Подходить ближе было страшно. Но добродушный голос Георгия приободрил.
– Я Вас смиреннейше прошу, только недолго. Мальчику отдыхать нужно. Вы уж простите за такой вид.
Мужчина ушёл, а фигура осталась и подошла ближе, остановившись в паре шагов от меня.
– Чем могу быть полезен? – хриплый звук голоса словно в заслушанной кассете.
– Я хотела бы узнать… Про Ваню…
Почему именно сейчас, именно в это секунду пришло осознание абсурдности, глупости и бескрайней бестактности моего поступка? Хотя бы на 5 минут пораньше…
– Папа учил быть вежливым с людьми. Простите, я не знаю что именно Вы хотите узнать, но говорить о нём мне бы не хотелось.
Вот сейчас можно было бы уйти. Извиниться и уйти. Давай.
– Вы его растлили?
– Это очень личный вопрос. Прошу прощения, но я не буду на него отвечать.
Глаза потихоньку начали привыкать к темноте и различать тёмные мешки под глазами этого человека, тёмные линии вен на его лице, руках и шее. Ему было на вид лет 25. И выглядел он очень криво, замучено и даже жалко.
– Вы…любили его?
– Очень любил. Он был мой единственный…
Фразу оборвал кашель, словно кто-то ударили под дых. Голос стал почти беззвучный.
– Простите, я пойду.
Я быстро повернулась и направилась к выходу, надеясь, что всё-таки не забыла сказать «простите» или «до свидания». Что-то подсказывало, что зря. Всё зря. Зря я сюда пришла. Зря начала с ним говорить. Зря устроилась в школу. Зря не уволилась, как только с меня потребовали отчёты и объяснительные по случившемуся. Зря возомнила себя психологом. Зря решила, что имею право лезть в чужую жизнь.
Обнаружила я себя у барной стойки. Рядом подсел Георгий. Показал миленькой официантке два пальца и через минуту на стойке появились две большие кружки пива.
– Пейте. Оно без алкоголя.
– Спасибо.
Яркий аромат и вкус ячменя словно включил свет в моей голове. Смахнул оковы самобичевания, забрал из рук плётку и выкинул подальше.
– Знаете… Я думала, что здесь ходят полуголые девушки, разносят алкоголь детям… Разврат, наркомания…
– Хех… все так считают. Но здесь нет людей младше 14 лет. Да и алкоголя здесь не подают. Только хорошее пиво, кола, квас… да разные бутерброды и снеки. Сюда приходят только «свои». Убежать от проблем реального мира.
– А Ваня? Часто бывал здесь?
– Почти каждый вечер. Знаете, я не лезу в жизнь сына, но он мне доверяет. Кое-что рассказывает. Тяжёлая судьба у Вани была. Но разные сплетни нечего слушать. Пока сам не увидишь – правды не узнаешь.
– Говорят, что Ваш сын…
– Да… Говорят. Но я не богач, не бандит, чтобы выкупать сына из тюрьмы, если бы всё было так.
Я сделала ещё пару глотков и замолчала в полной растерянности.
Глава «Лидия»
– Я не знаю зачем Вам понадобилось уйти пораньше, но мой урок Вы пропустили. А значит, ничего кроме тройки я Вам поставить не могу.
– Но я же всё правильно написала! Все задания решила.
– Да. Но Вы отсутствовали. А значит – списали.
– Я не списывала!
– Тогда ответьте мне чему равен логарифм 27ми по основанию 3.
– Но мы же это не изучали…
– Вот и я о чём. Вы не можете знать того, что не изучали.
Меня зовут Лида. Лидия. Я прожила 56 лет, половину из которых проработала в этой школе. А если брать в расчёт ещё и годы учёбы, институтскую практику, то можно сделать вывод, что всю свою жизнь я отдала школе.
Все эти молоденькие вертихвостки думают, что могут лучше меня справляться с детьми. Я сама когда-то такой была и знаю о чём говорю. Без практики их теория ничего не стоит. Только строят из себя… Особенно новый психолог. Анастасия Игоревна. Что она может знать о детях, если сама ещё ребёнок? Находясь внутри системы, систему познать нельзя! Считает себя самой умной. Наверняка, снова придёт ко мне со своими «снисходительнее» и «они же дети».
– Лидия Ивановна, голубушка! Да брось ты эти тетради. Пойдём чаю выпьем.
Немногие коллеги позволяют себе такую фамильярность. Для этого нужно быть уж не моложе моего.
– Ты представляешь, что сегодня Петрова выдала? Пришла голая! В школу! Платье едва срам прикрывает. Говорит «школьную форму такую продают». А я считаю раз уж отрастила ноги от ушей, что все платья короткие – носи брюки. Тем более сейчас выбор на любой вкус.
– Так у меня одна вообще в шортах пришла. Спереди вроде юбка, а сзади натурально шорты. Если бы к доске не вызвала – не заметила. Два влепила. За знания.
– Да где ж им учиться? У них одни мальчики в голове.
– Да…
Ожидание пока остынет чай вынуждает вести беседу. Но о чём могут беседовать физик-математик с биологом? Только о работе.
– А ты слышала?
Голос стал тихим. Под стать сплетнице.
– Что же?
– Да про Ваньку. Из 8го.
– Нет, не слышала…
Делаю попытку сделать глоток… Нет. Болтовня, похоже, будет долгой. Сколько раз себе слово давала не распивать чаи в учительской. Пустая трата времени. План уйти домой пораньше провалился. Либо, придётся тетради нести домой. Два класса. Контрольная. А там дождь. Ветер. Нет, уж лучше со спокойной душой…
– …с мужчиной.
– Что?
– С мужчиной говорю спит. Представляешь?
– Кто?
– Ты не слушаешь что ли? Ваня. Из 8го класса. С мужчиной… это-самое.
– Бред какой.
Весь вечер мне покоя не давала эта информация. На следующий день пришлось пройтись по всем более-менее адекватным коллегам, чтобы уточнить подробности такой абсурдной ситуации. Оказалось, что большинство были в неведении. Остальных уже успела осведомить Клавдия. Ну и пусть.
– Оксана Петровна. Мне нужен номер телефона родителей Истратова.