резко рванул вперёд, а мы так и остались наполовину лежащими. Диагональными людьми.

Вскоре я вышел и оказался в одном из центральных районов города, поэтому пришлось влиться в поток спешащих куда-то людей. Город дышит. Впереди шли две пухленькие подруги, которые планировали начать с понедельника новую жизнь: записаться в зал, начать читать книги и наконец найти себе мужчину.

“Никогда не начинайте ничего с понедельника. Понедельники для законченных слабаков. Нет никого хуже, чем идиот, который решил внести перемен в жизнь с понедельника. Это самый большой самообман. Нет, ничего не изменится. Люди вообще не склонны меняться. Перемены для сильных людей. Если ты решил поменяться, то не жди не секунды. Осознание необходимости перемен может перестать казаться таким острым, и ты уже никогда не выберешься из этого болота. Но сколько идиота не мотивируй, все, что ты получишь – это замотивированный идиот. Я же не зря стараюсь?”, – с грубым тоном разносятся мысли в голове, как звон гонга разносится в тишине, плавно наполняя пустоту вокруг своим звучанием.

Неожиданный громкий гудок машины. Я вздрагиваю. Водитель что-то кричит мне нецензурной лексикой. Оказалось, погрязнув в мыслях, я выскочил на дорогу. Странно, как я не заметил…

Вернувшись на тротуар, первым делом огляделся. Декорации вокруг поменялись: яркие улицы с красивыми домами и красивыми людьми сменились гадостью. Несколько деревянных построек были хаотично разбросаны по сторонам, справа виднелись недостроенные каменные дома без крыш, без лестниц, без украшений. Я побрел по улице, в надежде выйти обратно к людям. Но, казалось, улица думала иначе. Чем дальше я шел, тем уродливее постройки она мне подсовывала. Наконец, я свернул в сторону и увидел перед собой дом, который показался мне необычным. Крыша его, уже начавшая гнить и рушиться, была черная, как уголь, а в кое-где черепица уже не выдержала многочисленных дождей и провалилась, образовав дыры. Перекосившийся от тяжести жизни забор уже вовсе не препятствовал проникновению на территорию, весь двор, который он тщетно пытался скрыть, был виден с улицы. По середине двора лежала груда гнилых от многочисленных дождей досок, напоминавших сломанную телегу, на вершине которой птицы свили гнездо. Трава была (если это вообще была трава) желто-черной от осеннего гниения. Сам дом был выкрашен в противный кисло-зеленый оттенок, белые помутневшие окна его совсем не желали показывать ничего из внутренностей темных комнат. Дверей не было, точнее, они стояли совсем рядом с проемом, старые и грязные. Вид был дикий и устрашающий.