Спасенная горцем

Глава 2

Александр Лохланнах, лэрд и барон Даннет направлялся к шатру. Его руки были сжаты в кулаки. Ханна. Ее зовут Ханна. И прикосновения ее губ, ее языка были чем-то невероятно прекрасным.

При мысли о ней что-то эфемерное и влекущее шевельнулось в груди.

Он заметил ее случайно, когда готовился метнуть бревно. И понял, что она наблюдала за ним с явным интересом. Мало того, он ощущал ее взгляд, как наступление лесного пожара. Как укол вожделения.

Она сумела поразить его с первого взгляда. Потому что смеялась, откинув голову, и глаза ее блестели. Волосы струились по спине рекой черного шелка. Она была совсем миниатюрной, с аппетитной фигурой и алебастровой кожей. Большие карие глаза придавали ей вид беззащитного испуганного олененка. Но он знал, что это не так. В ней чувствовалась сила. Стальной стержень. Упрямо вскинутый подбородок не оставлял в этом сомнений.

Да, он мгновенно захотел ее. И подчинился внезапно вспыхнувшему желанию последовать за ней, когда она направилась по узкой тропинке.

Александр пришел в ярость, когда увидел ее пригвожденной к земле этим жалким червем, Ниллом Левисоном Гауэром.

Ниллу повезло, что он все еще оставался мужчиной, а не евнухом. Единственное, что остановило руку Александра – мысль о том, что он, покалечив сына маркиза, скорее всего, развяжет войну между кланами. Отношения Александра со Стаффордом можно было назвать в лучшем случае неустойчивыми, так что не слишком мудро провоцировать человека, настолько близкого к принцу-регенту. Но он все же подумывал расправиться с Ниллом. Ради Ханны.

Когда она назвала ему свое имя, он едва не рассмеялся. Совершенно неуместная веселость, смешанная с глубочайшим облегчением. Она оказалась дочерью его друга, Магнуса Даунрея, лэрда Рея, той самой, которую Магнус настойчиво предлагал Александру в жены. Ему хотелось хорошенько пнуть себя за то, что не принял приглашение Магнуса посетить Кайрен Рей, где он мог бы познакомиться с Ханной. Почему он воспротивился?

Кроме поразительной красоты лица и форм, от которых слюнки текли, она была обладательницей богатого приданого и плодородных земель – предмета зависти любого мужчины.

Ладно. Он знал, почему противился. Любая девушка, у которой есть хотя бы частица здравого смысла, с отвращением отвернется от его изуродованного лица и сбежит в холмы.

Но она не сбежала в холмы. Она поцеловала его. Поцеловала его! И черт возьми, ему следовало бы поцеловать ее в ответ.

Дьявол! Ему следовало назвать свое имя!

Но когда Александр смотрел в ее завораживающие янтарные глаза, его окончательно оставил разум, горло перехватило, и душу обожгла знакомая паника. Он ненавидел свое проклятье. Всегда ненавидел, но никогда так, как сейчас.

Александр не обладал смазливой физиономией или серебряным языком, как у его брата Эндрю. И в отличие от ран других мужчин, раны Александра было не так легко скрыть. Они ежедневно терзали его. Каждый раз, когда он смотрел в зеркало. Каждый раз, когда открывал рот. Поэтому он очень старался делать это как можно реже.

Зато его брат без труда соблазнял дам вкрадчивым шепотом. И очень охотно называл свое имя. Хотя Александр усердно трудился над тем, чтобы одолеть свои проблемы, они то и дело снова давали о себе знать. И тогда каждое слово, каждый слог были пыткой. Но он боролся, боролся, как мог, чтобы произносить слова четко и ясно.

Он решил, что когда встретит ее в следующий раз, он будет подготовлен лучше.

Ханна.

Да, он был сражен с первого взгляда и заинтересовался, когда она назвала свое имя, когда он все мгновенно сопоставил и понял, что это за ней дают богатое приданое. Но стоило их губам соприкоснуться, Александр осознал, что она предназначена ему. И это открытие было для него, словно удар кулака в живот.

Теперь, после того как он держал Ханну в объятиях, ощущал вкус ее губ, он ее захотел. С неукротимой страстью.

Какой стыд, что он не поцеловал ее в ответ! Он мог бы продемонстрировать ей поступками то, что оказалось так трудно высказать. Но он получит ее. Получит любой ценой.

Преисполнившись твердой решимости, Александр начал проталкиваться сквозь толпу в поисках Магнуса. Теперь, когда все стало ясно, нет причин для проволочек. Кроме того, у Ханны много поклонников, и он потеряет ее, если кто-то его опередит.

Но пришлось замедлить шаг, когда кто-то громогласно его окликнул. Александр едва сдержался, чтобы не поморщиться. Проклятье! Олриг! Последний, кого он хотел сейчас видеть! Олриг был лэрдом земель к востоку от Даннета, и все эти годы между ними было больше конфликтов, чем мог вспомнить Александр, в основном потому, что Олриг был ослом, стремившимся всеми способами пополнить свой кошелек. Он считал набеги игрой, правом шотландских лэрдов и не брезговал посылать людей через границу: воровать скот, грабить дома и устраивать беспорядки. Кроме того, Олриг напоминал ему человека, которого он презирал. Александр старался не позволить предубеждению взять верх, но это было трудно, когда Олриг вел себя подобно Дермиду.

Александр решил сделать вид, будто ничего не слышит, и быстро зашагал в противоположном направлении. Но Александр неплохо изучил Олрига и знал, что тот погонится за ним до края земли, особенно если ему что-то нужно. Поэтому не лучше ли поскорее с этим покончить?

Александр со вздохом повернулся и какое-то время наблюдал, как Олриг спешит к нему. Это было довольно забавное зрелище. Вряд ли Олрига можно было назвать ловким. Вот и сейчас он раскраснелся и задыхается. Очевидно, для такой спешки есть важная причина.

Александр не знал тощего человечка, идущего рядом с Олригом, но здесь было много людей, с которыми он не был знаком.

– А, Даннет! Вот ты где, – пропыхтел Олриг.

Александр пригвоздил его к месту мрачным взглядом.

Олригу удалось спрятать страх и даже выдавить улыбку. Александр видел, что улыбка фальшивая, потому что она не затронула глаз Олрига.

– Даннет, ты знаком со Скрастером? – Олриг показал на своего костлявого спутника.

А! Так это Скрастер! Сосед Олрига с запада. Хотя они никогда не встречались, Александр слышал о нем. Слышал только плохое – хотя стоило увидеть его бегающие глазки, как Александр сразу поверил слухам.

Скрастер быстро поклонился.

– Огромное удовольствие наконец встретиться с легендарным Волком Даннетом, – прохрипел он.

Александр прищурился. Он терпеть не мог это прозвище.

Скрастер побледнел и попятился. Олриг рассмеялся и с силой, от которой тот пошатнулся, хлопнул человечка по спине.

– Даннет выглядит свирепым, но уверяю, он совсем ручной.

Каким образом Олриг пришел к этому выводу, оставалось тайной.

– Да, – процедил Александр. – Совсем ручной. Пока кто-нибудь не ограбит мою мельницу.

Олриг снова рассмеялся, но теперь в его голосе звучали тревожные нотки.

– Ох, Даннет, все это было только шуткой.

– Это не покажется шуткой, когда придет зима, а в амбарах окажется недостаточно зерна, чтобы накормить моих людей.

– У меня тоже есть люди, – ответил Олриг, пожав плечами.

Александр подавил рвущийся из горла рык.

– Держись подальше от моей земли, Олриг, – предупредил он. – И скажи своим прихлебателям, что я распорю живот каждому, кто пересечет мои границы с недобрыми намерениями.

– Нет никаких причин обижаться, – буркнул Олриг.

По какой-то причине Александру безумно захотелось всадить кулак в его похожий на картофелину нос. Он напомнил себе о клятве сдерживать свой нрав. Не хотел прослыть вспыльчивым. Хотя в присутствии некоторых людей держать себя в руках было невероятно трудно. Потребовалось немалое усилие, но он разжал кулаки.

– Уверен, что мы сможем забыть мелочные свары, – снисходительно заметил Скрастер, и Александр свирепо воззрился на него. Скрастер изобразил нечто похожее на ободряющую улыбку, которая тут же померкла, когда он увидел выражение лица Александра.

– Гм… я… то есть мы… мы хотели поговорить, Даннет.

Проклятье!

Он сгорал от нетерпения. У него не было времени на глупые разговоры. Поскорее бы найти Магнуса и немедленно сделать предложение.

– Да?

– Перед встречей вождей, – добавил Скрастер.

Александр изогнул брови:

– По какому поводу?

Возможно, на его лице было ясно написано раздражение или в глазах была злость, но мужчины обменялись оскорбленными взглядами и отступили.

Наконец Олриг собрался с храбростью, втянул в себя воздух и выпалил:

– Насчет Стаффорда.

Александр прищурился. В самом деле? Неужели Нилл уже побежал к папаше? Маркиз был одним из самых могущественных людей в округе и любил запугивать тех, кто стоял ниже его по положению, но Александру было безразлично, как к нему относится Стаффорд. То, что пытался сделать его сын, – омерзительно и…

– У него предложение, которое ты наверняка захочешь выслушать, – прошептал Скрастер.

А вот это удивительно. Хотя любое предложение Стаффорда наверняка будет гнусным. Слухи и истории, доползавшие из Сазерленда, где находилась его резиденция, были страшными. Стаффорд огораживал свои земли, называя это усовершенствованием, изгонял арендаторов и продавал овец, получая огромную прибыль. Беда в том, что арендаторам некуда было деваться, а тех, кто сопротивлялся, избивали, отсылали в колонии или убивали на месте. Из-за этого по дорогам бродили шайки разбойников, грабивших Шотландское нагорье, и орды бездомных беженцев. Все это разрушало годами установленную клановую систему. И все лишь ради прибыли.

Стаффорд был алчным ублюдком, хуже которого вряд ли можно было сыскать. И совести у него не имелось.

– Какое предложение? – рявкнул Александр.

Возможно, ему не следовало спрашивать, потому что Олриг мгновенно оживился.

– Пойдем, выслушаешь его. – Его энтузиазм был ощутим буквально физически. – Он ждет тебя в своем шатре.

Александр не знал, что делать. Он не собирался встречаться со Стаффордом. Вряд ли у этого человека есть что-то интересное для него.

Презрительно фыркнув, Александр покачал головой и отвернулся.

– Подожди! – Олриг схватил его за руку. Чересчур крепко. Александр посмотрел на руку Олрига и тихо зарычал. Олриг, бледнея, отпустил его.

– Послушай, Даннет. Времена сейчас переменчивые. Ты наверняка захочешь быть на борту вместе со всеми.

В его тоне было нечто такое, отчего кровь Александра похолодела.

– Ты о чем? – выдавил он сквозь зубы.

Олриг подался вперед. Запах его пота окутал Александра удушливым облаком:

– Как тебе известно, Стаффорд… близок к принцу-регенту.

– Да.

– Ходят слухи, что принц скоро даст ему титул герцога Сазерленда.

Александр нахмурился, не понимая, каким образом это его касается. Его земли не находились в графстве Сазерленд, его сюзереном был герцог Кейтнесс.

– Говорят, что, когда Стаффорд получит титул, принц подарит ему и земли Кейтнесса.

Александру стоило большого труда не открыть рот. Получив оба графства, Стаффорд станет господином всей северной Шотландии, включая Даннет.

– А что же будет с герцогом Кейтнессом? – Александр скрипнул зубами.

Ухмылка Олрига ему не понравилась.

– О Лахлане Синклере нам беспокоиться ни к чему.

Крохотные волоски на затылке Александра встали дыбом. Вышеупомянутый герцог Лахлан Синклер, наследственный сюзерен Александра и вождь клана, десятилетиями не бывал в Шотландии, променяв родину на лондонские забавы. Но недавно он вернулся, хотя не позаботился посетить собрание лэрдов. Это было огромной ошибкой! Но пока что он оставался лэрдом всех баронских земель в графстве. И герцогом. Поэтому преданность Александра сюзерену оставалась безусловной.

– Так чего же хочет от меня Стаффорд?

Олриг хлопнул его по спине.

– Я так и знал, что ты заинтересуешься.

Ему было неинтересно, но нужно же знать, какие махинации происходят вокруг.

– Стаффорд знает, что, если получит согласие баронов, принц будет более склонен подарить ему земли после смерти Кейтнесса. Это имеет смысл, поскольку у Кейтнесса нет наследников.

Первой реакцией Александра было отвращение, которое он испытал при мысли о том, чтобы благословить Стаффорда на господство над Даннетом. Стаффорд, конечно, разорит арендаторов и сожжет деревни, как сделал это на своей земле.

Но куда более мрачная мысль закралась в голову Александра, развеяв раздражение. Когда умрет Кейтнесс? Проклятье! Неужели тут зреет измена? Похоже, что так.

Он скрестил руки на груди и пронзил Олрига яростным взглядом:

– Но Кейтнесс молод.

Ему не больше тридцати.

– Все Синклеры умирают молодыми. И нам известно, что герцог слаб и чахнет день ото дня. Принцу это известно. Стаффорду это известно.

И Стаффорд, конечно, готов помочь герцогу отправиться на тот свет при первой же возможности. Он уж точно не будет терзаться угрызениями совести, убив пэра королевства, если при этом отберет у него каждый клочок земли, от Скари до Уика.

Александр никогда не видел своего сюзерена, но знал, что многие поместья баронов пострадали из-за небрежности Синклера. Правда, его преданность сюзерену от этого не ослабла. Как истинный шотландец, Александр был яростным защитником клановой системы, несмотря на то, что она в последнее время пошатнулась. Он останется верным Кейтнессу, невзирая на недостатки последнего, и никогда не оступится от клятвы. Ни за что.

Его уже тошнило от этой беседы, поэтому он молча повернулся спиной к Олригу и возобновил поиски Магнуса.

– Даннет! Даннет! – завопил Олриг. – Стаффорд ждет тебя.

Александр проигнорировал его. Пусть Стаффорд сгниет в аду. А заодно с ним – Олриг, Скрастер и вся их шайка.

Ярость сжигала Александра, пока он шел по полю, где веселился народ. Он замечал удивленные взгляды, видел, как разбегаются люди, давая ему дорогу, но ни на что не обращал внимания. Хотя он не любил, когда его боялись, все же он к этому привык. И любой должен подумать дважды, а то и трижды, прежде чем угрожать тому, что дорого для Александра.

Сейчас у него вовсе не было желания толкаться в толпе, поэтому реакция людей его устраивала. Все-таки иногда устрашающий облик имеет свои преимущества.

Он нашел Магнуса около огороженного участка, на котором шел потешный бой, явно грозивший перерасти в настоящий. Опасно и не очень умно давать шотландцам оружие и предоставлять возможность отомстить за старые обиды на поле боя, даже если это считается забавой. Уже не из одного носа текла кровь!

Глаза Магнуса загорелись при виде друга. Хлопнув Александра по плечу, он прогремел:

– Это ты, Даннет!

– Сэр, я хотел бы поговорить с вами…

– Конечно.

– Наедине.

Магнус, перестав улыбаться, с секунду всматривался в него, а затем кивнул:

– Как насчет рюмочки виски в моем шатре?

Александр согласился, хотя дело тут было не в виски.

Мужчины направились к шатру Магнуса, обходя попадавшихся по дороге людей. Хотя решимость Александра никуда не исчезла, все же он нервничал. Он собирался сделать важнейший шаг в жизни. Жениться на прекрасной девушке. Оставалось молиться, чтобы друг благосклонно отнесся к его предложению. Более того, он надеялся на согласие Ханны.

Магнус откинул полог шатра, и Александр, склонив голову, вошел. Шатер был одним из самых больших. В глубине находились спальные места, на переднем плане стояли скамьи и стол. Александр подавил невольную дрожь при мысли о том, что именно здесь спит Ханна. Пришлось приложить усилия, чтобы выбросить эту мысль из головы и сосредоточиться на деле.

Ему предстояли переговоры.

Подойдя к бочонку виски на столе, Магнус вздохнул:

– Представить не можешь, как я рад, что ты здесь, Даннет. Единственный разумный человек среди глупцов.

Верно, в отличие от других баронов, Магнус и Александр ясно представляли себе суть многих проблем. Это было одной из причин, по которой Александр так уважал этого человека.

– Мне неприятно упоминать о том разговоре, который у меня сегодня был со Скрастером, – заметил Магнус.

Александр взял протянутую рюмку и сел на скамью:

– Речь шла о Стаффорде?

– О чем, черт возьми, он думает? – фыркнул Магнус.

– О том, как станет править всем северным побережьем.

– Ба! Но если слухи верны, так и будет.

Они обменялись мрачными взглядами. Никому не хотелось иметь такого сюзерена, как Стаффорд.

– Проблема в том, что мы живем в забытой богом глуши. Принцу наплевать на Шотландское нагорье, и к несчастью, Синклеру тоже.

– Но он по-прежнему наш лэрд.

– Верно. Только вероятнее всего, мы – единственные, кто так считает. Даже Морак согласен с этой чушью. – Магнус сделал большой глоток виски. – Думаю, им всем не терпится оказаться на стороне победителя.

– И ты думаешь, что им будет Стаффорд?

Магнус пожал плечами:

– Он человек влиятельный. И он всегда здесь, в отличие от Кейтнесса, нога которого не ступала в Акерджил с тех пор, как он был маленьким. Как может человек требовать преданности от баронов, с которыми в жизни не разговаривал? Будь у парня в голове хоть грамм мозгов, посетил бы все владения и кнутом привел бы баронов в чувство. Слишком много им воли дали!

И это было чистой правдой. Слишком много стало распрей, стычек, недовольства и свар. Скверные ветры дули в Шотландии.

– Но довольно о политике. Что ты хотел обсудить? – Магнус пронзил его проницательным взглядом, и у Александра вдруг перехватило горло.

– Сэр, я… – Он с трудом сглотнул и выпрямился.

Магнус хлопнул его по ноге, и Александр, окончательно утратив внутреннее равновесие, надолго замолчал. Магнус погрозил ему пальцем:

– Ты второй раз называешь меня «сэром», очевидно, дело у тебя серьезное.

Так оно и было. Александр набрал в грудь воздуха и начал снова:

– Сэр… я хотел бы… потолковать с вами насчет… вашей дочери…

Он заикался на каждом слове, неспособность говорить связно раздражала его безмерно, но он продолжал буквально выдавливать слова.

Магнус широко раскрыл глаза, но тут же рассмеялся:

– А!!! Присмотрел мою Сюзанну, верно? Мне следовало бы это понять. Она настоящая красотка. Все мужчины так считают. Но предупреждаю, она девица упрямая.

Александр уставился на него. Сюзанна?

– Нет.

– Нет?

– Не Сюзанна. Ханна.

Ах, какое облегчение впервые назвать ее по имени! Он понятия не имел, почему Магнус уставился на него в недоумении.

– Ханна? – покачал он головой. – Уверен, что говоришь не о Сюзанне? С рыжими волосами?

– Нет.

Длинные черные волосы. Огромные карие глаза. Густые ресницы. Пухлые губы.

– Ханна.

– Вот как!

Магнус снова оглядел его и расплылся в широкой улыбке:

– Вот как!

– Я…

Черт бы все это побрал! Почему это происходит всегда, когда ему нужно сказать нечто важное?

– Я бы просил вашего разрешения предложить ей руку.

– Превосходно! – Магнус хлопнул в ладоши и вскочил: – Превосходный выбор. Думаю, за это нужно выпить.

Что-то напевая себе под нос, он наполнил еще две рюмки. И очень удивился, когда, вернувшись, обнаружил рюмку Александра нетронутой. Пожав плечами, Магнус поставил рюмки на стол.

– Магнус… как, по-твоему, Ханна согласится?

Магнус подергал себя за губу:

– Трудно сказать. Ханна – самая старшая и почти такая же упрямая, как Сюзанна. Впрочем, по правде сказать, все мои девочки упрямы. Наверное, потому, что ни у одной нет матери. Как ты считаешь?

Александр не ответил, поскольку не знал причин женского упрямства.

– Но она хорошая девочка и притом прекрасная партия. Сильная и волевая. Крепкая.

Крепкая?!

Не то слово, которым он описал бы Ханну. Скорее, неотразимая.

– Заметь, у нее есть поклонники, и их немало, учитывая величину ее приданого. Но она всем отказала. Признаюсь, я уже отчаялся и не верю, что она выберет мужа, – вздохнул Магнус и, устремив взгляд на Александра, улыбнулся. – Но я уверен, что из вас выйдет прекрасная пара, и к тому же я буду счастлив иметь такого родственника, как ты. Вот что я скажу: ты пришли ей предложение, а я тем временем уговорю ее, – подмигнул Магнус. – Если повезет, она примет верное решение. Но предупреждаю, она упертая особа.

– Да. Ты уже… упоминал об этом.

– Но должна же она когда-то выйти замуж! И честно говоря, я не вижу лучшего жениха, чем ты. – Сложив ладони, он устремил взор в небо: – Молю Господа, чтобы она согласилась.

Александр обрадовался, узнав, что Магнус так высоко его ценит. Покидая шатер, он предвкушал удачу.

Пусть Ханна упряма, он тоже упрям. И всегда добивался цели. А его целью была она. И ее земля.

Глава 3

Ханна устроилась на любимой скамье в саду и со вздохом открыла долгожданную книгу. Было невозможно читать на обратом пути из Баррогилла, потому что дорога была очень ухабистой. Да и в мыслях был только тот человек.

Ее гнев все возрастал. Она пыталась что-то узнать о нем, но было очень трудно это сделать, не выдав отцу своего интереса. А если отец что-то заподозрит, это наверняка приведет к беде. Кроме того, никакого особенного интереса не было. Она просто хотела знать, кто он, чтобы избегать его в будущем. И не важно, что при этом она мечтала о нем.

Наконец Ханна решительно выбросила из головы все мысли о незнакомце и попыталась сосредоточиться на занимательном трактате о севообороте. Но тут ее грубо прервала просвистевшая над ухом стрела. Нечасто стрелы свистят над ухом того, кто читает в саду книгу по агрономии. Но когда это происходит, необходимо провести расследование.

Ханна заложила пальцем книгу и встала. Это было ошибкой, потому что следующая стрела пролетела гораздо ближе. Она почувствовала, как щеку обдало горячим воздухом. И тут же нашла нападавшего. Сделать это было нетрудно: необыкновенно белые волосы выделялись на фоне темных стволов, как маяк!

– Мари Изабелл Макбин! Немедленно прекрати стрелять в меня! – завопила Ханна во весь голос, поскольку племянница обладала раздражающей особенностью игнорировать все, что не желала слышать.

Изабелл вставила в тетиву крошечного лука еще одну стрелу. Крошечный лук для крошечного ребенка, зато стрелы остры, как у любого лучника. Ханна посчитала благоразумным увернуться. Как только стрела попала в многострадальное дерево, девушка, топча цветы, метнулась к племяннице.

– Что ты делаешь, дорогая? – спросила она деланно беспечным тоном, ловко выхватывая оставшиеся стрелы из колчана.

Изабелл изумленно моргнула, словно Ханна появилась из воздуха.

– О, здравствуйте, тетя Ханна. Я упражняюсь. Мама сказала, нужно много упражняться.

Боже, о чем только думает Сюзанна, давая в руки пятилетней дочери лук и стрелы и разрешая стрелять в обитателей Рея? Того и гляди, здесь будет гора трупов!

– Только не в саду, дорогая.

Где читают люди.

Огромные голубые глаза распахнулись. Длинные кружевные ресницы затрепетали.

– Значит, лучше идти в библиотеку?

– Господи боже, нет! – Страшно даже представить – все ее любимые книги, ощетинившиеся стрелами, подобно ежам! Ханна попыталась сурово нахмуриться, но ей это не слишком удалось, веселье Изабелл было заразительным. – Ты едва не утыкала меня стрелами!

Изабелл прижалась к ней и прошептала:

– Я специально промахнулась, когда стреляла в тебя.

Она широко улыбнулась: очаровательная смесь лукавства и озорства, и ямочки, перед которыми невозможно устоять. Откуда у нее эти ямочки? Возможно, они позаимствованы у самого дьявола.

– Можно мне получить стрелы обратно.

– Ни за что!

Ей еще повезло, что Ханна их не переломала!

– Пора завтракать. Уверена, что твоя мать гадает, куда ты подевалась.

Изабелл поправила пустой колчан и фыркнула, чем, как ни странно, очень напомнила мать.

– Она еще спит.

– Не сомневаюсь, что это ты ее утомила. – Ханна попыталась отнять у нее лук, но Изабелл крепко в него вцепилась.

Ладно, может, в следующий раз. Если Ханна будет хитрее. Лук определенно должен исчезнуть. Может, все свалить на Серую леди? Замковые призраки очень подходят для подобных вещей.

– Пойдем, – велела Ханна, обнимая племянницу за худенькие плечи и уводя ее в дом.

Сердце Ханны наполнилось радостью, как всегда, когда ее взгляд падал на древние стены дома из розового камня. Зрелище было поистине поразительным, особенно сейчас, в свете раннего утра, под поцелуями нежных губ рассвета.

Небеса милостивые, как она любила свой дом! Любила в нем все, от деревни Кайрен Реей до последней хижины. Она любила слуг, ремесленников, хозяев лавок, рыбаков. Любила вкус кислых яблок Рея и сладкий аромат верескового меда. Любила управлять делами, надзирать за работой людей. И она любила своих родных. Ее жизнь была здесь.

Ханна не хотела уезжать. Но если она выйдет замуж, придется это сделать. Жены обычно перебираются к мужьям. По крайней мере, ей так твердили.

Когда они вошли в дом, отец уже сидел за столом в окружении груды бумаг. На миг он прекратил работу, чтобы крепко обнять внучку. Та вывернулась и поспешила к буфету, посмотреть, что там стоит, и моментально залезла руками во все блюда. Ханна постаралась отвести глаза от расстроившего ее зрелища. И как раз вовремя: Изабелл с азартом облизала овсяную лепешку, прежде чем положить ее обратно на тарелку. В этот момент в комнату вихрем ворвалась Сюзанна.

Сюзанна всегда врывалась в комнаты. Она была не женщиной, а неуправляемой силой природы. Повесила лук на спинку стула и, проигнорировав хмуро сдвинутые брови отца, – он не одобрял присутствия оружия за столом, – подошла к буфету и положила на тарелку все, что хотела съесть.

– Доброе утро всем! – улыбнулась она, садясь рядом с дочерью и целуя мягкие белые локоны Изабелл. Та, увлеченно поедая кексы, проигнорировала мать. Но Сюзанна словно ничего не заметила. – Какой чудесный день!

Ханна приняла самый суровый вид:

– Изабелл снова стреляла в саду.

Возможно, сплетничать нехорошо, недаром Изабелл злобно уставилась на нее, но нужно же что-то делать! Иначе скоро в саду найдут труп.

Сюзанна, просияв, повернулась к дочери.

– Превосходно! Попала во что-нибудь?

– Она едва не попала в меня, – проворчала Ханна, но и сестра, и племянница притворились, будто не слышат.

– Я едва не попала в кролика.

– Изумительно, мой маленький воин! В следующий раз обязательно принесешь на кухню кролика!

Изабелл широко улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках. В следующий раз она, возможно, и правда убьет кролика! Бедное животное.

– Я не прочь отведать жаркого из крольчатины, – пробормотал папа. Ханна нахмурилась. Не стоит поощрять проказы ребенка!

Впрочем, Изабелл особого поощрения не требовалось.

Ханна решила громко возразить против того, чтобы ее осыпали стрелами перед завтраком, но поняла, что это бесполезно. К тому же она вспомнила, что так и не позавтракала. При этой мысли в животе заурчало. Она подошла к буфету, пытаясь найти хоть какую-нибудь еду, которую предварительно не облизали, и остановила выбор на яйцахи большом куске говядины.

Когда она уже почти закончила есть, в комнату вплыла Лана. Она остановилась в луче солнечного света, и ее изящное и гибкое тело на миг словно охватило ангельским сиянием. Отблески солнца плясали на золотистых локонах.

Наверное, внезапно вспыхнувшая зависть была недостойна Ханны. Она пыталась игнорировать неуместное чувство, но это было почти невозможно. Недаром рядом с сестрами она казалась себе… ничтожной.

Но тут Лана улыбнулась, и недобрые чувства Ханны развеялись. У Ланы была волшебная улыбка, успокаивающая, утешающая, нежная, от которой всем в комнате становилось лучше и легче. Лана была особенной, она обладала необычным даром. И хотя Ханна часто ее не понимала, все же она старалась поддерживать чудачества сестры.

– Доброе утро, – тихо сказала Лана, проходя к буфету и наполняя тарелку беконом.

Ханне очень хотелось бекона, но она не обладала стройностью Ланы. Если бы она ела все, что хочет, ее, возможно, приходилось бы катать по дому, потому что она превратилась бы в бочонок. Это само по себе было ужасно несправедливо. Но жизнь часто несправедлива.

Немного подумав, Ханна выбрала кекс, хотя, возможно, его уже облизали, и вернулась к столу.

Отец пронзил ее взглядом острее любой стрелы.

– Пришло новое предложение, девочка.

Она постаралась не поморщиться. Ужасная тоска комом осела в горле.

Ханна так ненавидела, когда ей делали очередное предложение! Каждое было еще более угнетающим, чем предыдущее. Ее поклонников, как правило, сложно было назвать красавцами. У Дирлота из ушей лезли пучки волос. Олриг был отвратителен и ходил вперевалочку. Бримсу было не менее восьмидесяти. Кроме того, он имел неприятную привычку отхаркиваться. Не то чтобы она так уж возражала против этого, но когда комки слизи попадают в суп…

– О-о-о, – проворковала Сюзанна, намазывая маслом булочку. – Кто на этот раз?

Она послала Ханне лукавый взгляд. Почему бы нет? Сюзанна знала, что Ханна в безопасности. До тех пор, пока ее силой не заставят выйти замуж, ей ничего не грозит.

– Снова Стаффорд? – нахмурилась Лана.

– Надеюсь, нет. – Ханна передернулась при воспоминании о поцелуе Нилла. Мало того что он попытался ее изнасиловать, его поцелуй напоминал прикосновение к дохлой рыбе. Она представить не могла, что будет жить с ним, не говоря уже о том, чтобы снова его поцеловать. Она надеялась получить мужа, которого захочет хоть иногда целовать. Особенно теперь, когда поняла, каким может быть поцелуй…

Перед глазами снова встало волевое, грубоватое лицо. Изнемогая от досады, она выбросила из головы все мысли об этом невероятном, сводившем ее с ума человеке и сосредоточилась на застольной беседе. По крайней мере попыталась.

– Это от Даннета.

Она понятия не имела, почему отец при этом фыркнул.

– Даннета? – переспросила Сюзанна, пронзив вилкой яйцо-пашот. Она обожала пронзать все подряд. Желток выплеснулся наружу, и теперь она наблюдала, как он течет по тарелке. – Это тот противный старикашка? – уточнила она, ехидно глядя на сестру. – Он будет рад прибрать к рукам твое приданое.

Ханна едва удержалась, чтобы не высунуть язык.

– Это был его дядя, – пояснил папа, презрительно скривив губы. – Никогда его не любил. Он умер несколько лет назад. Напился до синих чертей и свалился со стены замка. Все унаследовал Александр. – Он произнес это с таким видом, словно имя что-то значило. – Хороший человек. Не слишком красноречивый, но хороший. Вы друг другу подойдете. Он один из тех немногих баронов, кто выступал против чертовых усовершенствований.

– Не знаю, как можно называть это усовершенствованиями, – взорвалась Лана. – Изгонять арендаторов и ввозить овец?

Изабелл кивнула, дожевывая кекс:

– Овцы глупы.

– Совершенно верно, – согласилась Ханна. – Но политические принципы не могут быть единственным соображением, по которому я выберу мужа.

– А разве есть какие-то соображения, по которым ты выбираешь мужа? – прищурилась Сюзанна. – Судя по тому, что я вижу, ты отвергаешь всех и каждого.

– Почему всех? – пробормотала Ханна. – Я просто благоразумна.

По какой-то причине это замечание развеселило Лану. Ее смех пронесся по комнате.

– Что тут смешного? – нахмурилась Ханна.

– Ты, – пояснила Лана, – когда считаешь себя благоразумной.