Loe raamatut: «МЖМММ по Кругу. Анальный Дебют. Афганская Пленница 8»

Глава

Голубоглазая для Темнокожих

Пять рослых темнокожих мужчин в военной форме образовали вокруг меня плотное кольцо.

А ведь всего две минуты назад самый высокий из них обратился ко мне с вопросом, который прозвучал как приговор:

– Русская? – его голос был низким и властным, с характерным акцентом.

Я попыталась придать своему голосу максимальную уверенность, хотя сердце бешено колотилось:

– Да, а что?

– Похоже, эта прекрасная леди заблудилась, – произнес он, и в его голосе прозвучала опасная нотка.

Пять профессиональных головорезов в полной боевой экипировке образовали вокруг меня непроницаемое кольцо. Их мускулистые торсы, покрытые тонкой испариной от палящего солнца, виднелись под расстегнутыми тактическими куртками песочного цвета. Каждый элемент их одежды свидетельствовал о смертоносной профессии – разгрузочные жилеты с полными подсумками, кобуры с массивными пистолетами на бедрах, тактические ботинки со следами песка и соли.

Самый высокий из них, стоявший прямо передо мной, носил на левом плече шрам в форме полумесяца – след от пули, едва не стоившей ему жизни. Его грудные мышцы напрягались с каждым движением, напоминая стальные пластины под темной кожей. На правой руке выделялась татуировка в виде скорпиона – знак элитного подразделения, о котором я читала в досье Джамаля.

Слева от него стоял мужчина с густой сетью шрамов на животе – следы от осколков гранаты пересекали его рельефный пресс причудливым узором. Его бицепсы, размером с мои бедра, напрягались, когда он скрестил руки на груди. Тактические перчатки с обрезанными пальцами не скрывали костяшек, покрытых старыми ссадинами.

Третий, с бритой головой и холодными глазами цвета воронова крыла, носил на шее тонкий белый шрам – след от удара холодным оружием. Его плечи были так широки, что бросали тень на меня, а меж ключиц виднелась татуировка с координатами – возможно, место гибели товарища или важная операция.

Четвертый телохранитель, молча стоявший позади меня, имел характерные шрамы на ребрах – следы от ножевого ранения. Каждое его движение было отточено до совершенства, а мышцы спины напоминали крылья хищной птицы под мокрой от пота тканью тактической футболки.

Пятый, с седыми висками и глазами, видевшими слишком много смертей, носил на предплечье шрам от ожога. Его пальцы с мертвой хваткой лежали на кобуре, а икрами, размером с мои бедра, он заслонял единственный выход из западни.

Солнечные блики играли на их затемненных очках, скрывая выражения лиц, но не скрывая опасной ауры, исходившей от каждого из них. Я чувствовала себя совершенно беззащитной в своем минималистичном купальнике, понимая, что имею дело не с обычными охранниками, а с ветеранами множества боевых операций, чьи тела стали хроникой их опасной профессии.