Али

– Нет, не думаю. Но вас он совершенно точно чувствует.

Ее не очень обрадовало это известие. Хотелось, чтобы Дорл отпустил ее руку. Двое лекарей вышли из комнаты, а тот, что с ней разговаривал, отошел подальше и уселся в кресло. Наверное, кто-то постоянно находился рядом с Верховным на случай, если ему станет хуже.

Теперь, когда рядом не было бет, и Дорл не прожигал ее тяжелым взглядом, она внимательно разглядывала его лицо. Даже сейчас оно казалось ей угрюмым… Но если закрыть глаза и просто вдыхать его запах… По телу шла дрожь, низ живота наливался тяжестью. Так она просидела довольно долго – у нее уже онемела рука и заныла спина от того, что она не могла поменять положение. Хотя можно было бы лечь рядом…

Алиен даже замотала головой от такой мысли, будто надеялась вытрясти ее. Не стоит обманываться. Пусть он ее защитил, все равно она здесь пленница, его игрушка, и когда он придет в себя, то обязательно напомнит ей об этом.

Хватка Дорла немного ослабла, и Али сразу же высвободила свою руку и поднялась на ноги. Задремавший лекарь проснулся.

– Я пойду, – зачем-то сообщила она и быстро покинула комнату.

Этой ночью ей не спалось. На запястье алели его пальцы, и она инстинктивно дотрагивалась до этого места. А когда ей удавалось провалиться в неглубокое забытье, то перед глазами стояло его лицо и пахло горькими ягодами.

Утром голова раскалывалась и Алиен даже подумывала о том, чтобы вообще не вылезать из кровати. Талу и Глен, скорее всего, это только порадует.

Не успела Алиен подумать об этом, как дверь без стука открылась, и внутрь вошла Тала – впервые с момента их первого и последнего разговора в этом доме.

– Дорл пришел в себя.

– Как? Когда? – растерялась Алиен. У нее сбилось дыхание и вспотели ладони.

– Только что.

– И… что… что он сказал? Мне нужно идти к нему?

– Нет, он не хочет тебя видеть. Ты должна уехать.

– На Север? – с забрезжившей надеждой воскликнула Алиен.

– Ты никогда не вернешься на Север! – сухо отрезала Тала. – Дорл хочет, чтобы ты уехала в Алунг. Там за тобой будут внимательно следить. Больше никаких глупостей, Али!

Она развернулась и вышла из комнаты.

Часть 19

Миэль

– Что она читает?

– Наверное, опять что-то про Север. Тебя это беспокоит?

Зоуг нахмурился, задумчиво пропуская сквозь свои пальцы ее волосы – они падали с его ладони и рассыпались задорными русыми кудряшками по ее спине. Миэль прижималась щекой к груди мужа и сейчас ей меньше всего хотелось вставать, но валяться в кровати посреди бела дня, когда Али предоставлена сама себе, все же не стоило.

– Она слишком увлеклась легендами, – наконец произнес Зоуг.

По голосу Миэль определила, что ему это не нравится, но причины понять не смогла.

– Мне кажется, это безобидный интерес, – пожала плечами она. – Уж лучше пусть читает сказки про Север… Я даже хотела попросить Юмо, чтобы он прислал ей что-нибудь еще.

– Не стоит. Чем быстрее она забудет про свой дом, тем лучше.

Миэль вздохнула. Ей очень хотелось порадовать Али, но теперь придется придумать что-то другое.

– Она не забудет, ты это знаешь.

Зоуг приподнял ее голову за подбородок, чтобы заглянуть в лицо.

– Ты же забыла.

– Али не такая, как я.

С самого первого дня, как в Алунг прибыла юная жена Верховного, Миэль невольно сравнивала ее с собой. Обе северянки, кланы обеих завоеваны Дорлом, и обе они нашли свою пару на стороне захватчика. Разница была лишь в том, что для Миэль это стало освобождением – от рабства, от нищеты, от страха и безысходности. Для Али – расставание с беззаботным детством. Ее интерес к мифам и легендам северных народов походил на попытку вернуться обратно, сбежать в свой привычный мир. Миэль считала, что в этом нет ничего плохого, если это помогает обрести душевное равновесие, но Зоуг ее мнения не разделил.

С неба посыпался мелкий снежок, уже в третий раз за эту неделю. Погода портилась и кажется в этом году морозы ударят посильнее обычного. Миэль подумала, что Али, должно быть, в восторге. Здесь, конечно, не бывает такой суровой зимы, как на Севере, вокруг одни скалы и мало растительности, но снег – частый гость, а ближе к территориям клана Юмо растут сосны и пахнет хвоей! Дорл, правда, запретил увозить свою жену из города, и как Миэль не пыталась уговорить Зоуга хоть немного ослабить контроль, муж остался непреклонен.

Она точно знала, где искать Алиен, и не ошиблась. Та, уткнувшись в очередной фолиант, сидела на своем любимом месте – не очень удобном, среди камней, зато с красивым видом на синее озеро. Удивительно, что сама того не зная, она приходила именно туда, где Дорл часто стоял часами – с прямой спиной, с холодным взглядом, скользившим по водной глади, погруженный в свои мысли. Сколько решений, перевернувших тысячи жизней, он принял именно здесь?

– Прости, Али, я совсем забыла, что мы собирались пойти к озеру.

На самом деле она об этом помнила, но истинную причину озвучивать не хотела – Зоуг, как и все альфы, не привык спрашивать разрешения, когда ему хочется близости. Миэль поправила меховой воротник, чтобы скрыть на шее следы его страстных поцелуев.

Алиен подняла рассеянный взгляд, все еще пребывая под впечатлением от прочитанного, а потом улыбнулась.

– Не беспокойся, мне не было скучно. Я читала о духах Тарияны…

– Когда я была маленькой, нас пугали этими страшилками.

– Нас тоже, но старейшины говорили, что если преподносить Тарияне дары, то ее духи будут защищать. А здесь еще написано, что люди, уезжая, брали с собой воду из реки, как оберег, потому что даже вдалеке от дома Тарияна охраняла их.

– Ты в это веришь? – спросила Миэль. Сама она выросла по другую сторону реки и отношение у нее было другое. Ее народ не боготворил Тарияну, боялся ее, и никогда не подходил к ней близко.

Али опустила глаза.

– Раньше верила. А теперь – нет.

– Потому что Дорл сумел ее пересечь?

Али ничего не ответила, уставившись на ровную поверхность озера, совсем не похожего на родную бурную реку. У Миэль вертелись на языке слова, что может быть во всем этом есть какой-то смысл, но произносить их не стала, уже зная, что Алиен только замкнется в себе.

Прошло уже много времени, как Дорл отправил ее на попечение Зоуга. Али приехала в Алунг еще когда стояла летняя жара, и народ праздновал день рождения Правителя, лишь мельком появившегося на людях в Тау. Ко всеобщему разочарованию, молодую жену он так и не показал, что породило слухи о ее беременности. Но шли дни, и об ожидающемся прибавлении так и не было объявлено. Дорл ушел с войском на юг, а его омега находилась где-то «в безопасном месте» – вот и все, что было известно.

В Алунг Али привезли ночью. Тогда Миэль думала, что вскоре прибудет и сам Верховный, ведь он любил бывать здесь, любил эти скалы и синие озера… Но зеленая трава давно пожухла, солнце пряталось за горизонтом едва поднявшись, ветер становился все холоднее и вот уже начал лететь снег, а Дорл по-прежнему глотал пыль на южных территориях и, казалось, совсем не интересовался женой.

Поначалу Али походила на запуганного, слепого котенка. Нельзя сказать, что она сильно повеселела за последнее время, но хотя бы перестала вздрагивать от каждого шороха, больше разговаривала и даже улыбалась. Миэль нравилось проводить с ней время, возможно это их северные корни позволили им найти общий язык.

– Пойдем к озеру? Мы еще успеем до темноты.

Али кивнула и поднялась на ноги.

– Что-нибудь слышно с юга? – спросила она, плотнее кутаясь в плащ.

Миэль прекрасно понимала, что под этим вопросом подразумевалось только одно – не собирается ли сюда приехать Дорл, но тактично не подавала вида.

– Все по-прежнему. Грагенор отошел вглубь своих земель и не показывается, но преследовать его по незнакомой территории опасно, потому что у него хорошо организованная армия… Я в этом мало понимаю, а Зоуг особо не рассказывает. Знаю только, что Дорл пересек границу и присвоил себе часть южных земель, но дальше продвигаться пока не хочет. Что-то там они… выясняют.

– А кто сейчас управляет кланом Улана?

– Ирс. Он вместе с Дорлом сейчас на новых территориях, и Грат еще с ними.

– А Ваар?

– В столице. Если я все правильно поняла, Дорл опасается оставлять Денос без присмотра.

Каменная дорожка вниз, к воде, стала слишком узкой, чтобы идти по ней вдвоем. Миэль пропустила Али вперед, пристроившись сзади, и на какое-то время разговор прервался. Чем ближе они подходили к озеру, тем холоднее становился воздух, но приходить сюда все равно хотелось – подышать свежестью и послушать тишину.

– Зима будет тяжелой в этом году. Никогда наши озера не замерзали так рано, смотри – уже ледяная корка появилась!

– А Тарияна никогда не замерзала.

– Да, я знаю. На Севере сейчас уже, наверное, снега по колено.

– И брусники нам больше никто не привезет… – вздохнула Али.

Миэль рассмеялась.

– Я уже пристрастилась к южным яблокам! А здесь у нас совсем почти ничего не растет. Ближе к западу разве что… Там красивые рощи.

– Вот бы посмотреть.

Улыбки сползли с лиц обеих.

– Ты же знаешь, тебе нельзя уезжать отсюда. Я просила Зоуга, правда, но…

– Я знаю. Дорл запретил.

– Никто не ослушается приказа Верховного. К тому же он может… – начала Миэль и замолчала.

– Появиться здесь в любой момент? – закончила за нее Али. – Да, он будет в бешенстве, если меня тут не окажется.

Миэль помолчала немного, а потом все же произнесла:

– Так и не расскажешь, что случилось в Тау? Почему Дорл отправил тебя сюда, а не в Денос?

– Если я расскажу, ты меня возненавидишь, как Тала.

– Ты ошибаешься, Тала волнуется о тебе! Спрашивала, как твое здоровье…

– Она волнуется о Дорле, а не обо мне.

К тому моменту они уже дошли до воды. Темнело очень быстро, и озеро превратилось в черное зеркало, отражающее белые скалы, а лед по его краям походил на серебряную раму – странное, завораживающее зрелище.

– Эйма тебе так и не писала ничего? – спросила Али, присев на камешек у самой кромки и поежившись от холода.

– Да, я забыла тебе рассказать! – воскликнула Миэль, вспомнив о полученном утром письме. – Эйма прислала айку Глен. У них с Уланом и детьми все хорошо, они где-то за Багрийскими топями, но где конкретно – она не может сказать, это небезопасно.

– Ну хотя бы они живы.

– Улан не пропадет, он сильный.

– А что еще она написала?

– Письмо Эймы я не видела… А сама Глен беременна! Я так рада за них с Ирсом, это их первенец, – Миэль, уже основательно продрогшая, села рядом с Али и обняла ее за плечи, прижавшись друг другу любоваться красотой озера гораздо теплее. – Жена Юмо – ты кажется с ней не знакома – тоже скоро родит. Получается, все братья Дорла уже с наследниками.

Али резко отстранилась.

– И что?

– Ничего, я просто так сказала.

– Я не хочу никаких наследников… Он заставит меня, да?

– Не знаю, – растерялась Миэль. – Сложно понять, что в его голове. Я вообще очень удивлена, что он до сих пор не забрал тебя, и даже не показывается здесь. То есть я очень рада, что ты со мной, и не хочу, чтобы ты уезжала… Но это правда странно.

– А может, он уже и не приедет? – с надеждой в голосе спросила Али, и они снова прижались друг к другу. – И я навсегда останусь здесь с тобой, в тишине.

– И мы круглый год будем спорить, что вкуснее – брусника или яблоки!

Они засмеялись.

– Али, а ты… м-м-м… совсем-совсем не хочешь его увидеть? – через некоторое время спросила Миэль. – Хотя бы одним глазком?

Сама она сходила с ума, когда Зоуг уезжал надолго. Ей не хватало его запаха, его рук, его грубоватой ласки. Казалось, что это просто невозможно – находиться вдалеке от своей пары.

– Нет, не хочу.

– Я знаю, что ты плохо спишь ночью…

– Это никак не связано! Просто я… Мне иногда снятся плохие сны.

Дорл

Зима пришла раньше положенного и захватывала все больше территорий. Даже в теплом Деносе чувствовались ее отголоски, словно Али принесла туда Север с собой. Здесь же, в Алунге, и вовсе падал снег. Дорл подумал, что и чистые озера среди скал скорее всего уже растеряли свою синеву – то, ради чего он сюда приезжал. Было в этих озерах что-то особенное. Если бы он когда-нибудь устал от Деноса, то наверняка поселился бы здесь.

– Сейчас ее приведут, – сказал Зоуг. – Ты останешься?

– Нет, мне нужно вернуться. Я приехал только за Али.

– Думаешь, Грагенор решится открыто напасть?

– Уверен. Но не знаю когда, а главное – где.

Дорл проворачивал в голове разные варианты. Вероятность того, что противник сможет обойти стоянки его войска, расставленного вдоль сдвинувшейся к югу границы, была маленькой… Но она была! Грагенор ждал, что они пойдут за ним еще дальше, на юг, но Дорл чувствовал исходящую оттуда опасность, будто по земле пролегла красная черта, за которую нельзя заступать. И как бы ни хотелось догнать и разделаться уже наконец со своим врагом, лучшим решением было хладнокровно ждать, когда Грагенору надоест терпеть на своей земле присутствие другого альфы и он выйдет к нему сам. Состязание на выдержку. Дорл не сомневался, что выиграл бы его. За свою жизнь он достаточно натренировал силу воли… Но как выяснилось, есть вещи сильнее его упрямства.

Как он не пытался вытрясти из головы свою пару, все оказалось напрасно. Его тянуло к Али. И эту тягу не могли заглушить ни полыхающая в груди жажда мести Грагенору, ни попытки сосредоточиться на тактике предстоящего боя, ни загорелые южные шлюхи. Он не привык признавать поражение, особенно, если дело касалось только его самого. Но тоска не притуплялась со временем, образовавшаяся пустота не заполнялась ничем, наоборот – она разрасталась и грозила поглотить его целиком. Мысли о маленьком теле омеги в его сильных руках сменялись ее же силуэтом, исчезающим в оконном проеме, и что-то внутри постоянно обрывалось в этот момент. И каждый раз это было больнее и больнее.

В конце концов ему пришлось признать, что просто вычеркнуть Али из своей жизни, убрав с глаз долой, у него не получится. И теперь, прибыв в Алунг, стоя посреди холодного двора под пронизывающим ветром и колючим снегом, и уже чувствуя приближение своей пары, ему вдруг впервые за последнее время стало тепло. Он зашел в дом, снял плащ и стряхнул с волос снег. Махнул рукой Зоугу и слугам, показывая, что ему ничего не нужно. Огонь в камине погас и теперь поленья тлели, тихо потрескивая, и Дорл вглядывался в их медленное угасание.

Али вошла не сразу. Он слышал, как она какое-то время стояла за дверью, и ощущал ее страх. Прошло не меньше минуты, прежде чем она наконец решилась. Дорл обернулся.

Да, именно такой он ее запомнил – хрупкой, бледной, с застывшим ужасом в пронзительно синих, как два озера, глазах. Она замерла у входа, не в силах заставить себя подойти. И тогда он подошел сам. Протянул руку, желая дотронуться до ее лица и убедиться, что она настоящая, а не видение, преследовавшее его столько дней и ночей. Али вздрогнула и инстинктивно отшатнулась, словно он замахнулся на нее, чтобы ударить.

– Все еще боишься меня, – нарушил он тишину, прекрасно осознавая, что в общем-то не сделал ничего, чтобы это изменить.

Али ничего не ответила, будто не могла заставить себя говорить. По ее лицу казалось, что она сейчас расплачется, и Дорл вдруг остро почувствовал обиду. Его влекло к ней с чудовищной силой, а ее к нему по-видимому – нет. Она отлично справлялась без него и наверняка надеялась, что они больше никогда не встретятся. Только сейчас он понял, как сильно ему хотелось увидеть на ее лице радость и облегчение – то, что испытывал он сам, приехав сюда. Но он видел лишь страх и разочарование.

Дорл все-таки коснулся ее, провел пальцами по замерзшей щеке и взял за подбородок, чувствуя холодную кожу и вдыхая ее сумасшедший сладкий запах.

Должно быть в этом кроется злая шутка Богов: за длинной цепью побед над сильными врагами последовало самое сокрушительное поражение – и кому?! Омеге, в чьей крови беспрекословное подчинение течет с самого ее рождения! Никто не смел его ослушаться, он был способен подавить волю любого беты, он держал в своих руках тысячи судеб… Но Али не склонила перед ним головы, она находила в себе силы сопротивляться его давлению. Пыталась сбежать дважды – один раз к его врагу, второй раз – в никуда. Даже свою жизнь она не пожалела за возможность избавиться от его влияния! Холодная, северная вершина, которую он так и не смог покорить. Более того, сейчас он даже не знал, как к ней подступиться. Одной только силы, которой он привык заставлять опускать перед собой взгляды, здесь явно не хватало.

– Чего ты хочешь? Скажи мне, Алиен.

Однажды, в Эборе, он уже предлагал ей попросить у него что-нибудь для себя, но она не решилась сказать. Впрочем, тогда ее ответ и не слишком его беспокоил. Но не сейчас.

Она подняла глаза, удивленная тем, как он ее назвал, и поколебавшись несколько мгновений и набравшись смелости, на этот раз все-таки произнесла:

– Я хочу домой.

Часть 20

Алиен

Впервые он назвал ее – Алиен. Полное имя, произнесенное вслух, придало храбрости.

– Я хочу домой.

Она сама поразилась своим словам. И хотя это была всего лишь незначительная мелочь, которая может стоить ей дорого, она все равно почувствовала, как в ней шевельнулось уважение к самой себе.

Ответом на ее дерзость стал поцелуй, долгий и агрессивный. Губы начали саднить. Алиен подумала, что он хочет утвердить свою власть над ней, как будто это еще не так. Он уже поставил на ней клеймо и силой заставляет ее быть смирной. И это не грубая, внешняя сила, а сила исходящая изнутри, окружающая его слепящим ореолом. И Али вязла в ней, как бабочка в паутине. Не смела даже сопротивляться. Вот и сейчас она всего лишь опустила глаза, так больше и не сумев ничего сказать.

– Я отвезу тебя на Север. Ненадолго. Потом ты уедешь со мной на юг.

Алиен даже не сразу поверила в то, что ей не послышалось. Что это? Уступка? Дорл не из тех, кто любит шутить. Она почувствовала, как резко кровь прильнула к щекам и они начали гореть огнем. Дыхание участилось. А он все продолжал смотреть на ее лицо и словно чего-то ждал. Наверное, нужно что-то ответить, но Али никак не могла собраться. Ей казалось, что она идет по тонкому льду, и один неверный шаг будет стоить ей жизни. И все же он пообещал… Альфы ведь не нарушают своих обещаний? Несмелая, как едва забрезживший весенний рассвет, улыбка тронула ее губы.

Так и не дождавшись ответа, он снова ее поцеловал. И на этот раз поцелуй был немного более ласковым. Или ей так показалось, потому что мысль о доме заставляла сердце сжиматься от предвкушения. Она подумала о Тарияне, веками точившей скалы и пробившей себе путь через весь Север, о Великом Лесе и его высоких елях, подпирающих самое небо, о снежном покрывале, кутающем замерзшие земли и берегущем их до прихода тепла. Дорл отвезет ее на Север? Али закрыла глаза, уже пребывая там, в густой, непроходимой чаще, вдыхая запах хвои, и ощущая, как мороз щиплет кожу. Но холодно не было. Горячее дыхание согревало ее.

Поцелуи спустились на шею, а потом на оголенную грудь. Он как всегда просто порвал ее платье. Слишком нетерпеливый, чтобы снять его аккуратно, слишком несдержанный, чтобы хотя бы отнести ее в спальню на кровать. Но она все стерпит: и жесткий стол, на который он ее посадил, и небрежно задранную юбку, и сильные пальцы на своих бедрах. И даже боль внутри, почти уже привычную. Которая, правда, немного подзабылась за то время, что Алиен жила в Алунге, но все еще пугающую.

В напряжении, вцепившись руками в его плечи, Али уткнулась лбом в его грудь и зажмурилась. Она все стерпит. Ради одной только возможности вернуться домой хоть ненадолго – переживет хоть что. Вся сжавшись, она ждала, когда он войдет в нее, и, как ни старалась, не сумела сдержать надрывный стон, когда это произошло. Дорл гладил ее по спине, но Алиен этого не замечала, целиком сосредоточенная на болезненном вторжении в свое тело.

Она крепко сцепила зубы, чтобы даже не пикнуть, когда он двигался в ней, выдавливая голос из ее горла против воли. Невыносимо было осознавать, что за дверью все прекрасно слышно. И еще больше бросало в ужас оттого, что кто-то может войти. Хотя, скорее всего, всем и так понятно, что происходит между парой альфы и омеги после длительного расставания… И все же они в чужом доме, и даже не в спальне! Алиен испытывала дикое чувство стыда. Но понимает ли Дорл это? Ведь альфам чужда застенчивость. Они просто берут, что им надо, не спрашивая разрешения и не прося ничьих извинений.

Алиен уже знала, когда Дорл близок к тому, чтобы дойти до пика удовольствия. Он сделает несколько резких движений, уже не таких быстрых, но зато особенно неистовых и болезненных, затем прижмется к ней так крепко, что у нее выступят на глазах слезы, сдавит ее в объятьях, из-за чего заноют ребра. Потом он запустит руку в ее волосы, наслаждаясь их запахом, его мышцы расслабятся, сбившееся дыхание постепенно выровнится и успокоится. Но она все равно будет чувствовать своей щекой удары его сильного сердца о грудную клетку.

В этот раз он отпустил ее нескоро, и наверное, держал бы еще дольше, если б она не заерзала в его руках оттого, что спина уже начала затекать. Дорл медленно, будто бы нехотя, отстранился, и Алиен спешно опустила юбку, сдвинув ноги, и постаралась прикрыть грудь разорванным верхом платья. Снова стало жгуче стыдно, как будто ее застали в момент особого унижения. Хотя, наверное, так оно и было.

– Уже поздно, иди наверх, – произнес он, и накинул ей на плечи свой плащ.

Алиен неловко сползла со стола, кутаясь в слишком тяжелое и жаркое одеяние и стараясь не запнуться об его длинные полы, но все равно почувствовала себя несколько более защищенной, как птичка в хрупкой скорлупе. Она быстро вышла из комнаты, не оборачиваясь и едва не срываясь на бег. Только за дверью ей удалось наконец сделать глубокий вздох.

Наверху ей уже готовили горячую ванну, которую она, правда, так и не приняла в тот вечер. Слуги принесли еду, и Алиен поняла, что на подносе слишком много всего для нее одной. Через несколько минут в спальню заглянула Миэль.

– Выпей вина и поешь, – было первым, что она сказала.

– Так плохо выгляжу?

– Нет, но тебе нужно успокоиться.

Миэль сама налила ей в бокал темно-бордовую, пахнущую ягодами и почему-то цветами, жидкость.

– Я не люблю.

– Я знаю. Но все равно постарайся выпить до дна.

Алиен взяла у нее из рук вино и, поморщившись, сделала глоток.

– Верховному оно не понравится, слишком сладко. Но это для тебя, а не для него, – произнесла Миэль.

– Он злится, когда ему что-то не нравится.

– Не в этот раз. Уверена, он слишком рад тебя видеть, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Рад?

– Конечно. Каким бы ни был свирепым Дорл, он соскучился по тебе.

– Мне кажется, это как-то не так называется, – покачала головой Алиен, и отпила еще немного. Нет, весь бокал ей не одолеть.

– Альфы слишком гордые, чтобы признаваться в своей слабости. Но он очень соскучился, поверь мне! Иначе быть просто не может!

– Где он сейчас?

– Разговаривает с Зоугом.

Али еще раз бросила взгляд на большой поднос с едой.

– Думаешь, он скоро придет?

– Да, – не стала обманывать Миэль и повторила: – Он соскучился.

Она не ошиблась. Он пришел еще до того, как ванна была готова, и до того, как Али успела что-то съесть. Миэль быстро испарилась из комнаты вместе со слугами.

На землю опустилась ночь, но никто не задернул шторы, и теперь в спальню заглядывала полная луна, показавшаяся из-за туч. Не к месту вспомнился город Тау и замок Ирса, где Алиен выпрыгнула из окна, когда взбешенный муж приехал забрать ее домой. Она вдруг подумала, что легко отделалась, получив и за побег из Деноса, и за Улана, и за тот прыжок, едва не убивший Дорла, всего лишь ссылку в Алунг. Ссылку, которая даже стала для нее отдушиной! Более того, Дорл обещал ей Север… Однажды Эйма сказала Али, что ему непонятны ее мысли точно так же, как ей – его. Слишком они разные. Но если он согласился отвезти ее домой, может быть ему не так уж безразлично, о чем она думает? Это, правда, не отменяет того, что он безжалостно уничтожил все самое дорогое, что у нее было. Бессердечный, черствый, жестокий человек… Разве он способен на настоящую заботу?

Все это за секунды пронеслось в ее голове, и сразу исчезло, как только Дорл шагнул к ней и снял с ее плеч свой плащ.

Следующее утро, ознаменовавшееся новым снегопадом, Алиен проспала, открыв глаза только днем. Постель рядом пустовала, но в этом не было ничего удивительного: когда они находились в Эборе у Грата и Вие, Дорл тоже просыпался раньше и всегда бесшумно уходил. Поразило ее совсем другое – она выспалась! Давно уже у нее не случалось такого крепкого, глубоко сна.

Али не смогла скрыть от Миэль, что плохо спит по ночам. Конечно та все заметила, и даже вызывала лекаря, чтобы он сварил снотворного. Но лекарство мало помогало. Нет, это не были кошмары – это была пустота, сосущая, выворачивающая душу наизнанку, невыносимая. Алиен просыпалась от нее, и ей хотелось выть от ужаса, только чтобы разорвать тишину, услышать свой голос, зацепиться за него и попытаться не упасть в это отчаяние, каждый раз накатывающее все сильней. Она убеждала себя, что причина этому то, что у нее нет дома, который она могла бы любить, и нет семьи, ведь Дорла считать семьей она не хотела. У нее нет вообще ничего. И это ничего особенно остро ощущалось в ночной тиши.

Но сейчас внутри царило умиротворение. Да, все тело болело, ведь, как сказала Миэль, Дорл «соскучился», и все же душа перестала метаться, пустота отступила и стало как-то странно спокойно – давно потерянное, забытое чувство. Алиен решила, что это все из-за предстоящей поездки домой.

Миэль в этот день была грустной.

– Зоуг мне сказал, что ты уезжаешь прямо сегодня. Я надеялась, что вы еще задержитесь в Алунге, – произнесла она, затем всхлипнула и обняла Али. – Я рада за тебя, вы поедете к Юмо, он управляет Севером. Но я буду скучать.

– Я тоже буду скучать по тебе.

– Приезжай ко мне, если сможешь. Я тоже попробую уговорить Зоуга съездить в Денос, – Миэль утерла выступившие слезы и улыбнулась. – Смотри, что у меня для тебя есть!

Она достала изящный кулон на цепочке, и только когда Алиен взяла его в руки, ей стало понятно, что это крохотный хрустальный сосуд.

– Что это?

– Я не знаю, увидишь ли ты Тарияну. Но если увидишь… Помнишь, ты говорила, что ваши люди брали с собой воду из реки, чтобы она защищала их даже далеко от дома? Я подумала, вдруг ты тоже захочешь забрать что-то с Севера с собой.

– Спасибо, Миэль. Спасибо за все! – искренне сказала Алиен и обняла ее.

– Давай не будем плакать, ладно? Мы же еще увидимся!

– Давай, – кивнула Али, и они обе заплакали.

Конечно, ей хотелось поскорее увидеть Север, но оставлять Алунг все же было грустно. Она уже успела привыкнуть и к этому городу, и к суровым, неприветливым скалам вокруг. Успела полюбить чистые, пронзительно синие озера, смотреть на которые могла целый день. Это было по-настоящему красивое место, к которому она привязалась. И уж тем более тяжело было расставаться с Миэль.

– Да, и еще, – встрепенулась она. – Чуть не забыла… Среди людей, которые приехали с Дорлом, есть служанка. Бета из твоего клана! Ханита, кажется. Надеюсь, тебе не будет скучно в дороге…

Ханита

Кто бы мог подумать, что самая мелкая и непоседливая из омег в их поселке однажды станет парой такого человека. Знай об этом Ханита ранее, не отлупила бы ее, когда та однажды зимой просыпала на пол драгоценную муку. И не со зла ведь отлупила! От отчаяния. Лето на Севере короткое, многого вырастить не успеваешь, и в холода бывало совсем тяжко. Будь Алиен бетой, Ханита выпорола бы ее розгой, но омег берегли, и несносная девчонка отделалась несколькими ударами по мягкому месту, да подзатыльником.

Сейчас Ханита порадовалась, что ей вовсе не обязательно мозолить глаза господам. Она не входила в число их личных слуг, а всего лишь готовила для солдат, хотя была уверена – ее мастерству позавидовали бы и лучшие повара! Все, кто пробовал ее стряпню хоть раз, говорили об этом! Все дело в приправах, которыми она никогда не пренебрегала. И если она умудрялась как-то выкручиваться на Севере, где со специями и пряностями совсем беда, то прибыв в Денос, обрела едва ли не безграничное счастье.

Даже теперь, отправившись с людьми Верховного в поход, она взяла с собой целые мешки приправ, втайне надеясь, что еще покажет господским поварам, что можно приготовить из лесной дичи. Однако при виде Алиен желания кому-то что-то доказать резко поубавилось. А ну как девка злопамятная? Уж лучше постоять в сторонке, да не показываться.

С волнением Ханита смотрела, как из ворот замка появилась вереница воргов, за которыми показался и запряженный лошадьми экипаж. Алиен не было видно, а на Дорла и вовсе глянуть страшно, будто если она бросит хотя бы один взгляд в его сторону, то Верховный сразу обратит внимание на несчастную бету, когда-то обидевшую его драгоценную жену. Ханита с гулко бьющимся сердцем опустила глаза. Она вместе с еще двумя кухарками уже сидела в готовой к отправлению повозке, заваленной мешками со снедью. Кучер ждал, когда прошествует главная колонна, чтобы отправиться следом.

– Ханита, там тебя зовут…

Она подняла голову и уставилась на паренька посыльного, дергающего ее за подол.

– Кто зовет?

– Ты иди… туда вон… зовут тебя!

– Да кто зовет-то?!

Паренек замялся, и несмело прошептав: «Госпожа!», закрыл рот руками, будто произнес что-то запретное.

Ханиту пробрал холод до костей. Словив удивленные взгляды двух сидевших рядом женщин, она неуклюже сползла на землю и на дрожащих ногах пошла за пареньком. Может это какая-то ошибка? Но окружившая экипаж Алиен охрана расступилась, позволив бете пройти.

– Госпожа, – присела Ханита.

Казалось, что под красивым, черным плащом находится все та же маленькая девочка, нашкодившая на кухне. Алиен стояла возле высокой повозки, придерживая рукой широкий капюшон.

– Ханита! – воскликнула она.

– Вы звали меня, госпожа?

– Ханита, ты что, не узнаешь меня? Это же я!

– Узнаю, госпожа.

Алиен выглядела немного растерянной, и Ханита забеспокоилась, что повела себя неправильно.

– Я узнала, что ты здесь и… Хочешь поехать со мной?

– Поехать с вами? – Ханита вытянула шею и заглянула в экипаж – там на двух широких сиденьях друг напротив друга лежало множество подушек и одеяла из выделанного меха.

– Пойдем.

Алиен поднялась по маленькой приставленной лестнице и призывно помахала рукой.

– А мне разве можно?

– Давай просто не будем ни у кого спрашивать.

Ханита неуверенно подошла ближе. Страшно было даже прикасаться к такой красоте, но она все же взобралась внутрь, присев на самый краешек и стараясь ничего не трогать. Алиен махнула рукой и экипаж мягко тронулся.