На завтрак я позволил себе гречку и тушёнку. Пребывание в воде консервной банке не навредило, а вот крупа немного размокла. Я решил, что это некритично. Встречая кусты брусники, я сдирал с них небольшое количество листьев и ягод, поэтому на завтрак у меня был даже ароматный чай.
Завтрак придал мне сил, я был решительно настроен продолжить свой путь, хоть ноги от продолжительной ходьбы и прохлады немного потрясывало. В этот день я намеревался пройти намного больше.
Ничем непримечательная картина: тайга. Конечно, пейзаж вокруг был очень красивым, местами настолько, что я даже пообещал себе как-нибудь приехать сюда вновь и взять с собой фотоаппарат. Но за мой не очень долгий, но очень трудный путь я привык к нему. Вот только одно выделялось из этой знакомой мне картины. Я почуял запах костра. Я отошёл далеко от места ночлега, солнце уже давно повисло над горизонтом, а затем медленно стало склоняться к нему. Вечерело.
Я стал шагать быстрее вдоль реки. Здесь определённо кто-то есть. И мне нужно их найти. Вскоре я услышал голоса. Я остановился, наверное, даже перестал дышать. Голоса были мужские, но я не мог разобрать, о чём был разговор. Всего я смог различить три голоса. Где-то передо мной устроились три путешественника. Я ринулся в сторону, откуда доносились голоса, откуда шла тонкая струйка полупрозрачного дыма. Рывок. И я оказался на небольшой, поросшей мхом полянке. Я увидел палатку, небольшой костёр. И троих людей.
Они все смотрели в мою сторону, один из них крепко сжимал в руке длинную палку, другие два стояли лицом ко мне, прислонившись к палатке.
Все они изучали мне взглядом. Страшно представить, как я выглядел в тот момент. Наверняка запыхавшийся, уставший, с бешенным взглядом и грязной одеждой.
Прошло пару секунд.
Мне показалось, что напряжение с лица одного из них пропало. Он аккуратно улыбнулся мне и громко сказал:
– Ты кто такой? И откуда взялся, турист?
8
Он опустил палку и подошёл ко мне. Протянул руку. Я протянул в ответ и пожал. Тихо поздоровался с двумя другими парнями. Сам не узнал свой голос, он был какой-то осипший.
– Сергей, – представился он, отпуская мою ладонь. Его рука была теплая.
Двое других подошли ко мне. Второй представился Иваном и пожал мне руку. Третий держался подальше, он был каким-то скованным, недоверчивым. Сказал, что он Виталий Валентинович, и руку не протянул.
Конечно, потом последовали расспросы. Кто я, как сюда попал, почему в таком состоянии? Я вкратце рассказал им свою историю. И спросил, как можно добраться до ближайшего населённого пункта, чтобы попасть в город Н.
– Оставайся с нами, – сказал Сергей. – Завтра за нами заедет вездеход, и довезёт нас до посёлка. А оттуда уже проще будет добраться до города.
Я, конечно, согласился. Я был очень рад, что встретил людей.
Так как места в платке не было, мне дали плащ-палатку. Я соорудил себе шалаш, настелил лапотника, а плащ-палатку использовал как спальный мешок.
Меня накормили, и еда эта показалась намного вкуснее той, что я ел в одиночестве. Пока мы ели, парни рассказывали интересные истории, рассказывали про себя. Заснул я очень быстро. И спал я крепко.
Утром я проснулся раньше всех, начал разжигать костёр. С палатки вышел Сергей и сказал:
– Твоё рабство закончилось! Сегодня по кухни дежурный Виталий. Иди рыбачь, отдыхай, набирайся сил. Так сказать, приходи в себя. Будет время и желание, поможешь Виталику.
Но я так не мог.
– Это прислуживаться тошно, а служить я рад. (отсылка к произведению Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума»)
– Чем помочь Вам? – спросил я у Виталия Валентиновича. Высокая и тощая фигура его подходили характеру. Он выглядел брезгливым, недовольным, хмурым. Но он не ругался, не кричал, не скандалил. Просто хмурился.
Он поднял на меня свой взгляд, поправил очки.
– Ну, дров наруби. Там шест под навесом сломался, можешь заменить его, это будет кстати.
Я послушно нарубил дров, сил у меня на это хватил. Я быстро адаптировался, и уже готов был покорять новые вершины. Взял топор и отправился искать сухостой7 для шеста. Стыдно это признавать, но мне было страшно далеко отходить от места стоянки моих новых знакомых, казалось, если я отвернусь надолго и вновь брошу взгляд на поляну, она пропадёт, и я вновь буду один. Однако ничего подходящего вблизи я не нашёл, а быть полезным мне очень сильно хотелось. И я постепенно начал углубляться в лес. Вскоре я перестал слышать голоса моих новых знакомых, меня сопровождал только хруст иссохшего мха под ногами.
Я нашёл какое-то поваленное дерево, вырубил нужной длины шест, оно хоть и было выворочено8, но сама древесина была прочной. У меня получился шест больше 2 метров длины. Заточив один конец, чтобы можно было вставить в землю, я пошёл в лагерь.
Вокруг было подозрительно тихо. Ветер стих, птицы лишь редко давали о себе знать. Я слышал и чувствовал своё дыхание, оно было тяжёлым.
Как вдруг услышал крики.
Они доносились с привала моих новых знакомых. Я ринулся в их сторону.
Я выбежал из леса.
Над Виталием Валентиновичем навис медведь.
Я видел его лоснящуюся шерсть, красиво отливающую золотом на солнце.
Медведь страшно зарычал.
Я понял, что, если сейчас ничего не сделаю, он порвёт Виталия Валентиновича.
И я начал привлекать внимание на себя. Я закричал. Медведь повернулся в мою сторону. Я начал бросать в него камни с земли, они выглядели такими маленькими и жалкими по сравнению сего огромным телом. Но это сработало, медведь отвлёкся. Я на ватных ногах шёл к нему, казалось, в любой момент мои колени подкосятся, и я рухну.
Медведь полностью повернулся ко мне, и только сейчас я понял, насколько он большой. Он встал на задние лапы. Медведь не переставал ужасно рычать, скалясь и показывая свои острые зубы. Я начал думать, много думать, нужно было что-то, что помогло бы мне справится с этим ужасающим хищником. Начал вспоминать всё, что я знаю, судорожно перебирая все воспоминания в голове. Вспомнил. Вспомнил, как в одном фильме, который я смотрел, будучи ещё юнцом, медведя убили, подставив кол под грудь животного.
Я подбежал, к медведю, закричал и ткнул колом ему в грудь. Старался держать кол как можно крепче и дальше от медведя. Сделал шаг назад. Медведь был разъярённым. Ему не понравилось то, что я сделал, он, пытаясь задеть меня лапой, всем телом наклонился вперёд и взвыл. Конец кола вошёл ему в грудь. Почувствовав боль, медведь начал громко фыркать и ещё сильнее наклонился в мою сторону, желая достать меня лапой. Пару мгновений. Он взвыл ещё громче. И тишина. Он сам насадился на кол.
– Ложись! – донеслось где-то сбоку.
Я не смог удержать шест, и он упал прямо на меня. А вместе с ним и туша медведя.
Мне было очень тяжело. Я попытался скинуть медведя, но смог лишь немного приподнять его.
– Не боись, сейчас-сейчас! Сейчас, подожди немного! И раз, и два! Подняли! – я услышал знакомый голос Сергея.
Вскоре я увидел свет. Надо мной склонились три головы. Все выглядели обеспокоенными, а я всё ещё не мог понять, что произошло.
– Ну ты, блин, даёшь! – сказал Сергей. – Турист!
Он подал мне руку, и я приподнялся, сел на песке. Вся моя одежда была грязная, глаза слезились, руки и ноги тряслись. Адреналин пришёл немного с опозданием. Я смотрел на это всё как на фильм, на картину, не понимая, что я, считай, был главным героем этого боевика.
– На, студент, – Сергей протянул флягу и присел напротив.
– Что там? – спросил я.
– Бабкино целебное зелье!
Я отхлебнул. Почувствовал жуткую горечь и закашлялся.
– Что это? – спросил я снова.
Иван и Сергей рассмеялись.
– Самогон бабки Агафьи, – ответил Иван и положил руку мне на плечо. – Ты как? Ничего не болит?
Я отрицательно покачал головой. Неприятно ныла только нога, на которую наступил медведь, но я не придал этому никакого значения. Перелома явно не было.
– А ты, Виталик? Всё хорошо?
Виталий Валентинович стоял немного поодаль. Очки на лице остались целыми, но он весь был в песке. Он сложил руки на груди и, казалось, сам себя обнимал. Он ничего не ответил, лишь помотал головой, и Иван пожал плечами. Мне протянули флягу с водой, и я окончательно избавился от неприятного вкуса во рту. Виталий Валентинович молча смотрел на убитого медведя. И что заставило это красивое животное напасть на человека? Мне кажется, Виталий сжал пальцами одежду на себе, когда взглянул в его тёмно-бурые глаза. Виталий Валентинович громко вздохнул и направился в палатку. Я встал, оттряхнул одежду. Сергей и Иван ещё что-то восклицали, но я особо не вслушивался. Я медленно пошёл к палатке к Виталию, как в следующую секунду он сам вылез из неё. В руках он держал нож. Очень красивый нож.
Особенно меня заворожила рукоять. Красивая, в виде головы орла, и кожаные ножны9, декорированные мехом какого-то животного. Я взглянул на Виталия Валентиновича. Он протянул мне руку и сказал:
– Виталик. Просто Виталик.
– Роман, – ответил я и крепко пожал руку.
Он протянул мне нож. Ничего не сказал. Я не брал. Не шевелился, пока он сам не взял мои руки и не сжал их вокруг рукояти.
– Но у нас полагается за нож монетку дать, – сказал я, протянув ему монетку, которую я нашёл на берегу речки, ещё когда только шёл сюда. Кончено, обычная монетка несоразмерна красивому и дорогому ножу, но на этой был царский герб. Я хотел забрать её в собственную коллекцию, но теперь сомнений не было, она мне вовсе не нужна.