Глава 12.
Цера вернулась в приподнятом настроении – она была беременна. Тут же распорядилась отправиться на обследование тем аборигенкам, которых я ебал в больнице. Те вернулись счастливыми, так как дети для аборигенок – вроде благословения. Тем более, зачатые без вмешательства местной медицины, которой они, как ни странно, не особо доверяли. Гавра объяснила особое отношение к естественному зачатию: по каким-то их легендам или предсказаниям последних истинных джедаев дети, зачатые без вмешательства местной медицины, являются не только двигателями прогресса, но и должны возродить Истинную Сторону Силы. Это она рассказала, пока мы переходили от одного дома к другому, в которых я ебал не только землянок, но и их кураторов.
После визита Вовы почти ничего не изменилось: я продолжал в спешном порядке ебать тех, кто прибыл со мной на звездолёте коротайек. Впрочем, изменения были: Цера как-то отдалилась от меня и занялась какими-то административными делами нашего поселения; я без особого труда мог сказать, чем занимаются мои жёны, включая аборигенок (с беременностями, число которых увеличивалось, я тоже стал считать их жёнами); и аборигенки стали более настойчивы. Если до визита Вовы и открытия беременности у Церы аборигенки особо не настаивали на ебле, то теперь это стало обязательным условием – на этом настаивали Цера и Гавра, которые были постоянно рядом со мной. Ещё можно дополнить эти изменения тем, что при небольших передышках между еблей своих жён я мог общаться с помощью телепатии с Вовой, где бы он не был – тот уже через три земных дня уговорил своих спутниц посетить иные планеты. Даже расстояние в несколько тысяч световых лет не были препятствием. Впрочем, при перелётах я не мог связаться с ним. Даже не мог найти его. Кажется, межзвёздные путешествия у этой цивилизации реально были в иной вселенной, так как я нашёл не только Землю, но и всех своих знакомых на ней. Проблем с поиском Земли уже не было, хотя Вова был не в силах связаться со мной на расстоянии больше, чем в две с половиной тысячи световых лет. Для меня же в этом никаких проблем не было.
Обнаружение Земли несколько разочаровало нас с Вовой – галактика Млечный Путь (и соответственно Земля) находилась в двух миллиардах световых лет от нас. Масштабы вселенной тоже несколько обескуражили нас с Вовой: если смотреть вперёд, то я «видел» себя со спины на расстоянии в ста девяноста четырёх миллиардах световых лет. И это расстояние постоянно увеличивалось!
Найдя Землю, я невольно проник в мысли своих родителей и семьи сестры. В конце февраля 98-го меня уже заочно похоронили. Даже закопали на кладбище пустой гроб и поставили деревянный крест. Розыск меня ничего не дал. Алёнка с Полинкой так и жили с моими родителями. Алёнке даже разрешили взять мою фамилию, а со своими родителями она окончательно разорвала какие-либо отношения. И она с уверенной надеждой ждала меня! Чего не скажешь об остальных девчатах, которые родили от меня детей. В сельхозколледж в 97-ом году поступили две девочки из нашей школы, и Дикая Комната с моими сокурсницами по очереди вышли на них, и узнали новости моего посёлка обо мне и Алёнке. Сокурсницы и Дикая Комната посчитали, что Алёнка окончательно сошла с ума. Мало того, они даже встречались с ней, и утвердились в безумии Алёнки: та с жаром уверяла всех, что я жив и скоро вернусь.
Примерно такая же история была и с остальными, кого похитили коротайки – их тоже признали умершими, кого-то раньше, кого-то позже. Кое-кого считали утонувшими на реке (типа рыбака Лёхи и самоубийцы Веры Поповой из второй моей камеры на звездолёте коротайев), а кое-кто пропал вообще самым загадочным образом (типа Светы Колосовой из второй камеры, которую похитили с балкона собственной квартиры).
Я уговорил Гавру, и мы слетали в столицу планеты, где в меня загрузили всю информацию по теории и практике межзвёздных и галактических путешествий. Признаться, был согласен с Вовой, что в теории где-то есть ошибка. В частности, она точно была в практике путешествий между звёздами и галактиками – одна из констант применялась с недопустимым округлением (типа того, что округлить число «пи» до десятых или даже до целых, хотя там округление касалось более далёких знаков). Безопасность не пострадала, однако скорости в разных режимах были на несколько порядков ниже. Если бы создатели межзвёздных путешествий использовали округление с избытком, то тогда получили бы более высокую скорость, однако и более высокую вероятность столкновения с объектами гиперпространства.
Я указал Вове на эту оплошность в местной цивилизации. Даже примерно прикинул, как можно исправить конструкцию «трёхколёсного межзвёздного велосипеда»: всего-то надо добавить примитивную электрическую цепочку из говна и палок примитивных постоянных и переменных резисторов, которые вполне можно изготовить даже в условиях школьного кабинета физики родной нам школы из проволоки с изоляцией и без неё. Увы, у меня на это не было времени. Да и не было под рукой проволочек нужного сечения и длины. Вова пообещал раздобыть всё необходимое. Даже пообещал разжиться паяльником… который он засунет мне в одно место, если я не соберу этот электрический костыль – его заебала настоящая жизнь. Он даже был категорически против того, чтобы забрать кого-то из своих жён и аборигенок. Из-за его конспирации его поиски нужных материалов затянулись. А потом Цера запретила мне ебать кого-либо из землянок, но на меня насели аборигенки. Да и Вова на иных планетах увлёкся аборигенками со странной и даже экзотической внешностью. По его мыслям-словам, он выебал не только несколько пегих инопланетянок, но и экзотических девушек из фильма «Звёздных войн», а также несколько зверолюдок (девушек с некоторыми элементами животных), чертовку и девушку-ангела. Наибольший восторг у него вызвала девушка-ангел. Только у него были едва ли единичные случаи и без особых последствий (те аборигенки пока не проявили беременности), а мне даже думать об этом нельзя – хватает аборигенок, которые прикреплены к моим жёнам в качестве кураторов.
Примерно через два земных месяца после нашей первой встречи с Вовой у меня и Вовы начался настоящий кошмар – местное правительство начало вручать нашим с ним жёнам с Земли моих детей. Если у Вовы в первый день оповестили о выходе из искусственной матки детей только у пяти его жён, то у меня детей получили свыше пяти тысяч девчат. Вове чуть ли не в приказном порядке потребовалось вернуться на нашу планету Кортам. На него ещё и наехали две из тех пятнадцати его жён, получивших детей через оплодотворение моей спермой их яйцеклеток – они были несколько старше нас (около сорока лет), мечтали на Земле о множестве детей, но не могли иметь их: одна ещё в юности сделала аборт (в чём раскаивалась) и стала бесплодной, а второй дети были противопоказаны из-за былого слабого сердца, и ей пришлось пройти через стерилизацию. Тот их наезд был в как раз в момент нашей с Вовой связи, и я всё увидел глазами Вовы. Мы усовершенствовали нашу связь и могли передавать не только картинки, но и практически все наши ощущения. Я при этом мог считывать эти ощущения у своих жён (тех, кто считал себя моими фаворитками). И они даже не подозревали, что копаюсь в их чувствах и мыслях. Правда, при попытке понять женский оргазм меня вырубило нахуй – там был такой восторг, что моя психика не выдержала.
За эти два месяца я встретился с другими земляками, но с ними была лишь небольшая встреча за столом без спиртного. Признаться, никаких чувств они у меня не вызвали. Даже попытка понять их через телепатию не увенчалась успехом – они были вполне довольны новой жизнью. Правда, к моим детям у их жён отнеслись несколько странно.
– Отец – не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал! – заявил мне Лёха, – Как понимаю, мои девчата не отдадут тебе их, – и его девчата из числа землянок подтвердили это, – Да и какое ты можешь дать воспитание своим дочкам? – у его жён от меня были лишь дочки, – У тебя – свыше десяти тысяч жён с Земли. Ты даже аборигенок умудрился обрюхатить. Для тебя все твои дети будут безликой толпой. Самое большее, что они увидят от тебя – мимолётную похвалу за свои успехи или выговор за шалость…
Примерно того же мнения были Иван и Михаэль. Я не стал настаивать.
Потом дети посыпались и у остальных моих землянок. Я решил для себя, что в любом случае буду наблюдать детей особых моих жён – в тех, в ком Гавра и я почувствовали Силу. Невольно я остановился в том доме, который выделили Анютке Волковой. Ей для первого раза доставили лишь одну дочку, и она отказалась от дополнительной няньки. Чего не скажешь о Сэм, которой доставили пару мальчиков – та ещё раньше потребовала двух нянек. Я невольно стал избегать общения с Сэм: няньки из числа аборигенок – ладно (могу и их выебать), но потом этих нянек будут ебать эти малыши и, возможно, станут первыми их девушками и даже жёнами.
Пятнадцатого декабря прибыл Вова и заглянул ко мне в гости. В этот раз лишь на пару в компании с Леной и общей для обоих кураторшей Цамгой. И мы опять с ним напились – в этот раз девчата оставили нас один на один, отправившись возиться с малышкой Анютки Волковой.
Вова мысленно сообщил мне ошеломительное открытие: мы можем не только читать мысли, но и изменять молекулярную структуру веществ, которые видим перед собой. При желании можно изменить структуру пластика так, что он станет хоть сахаром, хоть более сложным веществом. Правда, по словам Вовы, для этого необходима дикая концентрация всех чувств и внимания. Пока у него получилось изменить сладкий сок под алкогольный коктейль. В подпитии он не смог продемонстрировать это, но поделился воспоминаниями об этом опыте. Я из-за детей несколько дней не выходил с ним на связь и не знал об этом его открытии.
«Только твои резисторы у меня едва ли получится сделать, – с разочарованием закончил он, – Там нужны металлы, а их вокруг нас очень мало, а те, что есть, не подходят. Чтобы изменить их под медь, нихром и железо, нужно менять уже атомную структуру, а там уже ядерная физика. Боюсь, что я просто взорву всё к херам или подохну от истощения – для меди придётся уже вкладывать, а не отводить энергию. Ты ж знаешь, что физика – это не моё».
«Вова, блин! – возмутился я, – Неужели было так сложно найти на иных планетах какие-нибудь безделушки из металла? У этой цивилизации тоже есть склонность к украшению себя и интерьера, но на этой планете очень мало металлов. Если б не поставки извне, то тут даже медь была бы драгоценным металлом!»
«Уже поздняк метаться, – с досадой ответил он, – Мои девчата прилипли к твоим детям. Даже Катька Филимонова, у которой не было своих детей, и та готова облизать девочек, которых ей вручили».
«Когда она у тебя рожает? – спросил я, – Я о реальных родах».
«Думаю, лопнет через месяц-полтора, – ответил он, – А как твои фаворитки – Анютка, Сэм, Светка и прочие?»
«Анютка, Сэм и Света – в числе последних, – ответил я, понимая, о ком он, – У моих почти у всех есть дети из искусственных маток, даже у Насти Морозовой, которой при похищении было чуть больше пятнадцати лет. Настя уже получила ту малышку и всё ещё в шоке от своего преждевременного материнства. Все заботы о той малышке взяла её кураторша. Боюсь, что с рождением настоящего малышки в том доме добавится ещё одна нянька. Со дня на день ждём пополнения детей у Сэм, Анюты, Светы и ещё почти половины всех моих девчат. Кажется, ни дня не проходит, чтобы кому-то из них не доставили детей. Кое-кто уже получает вторых детей. Мало у кого идёт по одному малышу или малышке – почти сплошь двойни. Кое у кого вообще было разом четыре близнеца. Без каких-либо детей у меня пока лишь бабы из камеры-казармы, где было очень много практически старух – некоторым бабам из той камеры было вообще было под шестьдесят. Впрочем, у них тоже есть искусственные дети – тоже от одного до четырёх. Ты ж знаешь, что там даже была одна из известных актрис».
Татьяна Соловьёва зацепила нас с ним фильмом 91-го года под названием «Странник» про какого-то попаданца из числа крестьян-староверов XVII-го века в конец 80-х годов. Несколько философский фильм, так как он видит тот же крах былого миропорядка, что и в своё время: в его время – церковный раскол, в конце 80-х – начало краха СССР. Правда, у Татьяны Соловьёвой роль нашей современницы была единственной, которой она запомнилась многим. Ей хоть и было не шестьдесят, а чуть за сорок, но она не выдержала краха советского кино и подалась в челночницы.
«Ну, с твоей Татьяной мне пришлось пообщаться, – усмехнулся он, – Признаться, как таковая не произвела впечатления – уход из театра изрядно испортил её, сделав какой-то базарной бабой, – мы опять выпили, и он продолжил, – Постараюсь ещё раз вырваться за пределы планеты. В принципе, вполне могут отпустить хоть всей семьёй».
«Не думаю, – ответил я, – Пока не вылупятся последние искусственные дети, вас точно не выпустят! Да и беременность настоящих. И кто будет управлять тем звездолётом?»
«Ну, да, – озадаченно ответил он, – Ладно, постараюсь из лома и дерьма добыть эти металлы, – я в шоке посмотрел на него, – Ну, или из местных пород. Металлов и в самом деле мало, – он задумался и до чего-то додумался, – Что, если все твои сопротивления заменить алюминием и его соединениями? Алюминия тут предостаточно».
«Об этом я не подумал, – озадаченно ответил я, – Какие соединения и сплавы сможешь получить?»
«Думаю, даже такие, какие на Земле не снились химикам и геологам в самом страшном кошмаре! – ответил он, – Как тебе, например, сплав алюминия и углерода в равном соотношении?»
«Карбид алюминия?» – с сомнением спросил я.
«Я могу создать сплав этих веществ, – похвастался он, – Получаются предметы со стеклянно-металлическим блеском и прочностью алмаза. Признаться, на электропроводность не проверял… Блин, надо будет загрузить в себя всё материаловедение! Может быть, и подберу какое-нибудь соединение или сплав лёгких элементов, которые не будут уступать по своим свойствам меди, серебру и ртути».
«Дерзай! – с некоторым сомнением ответил я, – По идее сплав углерода с алюминием должен быть классическим полупроводником p-типа: вместо хрестоматийного кремния – углерод, а алюминий относится к третьей группе… Стоп! Это ж какое должно быть давление для сплава алюминия и углерода? И откуда у тебя столько энергии для этого?»
«Хрен его знает! – пожал он плечами, – Только после таких опытов начинает одолевать сушняк, а в моче и дерьме появляются железо и его соседи по таблице Менделеева…»
«Вот тебе и источник для тех сопротивлений!» – оживился я.
«Так их там микрограммы! – он сдержал возмущение, – Скорее наши внуки доживут до тысячелетия, чем мне получится накопить железа, никеля и кобальта! Проще слетать на иную планету, чем мне копить их!»
«Ладно, грузи в себя местное материаловедение и экспериментируй с ним», – ответил я, и мы продолжили пить…
Глава 13.
Создание костыля для изменения функций простого гражданского звездолёта несколько затянулось. В принципе, всё необходимое уже было на тех звездолётах, однако причина ограниченности тех же двигателей по части путешествий с бо́льшими скоростями крылась в настройках системы управления и мощностями реакторов. Как и на Земле, кое-какие характеристики звездолётов были неоправданно завышены (типа мощности двигателя у земных легковых машин: примерно одного класса автомобили могли иметь мощность как меньше ста «лошадей», так и больше трёхсот, что им явно было много). К тому же, на местных гражданских звездолётах были системы контроля, которые были связаны с диспетчерскими службами. И был вредный искусственный интеллект, который «стучал» на действия условного пилота – реальный пилот фактически только задавал цель, а не управлял звездолётом.
Кроме этих технических проблем были и иные проблемы – наши жёны, дети и местные помощницы. Жёны и помощницы из числа аборигенок практически ни на минуту не оставляли меня одного, требуя ебли. Если у Вовы из числа аборигенок забеременели едва ли пять, то у меня аборигенки беременели почти все. Мы с Вовой отказались от мысли, чтобы взять с собой кого-то из своих жён: у них не только уже были дети, полученные искусственным путём, но и сами они беременны. В принципе, я мог бы предложить отправиться с нами обратно на Землю некоторым землянкам и даже некоторым аборигенкам, однако у них были дети или они ждали их. Я б забрал с собой Анютку Волкову, Настю Морозову, Сэм, Свету Царапову и всех с «Серостью» в душе, а также кое-кого из аборигенок (Гавру в первую очередь), однако их набиралась не только много, но и у них были свои дети. Впрочем, теперь был и некоторый плюс – аборигенки были связаны детьми. Пусть они почти не оставляли меня одного, но охотнее и интереснее им было водиться с малышами. Для некоторых аборигенок ебля со мной была менее привлекательной, чем возня с малышнёй.
Мы с Вовой дотянули до того, что у наших земных жён родились все дети. И не только у тех, кого мы ебали, но и тех, кто был оплодотворён искусственно. Самой первой у меня родила Настя Морозова. Последней – Анютка Волкова. При этом Света, Сэм и Анютка родили по календарю Земли второго мая 1998-го года – у Сэм была некоторая задержка с родами. Третьего мая родила Анютка Волкова. К тому времени та же Настя забеременела повторно. Только я так и не выебал всех, кого оплодотворили моей спермой – едва ли половину из них.
Хоть Света Царапова и получила пятнадцать детей (и, соответственно, столько же дополнительных кураторов), но я почему-то предпочитал проводить время с ней. Возможно, из-за того, что куратором старшего со Светой сына стала подруга и ровесница Гавры Эйвина Чуйме. Со Светой было как-то удивительно спокойно, а гордая скромница Эйвина была невероятной красавицей. Она была хейпанкой (из народа, описанного в «Звёздных войнах»). Каким-то чудом ей удалось сохранить чистоту генов. Из-за этой чистоты она даже в сумерках совершенно ничего не видела! При ебле настаивала на ярком освещении спальни.
Гавра была в ужасе от моего ребёнка у Насти – с беременностью Гавры у неё начали проявляться не только способности джедая, но и видения из будущего. По поводу видений у меня не было никаких сомнений: она несколько раз видела бытовые случаи, которые сбывались. От вида Лёши (так я и Настя решили назвать нашего сына) у Гавры проявилось отчётливое видение того, что он преобразится в настоящего демона и попытается убить не только каких-то посторонних людей, но и покусится на меня с самой Настей. И спасёт нас Анютка Волкова со своей дочерью, однако спасение будет сомнительным: мы выживем, но планета или даже сама вселенная будет в ужасной разрухе. Это случится примерно в начале 2022-го года. Впрочем, у Гавры там было нечто из области бреда: она видела битву настоящего Судного дня, в которой участвовало несколько двойников меня, её, моих жён и наших детей. Даже Анютка Волкова была в нескольких экземплярах, которые были по обе стороны противостояния, и Гавра не могла точно сказать, на какой стороне моя Анютка, а где её двойники.
Лёхе, Ваньке и Мишке-Михаэлю мы даже не стали предлагать возвращение на Землю – их вполне устраивала и эта жизнь.
Пятого мая 1998-го года по календарю Земли мы наконец-то рискнули провернуть нашу операцию. Под предлогом очередной пьянки уединились на звездолёте, который был рассчитан на пятьсот пассажиров, включая детей. Пить в каким-то доме было как-то не комфортно – дети, жёны (иные повторно), няни детей и кураторши из местные (ещё и с беременностью от меня). Само собой, пить не стали, а взялись за подготовку к побегу – начали творить детали и схемы для костыля, который позволил бы обойти ограничения местной транспортной системы. Совсем ни к месту меня вызвала Гавра.
«Тикаем! – в панике через телепатию предложил Вова, – Кажется, она подозревает нас в возможности побега, хотя и надеется на местную систему контроля».
– Всё в порядке, Гавра, – ответил я вслух.
– Можно к вам? – предложила она.
– Тебе точно пить нельзя, а мы, когда выпьем, можем быть неадекватными, – ответил я, – Вдруг Вова по старой памяти решит выебать тебя? Или мы оба решим выебать тебя. А тебе сейчас нельзя – у тебя уже пошёл третий триместр беременности, – Вова с большими глазами через телепатию ответил:
«Чего ты несёшь? Совсем ебанулся? Во-первых, она беременна, а я не извращенец, чтоб ебать беременных! Во-вторых, она – теперь твоя жена, а жена друга для меня вне моего внимания. В-третьих, я точно не собираюсь участвовать в подобной групповухе, так как вообще против групповух с участием нескольких мужиков и одной девушки!»
«Не отвлекай!» – ответил я Вове, а сам выслушивал возмущения от Гавры.
– Не обижайся, Гаврик, – сказал я с нежностью, – Ты же знаешь, что я люблю тебя. Не хочу, чтобы ты видела моё скотское состояние.
– Хорошо, – ответила Гавра, растаяв от такого моего признания, – Только не ищите нигде новых баб. Я уловила у вас с Вовой желание посмотреть иные планеты. Мне не хочется терять тебя.
– Иных я точно не буду искать – мне и вас с лихвой хватает, – ответил я, – А вот посетить иные планеты – это мысль. Можно мы слетаем на Корусант или на другую планету из ваших легенд и наших фильмов?
– Это ж долго! – возмутилась она, – На этом звездолёте вам лететь до них несколько лет. Разве, что с помощью пассажирских звездолётов. Думаю, мы вполне потерпим недельку. Впрочем, кому-то из нас не мешает присоединиться к вам…
– Я ж пошутил! – невольно испугался я.
– Ну, мы не обидимся, если ты ещё кого-то приведёшь в нашу семью – мы ж все видим, как ты смотришь на зверолюдок, ангелов и даже чертовок, – сказала она вполне серьёзно, – Если, всё ж, надумаете лететь куда-то в иную галактику, то летите через планету Ранда – это ближайший космопорт с межгалактическим транспортом и планета, где преобладают зверолюди нескольких десятков рас. Вам лететь до него едва ли два-три часа. Думаю, ты не настолько безумен, чтобы искать ещё кого-то – нас у тебя и так свыше ста двадцати тысяч. Зачем тебе ещё кто-то?
– Серьёзно? – возмутился я, – Вас – больше ста двадцати тысяч?!
– С дочками – вообще под двести тысяч, – весело ответила она, – Не забывай, что по нашим традициям первым мужчиной у дочек является их папа.
– До связи! – оборвал я её.
«Серый, ты псих!» – покачал головой Вова.
«Так, сперва мы летим в сторону какой-то Ранды, но по пути выходим в обычное пространство и в темпе меняем систему управления кораблём! – решил я, – Как понимаю, на смену управления у нас будет очень мало времени – сработают местные системы безопасности, и к нам отправятся службы спасения. Мы должны слинять до их прибытия!»
«Об этом я не подумал», – ответил он, и мы продолжили нашу работу…