Loe raamatut: «Пощади меня»

Сара Кейт

Font:

Посвящается домине внутри каждой из нас

Sara Cate

MERCY

Перевод с английского Татьяны Бушуевой

Предупреждение автора

Дорогие читатели!

Эта книга получилась не такой веселой, как другие романы в серии. В ней рассказывается о мужчине с подавленными эмоциями, не подготовленном должным образом справляться с сильными чувствами. На этих страницах вы найдете немного насилия и сексуальной деградации. Вы также найдете исцеление и преодоление последствий пагубного воспитания.

Естественно, в романе вы обнаружите сильное присутствие БДСМ. Книга призвана вдохновлять вас, но ни в коем случае не должна служить руководством или инструкцией по здоровым сексуальным отношениям. С помощью человека, имеющего больший опыт, чем есть у меня, я сделала все возможное, чтобы описать этот образ жизни, показать его безопасным, разумным и приемлемым образом, но, пожалуйста, прежде чем приступать к чему-то новому или потенциально опасному, не забудьте провести собственное исследование.

Читайте и получайте удовольствие!

Пролог
Семь лет назад

Мэгги

– В общем, я зажал в руке прядь ее волос, затем посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «Будь умницей, соси мой член, как хорошая маленькая девочка». И вдруг она размахнулась и кулаком врезала мне по физиономии.

Я чуть не подавилась своим шардоне. Напротив, за столом мой друг Эмерсон развлекает нас своей последней травмой в спальне. С этими парнями вечно что-нибудь происходит. Каждый четверг мы встречаемся, чтобы выпить, и все делятся какой-нибудь диковинной историей про секс, а я сижу молча в конце стола и удивляюсь, как, черт возьми, сюда попала.

Пока мужчины реагируют на рассказ, морщась и ругаясь, я тихо нахожу слова, чтобы высказать свое мнение.

– Вряд ли ей это понравилось, – говорю я и натянуто смеюсь. Естественно, они думают, что я шучу, когда отвечаю им саркастическими репликами.

– Ты так думаешь? – отвечает Эмерсон с натужной улыбкой и, используя свое пиво как пакет со льдом, прижимает бокал к ушибленному лицу.

Я познакомилась с Эмерсоном несколько лет назад, когда организовывала мероприятие для его провалившегося стартапа. После этого он занял должность в одной компании и уломал меня присоединиться к нему. В отличие от большинства мужчин, с которыми я работаю, Эмерсон не видит в моей напористости угрозы. Мне кажется, он ценит меня за все то, за что другие любят ругать.

Я помешана на контроле. Я отлично умею не только делегировать полномочия, но и отдавать приказы. И я не позволяю другим помыкать мной или ставить меня в глупое положение. Именно поэтому я и пошла работать к Эмерсону.

Презираю ли я компанию, в которой мы работаем? Конечно. В ней царят полный раздрай и неорганизованность, она насквозь коррумпирована, и ею управляют полные идиоты.

Но мне нравится работать с этими тремя. Такие как Эмерсон, Гарретт и Хантер – нынче редкость. Они не перебивают меня и не принижают мои идеи. Более того, они прислушиваются ко мне и, как стало ясно сегодня вечером, относятся ко мне как к другу. Несмотря на то что я не могу присоединиться к их безумным сексуальным историям.

Я это к тому… что они три одиноких мужчины в расцвете сил. Не могу сказать, что удивлена.

– Я имею в виду… я думал, что нам хочется одного и того же, – продолжает Эмерсон. Он выглядит искренне подавленным после своей неудачной попытки побыть капельку авантюрным в спальне. – Она создавала впечатление девушки без комплексов, и мне казалось, что она не будет против. Но, похоже, я ошибся. Явно не фанатка легкого сексуального унижения.

Не отвечая на последний комментарий, я отпиваю глоток вина. Может, мне стоит объяснить Эмерсону, что не все женщины любят, когда их унижают. Велика вероятность того, что она слишком часто подвергалась этому и выработала защитную реакцию. Или я могла бы раскрыть Эмерсону маленький секрет, что женщины кажутся опытными чаще, чем это есть на самом деле.

В этом случае я готова поспорить, что опыт у нее был. Эмерсон красив, уверен в себе и, вероятно, хорош в постели. Но если бы мужчина схватил меня за волосы и заговорил со мной таким образом, я бы тоже врезала ему по физиономии.

– Это бред, чувак, – говорит Гарретт, хмурясь. – Неправда, что невозможно сопоставить людей по тем номерам, которые они проделывают в спальне.

Парни смеются над ним, а я задумчиво смотрю на них.

– Черт побери, я серьезно. Как было бы здорово, если бы можно было встретиться с кем-то, кому нравится то же, что и вам! Вам не нужно было бы ничего скрывать или смущаться из-за того, что вас возбуждает.

На этот раз я смеюсь, потому что всего этого Эмерсон мог бы избежать, просто поговорив со своей партнершей. И тот факт, что Гарретт серьезно думает, что телефонное приложение решит за него эту проблему, просто курам на смех. Мужчины, что с них взять.

– Да ты, видать, двинулся умом, Гарретт, – говорит Хантер, рядом с которым сидит его девушка Изабель.

– Вовсе нет, – возражает Гарретт. – У кого здесь нет извращенных желаний, которые вы всегда мечтали исполнить в спальне, но не решались спросить? Похоже, только Эмерсон не боится спрашивать.

Они снова смеются, шутят и подкалывают Гарретта, потому что воспринимают все, что он говорит, как шутку. Полагаю, и я тоже, потому что то, что его идею легко представить, – с точки зрения мужчины. Никакого стыда. Никакого страха. Никаких жутких придурков, которые только и ждут, чтобы воспользоваться вами. В идеальном мире такое приложение было бы наикрутейшей штукой. Увы, мы живем далеко не в нем, и Гарретт понятия не имеет, каково это было бы для женщин.

– Да ладно. Я серьезно, – отвечает Гарретт. – Из всего того дерьма, что вы делали, о чем бы вы хотели попросить? У каждого из вас что-то есть. Ну так давайте послушаем.

– Ты первый, – говорю я, отбрасывая мяч обратно на его площадку.

– Отлично, – он выпрямляет спину и, набравшись смелости, объявляет: – Мне нравится наблюдать.

Мне так и хочется закатить глаза. Ну конечно, кто бы сомневался! Этим никого не удивить. Но парни все равно проявляют интерес, и я откидываюсь назад и улыбаюсь. Когда дело доходит до Хантера, он, естественно, уклоняется от ответа. Зато сдержанная рыжеволосая девушка справа от него гордо заявляет о своей любви к групповому сексу, что действительно разжигает разговор. Я отдаю ей должное за то, что она нашла в себе смелость признаться.

Но когда все их взгляды обращаются ко мне, я энергично мотаю головой.

– Не смотрите на меня, – заявляю я.

– Давай, Мэгс, – говорит Хантер с улыбкой.

– У меня нет извращений. Не люблю никаких изысков.

Гарретт прищуривается, глядя на меня, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать застенчивую улыбку.

– Ох уж эти тихони.

– Что? – усмехаюсь я.

– Могу поспорить, что ты самая большая извращенка за этим столом, – шутит он, и я смеюсь во весь голос.

Хотела бы я, чтобы он был прав.

Пару часов спустя мы прощаемся на парковке. Эмерсон, как и каждую неделю, провожает меня до машины, и когда я достаю из сумочки ключи, он улыбается.

– У Гарретта есть несколько безумных идей, – говорит он.

– Не сомневаюсь, – отвечаю я, не задумываясь.

– Но эта идея действительно может сработать. Как ты думаешь?

Мы подходим к машине, и я в упор смотрю на него.

– Нет, я не думаю, что это сработает.

Его явно расстроил мой ответ.

– Почему нет?

– Потому что я не знаю ни одной женщины, чувствующей себя комфортно, раздавая информацию, которую, как ей кажется, кто-то может эксплуатировать. Стоит нам признать, что мы хотя бы чуточку извращенки, как мужчины воспринимают это как личное приглашение переступить черту.

– А если бы мы проверяли наших участников? Ввели протоколы безопасности. Сделали их более привлекательными для женщин.

Я наклоняю голову и пожимаю плечами.

– Не знаю. Думаю, я не та, кого стоит спрашивать. Я не так… сексуально озабочена, как вы, ребята.

– Я бы не стал этого делать без тебя, – отвечает он, и мои губы растягиваются в легкую улыбку. Я ему верю. Не знаю, что Эмерсон видит во мне такого, чего не видят другие, но мой мир был бы лучше, если бы больше мужчин проявляли хоть каплю того уважения, которое демонстрирует он.

– Тогда, наверное, хорошо, что это просто безумная идея, – шучу я, отпирая машину и открывая водительскую дверь.

– Так не обязательно должно быть, – добавляет он. Я останавливаюсь и медленно поворачиваюсь к нему с дурным предчувствием.

– Ты это серьезно?

– Мэгги, давай будем честны. Компания, в которой мы работаем, просуществует в лучшем случае еще три месяца. У меня нет ни малейшего желания переходить в другую дерьмовую развлекательную организацию, у которой нет новых идей. Я открыт нашим идеям. Уверен, вчетвером мы можем сделать что-то потрясающее.

Я с прищуром смотрю на него.

– Ты собирал нас для бизнеса, не так ли? Все это время я думала, что мы друзья, – шучу я.

Он по-дьявольски усмехается.

– Ты любишь меня, – говорит он с пошлой улыбкой.

– Нет, не люблю, – отвечаю я, бросая сумку на пассажирское сиденье. Я уже села и завожу машину, когда Эмерсон наклоняется и с бесстыдной ухмылкой смотрит на меня.

– Скажи, что поможешь мне. Я серьезно, Мэгги. По-моему, это может быть потрясающе, но я не справлюсь без тебя.

Воинственное настроение оставляет меня. Я вздыхаю. Разве есть у меня выбор? Я знаю, что он прав, наша компания идет ко дну; это уже происходит. И если не двигаться дальше вместе с Эмерсоном, я буду вынуждена вернуться к планированию мероприятий или пойти работать на какого-нибудь придурка, считающего, что я не более чем его секретарша, запрограммированная выполнять его распоряжения и приносить кофе. Я не хочу возвращаться к этому.

Одарив его суровым взглядом, я смягчаюсь.

– Ладно, но мы должны сделать это привлекательным для женщин. Не хотелось бы, чтобы это было сомнительное приложение для знакомств.

Он с улыбкой хлопает по моей машине.

– Конечно. Как скажешь.

– Это должна быть доступная для всех зона без всякого осуждения. И безопасность – главный приоритет.

– Согласен, – отвечает он с серьезным выражением лица.

– Правда, я с трудом представляю, как ты собираешься обеспечить безопасность участников, не имея физического места, где они могли бы встречаться.

Я произношу это как риторический вопрос, но глаза Эмерсона внезапно загораются, и тревожное чувство возвращается.

– Это отличная идея.

– Нет, – быстро отвечаю я.

– Да, – возражает он, – у нас уже есть опыт организации клубов и мероприятий.

– И теперь ты хочешь открыть клуб, где люди будут… встречаться… и что? Заниматься сексом?

Он озорно улыбается, и мне так и хочется удариться лицом о руль.

– Эмерсон, мы не можем открыть секс-клуб.

– Почему нет?

– Потому что… я не… я не могу. Это… – запинаюсь я, и он смотрит на меня, ожидая, что я назову ему хотя бы одну вескую причину, почему это плохая затея, но правда в том, что у меня ее нет. Все, что у меня есть, – это голоса в голове, которые говорят, что секс – это стыдно и неправильно. И пусть мой рациональный мозг способен признать, насколько подобное нелепо, это убеждение пустило во мне глубокие корни.

– Подумай об этом, – говорит он.

– Я подумаю.

– Потому что без тебя будет полный бардак.

– Я знаю, что будет, – усмехаюсь я.

С этими словами он закрывает мою дверь и смотрит, как я выезжаю с парковки на дорогу домой. В пути я снова смеюсь над его безумными идеями. Если Эмерсон думает, что я из тех женщин, что могут управлять секс-клубом, то он сумасшедший.

Либо он меня совсем не знает, либо я не знаю себя.

✓ Правило № 1: Чародеи – придурки

Бо

– Чародей насылает Луч Болезни. Проведи проверку телосложения.

– Что, черт возьми, это значит? – огрызаюсь я.

– Бросай кубик.

Что я и делаю. Когда кубик останавливается, игроки за столом одновременно вздрагивают.

– Что, черт возьми, это значит? – спрашиваю я снова.

– Это значит, что ты мертв, – говорит веснушчатый придурок, сидящий напротив меня с самодовольной ухмылкой.

– Что за фигня? – сердито глядя на него, я бросаю свой лист персонажа и, клянусь, вижу, как этот говнюк вздрагивает.

– Бо… – предупреждающе стонет сидящая рядом со мной Софи.

– Что? Так нечестно. Этот парень буквально придумывает правила и просто решает, что его тупой чародей убьет моего варвара? Эта игра – дерьмо.

Я пытаюсь вырвать из его руки чарник¹, но чувствую на своем предплечье ладонь Софи и останавливаюсь. Смотрю на ее розовое лицо, на котором читается смущение от моей вспышки гнева, поэтому быстро сажусь и отпускаю руку. Чувствуя, что все игроки смотрят на нас, я решаю немного остыть.

Адресовав чародею гримасу, я прикусываю язык. Как бы я ни ненавидел эту тупую игру, мне нравится, что я могу взять с собой Соф. А если я буду вести себя как настоящий варвар, она найдет кого-то другого, кто отвезет ее на ночной сеанс игры «D&D»².

Поскольку теперь я технически мертв, это означает, что я могу сидеть и ничего не делать, пока она продолжает игру. Это чертовски скучно, но время быстро проходит. Через час мы заканчиваем и, наконец, можем уйти.

Когда мы собираемся, я замечаю, что этот чертов чародей пялится на Софи чуть дольше, чем следовало.

– Пойдем-ка отсюда, – ворчу я, таща ее к двери магазина комиксов.

– Всем пока, – говорит она, и они хором прощаются.

– Пока, Софи, – через мгновение кричит ей вслед тот рыжий парнишка.

Мы уже в машине, когда я чувствую, как она со злостью смотрит на меня. Наконец, Софи нарушает тишину.

– Теперь я вспомнила, почему раньше тебя ненавидела.

Какого хрена?

– Ты раньше меня ненавидела? – усмехаюсь я.

– Потому что ты изменял моей сестре и обращался с ней как с последним дерьмом, так что… да.

– Понятно, – отвечаю я. – Но подожди… почему ты ненавидишь меня теперь?

– Не знаю… может, потому что ты позоришь меня перед моими друзьями и думаешь только о себе.

Взглянув на нее, я чувствую намек на раскаяние.

– Почему тебя волнуют эти задроты?

– Это мои друзья, Бо. И если ты не заметил… я такая же, как они.

– Но ты типа крутая задротка, – отвечаю я, улыбаясь ей. Она закатывает глаза и снова пялится в свой телефон.

Когда сестра Софи, моя бывшая девушка, год назад начала встречаться с моим отцом, это было чертовски отстойно. Еще хуже я себя чувствовал от того, что был уверен: мать и сестра Чарли до чертиков ненавидят меня. Поэтому я делал все, что в моих силах, чтобы это исправить. Это, по сути, окончилось тем, что я стал шофером пятнадцатилетней девчонки и ее партнером по игре «Подземелья и драконы».

– Мне не понравится этот чувак-чародей. Он ведь не твой друг, верно?

Она резко поднимает голову в мою сторону.

– Кайл? Да… То есть нет. Он мне не друг, но я знаю его со школы. Почему ты спрашиваешь?

Мы останавливаемся на красный свет. Моя челюсть отвисает, и я в шоке смотрю на нее.

– Блин… ты влюблена в этого чародея?

– Нет! – кричит она.

– Еще как влюблена, – с улыбкой отвечаю я.

Выражение ее лица становится кислым. Она одаривает меня надменным взглядом и дерзко встряхивает головой.

– Даже если бы и была, ты последний, с кем я стала бы это обсуждать.

– Почему? Я даю отличные советы по свиданиям.

Она смеется.

– Твоя бывшая девушка теперь встречается с твоим отцом, так что…

– Ой, опять. Ты сегодня ведешь себя жестоко.

– Но ведь это правда.

Я все еще воспринимаю это как оскорбление, пусть даже ее слова – правда, но об этом я умалчиваю. Вместо этого я с невозмутимым видом продолжаю вести машину.

Я больше не злюсь на Чарли и своего отца. Я смирился с этим. Мне все равно. В любом случае, я не думал, что Чарли была любовью всей моей жизни или что-то в этом роде. Мы расстались. У нее были слишком большие хотелки, она требовала от меня слишком многого… что, как я полагаю, оглядываясь в прошлое, было голым минимумом, но именно поэтому я вообще послал на фиг все свидания с девушками. Что бы я ни делал, им этого недостаточно, и я не могу удержать ни одну из них. И наоборот. Ни одна из них не удерживает мое внимание и не заставляет меня хотеть дать им больше.

Чарли лучше с моим отцом, и я рад за них. Они могут продолжать заниматься тем, чем они там занимаются в этом их странном клубе, а я могу каждую неделю приходить в «Тако Тьюзди» с улыбкой на лице, и все будет чики-поки.

Меня это устраивает.

– Так ты намерена поговорить с ним? – спрашиваю я, когда мы подъезжаем к тому району, где живет Софи. – С чародеем, я имею в виду.

– Скорее всего, нет, – отвечает она, явно забыв, что только что сказала, что я последний, с кем она готова обсуждать это.

– Почему нет?

Во мне поднимают голову защитные инстинкты, но я сохраняю спокойствие. Софи – сильная и решительная, и я знаю, что она хочет, чтобы я обращался с ней, как с любой другой девушкой, но я невольно чувствую себя обязанным ее защищать. Быть подростком в наши дни и так достаточно сложно.

– Потому что мне не нужен парень, – отвечает она ровным тоном, печатая сообщение на телефоне. Я хмурюсь, готовясь задать следующий вопрос, который она явно предвидит, потому что поднимает глаза и отвечает на него прежде, чем я успеваю сказать хоть что-то.

– И нет, девушка мне тоже не нужна, если это то, о чем ты хотел меня спросить.

Да, именно об этом.

– Мне просто ничего сейчас не нужно. У моей лучшей подруги Хлои есть парень, и это сплошной геморрой. Не столько кайфа, сколько напрягов и стресса.

Из моей груди вырывается смех.

– Разумный выбор.

Я имею в виду, если кто и знает, каково это – быть сплошным геморроем, сплошным напрягом и стрессом, так это я сам.

Наконец мы подъезжаем к дому Софи. Она уже тянется к дверной ручке, но я останавливаю ее.

– Знаешь, по-моему, это правильно, что ты избегаешь этой драмы. Но если этот маленький ублюдок-чародей будет тебя доставать, я надеру ему задницу.

Она улыбается и качает головой.

– Знаю, тебе кажется, что ты поступаешь благородно, и я ценю, что ты заботишься обо мне, но надирание задниц придуркам ничего не изменит к лучшему.

– Зато я буду чувствовать себя лучше, – шучу я.

– Именно. Ты хочешь надирать задницы парням, которые пристают ко мне, потому что от этого ты будешь чувствовать себя лучше.

– Ну так чего тебе хочется, Смурф? – спрашиваю я, хотя большая часть ее голубых волос уже отросла. От прозвищ не так-то легко избавиться.

Она вздыхает.

– Во-первых, кого-то, кто отвезет меня на D&D-тусовку, не проклиная мастера подземелий.

– Он убил меня!

– Ты сам себя убил своими безрассудными поступками, – возражает она. – Я предупреждала, но ты варвар до мозга костей. Разрушай, круши, убивай!

– Я думал, в этом вся суть.

– Тебе явно нужно больше наставлений. Тебе нужна девушка, которую ты будешь слушать хотя бы раз. Найди ее и приведи на Д&Д-вечеринку.

Я выгибаю бровь и смотрю на нее. Вряд ли.

Видя мое нежелание откликаться на эту идею, она смеется и открывает дверцу машины.

– Или оставайся тем же зацикленным на себе варваром, которого убивают каждую неделю.

– То есть я снова приглашен на следующую пятницу? – спрашиваю я.

Выбравшись из машины, она с улыбкой вновь заглядывает внутрь и закатывает глаза.

– Не обязательно, если ты не хочешь. Меня может подвезти кто-нибудь из друзей или кто-то в этом роде.

– Какой же из меня старший брат, если отпущу тебя одну на вечеринку с D&D?

– Технически… я, скорее, твоя сводная тетя.

– Больше никогда так не говори, – сухо отвечаю я. – Кроме того, как бы ни бесил меня этот придурок-чародей, мне нравится ходить с тобой. Рядом с тобой я выгляжу круто, Смурф.

Она смеется и снова качает головой.

– Спасибо, Бо. Увидимся на следующей неделе.

– Увидимся на следующей неделе, – эхом повторяю я, а она захлопывает дверь и шагает к дому.

По дороге я думаю, что, может, пусть Софи возит кто-то другой. Я начал возить ее в качестве одолжения Чарли, но больше я ей ничего не должен.

✓ Правило № 2: Иногда нужно просто улыбнуться и солгать

Мэгги

– Я идиотка.

Стоя посреди входа в совершенно пустой двухэтажный дом, который теперь принадлежит мне, я слышу нежное эхо собственного голоса, отскакивающее от деревянного пола, которому бы не помешал ремонт, и пустых стен – которым не помешала бы свежая покраска.

– Я идиотка! – ору я, на этот раз наслаждаясь тем, как мой голос разносится по огромному пустому пространству.

Мой огромный датский дог Ринго галопом возвращается в комнату, обстоятельно обнюхав наш новый дом. Похоже, он намного меньше меня заморачивается по поводу переезда, особенно потому, что в этом доме есть двор, которым он может пользоваться в свое удовольствие.

Гулко цокая каблуками, я иду на кухню в задней части дома. Бросив документ о праве собственности на гранитную столешницу, – которая, слава богу, на первый взгляд в довольно приличном состоянии, – я изо всех сил стараюсь разглядеть потенциал дома, а не ржавчину, пыль и грязь.

Во что, черт возьми, я ввязалась? Зачем одинокой женщине в возрасте за тридцать огромный дом? То, что у Эмерсона Гранта есть дом в испанском колониальном стиле площадью в тридцать четыре сотни квадратных футов, не значит, что он должен быть и у меня. Но каким-то образом я стою здесь с ключами в руке.

Почему бы мне не иметь большой дом? То, что я одинока, не значит, что я его не заслуживаю. Я могу себе его позволить. Мой последний дом был неплох, но гостевая спальня также служила мне офисом, что было не очень удобно, когда Хантер жил в ней два месяца.

Так что теперь у меня есть и гостевая спальня, и офис, и я это заслуживаю, черт возьми.

Я слышу, как снаружи хлопает дверца машины, а через несколько мгновений раздается тихий стук в дверь.

– Войдите! – кричу я, потому что знаю, что это кто-то из парней.

Развернувшись спиной к кухне, с облегчением вижу, как в дверь входит Хантер. Он в спортивных шортах и футболке. Ринго приветствует мужчину, привычно ткнувшись носом в бок, за что Хантер вознаграждает его почесыванием за ушами. Не сказала бы, что Хантер и я были так уж близки раньше, но после того, как он провел в моем доме период своих душевных поисков и каминг-аута, мы стали гораздо ближе.

Это значит, что он мгновенно, еще до того, как дверь закрывается, читает выражение сожаления и раскаяния на моем лице.

– О нет, только не это… – говорит он и, подойдя ко мне, заключает меня в объятия. – Не плачь, Мэгс.

– Я не плачу. Мне просто жаль себя.

– Почему? Потому что ты купила красивый дом?

– Нет. Потому что я сдуру купила гигантский дом, нуждающийся в ремонте, и теперь мне нужно придумать, как его заполнить.

– Ты имеешь в виду мужа и детей? – спрашивает он, отстраняясь.

– Боже, нет! – отвечаю я, толкая его в грудь. – Не всем женщинам нужен муж…

– Это была шутка! – со смехом говорит он. – Я пытался разрядить обстановку. Знаю, что ты имела в виду мебель.

Одарив его скептическим взглядом, я отстраняюсь и прислоняюсь к кухонной стойке.

– Кстати о детях, как Изабель?

– Вот-вот лопнет и жутко ненавидит жизнь.

– Не сомневаюсь. Когда ей рожать?

– Через четыре месяца, но врач сказал, что, скорее всего, даже раньше.

Я морщусь от отвращения. В последний раз, когда я видела Изабель, она уже выглядела готовой лопнуть, и ей нужно в таком виде пережить все лето. Но я имею в виду… она, скажем так, вся светилась. Просто надеюсь, что ради нее же самой это дети Хантера, а не Дрейка. Никто не должен мучиться, рожая потомство этого гиганта-викинга, тем более двоих младенцев одновременно.

– Ты нервничаешь? – спрашиваю я.

– Из-за того, что я отец? Невероятно. Но не из-за детей. Я больше беспокоюсь о том, что будет, когда они вырастут. Вдруг они меня возненавидят? Вдруг они будут злы на нас? Я вижу, через что Эмерсон проходит из-за Бо, и это дерьмо меня пугает.

Киваю. Я полностью понимаю этот страх. Эмерсон – пока единственный из нас, кто воспитал ребенка, и это были в лучшем случае непростые отношения. Бо был не в восторге от того, что его отец – владелец секс-клуба, и в отместку шесть месяцев не разговаривал с ним, и мы так и не услышали от Эмерсона, чем это закончилось. Затем, чтобы подсыпать соли на рану, Эмерсон взял и увел у Бо его бывшую девушку. Теперь эти двое – как наглядные иллюстрации напряженных отношений отца и сына.

Так что, да… если это лучший пример отцовства, который есть у Хантера, я не виню его за то, что он немного нервничает.

– Готова поспорить, что ваши дети не будут самодовольными, эгоистичными и избалованными. Так что я бы не стала слишком заморачиваться по этому поводу.

– Ой! – отвечает он со смехом.

– Я сказала это вслух? – добавляю я с озорной ухмылкой.

Мы оба все еще хохочем, когда входная дверь вновь открывается.

На этот раз это Гарретт, который, конечно, не стучит.

– Я что-то пропустил? – спрашивает он.

– Да так, ничего, – отмахивается Хантер, явно не желая говорить Гарретту, что мы сейчас перемываем косточки сыну его лучшего друга. Не то чтобы у Гарретта не нашлось бы масла, чтобы подлить в этот огонь.

Он насвистывает, проходя по дому, и осматривает его по пути.

– Милое местечко, Мэгс.

Я пожимаю плечами и пытаюсь изобразить улыбку.

– Спасибо. Тут предстоит еще изрядно потрудиться.

– Ну, если кто-то и может справиться с работой, так это ты.

Но смогу ли я? Все парни, похоже, думают, что я просто обожаю тяжелую работу. Как будто то, что я могу со всем этим справиться, автоматически означает, что я этого хочу.

– Ребята, вам действительно не обязательно это делать. Я могла бы легко нанять грузчиков.

– Тогда в чем же тут прикол? – со смехом отвечает Гарретт. – Кроме того, это учит нас скромности. Особенно поскольку ты считаешь нас всех кучкой высокомерных придурков.

– Я никогда этого не говорила! – заявляю я, хлопая его по плечу.

– Когда Эмерсон Грант в последний раз пачкал руки? – шутит Хантер. – Это пойдет ему только на пользу.

Я качаю головой и тоже смеюсь.

Хантер смотрит на свой телефон, явно читая сообщение.

– Дрейк скоро будет здесь с грузовиком.

И в этот момент дверь снова распахивается. Мы все с удивлением видим, как входит Эмерсон в повседневной одежде. Он выглядит так, как будто собирается помочь разгрузить грузовик с мебелью – но именно это он и намеревается сделать.

– Я даже не знал, что у него есть футболка, – бормочет Хантер.

– Это что… кроссовки? – спрашивает Гарретт.

– Оставьте его в покое, ребята, – говорю я. – Он явно не хотел испачкать свой Armani.

Эмерсон с хмурым видом останавливается у двери.

– Ха-ха-ха. Как смешно.

Наш смех внезапно обрывается при виде другого неожиданного гостя, который вслед за Эмерсоном входит в парадную дверь. Бо. Он с нерешительным и недовольным видом останавливается в прихожей моего нового дома и неуклюже машет нам рукой.

– Я подумал, что нам понадобится помощь, – говорит Эмерсон, указывая на сына.

– И кто-то моложе тридцати, – добавляет Гарретт.

Я стою, лишившись дара речи: прошло не менее пяти лет с тех пор, как я видела сына Эмерсона, и я определенно не помню, чтобы он так выглядел. Широкие плечи, сильные руки и золотистый загар.

В комнате повисает гнетущее молчание, и до меня доходит, что мне, вероятно, следует что-то сказать.

– Ну конечно! – лепечу я. – Спасибо, что пришел, Бо.

– Не за что, – смущенно бормочет он.

– Я не видела тебя сто лет. Едва узнала, – отвечаю я, и он натянуто улыбается мне. Слыша свои слова, я кажусь себе самой жутко старой, но это правда. Я помню Бо нагловатым семнадцатилетним юнцом, а не взрослым мужчиной.

Заметив, что Эмерсон оглядывается по сторонам, я напрягаюсь и молю бога, чтобы он не заметил обшарпанные половицы и капающий кран. Не скажу, что я купила этот дом за миллион долларов, чтобы произвести на него впечатление, но я чувствую презрение к самой себе от того факта, что у меня не такой красивый дом, как у него. Особенно когда мы занимаем одну и ту же должность и получаем одинаковую зарплату.

Мне почти хочется, чтобы он презрительно усмехнулся над мелочами, которые замечаю только я. Но, конечно, он этого не делает. Вместо этого Эмерсон улыбается, подходит ко мне, широко разведя руки, и дружески целует в щеку.

– Прекрасный дом, Мэгги. Поздравляю.

Довольно сложно конкурировать с самим Мистером Совершенство, когда он богат, умен, контролирует ситуацию и, по сути, без всяких усилий заставляет весь мир преклонять перед ним колени. Настоящая вишенка на торте – это тот факт, что за все время нашей совместной работы Эмерсон Грант ни разу не обращался со мной плохо. Но, может, именно поэтому мне так досадно, что он не видит – или, скорее, не признает, – насколько сбалансированы наши отношения.

Мы бежим разные дистанции, чтобы в итоге пересечь одну и ту же финишную черту.

– Спасибо, Эмерсон, – бормочу я с улыбкой, когда он наконец отстраняется от меня.

Снаружи дважды раздается громкий гудок, что означает: Дрейк паркует грузовик, в котором находится все мое имущество.

– Он здесь, – объявляет Хантер и выводит остальных из дома.

Эмерсон задерживается рядом со мной на мгновение и озабоченно смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

Я фальшиво улыбаюсь и утвердительно киваю.

Но при этом думаю: нет. Все не в порядке. Я только что купила дом, который, по большому счету, мне не нужен. Дом, который потребует уйму работы, которая мне определенно не нужна. И я сделала все это лишь затем, чтобы доказать, что так же успешна, как и он, хотя в глубине души я, вероятно, использую этот дом, чтобы скрыть что-то, что еще недостаточно осознала с помощью терапии.

И в довершение всего я толком не занималась сексом вот уже почти два года и вообще отказалась от свиданий. А все потому что, куда бы я ни посмотрела, единственные представители противоположного пола, которые проявляют ко мне интерес, – это скучные разведенные мужчины среднего возраста с огромным эго и крошечным пенисом.

Я не боюсь провести свою жизнь в одиночестве. Более того, мне даже нравится быть одной, но я устала от чувства неудовлетворенности. Меня ужасает то, что лучшие годы моей жизни уже позади, и в отличие от сексуального, богатого мужчины лет сорока с хвостиком, я – тридцатичетырехлетняя женщина-трудоголик, которой никак не светит сыграть главную роль в чьих-либо фантазиях.

Так что вдобавок к тому, что я, вероятно, проживу жизнь одна и умру в одиночестве, я еще и обречена провести свои годы, занимаясь сексом сама с собой.

– Да. Все замечательно, – лгу я с улыбкой, и он, похоже, верит.

Обняв меня за плечи, Эмерсон тащит меня к двери, где помогает мне и еще четырем парням выгрузить все, что у меня есть, в этот гигантский эмоциональный пластырь под названием дом.

Черт, как же хочется ненавидеть его, но он делает это невозможным.

1.Лист персонажа с его характеристиками.

2.Dungeons&Dragons – настольно-ролевая игра, в которой каждый игрок создает своего персонажа согласно предложенным правилам, сюжет партии направляет ведущий – «мастер игры», а исход действий героев определяется с помощью бросков.