Много шума из-за тебя

Глава вторая

Вот ты где, Эви, – мой редактор Патрик поднял руку и поманил меня, приглашая следовать за ним.

Мой босс вывел меня из состояния задумчивости. В нерабочее время я в качестве подработки предлагала свои услуги внештатного редактора авторам, публикующимся самостоятельно. Мой старый друг из Северо-Западного университета работал в ФБР, и три дня назад я отправила ему электронное письмо с фактами, которые нужно было проверить. Автор нашла информацию в интернете, и я просто хотела убедиться в ее достоверности. Я получила ответ спустя несколько минут после того, как зашла в офис. Увлекшись информацией, которую мне прислали, я забыла, что нахожусь на работе.

От внезапного появления Патрика у меня закружилась голова, и это избавило меня от остатков меланхолии. Следуя за Патриком в его кабинет, я шла через офис открытого плана и улыбалась коллегам. Мой стол стоял перед стеклянным кубом, где находилось его рабочее место.

Ускорив шаг, я вошла вслед за боссом.

– Закрой дверь.

Несмотря на то что все могли наблюдать за происходящим в офисе, как только дверь закрывалась, услышать оттуда ничего было нельзя. Это круто. Я оглядела кабинет. Стол Патрика стоял перед рядом окон, выходивших на Ист-Вашингтон-стрит в центре города. Повсюду находились коробки с вещами босса.

Я проработала на Патрика десять лет. Он был неплохим начальником. Благодарил меня за работу. Казалось, он ценил меня. Однако за эти годы у нас случались разногласия, в основном потому, что он так и не назначил меня на должность редактора, хотя вакансия открывалась трижды. Теперь Патрик уходил на пенсию, и все в журнале предполагали, что эту должность получу я, его давний и верный помощник.

– Вы рано собрали вещи, – заметила я, – в ближайшие шесть недель должность все еще ваша.

Патрик рассеянно кивнул.

– Эви, присядь.

Мне не понравился его тон, я медленно опустилась на стул для посетителей.

– Все в порядке?

Если задуматься, когда в последний раз Патрик отчитывал меня за проделанную работу? Каждый день я, как правило, прихожу на пятнадцать минут раньше, чем он.

– Эви… ты знаешь, что я считаю тебя отличным ассистентом. И однажды ты станешь чертовски крутым редактором… Но люди наверху решили нанять редактора с опытом. Молодого парня, двадцати пяти лет, с дипломом редактора, два года проработавшего в небольшом издательстве. Он придет в следующий понедельник, чтобы я мог показать ему, что к чему.

У меня земля начала уходить из-под ног.

– Постойте… что?

Мой босс нахмурился.

– Гэри Слэйтер. Он будет твоим новым начальником.

Это комната начала кружиться вокруг меня или просто внутри меня скопилось столько гнева, что мое тело было не в состоянии это выдержать?

– Более опытный? С дипломом? – я встала на трясущихся ногах. Мало того, что я семь лет проработала здесь редактором, так еще и – Патрик был в курсе – работала внештатным редактором. Более опытный? – У меня есть диплом, и вы это знаете. – Хотя на работу меня принимали с дипломом в области английского языка, я поступила на редакторскую программу Школы Грэма в Чикагском университете и надрывалась в свободное от работы время, чтобы получить этот диплом. – К тому же парню двадцать пять лет. Я выполняю эту работу десять лет, а они хотят сделать этого едва окончившего колледж мальчишку моим начальником?

– Эви, потише, – одернул Патрик.

Я изо всех сил пыталась успокоиться.

– Это шутка?

Он покачал головой:

– Боюсь, что нет.

– А вы, – я разочарованно поджала губы, – вы хотя бы за меня боролись?

Патрик вздохнул:

– Конечно боролся. Я сказал им, что у тебя достаточно опыта, но они хотят кого-то, кто уже работает редактором.

– Я работаю редактором. Последние семь лет я редактировала работы, которые должны были редактировать вы. Но, полагаю, это неважно, потому что у меня нет одного дополнения, которое, очевидно, делает человека более квалифицированным, – у меня нет члена!

Мой босс побледнел.

– Эви.

Мне было все равно, что я выхожу из себя. В «Рил Филмс» было пять редакторов, и среди них – ни одной женщины. К тому же всего одна женщина-критик. И можно лишь догадываться, какого рода фильмы ей поручали рецензировать.

И в этот момент я поняла: с меня хватит.

– Я ухожу.

– Эви, – Патрик отодвинул стул, – я знаю, что ты расстроена, но не принимай поспешных решений.

– Поспешных? – я расхохоталась и повернулась, чтобы открыть дверь. – Я делала эту работу десять чертовых лет, и вот что я получаю в благодарность? Ну уж нет.

Я чувствовала на себе обжигающие взгляды коллег, но проигнорировала их, собрав все вещи в свою вместительную сумку.

– Эви, остановись, – Патрик подошел ко мне.

Я закрыла свою набитую вещами сумку и повернулась, чтобы посмотреть на него. Наши глаза оказались на одном уровне.

– Надеюсь, это печатное издание, застрявшее в пятидесятых годах девятнадцатого века, пойдет ко дну, Патрик. А что касается вас… Спасибо за десять никчемных лет.

На этой ноте я вылетела из офиса, ни с кем не встречаясь взглядом и сосредоточившись только на том, чтобы убраться оттуда к чертовой матери.

Когда лифт остановился на первом этаже, я едва стояла на трясущихся ногах. Упасть, распластавшись прямо на мраморном полу, стало бы подходящим финалом последних абсурдных двадцати четырех часов.

И все же каким-то образом мне удалось выбраться оттуда.

Я просто продолжала идти.

Шла и шла.

Голова вновь закружилась, когда я попыталась понять, что делать дальше со своей жизнью. Как так вышло, что я оказалась в этой точке без каких-либо перспектив в жизни?

Когда мое отчаяние достигло максимума, зазвонил телефон. Я достала его и увидела, что звонит отчим. Я любила Фила, но сейчас он оказался не вовремя. Однако, вспомнив, что он редко мне звонит, если знает (или думает), что я на работе, мне захотелось ответить.

– Эви, солнышко, я только что звонил тебе на работу, и мне сказали, что ты уволилась.

– Да.

– Почему ты мне не сообщила?

– Это было… что-то вроде спонтанного решения, – я посмотрела вокруг и поняла, что нахожусь в Миллениум-парке, рядом с павильоном Джея Притцкера. Мимо меня пробежала женщина в спортивной форме с кубиками пресса на животе, а какой-то парень облил свою рубашку латте и крепко выругался.

Я даже не помнила, как я сюда пришла.

Я сходила с ума.

– …Поэтому я подумал, что лучше уж сразу позвоню тебе, – закончил Фил.

Что?

– Извини, Фил, что ты сказал?

– Твоя мама, – терпеливо повторил он. – Я только что говорил с ней по телефону. В эту субботу я забираю ее из реабилитационного центра, и она хочет, чтобы я отвез ее повидаться с тобой.

Чувствуя, как у меня скручивает живот, я нетвердой походкой добрела до ближайшей лавочки и плюхнулась на нее.

Я люблю свою маму.

Но это было паршивой новостью – вдобавок к паршивому дню.

Я была не в состоянии пережить, что моя мама разочаруется во мне еще больше.

– Фил, я не могу сейчас об этом говорить. Мне нужно идти, – я завершила разговор, чувствуя себя виноватой, ведь Фил был классным. Однако я не могла сейчас думать о чувстве вины.

Все, чего мне сейчас хотелось, – сбежать от всего этого.

Я подумала о деньгах, лежащих на разных сберегательных счетах. О деньгах, полученных по страховке, которые достались мне, когда умер мой отец. Я потратила небольшую часть на оплату обучения, но с учетом накопленных процентов сумма на счетах оставалась внушительной. Деньги были отложены на покупку дома, на тот день, когда я наконец встречу своего Прекрасного, мать его, Принца и остепенюсь.

Поскольку сейчас все это казалось несбыточной мечтой, я запустила поисковую систему на телефоне и напечатала: «Где в Англии провести отпуск». Это выглядело глупо, учитывая, что у меня больше не было постоянной работы и мне, вероятно, нужно было сосредоточиться на поиске новой в Чикаго. К тому же вряд ли Патрик даст мне рекомендации, так что в этот раз найти работу будет гораздо сложнее, чем при обычных обстоятельствах.

Однако в тот момент ничто не имело значения, кроме побега от моей жизни.

Поскольку я была поклонницей классической литературы – Джейн Остин, Чарльза Диккенса, Джеффри Чосера, Шарлотты Бронте, – Англия находилась в топе моего списка желаний.

Я лихорадочно листала перечень предложений, пока не наткнулась на ссылку:

«МНОГО ШУМА ИЗ-ЗА КНИГ» – ОТПУСК В КНИЖНОМ МАГАЗИНЕ!

Отсылка к Шекспиру заставила меня перейти на указанную страницу.

От волнения у меня задрожали руки.

«Много шума из-за книг» был маленьким магазинчиком в самобытной рыбацкой деревушке Альнстер в Нортумберленде. Я погуглила, и оказалось, что он находится в Северной Англии, недалеко от границы с Шотландией. В «Много шума из-за книг» можно было не только арендовать квартиру над магазином, но еще и владелица разрешала вам заниматься ее книжным магазином.

Для любительницы книг это было отпуском мечты.

Я могла отправиться туда.

Могла полностью сбежать от своей жизни и заниматься книжным магазином в небольшой английской деревушке, куда не смогут проникнуть мои заботы и тревоги. И к тому же кто-то назвал магазин в честь шекспировской пьесы. Это была судьба.

Это должна была быть судьба.

Больше никаких мужчин, заставляющих меня сомневаться в себе.

Больше никакой работы, заставляющей меня чувствовать себя неудачницей.

Больше вообще никаких жизненных обстоятельств, заставляющих меня чувствовать себя неудачницей.

А еще я собиралась в Англию не для того, чтобы просто провести двухнедельный отпуск.

Отнюдь.

Трясущимися руками я набрала номер, указанный в объявлении, предварительно проверив код Великобритании. Через пять гудков ответила женщина с чудесным английским акцентом:

– «Много шума из-за книг», чем могу помочь?

– Э-э-э, да, здравствуйте, я бы хотела поговорить с кем-нибудь насчет бронирования проживания в книжном магазине.

– О… хорошо. Что ж, я – владелица магазина, Пенни Питерсон.

От волнения тысячи бабочек затрепетали в груди.

– Здравствуйте, Пенни, меня зовут Эви Старлинг, и я бы хотела пожить у вас месяц, начиная с понедельника. Скажите, это возможно?

Глава третья

Альнстер, Нортумберленд

В мой первый день в Англии определить, где заканчивается море и начинается небо, можно было только по темно-серой полосе на горизонте.

И все же я никогда не видела ничего более прекрасного, чем эта деревня на побережье.

Гавань была небольшой, полукруглой, с протянувшимися в море каменными выступами, которые практически смыкались. Расстояния между ними как раз хватало для того, чтобы небольшие рыбацкие лодки могли выйти в море.

У небольшого каменистого пляжа начиналась тропинка, а слева от нее шла невысокая каменная стена, обозначавшая границу частных садов, расположенных рядами, друг за другом.

Серость дня нарушало буйство ярких цветов и растений, произраставших в садах. В каждый сад можно было войти с улицы через одни кованые ворота, а выйти из него через другие, ведущие в гавань. Я пришла к выводу, что эти сады принадлежали владельцам домов с террасами, которые находились позади меня, потому что на воротах висели таблички, указывавшие, что сады являются частным владением.

Глядя на пожилую пару, сидящую в украшенном цветочными горшками саду и смотрящую на море, я подумала: как чудесно, должно быть, владеть таким местом. Когда есть, где посидеть и насладиться видом на гавань, без туристов, вторгающихся в твое святилище.

Я снова посмотрела на море и покачнулась из-за тяжелого чемодана в руке. Как только везущее меня такси проехало живописные английские коттеджи, повернуло и передо мной предстало море – я поняла.

Поняла, что это именно то место, где мне нужно быть, и нервозность, которую я чувствовала с тех пор, как попрощалась с Грир, наконец прошла.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, – сказала Грир вчера вечером, сжимая мои локти, пока мы стояли на тротуаре у аэропорта О’Хара. – Тебе кажется, что я тебя бросаю, да? Ты сходишь с ума и сбегаешь в Англию.

В ее темных глазах читалось беспокойство.

Меня захлестнуло чувство вины.

– Грир, нет. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива… – я поморщилась, чувствуя стыд. – Ну хорошо, это правда, мне кажется немного странным то, что ты беременна. Но этот ребенок… мир не вертится вокруг меня. Этот ребенок твой и Андре. Я не вправе рассчитывать, что все будут со мной носиться просто потому, что моя жизнь в тридцать три года не такая, какой я ее себе представляла, – я повторила ее движение, взяв подругу за локти. – Я больше не буду топтаться на одном месте.

Ее пальцы впились в мою кожу.

– Так, значит, побег – это твой ответ на проблемы?

– Знаю, со стороны кажется, будто я сбегаю, и в какой-то момент, возможно, так и было. Но я размышляла об этом и уверена: все не так. Просто мне нужно немного дистанцироваться от своей жизни в Чикаго. Чтобы увидеть общую картину.

– Некоторые едут в Грецию на пару недель. А не платят за возможность поуправлять чьим-то магазином не пойми где в Англии.

Ее сухой тон заставил меня ухмыльнуться.

– Я – не некоторые.

– Знаю, – Грир склонилась ко мне, ее глаза оказались полны слез, – вот почему я люблю тебя, и… у меня такое ужасное чувство, будто я тебя теряю.

Мне было понятно это чувство, и я крепко обняла подругу. Мы с Грир познакомились на первом курсе колледжа. Дружили пятнадцать лет, и она не раз говорила мне, что я – единственный человек в ее жизни, которому она доверяет, которого считает надежным. Семья Грир была неполной, родители использовали ее в качестве пешки в своем бракоразводном процессе. У меня имелись свои проблемы в семье, и на этой почве мы сблизились.

Но даже без схожего прошлого мы с Грир все равно стали бы отличными друзьями. Иногда в жизни встречаются люди, с которыми сразу чувствуешь связь. Для меня таким человеком была Грир. Когда мы в первый раз пошли прогуляться по студенческому городку, между нами возникло уютное молчание. Мы не чувствовали никакой необходимости болтать, или без конца задавать вопросы, или развлекать друг друга. Мы могли просто быть рядом. Между нами сразу появилось доверие. Мы интуитивно чувствовали, что можем полностью положиться друг на друга.

Некоторым друзьям нужно время, чтобы обрести доверие и уютную тишину. У нас это произошло сразу.

Я знала, что «родственные души» – не только романтическое понятие, и верила, что такую душу можно найти среди друзей.

– Ты никогда не потеряешь меня, Грир Бишоп. Ты – родной для меня человек и любовь всей моей чертовой жизни.

Грир рассмеялась, но ее голос дрожал от слез.

– А ты – моей.

– Тем более, – я отодвинулась, чтобы посмотреть на ее живот, – скоро я стану тетей, а Малыш Бишоп – любовью всей моей жизни.

Лицо Грир расплылось в благодарной улыбке.

– Правда?

То, что она могла подумать иначе, заставило меня испытать ужасное раскаяние за свой эгоизм.

– У меня сейчас странный период, но ты ни секунды не сомневайся: я хочу, чтобы у тебя было то, что приносит тебе радость. Если это Андре и Малыш Бишоп, тогда я спокойна, зная, что ты на своем месте.

– Я хочу того же для тебя, – с грустью сказала Грир, – и очень надеюсь, что ты найдешь это здесь, а не за четыре тысячи миль отсюда.

Я усмехнулась:

– Я вернусь через четыре недели. Обещаю.

– Нет, – Грир взяла меня за руку и сжала ее, – не давай обещаний, которых не сможешь сдержать.

Ее искреннее беспокойство о том, что я могу решить остаться в Англии, казалось мне смехотворным. Конечно же, я вернусь домой. Но убедить в этом Грир не удалось, поэтому мне оставалось лишь обнять ее и попрощаться с ней на тротуаре. Она повеселеет, когда я вернусь. А пока я собиралась насладиться своим четырехнедельным пребыванием в Северной Англии.

В самолете я правила текст для одного из моих постоянных клиентов, поэтому поспать так и не удалось. Разница во времени действовала на меня угнетающе.

Неохотно отвернувшись от захватывающего вида, я взяла свой чемодан и перешла дорогу, направившись к домам с террасами. Построенные из камня, как и дома у изгиба дороги, они были на этаж выше. У большинства домов имелась парадная дверь и два деревянных окна со створками, одно внизу, одно наверху. Практически во всех имелся чердак с мансардным окном, выступавшим из серой черепичной крыши.

Не менее интересно выглядели фасады: один дом бледно-голубой; другой вовсе не окрашен, отчего осталась видна красивая каменная кладка; за ним дом, покрашенный белой краской…

В конце ряда домов отдельно стояло здание, тоже каменное, но больше и новее. Вместо двух маленьких окошек в нем было два больших окна, одно наверху, другое внизу. Над нижним окном висела вывеска, гласившая:

МНОГО ШУМА ИЗ-ЗА КНИГ

Я улыбнулась и с чемоданом в руке направилась по узкому тротуару вдоль других домов, пока не остановилась у двери магазина. В отличие от массивных деревянных дверей соседских домов, в верхней половине этой двери имелась стеклянная панель, и сквозь нее было видно табличку, повешенную изнутри, с надписью «ЗАКРЫТО».

Я громко постучала.

Спустя пару секунд за стеклом показалась темноволосая женщина. Она улыбнулась, я услышала звук открывающегося замка, и дверь распахнулась.

– Эванджелина?

– Эви, – я улыбнулась, несмотря на ужасную усталость.

– Я – Пенни. Приятно познакомиться, – у нее был мелодичный британский акцент, который отличался от акцента представителей высших слоев общества в «Аббатстве Даунтон» и даже от акцента актеров, игравших прислугу. – Позволь мне помочь тебе.

Пенни вышла на улицу, взяла мой чемодан и занесла внутрь прежде, чем мне пришло в голову ее остановить.

Ужасная усталость замедлила мою реакцию.

– Он тяжелый, – с опозданием произнесла я, проследовав за ней внутрь. Пенни оказалась крепко сложенной женщиной на добрых пару дюймов ниже меня. А еще, как я полагала, она была минимум на двадцать лет старше, и мне не хотелось, чтобы она надорвала спину из-за моего багажа.

– Ты пробудешь здесь четыре недели, на меньший срок я и не рассчитывала, – она улыбнулась мне, остановившись посреди магазина. Пенни произносила слова, заменяя «о» на «а» и проглатывая окончания.

– Мне нравится ваш акцент.

– Что ж, спасибо. Вообще-то я – джорди, но живу тут около двадцати лет, поэтому мой акцент немного смягчился.

– Кто такие джорди?

Она улыбнулась:

– Люди из Тайнсайда. Я родом из Ньюкасл-апон-Тайн.

Я рассеянно подумала о том, что было бы неплохо побольше узнать о географии Северной Англии, но сейчас не это было главным.

Усталость. Кровать. Сон.

– Здесь очень свежий воздух, – я осмотрела магазин, шатаясь от усталости. – У нас в Чикаго воздух не так хорош, но я не понимала этого до того, как приехала сюда.

В дальнем левом углу виднелась касса. Перед ней стояли корзинки с туристическими безделушками – брелоками, украшениями и сладостями. У большого окна имелся выступ, на котором были выставлены книги, а за ним – зона отдыха.

Слева от двери находился небольшой незажженный камин, а по обе стороны от него – два прелестных старомодных кресла. Рядом стоял широкий книжный шкаф, заполненный книгами. Табличка на нем гласила, что тут лежат новинки.

Справа комната была занята рядами дубовых книжных стеллажей, расставленных таким образом, чтобы между ними можно было пройти. Хотя магазинчик выглядел небольшим, на каждом стеллаже имелась табличка с указанием категории: поэзия, детективы, романы и т. д.

Как я и надеялась, увидев фотографии в интернете, все это напомнило мне книжный магазин в моем родном городе, куда меня раз в месяц водили родители, пока я была маленькой. Они разрешали мне выбрать новую книгу или заказать, если в магазине не находилось того, что я хотела.

Ностальгия вызвала болезненные ощущения в груди, пока я продолжала оглядывать пространство.

На полках, обращенных к окну, была выставлена экспозиция. Она посвящалась истории Нортумберленда в книгах художественного и нехудожественного жанра.