Tsitaadid raamatust «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»
Что там еще?! — спросила гусыня-предводительница.
— Наши крылышки устали! Наши крылышки устали! — загоготали гусята.
— Чем дольше будете лететь, тем лучше пойдет дело
Ведь для того чтобы хорошо прожить, ничего не надо, кроме одного чума да нескольких оленей!
Стокгольм - город, который живёт не только ради себя и ради ближней округи. Он - город всего государства, его столица.
Что за люди живут в здешнем краю? — громко спросил он.
— Добрые и честные крестьяне, — ответила ворона. — Добрые и честные крестьяне!
— Чем они занимаются? — спросил мальчик. — Чем они занимаются?
— Разводят скот и рубят лес! — прокаркала в ответ ворона.
— Спасибо! Хорошо ты все растолковала! — поблагодарил ворону мальчик.
Летними ночами, когда небо чистое и его свод высоко-высоко вздымается над островом, и я порой думал: а остров-то не прочь подняться над морем и улететь далеко-далеко…
Он сел на задние лапы, задрал кверху морду и начал выть, скулить, скрипеть зубами, щелкать языком… А эхо трижды повторяло за ним каждый звук, так что воздух кругом дрожал и гудел. Смирре недаром старался. Гуси проснулись, зашевелились, тревожно загоготали. Но резкий голос Акки Кебнекайсе остановил их: – Опасности нет! Спите спокойно. И когда гуси утихли, а Смирре замолчал на минуту, чтобы перевести дух, Акка подошла к самому краю утеса и сказала: – Это ты тут шляешься, Смирре? – Да, это я, – ответил Смирре. – Не хотите ли вы нанять меня в сторожа? Тогда вас ни одна куница, ни одна выдра не потревожит. А то, боюсь, вы не очень-то выспались сегодня. – Так это ты подослал к нам куницу и выдру? – спросила Акка. – Не стану отпираться – я, – сказал Смирре. – Я хотел отблагодарить вас за развлечение, которое вы мне доставили в лесу на берегу озера. Только ведь каждый развлекается, как умеет: вы по-гусиному, а я по-лисьему. Впрочем, я готов помириться с вами. Если ты, Акка, отдашь мне мальчишку, которого вы с собой таскаете, я оставлю вас в покое. Вот тебе мое честное лисье слово. – Нет, – сказала Акка, – мальчишку ты никогда не получишь. Вот тебе мое честное гусиное слово. – Ну что ж! Тогда пеняйте на себя, – сказал Смирре. – Пока меня носят ноги, вам не будет житья. Это так же верно, как то, что меня зовут Смирре!
Подстилка хоть и получилась жидковатая (много ли Нильс мог травы унести!), но все-таки лед кое-как прикрывала. Мартин стал на нее, снова схватил Нильса за шиворот и сунул к себе под крыло. – Спокойной ночи! – сказал Мартин и покрепче прижал крыло, чтобы Нильс не вывалился. – Спокойной ночи! – сказал Нильс, зарываясь с головой в мягкий и теплый гусиный пух.
История города Упсала». «И про что это он мог столько написать?» – подумал Удачник. Он прочел одну страницу, вторую, третью и забыл обо всем на свете, сидя над этими истрепанными листками. Каждый день проходил он мимо городского собора и ничего не знает о нем. А теперь этот собор словно ожил. Ожили короли, погребенные под его каменными плитами. Ожили люди, которые его построили, хоть и прошло с тех пор немало веков. Без этого собора нельзя было даже представить себе города. Да разве могло что-нибудь случиться с этой каменной громадой? А ведь когда-то собор был разрушен пожаром. Удачнику почудилось, что со страницы рукописи, над которой он склонился, несется тревожный набат и встает огненное зарево. И библиотеку, в которую Удачник ходил чуть не каждый день, он увидел как будто первый раз в жизни. Из каких только стран сюда не попадали книги, в переплетах из кожи и резного дерева, с застежками и без застежек! Каждый год, в феврале, он бродил по ярмарке и покупал в лавках всякие безделицы. А ведь ярмарка эта могла бы уже в трехсотый раз отпраздновать свой день рождения. И Удачнику, пока он переворачивал страницы, казалось, что он сам поет и пляшет вместе с веселой толпой в старинных одеждах на самой первой ярмарке, которая шумела здесь ровно триста лет тому назад. Только бой башенных часов заставил его вспомнить, что ему пора собираться на экзамен. Удачник вскочил, бросился в чуланчик, где висел его самый лучший костюм, потом в прихожую – там стояли его новые ботинки, снова вбежал в комнату за своей студенческой шапкой… и вдруг остановился на пороге как
что ночь никогда не кончится, что никогда больше
не доберешься! – воскликнул Нильс и рукавом отер пот со лба. И вдруг он увидел, что из зеркала на него смотрит крошечный человечек – совсем такой же, как тот гном
