Tsitaadid raamatust «Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши»
Гаенко и Рябов вышли на платформу и стали под часами. – Ну, куда пойдем? – спросил ефрейтор Рябов. – Программа такова, – ответил друг его, – сначала – естественно – Эрмитаж, потом – Медный всадник, дальше, значит, Петропавловская крепость, и под конец – Третьяковская галерея.
даже в русском алфавите согласных больше, чем несогласных…
Вы не толстый, – сказала Надя, – вы самостоятельный.
Вон Эйфелева башня, – закричал Красноперов, – я ее сразу узнал. Прекрасный ориентир! – Какая еще Эйфелева башня, – возразил шофер, – да ничего подобного. Это станина для американской баллистической ракеты. – Поезжайте, – сказал Дебоширин, – сориентируемся в дороге.
Черкасова знала вся страна как артиста, депутата и борца за мир. Моего отца знали только соседи как человека пьющего и нервного.
Она взглянула на Красноперова. Повернулась, добивая уже не глядя. Сошла по лестнице вниз. И если не ступени, так устои рушились под ее каблучками.
Незнакомец улыбнулся и голосом вокзального диктора произнес: – Вопреки кажущемуся благополучию, на Западе растет число самоубийств. – И добавил: – ЦО «Правда» от шестого декабря. Разве ты, Красноперов, газет не читаешь?
радужно: «…Я – литератор и режиссер. Живу в небольшой уютной квартире. (Он имел
Достаточно того, что я работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике…
Маруся росла счастливой девочкой без комплексов. Она хорошо училась в школе, посещала кружок бальных танцев. У нее был рояль, цветной телевизор и даже собака. Жизнь ее состояла из добросовестной учебы плюс невинные здоровые развлечения – кино, театры, музеи. Занятия физкультурой облегчили ей муки полового созревания. Окончив школу, Маруся легко поступила в Институт культуры. Выпускники его, как правило, заведуют художественной самодеятельностью. Однако Маруся была уверена, что найдет себе работу
