Клиника

Та воплощала для маленькой дочери Голливуд пятидесятых: черные как смоль кудри и сияющие синие глаза, пышная грудь и узкие талия и бедра были предметом зависти приезжавших на приемы женщин. Обескураженные гостьи отпускали неловкие комплименты, рассматривая ее фарфорово-розовое лицо, прекрасный маникюр и прическу в стиле Элизабет Тэйлор. Такой женщиной, как мать Ребекки, мечтала стать каждая девочка, в том числе и ее собственная дочь. Мать была совершенством.

Из-за поворота показался конус света фар, и на подъездную дорожку выполз микроавтобус, на миг осветив заднюю стену кабинета. Доктор Кавендиш встала из-за стола и подошла к большому окну, однако предусмотрительно встала чуть поодаль, чтобы ее нельзя было разглядеть. Проводила глазами автобус до самого входа, где тот остановился. Двигатель затих, и в ночной тишине, подчеркнутой ровным шумом дождя, послышался щебет выбирающихся из салона женщин.

Две ассистентки доктора спустились по ступеням и, поприветствовав гостей, открыли над ними специальные гигантские зонты. Помощницы были одеты в одинаковые темно-синие платья, облегавшие фигуру. Одинаковые прически – строгий пучок волос на затылке, одинаковые черты, словно у розовых куколок. Тина и Ким напоминали подружек новобрачной или девушек на подпевках: обе оттеняли основное действующее лицо, однако затмить его не могли. Доктор Кавендиш одобрительно наблюдала, как девушки деликатно собрали женщин в кучку и одну за другой провели в клинику.

Дама с кислым лицом – должно быть, Одри. Точно такое же разочарованное выражение, что и на приложенной к анкете фотографии. Доктор продолжала смотреть. Кэролайн и Вики узнать было несложно – они держались вместе. В поле зрения Ребекки появилась Жасмин. Прекрасна… Действительно стройна – фотоснимок не врет. Не идеальна, но работать с ней будет легче всего: надо лишь разгладить кожу лица и добавить тонуса мышцам рук.

Гейнор бурно и суетливо жестикулировала, хихикая над шутками водителя. Доктор Кавендиш даже вздрогнула, когда рыжая женщина разразилась взрывом хохота перед самой дверью.

Итак, пять. Где же шестая?

Наконец из-за автобуса появилась Эми, и Ребекка вздохнула. Бывали случаи, когда клиентки передумывали прямо перед входом. Ничего удивительного. Сумма платежа была невозвратной, но некоторые денег не считали.

Эми выглядела именно так, как и представлялось доктору. Прошла неуверенной походкой по площадке для парковки и заметалась в свете фар, словно заяц. Доктор Кавендиш испытала возбуждение: да, эту женщину можно изменить! Эми – самая сложная проблема, и все же она принесет Ребекке наибольшее удовлетворение.

За спиной доктора Кавендиш шевельнулась темная фигура. Подошла, встала рядом, поглядывая на улицу.

– Это она? – спросил мужчина, отхлебнув виски из тяжелого стакана.

Ребекка кивнула, поморщившись от тяжелого торфяного запаха напитка.

– Мило, – сказал мужчина, слизнув выкатившуюся из угла рта капельку. – Твой выбор, как всегда, безупречен.

Доктор Кавендиш промолчала, пристально разглядывая гостью, которая неуверенно топталась перед входом, словно решая – сбежать или остаться.

11

Эми бросила взгляд на часовую башню и на сморщенные лики скорчившихся на выступах крыши гаргулий. Чудища словно готовы были в любой миг броситься на пришельца. Потоки дождя заливали темно-красные кирпичные стены, струились из водостоков и обрушивались на землю. Над лесом перекатывался гром. Эми оглянулась. Если у стены снова покажется та фигура в темном плаще, она бросится на колени перед водителем: пусть отвезет ее обратно на вокзал!

За спиной, в высокой траве, раздался негромкий звук, и Эми, подскочив от ужаса, успела заметить исчезающий в темноте пятнистый кошачий хвост. Фффуу… Обернувшись ко входу, она едва не столкнулась с изящно одетой женщиной с большим зонтом и с трудом перевела дух, прижав руку к сердцу.

– Прошу вас, – пригласила ее женщина, положив ладонь на промокшее плечо Эми. – Я – доктор Кавендиш. Приветствую вас в клинике «К прекрасной себе».

Фотографий доктора в брошюрке не было, и Эми ожидала увидеть суровую женщину в строгих очках, а перед ней стояла модная улыбающаяся дама.

– Простите, – подала голос Эми, пытаясь перекричать шум дождя. – Я просто… просто осматривалась. Не думала, что у вас такое огромное здание.

– Пойдемте, дорогая. Вы ведь не хотите захворать до начала программы?

Доктор Кавендиш взяла ее за руку, словно маленькую девочку, и провела в фойе, где собралась группа участниц. Эми сделала шаг вперед, на красивую мозаичную плитку холла, однако доктор ее остановила.

– Давайте разуемся у входа. Мы приготовили для вас шлепанцы.

Доктор щелкнула пальцами, подозвав одну из ассистенток.

– Ким, будьте добры, принесите тапочки. Размер…

– Шестой, если не сложно, – попросила Эми.

Ким кивнула, исчезла за стойкой администратора и вынырнула с фланелевыми шлепанцами, украшенными вышитой эмблемой клиники.

– Пожалуйста, – сказала ассистентка, поставив их у ног вновь прибывшей.

Обе женщины молча разглядывали ноги Эми, пока та высвобождала грязные ступни из насквозь промокших балеток.

– Не переживайте, у вас будет возможность помыть ноги в номере, – успокоила ее доктор.

Эми надела теплые тапки и наклонилась за балетками.

– Нет-нет, не нужно, – улыбнулась доктор Кавендиш, сделав знак своей помощнице.

Ким подхватила туфли кончиками пальцев и опустила их в пластиковый пакет.

– Ну что ж, похоже, все в сборе.

Эми подвели к группе стоящих в ожидании женщин. Вики и Кэролайн восхищенно рассматривали узорчатую плитку, Жасмин зевала и потягивалась, а Одри мрачно вчитывалась в обнаруженный на стойке буклет.

– Шикарно, правда? – пробормотала Гейнор, взяв Эми под руку. – Интересно, а там что?

От угла вверх шла деревянная лестница, перекрытая алым шнуром. Эми пожала плечами, не находя слов от нахлынувших впечатлений.

– Наверняка нас заселят в роскошные номера, – шепнула Гейнор.

– Уважаемые дамы! – хлопнув в ладоши, начала доктор Кавендиш.

Кэролайн отвлеклась, рассказывая Вики о последнем посещении спа-центра, и доктор хлопнула еще раз.

– Леди, прошу вашего внимания!

Кэролайн покраснела, и доктор продолжила свою речь:

– Приветствую вас в нашей прекрасной клинике. Вам предстоит нечто невероятное – если, конечно, вы готовы включиться в работу.

– А то! – воскликнула Гейнор под одобрительный смех всей группы.

– «Разумеется», – поправила ее доктор.

– А?

– «Прошу прощения?» – последовало еще одно замечание.

– Пардон… – повторила Гейнор.

– Уже лучше, – одобрительно улыбнулась доктор Кавендиш, и Гейнор наморщила лоб, словно ее только что попросили доказать теорему Пифагора. – Представлю вас нашей команде. Этих замечательных девушек вы будете встречать каждый день в течение предстоящего месяца. Впрочем, с моими ассистентами Тиной и Ким вы уже познакомились. Тина – опытный косметолог и умелый стилист, работает в клинике со дня ее основания. Ким присоединилась к нам недавно: мы буквально сняли ее с трапа океанского лайнера, где она заведовала фитнес-центром.

Гейнор, склонившись к уху Эми, зашептала:

– Только представь, бросить работу на круизном лайнере и переехать сюда…

– Аня – экономка и главный повар. Боюсь, сейчас она несколько занята: готовит завтрак. Утром вы наверняка ее увидите. А это, – доктор повернулась к двери слева, которая как раз начала открываться, – это Роберт.

Кэролайн пихнула в бок ковырявшую лак на ногтях Вики, и та, подняв голову, округлила глаза, заметив входящего в холл широкоплечего мужчину. Тот прошел в центр зала и встал подле доктора.

– Ну, теперь наша очередь, – пробормотала себе под нос Гейнор.

Роберту, сурового вида русоволосому мужчине с коротким конским хвостом, было около пятидесяти. Глаза бледно-голубые, точно яйца скворца, смуглая кожа, словно Роберт провел долгие годы где угодно, только не на севере Англии; на грубом лице – застарелые следы оспин. Костюм сидел на нем неловко, будто на подростке, которого мама собрала к воскресному походу в церковь. Эми поморщилась, разглядев его волосатые щиколотки – коричневые мокасины Роберт напялил на босу ногу.

Доктор Кавендиш продолжила, даже не взглянув на мужчину:

– Роберт займется вашей физической подготовкой, а Тина и Ким будут ему помогать. Сразу предупреждаю: тренер он требовательный.

Эми отметила взгляд, который Тина, слегка покраснев, украдкой метнула на Роберта. Ким смотрела прямо перед собой, время от времени адресуя женщинам ободряющую улыбку. Роберт также не сводил с них глаз.

– Клиника наша расположена на первом этаже – это очень удобно. Будьте добры на второй этаж не подниматься. – Доктор указала на алый шнур у лестницы. – Там идет ремонт и находятся жилые комнаты персонала. Прошу пользоваться своими помещениями. В номерах имеются ванные комнаты, а еще у нас есть столовая и зона релаксации. Если вдруг ночью возникнет чрезвычайная ситуация, хотя вы в это время должны крепко спать, – улыбнулась она, подняв вверх указательный палец, – то комнаты Тины и Ким находятся рядом с моим кабинетом.

Женщины закивали, озираясь в поисках упомянутых доктором комнат.

– Теперь каждая из вас должна подписать согласие, а затем девушки проводят вас в спальни.

Все потянулись гуськом за доктором Кавендиш и ее командой, Эми же задержалась у стола администратора, опасливо покосившись на твердо смотревший перед собой мраморный бюст. Проскользнув мимо, она отвела взгляд. Кто его знает, глянешь в такие глазищи – и сама превратишься в камень…

* * *

Зона релаксации, расположенная в самом центре здания, оказалась просторным помещением с шедшей поверху галереей. Женщины расселись на диванчиках и креслах, изучая предложенные им документы. Ким и Тина остались стоять, разглядывая участниц программы из-под длинных ярко-синих ресниц.

Эми моргнула, глядя на бумаги. Хотелось спать, хотелось есть. Слова перед ее глазами устроили сумасшедший танец, и она пыталась их поймать, извлечь хотя бы какой-то смысл.

– Решила вчитаться в пункты мелким шрифтом? – подтолкнула ее Гейнор. – Чем быстрее подпишешь, тем быстрее доберешься до кровати.

Эми уткнулась в бланк.

1а) Даю согласие выполнять подготовленную Клиникой программу, изложенную в настоящем соглашении, до тех пор пока не достигну поставленных перед собой целей, согласованных на этапе заявления на участие.

Она понятия не имела, какие цели согласовали ее родители с руководством клиники, хотя надеялась, что реалистичные. До Рождества оставался месяц. Неужто придется здесь задержаться? Нет-нет, только не это. Опять же, Эми рассчитывала, что отпуск на фабрике никак не может быть дольше четырех недель.

1б) Признавая, что доктор Кавендиш является экспертом в области врачебных эстетических манипуляций, буду следовать ее советам и предложенным ей методикам. В случаях, когда ее точка зрения будет противоречить моим взглядам, обещаю отдавать приоритет мнению доктора Кавендиш и неукоснительно придерживаться ее рекомендаций.

Веки Эми налились свинцом.

– Как мы продвигаемся, дамы?

Кэролайн и Вики выпрямились по стойке «смирно», когда доктор Кавендиш появилась на пороге. Гейнор нервно хихикнула, Жасмин углубилась в заполнение бланка, Одри же серьезно спросила:

– Прошу прощения, доктор, однако последний пункт… Мне кажется или это немного слишком?

Доктор улыбнулась, обернувшись к ассистенткам, и снова перевела взгляд на Одри.

– Гарантирую вам, Одри: если вы будете следовать моему плану, то наверняка добьетесь поставленных целей. Таким образом, последним пунктом я обещаю, что вы можете оставаться в клинике сколь угодно долго – до тех пор, пока программа не принесет желаемый эффект. Каждая из вас сознает, что сюда вы попали, поскольку иные методы не подействовали. Кого-то из вас не устраивает лицо, другие не в восторге от своего тела. Мы все изменим.

Одри, вздохнув, поставила подпись и вручила бланк доктору. Эми перелистнула несколько страниц, мельком просматривая изложенные на них условия, и наконец добралась до последнего пункта.

23с) Ставя подпись под настоящим договором, я соглашаюсь оставаться в Клинике до того момента, когда заявленные мною цели будут полностью достигнуты. Понимаю, что не вправе покидать здание и его территорию без четко выраженного разрешения доктора Ребекки Кавендиш. Подписывая договор, я вверяю заботу о моем теле доктору Кавендиш до тех пор, пока не добьюсь успеха.

Доктор остановилась перед креслом Эми, наблюдая за дрожащей над графой подписи ручкой. Взгляды женщин умоляли ее: давай подпишем и отправимся по постелям… Доктор с мягкой улыбкой присела на корточки рядом с Эми, и та, втянув сладкий запах ее духов, поднесла ручку к бумаге и поставила подпись.

– Обещаю, Эми: ко дню выписки вы себя не узнаете. Это будет лучший момент вашей жизни.

Она похлопала Эми по коленке рукой с безупречным маникюром и, забрав у нее последний бланк, обратилась к группе:

– Еще раз клянусь, что за это короткое время мы всеми правдами и неправдами сделаем из вас голливудских красоток, настоящих леди. Неважно, с какими целями вы сюда ехали: кто-то желал сбросить вес, другие подтянуть кожу и мышечный тонус. Результаты будут достигнуты, и они превзойдут ваши ожидания.

Кэролайн и Вики с обожанием смотрели на доктора, словно на Моисея на горе Синай.

– Завтра начнем первый этап программы: приступим к взвешиванию и измерению пропорций, далее – короткое обсуждение во время завтрака. Интуиция подсказывает, что каждой из вас будет сопутствовать успех. Надеюсь, никто не пронес в клинику запрещенные продукты?

Женщины дружно замотали головами, а Кэролайн даже засмеялась. Ассистентки, разложив чемоданы на полу, поочередно перебрали их содержимое, и Эми бросилось в глаза, что Гейнор смущенно потупилась.

Доктор Кавендиш подняла над головой находку – упаковку чайных пакетиков.

– Не представляю, как жить без чашки хорошего чая, – простонала Одри.

– Правила у нас предельно ясные, Одри: ни пищи, ни напитков с собой брать нельзя. Программа очень жесткая. Малейшее отклонение – и все пойдет насмарку. Неужели вы не знаете, насколько вредны для кожи дубильные вещества?

Ким развернула черный мешок для мусора, и доктор Кавендиш бросила туда контрабандный чай. За чаем последовал мобильный телефон, случайно оказавшийся в сумке Вики.

– Не хочется лишний раз повторять: необходимо четко соблюдать инструкции, иначе ничего не получится. Все поняли?

Одри тихо заворчала, бросив тоскливый взгляд на мусорный мешок.

– Поняли, доктор Кавендиш, – усталым хором ответили участницы программы.

Доктор посчитала чемоданы, замялась и пересчитала еще раз.

– У нас ведь все прибыли, не так ли?

Эми, покраснев, подняла руку, чувствуя, как заколотилось сердце.

– Я забыла багаж в поезде, но его обещали прислать, как только чемодан найдется. Наверное, не раньше, чем через несколько дней.

Доктор постояла в задумчивости, словно переваривая информацию, затем, оживившись, воскликнула:

– Никаких проблем! У нас тут запасной одежды хватает. Чуть позже вам что-нибудь принесут в комнату.

Эми облегченно выдохнула и улыбнулась. Слава богу, решилась и рассказала о своей глупой рассеянности.

– Уважаемые леди, мы в клинике практикуем своеобразную мантру, и вы обязательно преуспеете, если будете ее регулярно повторять.

Доктор сделала знак Тине и Ким, и те присоединились к ней, отчеканив в один голос:

– Дисциплина и диета – дорога к достижениям!

Женщины устало переглянулись, и доктор, ответив им твердым взглядом, попросила ассистенток развести группу по комнатам.

– Понимаю, что вы устали, поэтому за ночь следует набраться сил. Пожалуйста, проходите за девушками. На прикроватных столиках вы найдете пилюли, которые я прописала вам для релаксации. Прошу принимать их каждый вечер: таким образом вы гарантируете себе здоровый сон. Пока вы спите, ваше тело занимается важнейшей работой – лечит само себя. Именно поэтому вам обязательно требуется полноценный отдых. – Доктор дождалась ответных кивков и продолжила: – Увидимся за завтраком. Хорошего вам сна, дорогие дамы. Жду не дождусь, когда мы с вами начнем новую жизнь.

Эми побрела за остальными, тяжело шаркая шлепанцами по сверкающей плитке. Дотащившись до центра комнаты, приметила на галерее у дальней стены мужской силуэт. Роберт… Мужчина сидел в потертом кресле с высокой спинкой, наблюдая за выходящими из комнаты участницами программы. Остановив взгляд на Эми, он улыбнулся, и она прибавила шагу, пытаясь избавиться от смутного беспокойства, которое внушила ей кривая ухмылка Роберта.

12

В коридоре едко пахло краской, и Эми задержала дыхание, почувствовав, как заслезились глаза. Вроде бы клиника работает уже около года, откуда бы взяться свежему ремонту?

Ее комната оказалась светлой и безупречно чистой. Впрочем, той роскоши, на которую рассчитывала Гейнор, не было и в помине. Бледно-розовые стены, белая кровать на металлической раме, хрустящие белоснежные простыни и колючее шерстяное одеяло, аккуратно заправленное под матрац, – вот, собственно, и все, если не считать маленькой прикроватной тумбочки. На внутренней стороне двери имелось несколько латунных крючков для одежды, а на стенах красовались фотографии прекрасных знаменитостей – Мэрилин, Наоми, Синди, Кайли и леди Дианы, неотрывно следивших за Эми. Заглянув в окошко белой деревянной двери в углу, она осмотрела крошечную комнатку, выложенную сияющей плиткой. Пространства только-только хватает для компактного душевого уголка, унитаза и миниатюрной раковины.

На тумбочке стоял стакан с водой, рядом с ним – маленькая пластмассовая чашка, под ней – записка:

Эми, добро пожаловать в клинику «К прекрасной себе»! Пожалуйста, примите лекарство, и крепкий сон начнет обновлять ваше тело. С нетерпением ждем отличных результатов!

Она потрясла чашечку, на дне которой перекатывалась наполненная порошком капсула, сунула лекарство на язык и запила водой.

Из окошка сквозило, и Эми, решив, что створка закрыта не до конца, придавила ее обеими руками. Нет, заперто как надо, щелей нет. И все же от окна шел легкий поток холодного воздуха, будто в раме было не стекло, а сетка.

Все комнаты для гостей располагались на первом этаже. Ее спальня выходила на задний двор клиники. С двух сторон – красные кирпичные стены первого и второго крыла. За шедшей между ними дорожкой находился навес из потрескавшихся от старости плексигласовых панелей. На стене что-то написано краской из баллончика; темно, не разобрать… Дальше виднелся лес. Наверное, при свете дня чаща выглядит загадочно и красиво, однако сейчас воображение рисовало вместо темных деревьев армию солдат, которые вот-вот нагрянут в клинику и возьмут Эми в плен.

Она задернула шторы и неохотно опустила руку. На миг закружилась голова.

От батареи под окном веяло холодом, а термостата не было. Одежда уже высохла, и Эми нырнула в постель не раздеваясь. Потянулась за сумочкой, вытащила рекламный буклет и прислонила подушку к железному изголовью. Некоторое время лениво читала, пока в коридоре не брякнул звонок.

Свет во всем здании погас. Эми продолжала сидеть в кромешной темноте, надеясь, что через несколько минут зрение приспособится к мраку. Дома был маленький ночник на батарейках – симпатичная лампа в виде котенка. Эх, не взяла… Вспомнились жутковатые рассказы Глена о старой психиатрической лечебнице, и она немедленно представила себе висящих в петле самоубийц и бродящих по коридорам темных призраков.

Надо сосредоточиться на чем-нибудь привычном и знакомом. Увы, комната была окутана плотным покрывалом тьмы. Ни зги не видно… Закрыв глаза, Эми натянула одеяло до подбородка и поворочалась, привыкая к незнакомой неудобной кровати. Где-то вдали зазвучала музыка, и незаметно подкрался сон.

13

– Я просто хочу сказать, что не нужно было тыкать ножом в бедного парня.

Боб сунул в рот сигару и пожевал губами. К потолку всплыл плотный клуб табачного дыма.

Перегнувшись через него, Дженни открыла окно.

– Вроде бы мне удалось его не зацепить.

– Какая разница – удалось, не удалось…

После ее звонка Боб не стал откладывать дело в долгий ящик: появился уже через пару часов. Сунув руку в карман, достал оттуда предмет в кожаном чехле и щелчком подбил его к центру стола. Дженни поймала футляр влет – так ковбой ловит стакан виски на стойке бара в салуне. Ага, цифровая камера. Она расстегнула застежки и покрутила диски управления.

– Отлично! Кстати, эта штука не помешает мне и для творчества.

– Сделаешь дело – считай, что камера твоя. У меня таких целый ящик; не знаю, куда девать.

Дженни вытащила из футляра кабель и, присев на корточки, воткнула его в розетку у пола. Загорелся индикатор зарядки.

– Послушай, ты должна вести себя осмотрительно, – сказал Боб, не сводя с нее глаз.

Дженни глянула на него снизу вверх, не отрываясь от новой игрушки.

– Там серьезная охрана, и мне совсем не хочется, чтобы ты влипла в неприятности. Если тебя застукают и свяжут со мной, мне придется поставить крест на планах по застройке, причем не только на холме – во всем городе.

– Все будет хорошо, не паникуй.

Боб подошел к новой картине и остановился, окутавшись сизым облаком.

– Меня в дрожь бросает от этого места. Чем скорее его снесут, тем лучше.

– О городе заботишься или о своем кармане?

– Ты сама неплохо поднимешься на этом дельце, заодно и мне принесешь пользу. Когда еще ты получала три штуки зараз?

Дженни таких денег и близко не видывала. Раньше ее доходы сводились к вожделенным карманным деньгам, потом к пособиям. В промежутках между этими этапами ей почти ничего не перепадало.

Боб вытащил из кармана дубленки толстый конверт и швырнул его на кровать.

– Здесь аванс. Наверняка понадобятся какие-то расходы – фонарик и так далее. Остальное получишь, когда у меня будет достаточно материала, чтобы вывалить его против докторши. Загляну на следующей неделе; надеюсь, к этому времени у тебя уже будет чем похвастаться.

Дженни метнула взгляд на открытый конверт, из которого выползло несколько десятифунтовых банкнот, а Боб, направляясь к двери, бросил на ходу:

– И не трогай моих арендаторов. Если они смоются отсюда под покровом ночи, я потеряю арендную плату и винить в этом буду именно тебя. Поняла?

Дженни скорчила ему вслед гримасу, показала язык и захлопнула дверь, не забыв накинуть цепочку. Упав на кровать, схватила конверт: двести фунтов!.. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок, прислушиваясь к хрипу портативного телевизора, который за тонкой перегородкой включил Том. Они еще разок пересеклись в общей кухне, где Дженни готовила бобы на тосте. Заметив в ее руках длинный нож для хлеба, Том развернулся и нырнул в свою комнату. Дженни даже не успела поднести нож к буханке, когда его дверь с треском захлопнулась.

Она перевела взгляд на новую картину. «Сосновый край»… Двойственные чувства: с одной стороны – нездоровое возбуждение, с другой – впору свернуться калачиком и крикнуть: «Не хочу!»

«Сосновый край» забрал у Дженни бо́льшую часть души и долго не отпускал бывшую пациентку, держа безжалостными пальцами за сердце. Ее самоощущение изменилось в лечебнице настолько, что уже никто не признал бы в ней девочку, вошедшую много лет назад в дверь под часами. Слава богу, удалось освободиться, сохранив толику рассудка. Оставалось лишь надеяться: войдя в ту же реку, она не потеряет то немногое, что в ней еще осталось.