Loe raamatut: «Огненный цветок»

С малых лет Ганс обожал цветы. Теперь, когда он вырос, у него даже появился свой тайный садик, где вовсю цвели фиалки, ландыши и настурции. Был даже розовый куст, который выбросил соседский садовник, а Ганс подобрал, посадил и выходил, и теперь бывший заморыш радовал глаз крупными белыми бутонами.

Тайным сад был оттого, что отец увлечение Ганса не одобрял, считая, что купеческому сыну надо не с цветочками возиться, а постигать премудрости купли-продажи. Ганс постигал, но отцовской любовью к коммерции так и не проникся, при каждом удобном случае спеша поливать, рыхлить и удобрять своих зелёных питомцев. Те отвечали взаимностью, с каждым днём становясь краше.

Лишь одного не хватало Гансу в этом великолепии – алого цветка, который видел он в отцовском ботаническом атласе. Видел мельком – отец закупил атласы на продажу и вскоре увёз из дома. Просить его оставить один экземпляр Ганс не рискнул – после смерти матери отец часто был грустен, расстраивать его лишний раз не хотелось.

Вот и теперь, когда, собираясь за товаром, батюшка спросил своих близнецов, что привезти в подарок, Ганс заказал лук и стрелы.

– А мне, батюшка, привези цветочек аленький, краше которого нет на свете, – умильно улыбнувшись, произнесла Грета, его сестрица.

Судя по просветлевшему лицу, в этот раз отец оказался доволен. Расцеловал на прощание и отбыл, обещая вернуться побыстрее

– Йо-хо! Отличная была идея! – воскликнула Грета и, хлопнув Ганса по протянутой ладони, побежала менять ненавистное платье на рубаху и штаны, в которых скакать по лесу было гораздо удобней. И вскоре близнецы уже спешили по лесной тропинке к заветному саду, который настала пора поливать.

Отец вернулся не скоро и какой-то странный – лицо словно пылью припорошено. Вручил Гансу лук со стрелами, а затем достал из-за пазухи тряпицу, а когда развернул, у Ганса дыхание перехватило – там лежал цветок: алый, словно кровь, и прекрасный, как утренняя заря.

– Невероятно! – воскликнула Грета, украдкой толкая Ганса в бок. – Где ты нашёл такое чудо, папенька?

– Эх, – вздохнул отец, – лучше не спрашивай, – но под уговорами сдался и поведал такую историю: – Где я только не искал его. Думал, с пустыми руками возвращаться придётся. Да только вчера сон мне приснился: будто иду я по лесу, а вдалеке между ёлками что— то светится. Подхожу ближе, а там цветок. Рука сама потянулась, сорвал – и вдруг потемнело всё вокруг и рёв над ухом раздался: «Напрасно ты, купец, это сделал! Прощайся с жизнью своею, ибо сейчас она и закончится!» Взмолился я о пощаде, рассказал, что не баловства ради цветок сорвал, а подарок искал для дочери любимой. А чудище, что над ухом ревело, и говорит: «Ладно, будет тебе пощада, коли отдашь мне ту, которой подарок предназначен. А не отдашь – сам умрёшь. На раздумье даю тебе сроку до полуночи». Тут проснулся я: в руке цветок, а на пальце перстень, к чудовищу дорогу открывающий. Вскочил я на коня, да вперёд обоза домой поскакал – дел-то много: и завещание написать, и товаром распорядиться. Да и проститься нам надо по-человечески, чтобы помнили вы родного батюшку, когда меня с вами не будет.

Говорит, а слёзы сами по щекам катятся.

– Никуда я тебя не пущу! – воскликнула Грета, обнимать его бросилась.

– Так и я тебя не пущу, – ответил отец, в ответ её обнимая.

– И правильно, – сказал Ганс. – Я к чудищу пойду. Мой подарок, мне и отвечать.

– Умом ты что ли, сынок, с горя тронулся? Грета цветок просила.

Вздохнул Ганс и рассказал ему и про сговор с сестрицей, и про тайный сад.

– Интересные дела, – нахмурился отец. – Есть что-то ещё, чего я не знаю?

– Нет! – хором воскликнули близнецы.

– Поэтому я пойду, – повторил Ганс, стараясь увести отца от опасной темы.