Loe raamatut: «Битва Авраама»

Моему Учителю

Михаэлю Лайтману

Copyright [c] 2018 by Laitman Kabbalah Publishers

1057 Steeles Avenue West, Suite 532

Toronto, ON M2R 3X1, Canada

All rights reserved

© Винокур С., 2018.

Вы можете читать эту книгу, как роман.

О том, как столкнулся с юным Аврамом сильный, умный, коварный царь Вавилона Нимрод, «бог на земле, который сам себя сотворил, рука которого разила наповал любого, и не одного, а множества».

Все силы Нимрода были брошены на то, чтобы сначала убить Аврама, – не получилось.

Тогда склонить! – не склонили.

Жрецы и колдуны, убийцы и тюремщики Нимрода хотели заставить его жить как все.

Не заставили.

Ему были уготовлены казни, которые не выдерживал никто.

А он выдержал.

Как же он не сдался, ведь все сдались?!

Как смог сохранить веру, ведь все отреклись?!

Что раскрылось ему в пещере, вдалеке от людей?

И с кем говорил он там, глубоко под землей, в темнице, из которой не должен был выйти никогда.

Об этом роман «Битва Авраама»¹.

Но это и притча. И если будете читать книгу как притчу, то раскроется вам, что разговор идет о каждом из нас. Потому что в каждом из нас живет он – царь Нимрод.

Царь Нимрод – это сила, которая движет нами. Это наше «Я», наша гордыня, наше себялюбие, которое держит нас «за сердце».

Это он правит нами! Это он сталкивает нас, не дает жить в мире с другими и с самими собой!

И, надо признать, что он близок нам, царь Нимрод. Мы ведь всегда тоскуем по сильному вождю.

А Аврам?

Кто он такой, этот Аврам? Что это за сила такая?!..

Он юн, слаб, он еле-еле пробивается в нас.

Росток добра, точка любви в нашем гордом сердце – вот кто такой Аврам.

И он не близок нам. Ведь он говорит об отдаче, о Единстве, о сближении с другими.

Не просто принять его! Не просто делиться с кем-то. Любить кого-то. Отдавать кому-то!..

Но если вдруг мы замечаем его, Аврама, в себе – с этого момента начинается другая жизнь.

Книга первая. Начало

Звезды говорят

Верховный жрец Биш – «левая рука» царя Нимрода, не хотел бы сейчас встречаться с царем.

Скользящей походкой он шел по коридору, ведущему в царские покои.

Охранники опускали перед ним глаза, чтобы он не сжег их взглядом.

В конце коридора Биш приоткрыл тяжелую дверь из драгоценного кедрового дерева и с дрожью в голосе произнес:

– Дурные вести, великий царь.

И запнулся.

Наконечник стрелы был направлен ему в лоб.

– Говори! – произнес Нимрод. Огромный лук в его руке изогнулся.

– Звезды предсказывают…, – Биш с трудом ворочал языком. – Они… предсказывают… что в твоем царстве родится мальчик, который будет отрицать… твою божественность.

Нимрод отпустил тетиву. Стрела понеслась к цели.

Но вдруг она изменила направление и вонзилась в потолок.

– Я бы выслушал его до конца, великий царь, – послышался тихий голос. В глубокой нише справа от трона стоял высокий человек лет тридцати, но совершенно седой.

– Когда он родится? – резко спросил Нимрод.

– До 30-го захода солнца. У нас есть 29 дней.

– Какие меры ты предпринимаешь, чтобы он не родился?

– Всех рожениц мы собрали в одном месте и отбираем новорожденных.

В живых должны остаться только девочки.

– Что скажешь, Терах? – спросил Нимрод седого.

– Моя жена беременна, – ответил Терах.

Кривая улыбка коснулась лица Биша и тут же исчезла.

– Но она должна родить через два месяца, – сказал Терах, – а здесь все закончится раньше.

– А если бы тебе пришлось пожертвовать сыном? – взгляд Нимрода теперь остановился на нем. – Пожертвовал бы?!

– Но он родится через два месяца, – холодно повторил Терах.

– Отвечай, как думаешь, – отрезал Нимрод.

– Есть только один царь, великий царь Нимрод, – Терах не отвел взгляда. – Его слово – слово бога.

– Значит, ты отдал бы своего сына?

– Да.

– Ну, что ж… это хорошо… Ты снова подтвердил свою преданность, мой Терах. Я проголодался. Действуйте! – бросил царь и вышел.

Из темноты проявилось уродливое лицо палача Сиюты. Он бесшумно проследовал за своим хозяином. Немой убийца, который сам себе отрезал язык из преданности повелителю, обернулся у двери… и плюнул под ноги Тераху.

* * *

В тот день был издан жестокий приказ.

И тут же во все концы страны поскакали глашатаи.

Приказ был зачитан на площадях и принят вавилонянами. Никто не смел сопротивляться богу Нимроду.

Роженицы, чей срок подходил, сами шли в родильные дома. Или их приводили мужья.

За месяц в стране не остался в живых ни один новорожденный мальчик.

Башня до небес

Зато за этот месяц еще на восемьдесят локтей выросла великая башня – гордость царя Нимрода и всей страны.

В центре Вавилона на главной площади, рядом с храмом Эсагила, посвященным богу Мардуку – создателю мира, победившему страшное чудовище Тиамат, строилась она – башня, устремленная в небо.

Она поднималась, доказывая всем: нас не взять голыми руками.

Башня должна соединить небо с землей.

Все знали – так и будет.

Однажды, пять месяцев назад, царь Нимрод собрал весь народ за стенами города, в Великой долине на берегу Евфрата.

Он гарцевал на коне перед простершейся ниц огромной толпой.

Нимрод говорил, и его слова передавали глашатаи дальше и дальше, чтобы все слышали, даже глухие.

Он сказал:

– Народ, я позвал вас сюда, чтобы спросить. Кто вы?! Послушные овцы, которые не знают, когда им перережут глотку? Или вы сами хотите решать свою судьбу?

Царь умолк, окинув взглядом море голов. И тут же из толпы раздался вопль:

– Сами! Мы хотим сами решать свою судьбу!

– Сами-и-и-и, – подхватил народ.

Нимрод кивнул. Он не сомневался в ответе.

– Тогда, – продолжил он, – мы должны построить башню.

– Башню-у-у-у! – выдохнул кто-то.

– Башню до небес! – закончил Нимрод.

– У-у-у-у-у! – застонала толпа.

Нимрод посмотрел на небо, оскалился и произнес:

– Ты не смоешь нас больше потопом! – он поднял руку, грозя небесам. – Мы не безропотные овцы, с которыми ты можешь делать, что захочешь. Мы хозяева своей жизни.

– Башню-у-у-у! – повторила толпа и завыла, требуя. – Мы строим башню!

Башню до небес!..

Нимрод долго не останавливал этого воя.

Народ не разочаровал его.

Он был безгранично предан своему царю.

– Боги должны ответить нам за смерть наших прадедов! – выкрикнул Нимрод. – Эй, боги!!! За что вы уничтожили их в водах потопа?!

Толпа замерла. Люди ожидали, что будет дальше. Кто победит в этой битве?

Нимрод улыбался.

Небеса молчали.

На глазах у всех рождался новый бог.

Близкий. Которого, наконец, можно увидеть.

Бог Нимрод.

Кто-то первый закричал:

– Слава богу Нимроду!

Потом подхватил один голос, не твердый, за ним второй – окрепший.

И, наконец, весь народ от края до края начал скандировать:

– Слава богу Нимроду!.. Слава богу Нимроду!..

Нимрод повел рукой, и снова все стихли разом.

– Властью своей, – произнес Нимрод, – властью бога на земле… я назначаю…

Он взглянул направо.

Там, преданно глядя на него, вытянувшись по струнке, замерли жрец Биш и первый министр Терах.

– …главным…

Жрец моргнул, выдавая волнение.

– …кому будет повиноваться Вавилон…

Биш ведь так хотел этого. Все на свете он готов был отдать, только бы услышать сейчас свое имя.

Царь произнес:

– Главным я назначаю Тераха.

Побелели от ненависти глаза Биша.

Вспыхнул пожар в его груди.

А народу что?! Народ завопил:

– Терах! Терах!..

И Терах ответил:

– Благодарю тебя, великий Нимрод! От имени народа заявляю: мы построим башню до небес! Это будет подарок тебе от преданного Вавилона. И тогда никакой потоп не возьмет нас.

Нимрод протянул руку к Тераху.

Тот приблизился и поцеловал ее.

В этот день был праздник, который длился всю ночь.

Только Биш не пришел.

* * *

Это случилось пять месяцев назад.

Решение было принято. И тут же все, кто мог держать в руках тележку, молот, молоток, камень, палку, палочку, тростинку, каждый, кто мог двигаться хоть немного, сильный и слабый, малый и старый, – все, как один, приступили к строительству башни.

Ими двигала безумная вера.

Их энтузиазм не нуждался в вожжах.

Не просто было Тераху овладеть этой стихией.

Оседлать горячего коня, не охладив его пыла.

Месяц он не выходил со стройки.

Сутками не спал.

Были назначены бригадиры, десятники, сотники, тысячники, десятитысячники.

Через месяц не стало камня, привезенного из дальних мест.

Страна ведь была построена на голой равнине.

А гряда гор, окружающих столицу, оказалась фикцией.

Камень дробился, превращаясь в песок.

Он не мог лечь в основу башни.

Стройка могла остановиться.

А голова Тераха – свалиться с плеч.

Нимрод не хотел и слышать об отсрочке в строительстве.

Точил свой топор палач Сиюта.

Еще неделю собирали камень по всей округе.

Через неделю и он закончился.

И когда оставалось только молиться, кто-то тихо прошептал: «Боги-то против… нехорошо мы обошлись с нашими богами».

И пошел по народу слух.

Гений Шелах

Именно тогда снова проявил себя молодой рыжий Шелах – гениальный архитектор Вавилонской башни.

Это он нарисовал башню, какой она должна быть.

Рассчитал опорные сооружения.

Определил, сколько материала и людей потребуется, с какой скоростью должны проводиться работы, чтобы достичь небес через пятьдесят лет. Это он в первые дни метался радостный и почитаемый всеми.

При виде его кричали:

– Это он! Он! Шелах! У него такая голова!.. У-а-ах, какая у него голова! Мы хотим, чтобы и наши дети были такими же умными, как он!

Это он, двадцатипятилетний Шелах, предположил, что должно быть горное плато под землей. И из него получатся крепкие камни для башни. Он даже вычислил, где оно находится.

Начали рыть.

И действительно, на глубине 120 локтей натолкнулись на каменистую породу. Крепкую. Подходящую.

Это была новая победа над небесами.

Народ снова поверил в свои силы.

Разрыли карьер, и стройка возобновилась.

Но ненадолго.

Через пару месяцев Тераху сообщили, что плато заканчивается.

Его осталось не более, чем на сорок дней.

Было решено держать это в тайне, не сообщать никому.

А Шелаху приказано найти выход.

Шелах искал. И не находил его.

Теперь уже у самого Тераха зародилось сомнение: может быть, действительно боги не хотят этого?

…В тот день он шел по стройке задумчивый.

За ним бежали слуги и начальники.

От облепивших башню людей не было видно самой башни.

Все превратилось в гигантский муравейник.

Мимо проходили люди, кланялись Тераху.

На лицах их была радость.

Тележечники не шли, а бежали.

Подъемники не поднимались, а взлетали.

В карьере все стонало, ухало, там добывали последние камни.

О том, что они последние, даже Терах боялся думать.

Камни тут же обтесывали и переваливали на тележки.

Люди не уходили домой.

Они не знали усталости.

Великая идея построить башню до небес стучала в их сердцах.

Терах спустился в карьер.

И понял – вот оно, начинается.

Огромные очереди тележечников роптали перед выбившимися из сил камнетесами.

Терах услышал крики и увидел Шелаха.

Тот был как всегда всклокочен и неопрятен. Он давно уже не обращал внимания на свою внешность.

Бледный, не спавший много ночей Шелах стоял, опустив руки от усталости и унижения.

Тележечники кричали ему в лицо:

– Мы не должны ждать ни секунды! Мы не отдыхать пришли сюда! Где твои хваленые мозги, Шелах?!..

Прошло только три месяца, и куда подевалось преклонение перед гением Шелаха?!

– Что я могу сделать?! – он устало разводил руками. – Камнетесы работают, не отдыхая! По расчетам…

– Плевали мы на твои расчеты! Тележки должны наполняться сразу!

– Придумай что-то! – кричали люди. – Это ты изобретатель, а не мы!

– Да какой он изобретатель! – послышался визг из толпы. – Он никто и ничто!

– Дать ему по голове, – подхватил другой голос, – чтобы мозги повылетали!

Брань неслась отовсюду.

Люди сжимали кольцо вокруг Шелаха.

Люди требовали работу.

И они были правы.

Терах приблизился.

Тележечники не заметили его.

– Что здесь происходит? – спросил Терах, хотя ему и так все было ясно.

Сначала толпа смолкла, его боялись и уважали.

Потом один из кричащих, самый почтенный бригадир, сказал:

– Великий Терах, мы простаиваем здесь часами. Пока они рубят плато, пока разбивают камни и нагружают нас, проходит столько времени!

– Это он виноват во всем! – крикнул молодой тележечник и почти ткнул рукой в грудь Шелаха.

Шелах поднял голову и посмотрел в глаза Тераху.

– Я не знаю, что делать. Думаю, но не могу ничего придумать, – произнес он тихо и развел руками.

– Ты не хочешь! – крикнул кто-то. – А, может, ты умышленно не хочешь?!

– Я измучился, – прошептал Шелах.

– Давай нам работу! – молодой тележечник толкнул его так, что Шелах упал.

Но это не вызвало ни у кого сострадания.

– Мы строим башню для всего народа! – произнес пожилой бригадир. – И не можем зависеть от одного такого.

Он указал пальцем на Шелаха и пнул его.

Шелах размазывал слезы грязными руками.

Взгляды всех были устремлены на Тераха.

Терах молчал.

– Но я не знаю, я измучился, я не знаю, как сделать, – снова и снова повторял Шелах, обращаясь к Тераху.

– Его надо отдать палачу Нимрода, – послышался вдруг тихий голос за спинами тележечников.

Толпа расступилась.

За ней стоял Биш. Он улыбался.

Только улыбка у него была зловещая.

– Да-да, – сказал он. – Ведь Шелах – главный изобретатель, а не может придумать. Ну, как же так?.. Нехорошо.

Шелах, побледневший от страха, смотрел на Биша.

– Люди должны работать беспрерывно, так сказал великий Нимрод. А они простаивают. И виноват в этом вот этот человечишка…

Биш посмотрел на Шелаха так, что тот задрожал и попытался прикрыться рукой от взгляда жреца.

– Принимай решение, Терах, – сказал Биш. – Ведь это ты руководишь стройкой, а не я!

Теперь он перевел взгляд на Тераха.

И все повернулись к нему.

И Шелах, упавший на землю, тоже смотрел на Тераха.

Терах долго молчал.

– Принимай решение, – настаивал Биш. – Его надо казнить, чтобы другим неповадно было. Всех их, – он небрежно кивнул на толпу, – бросить на рубку камня, а тем временем подобрать другого человека. У меня есть на примете один умный вавилонянин.

Терах вдруг сделал шаг и подал руку Шелаху.

Он помог ему встать.

Шелах еле держался на ногах.

– Сколько ты спал в последнее время? – спросил Терах.

– Я не спал уже давно, – еле слышно ответил Шелах. – Все пытался найти выход… и не мог…

Терах повернулся к одному из своих помощников, притихших за его спиной и приказал: «Накормить его, уложить спать и не трогать три дня». У того вытянулось лицо.

– Исполняй! – приказал Терах. И бесстрашно посмотрел на Биша.

– Я не хотел бы видеть тебя на стройке, – сказал Терах. – Ты пугаешь людей. Они перестают работать.

Биш выпрямился.

Все, затаив дыхание, следили за этим поединком.

– Ну, что ж, – выговорил Биш после долгой паузы. – Ты здесь хозяин… пока…

Повернулся и быстро пошел прочь.

Послышался тихий стон, – это Шелах обмяк в руках помощника.

– Всем продолжать работу! – проговорил Терах отрывисто. – Помочь камнетесам. Не стоять! Думать о цели! О великой башне, которую мы строим! Никто не остановит нас! Никто!

– Никто-о-о! – взвыла толпа.

И люди бросились помогать камнетесам.

Сам Терах закатал рукава.

Он подхватил огромный молот и начал крушить им породу.

Словно и не знал, что рубятся остатки камня. И скоро все остановится.

Он был смел и мудр, Терах, поэтому и слыл великим начальником.

Мы победили богов!

Тем временем изобретателя Шелаха привели в царские бани.

Он еще не мог справиться с дрожью. И не мог поверить. Что ему дали три дня на отдых.

Да Шелах и не хотел отдыхать.

Он боялся, что пройдут три дня, а он ничего не придумает.

Голова отказывалась работать. А ведь она никогда не подводила его.

Благовония и масла не помогли.

Горячая вода не расслабила его.

Огромный бассейн, который он сам и проектировал, наоборот, прибавил тревоги. «Мне дают все и думают, что я что-то придумаю. А я не смогу, – думал Шелах, охваченный паникой. – И тогда падет голова Тераха».

Нет, сам он не боялся Биша, не боялся и Сиюту – палача Нимрода.

Он боялся себя. Только себя! Не соответствует он великим чаяниям народа, надеждам их. Подводит он любимого Тераха и приносит огорчение он богу Нимроду.

А если так, то уж лучше не жить.

Его лихорадочные мысли прервал Сапир – пожилой слуга Тераха, охотник, помощник, повар, до бесконечности преданный своему хозяину. Все это знали.

Он появился неожиданно, присел перед Шелахом и спросил:

– Не спишь, Шелах?

– Не могу, – ответил тот.

– Выпей, – Сапир протянул ему глиняную чашу с дымящейся жидкостью. Шелах замешкался.

– Не бойся, это Терах прислал тебе. Я сам собирал эти травы в Великой долине.

Шелах взял чашу и послушно выпил.

И тут же, вздрогнув, откинул голову назад.

Глаза его закатились…

Он провалился в небытие.

Так, с открытыми глазами, он пролежал три дня.

Дыхание его остановилось.

Да, все были уверены, что он умер.

Но говорить об этом боялись.

Думали про себя, что так должно было случиться, ведь не оправдал он доверия, этот Шелах.

А зачем тогда брал на себя так много?

Было приказано перенести его тело на ложе. И не трогать три дня.

Через три дня Шелах очнулся.

Он не помнил ничего.

Голова была свежа, как никогда.

Перед ним на столе лежали таблички из мягкой еще глины и острые палочки.

Шелах вскочил со своего ложа и начал быстро что-то рисовать.

Все, что происходило дальше, летописцы назвали чудом.

В течение трех дней на площади выросло гигантское сооружение, сложенное из каменных плит, в центре его было отверстие, похожее на пасть. Оно строилось под руководством Шелаха.

Он снова не спал, готовил нечто новое и необычное.

Сюда везли глину со всей страны.

Никто не понимал, для чего это надо.

Но за Шелахом стоял Терах.

Люди видели – Терах верит в это безумие.

И они поверили тоже.

И вот однажды утром собрали всех.

Перед толпой металась рыжая шевелюра Шелаха.

За его спиной дымило уродливое сооружение, из пасти которого вырывался огонь.

– Начинай! – скомандовал Терах.

– Это печь! – закричал Шелах так, чтобы слышали все. – Она печет камни.

Я назвал их кирпичи.

Он быстро подскочил к печи и потянул на себя две затворки.

Тут же из огненного чрева вывалилась груда кирпичей.

Народ зашумел…

– Я придумал, как их лепить и обжигать. Все просто!

– Но достаточно ли они крепки? – спросил Терах.

И Шелах провел испытание, от которого все лишились дара речи.

Он сложил кирпичи вместе, в пять слоев, скрепил их какой-то вязкой массой и закричал:

– Когда я скажу, встаньте на эту стену. Все-все вставайте!

Через десять минут толпа взгромоздилась на стену. Не без опасения, но ведь было интересно.

Стена не шелохнулась.

Позвали самых толстых, стена и не вздрогнула.

Тогда ударились в нее телами.

Но прочная кирпичная стена словно смеялась над ними.

И Шелах смеялся. А, может, плакал от усталости, ведь он снова не спал три дня и три ночи.

С тревогой он заглядывал в глаза Тераха…

Ждал слов одобрения.

– Молодец, – сказал Терах. – Мы снова победили богов.

И вот тогда Шелах заплакал.

Вдруг опустился на землю и заплакал, не стесняясь, размазывая по грязным щекам слезы.

Только теперь все поняли, что произошло чудо.

И заорали, потрясая кулаками:

– Мы победили! Мы победили богов! Вот так-то будет лучше, боги! – Народ вопил, бросая взгляды на летящие облака. – Мы покажем вам, как нас топить! Теперь мы будем править! Великий Нимрод и великий народ! – Сегодня в честь праздника я отпускаю вас домой, к вашим семьям! – сказал Терах.

И они ответили ему в один голос:

– Мы не хотим идти домой, что нам там делать?!

Хитрый Терах, он знал, что они так ответят.

Вот после этого-то и началось.

Кирпичи выпекались будто сами собой.

Печи выплевывали их несметное количество прямо в тележки. Тележечники ждали, весело приплясывая.

А потом неслись к башне, нагруженные доверху, но счастливые.

Башня росла не по дням, не по часам, а по минутам.

На нее вели две широкие лестницы, одна – с восточной, другая – с западной стороны.

Та, что была с востока, использовалась для подъема грузов, а та, что с запада, – для спуска людей.

Рассказывают, что строители были настолько одержимы своим желанием закончить башню, что, когда по неосторожности кирпич падал вниз и раскалывался, они причитали: «Трудно будет заменить его». Однако если человек срывался вниз и разбивался насмерть, никто не обращал внимания.

Великая идея затмевала разум.

Предчувствие великой победы грело сердца.

Победы над богами. Где такое видано?!

Родиться, чтобы умереть?

За время строительства башни произошло еще одно событие, которое круто повернуло жизнь Тераха и его семьи.

Месячный срок, названный предсказателями, уже подходил к концу.

По всем признакам Амталей – жене Тераха оставался еще месяц до рождения ребенка.

Она уже радовалась, что смогла выносить его и не попасть под жестокий закон Нимрода.

Что родиться мальчик, она знала точно.

По тому, как он разговаривал с ней.

Как толкался в ее животе, никогда не причиняя боли.

Уже истекал принятый законом срок.

Нужно было продержаться еще один день…

Как вдруг она почувствовала, что ребенок зашевелился в ней.

Не так, как прежде, по-другому.

Амталей проснулась в ужасе.

Мужа не было рядом.

Мальчик говорил с ней.

Она понимала его знаки.

Он решил выходить.

Спускался ниже и ниже.

– Только не сегодня! – подумала она. – Нет! Нет!..

Амталей смотрела на свой живот.

Ее долгожданный мальчик, вымоленный у богов, не мог, не должен был родиться сегодня!

Она гладила живот и уговаривала своего ребенка:

– Ну, я прошу тебя, долгожданный мой, полежи спокойно. Любимый мой, выдержи еще два дня. Только два дня и две ночи, и тогда я обниму тебя, мой сын, моя радость, моя жизнь…

Но он не слушал ее.

Он рвался наружу.

Так, за день до истечения срока ужасного закона, у Амталей начались предродовые схватки.

– Терах! – в ужасе закричала она, хотя знала, что Тераха нет. Он днями и ночами пропадал на строительстве башни. – Терах, что мне делать!? Как же ты нужен мне сейчас, муж мой!

И словно услышал Терах ее молитву.

Распахнулась дверь, и он вошел.

Спокойный, мужественный, любимый.

– Ты здесь, мой Терах! – воскликнула она. И виновато простонала. – Я не могу удержать его!

– Не волнуйся, я знал, что он родится раньше, – успокоил ее Терах.

Он подошел к жене.

Амталей умоляюще смотрела на него: «Мой великий муж, останови его!».

– Не могу, – сказал он. – Боги решают, не мы.

Она заглядывала ему в глаза.

Он обнял ее.

– Я не отдам его! – с трудом выговорила, превозмогая боль. – Не отдам никому!

– Я знал, что ты так скажешь, – произнес Терах.

– Мы ведь так долго его ждали, Терах?! – простонала она.

– Да. Не вовремя он рождается.

– Но мы ведь не отдадим его?!

Она вдруг отстранилась и с ужасом посмотрела на Тераха.

– Царь Нимрод… – начал было Терах.

– Я не отдам его никому! – произнесла Амталей. – Ни-ко-му!

Сейчас она была похожа на волчицу, прикрывающую телом своего единственного волчонка.

Глаза ее метали молнии.

Зубами она была готова вцепиться в любого, кто посмеет приблизиться к ее еще не родившемуся ребенку.

Но внезапно тело ее содрогнулось, с губ сорвался крик: «Не-ет!»

Амталей посмотрела вниз.

Начали отходить воды.

– Не волнуйся, любимая, царь Нимрод не получит его, – произнес Терах.

И она посмотрела на мужа с такой любовью! С такой любовью, что отступила боль.

Да, она улыбалась ему, благодарная и уверенная, что так и будет.

Она знала: ее великий Терах не нарушит слова.

– Я отослал слуг, – сказал он. – Буду сам принимать роды.

– Откуда ты узнал, что это произойдет сегодня?! – удивилась она.

– Я умею читать по звездам не хуже великого жреца.

Терах с нежностью смотрел на жену.

– Нам надо поторопиться, любимая, – он взял ее за руку.