Обречённые. Второе дело

Пройдя на кухню, Николай включил конфорку под чайником, и насвистывая весёлый мотивчик, отправился в ванну, снимая по пути футболку. Чайник уже во всю свистел, когда он завёрнутый в полотенце появился в коридоре. Заварил себе крепкого чая, прихватил мисочку с сушками и отправился в комнату. Усевшись в кресле, взял пульт с журнального столика и включил телевизор. Телевизор был большой, современный. Николай купил его уже после второй зарплаты в сервисе и теперь он вольготно расположился на стене, где раньше висела книжная полка, переехавшая в коридор. Старый «Рекорд» благополучно отправился на свалку. Переключая каналы, искал что-ни будь интересное, желательно техническое. Неожиданно трансляция прервалась и человек в форме полицейского зачитал информацию из которой следовало, что полиция разыскивает свидетелей ДТП на Никольском шоссе. В результате аварии погиб человек. Всех, кто мог это видеть, просят позвонить по телефонам, указанным на экране. Затем показали фотографию пострадавшего. Николай застыл с чашкой чая, как парализованный. Он внимательно вглядывался в экран. Когда пошла обычная передача, на его лице появилась улыбка, не весёлая улыбка – злая. Резко вскочив с кресла, он даже не заметил, что упавшая на пол кружка с чаем разлетелась на мелкие кусочки. Осколки со звоном поскакали по полу. Подбежав к комоду, он открыл второй ящик сверху порылся в лежащих в нём вещах. Наконец в его руках оказалась старая, уже выцветшая фотография. На фоне какого-то аттракциона стоял молодой мужчина, заложив руки за спину. Он улыбался. Николай оглянулся: на стене на против телевизора висела мишень для дартс. Прицепил туда фотографию, отошёл к телевизору, замахнулся… Дротик попал точно в цель. Его остриё вошло прямо между глаз улыбчивого мужчины. Опустился в кресло, откинулся на спинку.

– Бог шельму метит, – тихо произнёс Николай и на душе у него стало спокойно и легко. Как будто камень с плеч свалился. На экране телевизора, какой-то толстяк старался запихнуть в рот огромный бургер.

4

Дом Жарковых находился довольно далеко от места аварии. Нажимая на педаль газа Борис обдумывал, как бы по деликатней сообщить о происшествии матери. Ирина Михайловна, мать Борьки, женщина строгая, как казалось сыну, даже слегка через чур. Конечно, вся её строгость была направлена на то, чтобы вырастить порядочного, во всех отношениях сына. Последнее время между ними пробежала кошка. И кошкой этой, без сомнения была Светлана. У матери в голове не укладывалось, как это её порядочный сын бросил беременную девочку, которую она уже видела своей невесткой, ради другой. Пусть она очень смазлива, но где же чувство долга? В этом отец её поддерживал, но на Бориса не давил, как будто его, что-то сдерживало, останавливало. Может и сам в молодости был грешен. И вот теперь такое горе. Как его перенесёт мать? Она любила отца, любила с тех самых пор, как встретила его в коридоре строительного института, когда попала туда случайно, разыскивая свою подругу. Уже через месяц они поженились и зажили вместе в малюсенькой комнате, которую снимали на студенческие стипендии. Мать в то время училась в мединституте по специальности терапевт. Всё время, пока отец устраивал свою карьеру, она всячески его поддерживала, старалась освободить от житейских проблем. И вот, когда уже всё сложилось и наладилось – он везёт ей такое известие. Уж лучше бы до его приезда она узнала эту новость из телевизора. Как бы сейчас он этого хотел. А за окном машины проносился как-то, вдруг, позеленевший лес. Ещё вчера, когда он ехал на работу, это была сплошная серая стена с просвечивающим, кое- где пятнами старого потемневшего снега. Вот так, будет весна, а отца уже не будет никогда. Охватить это НИКОГДА Борис, пока был не в состоянии. В голове, помимо его воли, мелькали мысли о бизнесе и о себе. Но он старался гнать эти мысли прочь. Сейчас, главное мама. Вот и развилка. Указатель на обочине- д. Михеевка 1,5 км, а там не далеко – коттеджный посёлок Сосновый бор. Пять лет назад отец построил в нём просторный дом в два этажа и всё, что к дому полагается. Старый же, в котором они жили раньше, в другом посёлке, решили сохранить, авось, когда ни будь пригодится. Дом располагался в лесу, часть его решили сохранить, и теперь стройные высокие сосны росли прямо на участке, обнесённом добротным кованным забором. Летом на солнце они источали удивительный запах хвои и смолы. Мать очень любила дом и всё, что было вокруг него. А уже с ранней весны любила проводить время на веранде с непременно раскрытыми настежь окнами. А вот и посёлок. Он всё время появляется неожиданно из-за опушки соснового леса, которую огибает дорога. На въезде шлагбаум, который, впрочем, почти всегда открыт, хотя в небольшой сторожке сидит охранник. Через четыре дома поворот направо и в глубине переулка дом. Борис нажал кнопку брелока, над воротами загорелась оранжевая лампочка и ворота плавно отошли в сторону. Въехав на площадку из цветной брусчатки припарковал машину и заглушил мотор. Долго сидел в машине собираясь с мыслями. Наконец, решился и открыл дверь. В ноги тут же уткнулась морда Чипса. Чипс, любимец семьи – рыжий с чёрными пятнами двор терьер. Три года назад он протиснулся под воротами, осмотрелся, принюхался, да так и остался жить. Чипсы его любимое лакомство, так что над тем, как назвать нового жильца, долго не думали. На улице матери не было, но почти сразу открылась дверь, и она показалась на крыльце дома.

– Что-то ты сегодня припозднился, и отца до сих пор нет. Он что, на объект поехал? – Ирина Михайловна старалась быть спокойной, но голос выдавал её волнение. В свое шестьдесят три года она прекрасно выглядела. Глядя на эту среднего роста, подтянутую женщину, никто бы не дал ей больше сорока шести, сорока семи. Для этого, конечно прилагались усилия и не малые. Салон красоты, фитнес центр, бассейн, пробежки мелкой трусцой по утрам по дорожкам посёлка в компании таких же энтузиасток, русская баня в конце концов требовали не мало времени. Но с тех пор, как дела отца пошли в гору мать бросила работу в школе и времени стало хватать на всё.

– Да мам, у нас на стройке ЧП, – он сам не понял, как у него вырвались эти слова, – Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать, давай пройдём в беседку.

Мать вопросительно посмотрела на Бориса, по её лицу промелькнула тень.

– Ты хочешь поговорить о Светлане? Я, конечно приму твоё решение, ты ведь мой единственный сын, но согласись, что с Верочкой ты поступил по- свински. Тем более, что она беременна. Этот вопрос тебе всё же придётся решать.

К беседке вела дорожка из такой же разноцветной брусчатки, как и на парковке. Вдоль дорожки были посажены кусты роз, за которыми мать самозабвенно ухаживала и которые отвечали ей взаимностью – уже были видны следы пробуждения после долгой зимы. Беседка, крытая черепичной крышей, располагалась на краю искусственного водоёма, который летом доставлял много проблем из- за лягушек, которые неизвестно откуда появлялись и устраивали жуткие концерты по вечерам. С ними боролись, но ничего не помогало. Отец шутил, что нужно завести цаплю и это будет единственное правильное решение. Ирина Михайловна расположилась на плетёном диванчике, Борис сел напротив в кресло из того же материала. На круглом столике между ними стояла маленькая вазочка с подснежниками, которые мать собирала прямо на их участке.

– Мам, ты только не волнуйся, – Борис замолчал, подбирая слова.

– Да что ты тянешь? Что-то серьёзное на стройке? У отца что, будут неприятности? Да говори уже!

– Мам, отца больше нет. Он разбился на машине, когда ехал на стройку. Он спешил, – Борис вскочил из кресла и бросился к матери, которая с закрытыми глазами, сползала на пол беседки. Он подхватил её и усадил в кресло. Мать не подавала признаков жизни, похоже она была в глубоком обмороке. Подснежники полетели прочь, когда Борис, схватив вазочку плеснул водой ей в лицо. На бледном, как полотно лице дрогнули ресницы и мать глубоко вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на сына и никак не могла понять: правда ли то, что он сказал. Сказал, или ей весь этот кошмар причудился.

– Мама, посиди здесь, я сейчас приду, – Борис бегом отправился в дом. В ванной на первом этаже, на стене висела аптечка. Быстро схватив пузырёк с валерьянкой забежал на кухню и со стаканом воды выскочил на крыльцо. Мать медленно выпила лекарство и откинулась на спинку кресла.

– Боря, как это произошла, как это, вообще, могло произойти. Серёжа так аккуратно всегда водил машину, никогда не нарушал правил. Где он сейчас. Я хочу его видеть, может это не он, может быть, что-то напутали.

– Мама, я прошу тебя, не надо. Сейчас никак нельзя, может быть потом, позже. Давай-ка ты пойдёшь ляжешь, тебе нужно успокоится. Может Николай Иванычу позвонить, пусть подъедет, тебе какой ни будь укольчик сделает, – Борис подал матери руку и помог ей встать, она безвольно последовала за ним. Уложив мать на диван, Борис набрал номер их домашнего врача.

– Николай Иванычу, матери очень плохо, не могли вы сейчас подъехать. – Борис переложил телефон в другую руку и посмотрел на часы, – Спасибо Николай Иваныч, я буду вас ждать.

5

Эльвира Витальевна – женщина после пятидесяти, со следами неправильного образа жизни на лице, цедила через трубочку коктейль, какого-то неопределённого цвета. В пепельнице дымилась дорогая сигарета, от которой по гостиной разносился сладковатый запах. Лицо её выглядело довольно молодо для её лет, по всей видимости результат пластической операции и скорее всего не одной. Копна светлых волос была небрежно перетянута красной лентой, покрашенные яркой красной помадой губы, слава богу, не были накачены. Ослепительно белые зубы едва ли были собственными, нежный шоколадный загар не оставлял сомнения в посещении солярия. Когда-то голубые глаза, теперь слегка выцвели и даже, когда улыбались были печальны. Сидя в гостиной, своего дома, она грустила, и было от чего. Сегодня её благоверный сообщил ей, что бизнес его находится на грани банкротства. Что он не говорил ей, боясь её расстроить, а кроме того очень надеялся на сделку, которая могла всё поправить. И вот теперь сделка сорвалась. А тут ещё сегодня выдал, что дом пришлось заложить. Это уже ни в какие ворота, с ума он, что ли сошёл? Неужели её Генка ни на что не способен. Неужели в молодости она поставила не на того. Лицо Эльвиры перекосилось, как будто съела дольку лимона без сахара. А ведь так всё было хорошо: Генка дурачок от неё без ума, всё, что ни попросишь – всё тебе пожалуйста. Как сыр в масле каталась, не работала ни одного дня. Салоны, отдых за границей, шопинг, да много ещё чего. А интрижки на стороне… Мужу то всё некогда, всё работал. В конце концов, я живой человек. И потом, я ему дочку родила. Он же в ней души ни чает. В любом случае в сложившихся обстоятельствах, нужно, что-то предпринимать, а то так не долго по миру пойти. Эльвира услышала звук подъезжающего автомобиля и обернулась к входной двери. Со стуком закрылись ворота. Когда уже их отрегулируют, бьют прямо по голове. Распахнулась дверь в гостиную и в неё почти вбежала Светлана. На ней не было лица. Ни слова не говоря, она плюхнулась в кресло напротив матери и уставилась в пол.

– Ты что такая, сама не своя? Что случилось, доллар что ли обрушился? – Эльвира недоверчиво смотрела на дочь.

– У тебя одни деньги на уме. Ты, вообще, кроме них можешь о чём ни будь думать? У Бориса отец погиб, разбился на машине, – сдавленно произнесла Светлана.

– Вот те здрасте. Как это могло случиться? Он что, пьяный был?

– Почему пьяный, ты, вообще соображаешь, что говоришь? У людей такое горе, а ты, а ты…

– Ладно, ладно успокойся. Конечно, я всё понимаю. Так, вырвалось как-то не произвольно.

Светлана молчала, и уже в который раз пыталась соединиться с Борисом, но телефон его не отвечал. Эльвира смотрела на дочь, и что-то прикидывала в голове. Молчание продолжалось не менее пяти минут. Затем Эльвира вкрадчиво спросила: «Это что же, теперь Борис будет руководителем фирмы и всё будет принадлежать только ему?» Светлана продолжала молчать, как будто и не слышала вопроса.

– Всё-таки вовремя ты с ним познакомилась. Была богатая невеста, а теперь – очень богатая.

– Как ты сейчас можешь говорить об этом. Я всё больше убеждаюсь, что у тебя нет сердца.

– Причём здесь сердце. Мне, конечно, очень жаль Сергей Сергеича, но раз уж так случилось, теперь не вернуть ничего. Я обязательно позвоню его жене, выражу соболезнование, можешь не сомневаться. Но жизнь продолжается и о будующем тоже не грех подумать. А у нас с отцом сейчас дела идут не лучшим образом и мне хочется надеяться, что твой будующий муж поможет нам решить некоторые житейские проблемы.

– Не думаешь ли ты, что я после свадьбы буду поднимать такие вопросы? Это же стыдно в конце концов. И давай прекратим этот бесполезный разговор. Я поеду к Борису – он трубку не берёт, может ему нужна помощь. Ты не поедешь со мной?

– Нет, не думаю. Скажи там, что я приболела. Да нет, я сама скажу, когда буду звонить с соболезнованиями. Ты мне, кстати, позвони оттуда, когда это будет удобно. – Эльвира вынула трубочку из стакана с коктейлем и опорожнила его одним глотком. Затем, подожгла очередную сигарету, взамен потухшей и взяла со столика глянцевый журнал.

Светлана знала ответ матери наперёд, и поэтому не стала задерживаться. Подхватив свою сумочку с тумбы, стоявшей под телевизором, она выскочила из комнаты так же быстро, как и вошла в неё. Садясь за руль и поворачивая ключ в замке зажигания, она успела мысленно послать мать к чёрту. Сколько она себя помнила, у них не было с ней близких отношений, не говоря уже о задушевных. Мать всегда была занята собой, на дочь времени не оставалось. Няньки, гувернантки, школа занимались воспитанием Светланы. Пока ещё она была маленькой девочкой, она пыталась сблизиться с матерью, но та вела себя строго и отчуждённо. Света не помнила, чтобы её, когда-нибудь взяли на колени, приласкали, спели колыбельную, поцеловали на ночь. Иногда она даже думала, что её настоящая мама умерла, а Эльвира – это мачеха, которая не любит её. А вот отец любил свою дочку, всячески баловал её, почти ни в чём ей не отказывал. Учил её, что такое хорошо, а что такое плохо. И она благодарна ему за это. Благодаря ему она выросла девочкой доброй и умной. Это он привил ей любовь к красоте, не только природной, но и сотворённой рукой человека. Отец в молодости увлекался архитектурой, правда это не стало смыслом его жизни, а вот дочь заразилась и после школы подала документы в архитектурный институт и ни разу не пожалела об этом. Здесь же, в институте познакомилась с интересным парнем. У Володи всегда были, какие-то фантастические проекты, невозможные с точки зрения практического строительства. Светлана была покорена его обаянием. Как красиво он за ней ухаживал… Ей тогда казалось, что он лучший на свете человек. А вот встретила Бориса и, кажется, поняла, что такое настоящая любовь. Конечно Володька расстроился, да что там расстроился, он был в не себя. Но она ничего уже не могла изменить, даже, когда узнала, что у Бориса есть девушка. Даже, когда узнала, что она беременна. А теперь у него такое горе. Свадьбу, конечно придётся перенести на какой-то срок. Машина завелась и медленно выехала за ворота.

Звук закрываемых ворот опять вывел Эльвиру из себя. Нужно сегодня же сказать об этом Геннадию. Сколько можно это терпеть. Затушив сигарету в пепельнице, она достала из-под подушки телефон.

– Гена, ты во сколько сегодня вернёшься домой? Хорошо. По дороге купи хорошего коньяку – надо Сергей Сергеича помянуть. Ты разве не в курсе, он сегодня разбился на машине. Светочка, бедная девочка сама не своя, отправилась к Борису его успокаивать. Ладно, до встречи, – и Эльвира Витальевна отключилась. До приезда мужа оставалось ещё часа три, в голове приятно играл коктейль, и Эльвира решила немного вздремнуть. Встала с кресла и устроилась на большом, занимающем чуть ли не треть гостиной диване. Через пять минут, она уже тихо сопела с улыбкой на губах.

К дому тихо подъехала машина. Это был «мерседес» не последней, конечно, модели, не очень новый, но как говорят, в хорошем состоянии. На участок он заезжать не стал, а припарковался на обочине, не далеко от ворот. Дверца открылась и из машины вышел человек средних лет. В глаза сразу бросалась его высокая и хорошо накачанная фигура, которая выдавала в нём либо спортсмена, либо человека не равнодушного к своему телу. Выглядел он лет на тридцать пять – сорок, ближе к сорока. Волевой подбородок слегка выпячивался вперёд, над верхней губой небольшие чёрные усы. Лицо портили большие надбровные дуги, под которыми прятались маленькие серые глаза. Едва приметный шрам на лбу прикрывали тёмные жёсткие волосы. Одет был в синие джинсы и лёгкий, не по погоде свитер, тёмно-бардового цвета. Оглядевшись по сторонам и взглянув на дорогие часы, подарок Эльвиры, прошёл к калитке. Калитка была не заперта. Двигаясь по дорожке к дому, мужчина насвистывал весёлый мотивчик. Судя по уверенным движениям, здесь он был не в первый раз. Войдя в гостиную, он увидел Эльвиру, которая открыла глаза, заслышав шаги.

– Вот это сюрприз. А что ты тут делаешь? Мы же договорились, что ты можешь приехать сюда, только если я позову, – зевая проговорила хозяйка дома.

– Элечка, дорогая, но ведь ты не отвечаешь на звонки, а мне срочно нужно решить с тобой один неприятный вопрос, – мужчина присел в кресло, которое она покинула не за долго до того.

– Вот что Николаша, знаю я твои неприятности, опять небось проигрался в свои дротики. Я же просила – завязывай с этими играми. Это даже в конце концов, как-то не серьёзно, детство какое-то. Уж лучше бы ты в карты играл, как и все шалопаи. Ну и на сколько неприятен это твой вопрос? – Эльвира скривила свой рот в ухмылке.

– Элечка, для тебя это просто пустяк, какие-то тридцать тысяч. Я тебе обязательно верну, ты же знаешь.

– Вот именно, знаю. Я твою зарплату в фитнес клубе знаю. Имей в виду, это в последний раз. У мужа дела пошли плохо, сама всю голову сломала, как бы их поправить, – потянулась к сумочке, открыла её и бросила ни диван пять пятитысячных купюр, – нет больше наличных, свою пятёрочку добавишь.

– Элечка, ты мой спаситель. Я так тебя люблю. Я для тебя всё сделаю, что ты попросишь, – с этими словами Николай присел на диван и уткнулся лицом в грудь Эльвиры.

– Не здесь и не сейчас. С ума сошёл – скоро муж вернётся. Завтра, в нашем отеле, время я тебе сообщу, – плавно отстранясь Эльвира села и откинулась на спинку дивана. Немного подумав и поглядев на Николая решила – может и пригодится. Николаша подобрал разбросанные по дивану купюры, засунул их в задний карман джинс и потянулся к Эльвире.

– Я же сказала – не сегодня. Иди уже!

Николаша кивнул, развернулся на каблуках и отправился на выход. Уже открыв дверь, обернулся.

– Буду с нетерпением ждать твоего звонка. Целую милая. – Дверь за ним закрылась и в доме воцарилась тишина. Эльвира включила телевизор, нашла нужный канал, где шёл её любимый бесконечный сериал, и уставилась на экран. За окном неожиданно потемнело, сильные порывы ветра пригибали кусты к земле и закручивали пыльные бурунчики на дорожке к воротам. Через пять минут всё затихло, затаилось в ожидании. Первый в этом году настоящий весенний дождь обрушился на землю. Крупные капли забарабанили по крыше беседки с такой силой, что казалось они вот- вот пробьют её насквозь. Водосточные трубы загудели под напором воды, которая ринулась в них с крыши дома. Где-то далеко послышались раскаты грома, объявляющие о приходе настоящей весны.

Светлану дождь застал на подъезде к дому Жарковых. Дворники, включенные на максимум, с трудом справлялись с потоками воды, дорога превратилась в русло небольшой реки. Повернув в нужный переулок, она въехала на стоянку и припарковалась рядом с машиной Бориса. Дверь на веранду была открыта, и Светлана бегом пробежала несколько метров, отделяющих её от укрытия. И всё же этой минуты хватило на то, чтобы она промокла с ног до головы. На шум вышел Борис, и не смог сдержать улыбки. Светлана стояла у зеркала в уже скопившейся под ней луже воды. Платье её насквозь промокло и прилипло к телу, подчёркивая все достоинства её фигуры – она пыталась навести порядок на голове, но кажется безуспешно.

– Не трать, зря время. Тебе срочно нужно отправиться в ванну, пока ты не простудилась. А я в это время приготовлю тебе чай. – Борис подошёл к Светлане, взял её за плечи и начал подталкивать в сторону ванной комнаты.

– Борис, я всё знаю. Ужасно, что всё так случилось. Мне очень жаль, прими мои соболезнования.

– Спасибо Светик, что ты приехала. Маме, что-то совсем плохо, не знаю, что делать. Позвонил нашему домашнему врачу, попросил его приехать. А тут дождь такой. Боюсь, как бы это его не задержало.

– Надо дать ей успокоительного, а потом ей не помешает горячий чай. Где она?

– Послушай, ты вся дрожишь. Всё, быстро в ванну. Насчёт успокоительных, я и сам сообразил. Ну а чай будем вместе пить, когда ты выйдешь. Там мой халат висит, можешь им воспользоваться. И без разговоров.

Когда дверь в ванну закрылась, Борис поставил чайник на плиту и отправился в спальню к матери. Та лежала на кровати, прикрыв глаза. Правая рука её нервно теребила кончик покрывала.

– Боря, кто там приехал, может быть, что-то про отца? – голос её был с хрипотцой и слегка вибрировал.

– Мам, это Света приехала. Она, как-то узнала и приехала нас поддержать. Вымокла до нитки, так я её в ванну отправил, пусть отогреется.

– Может она и правда не такая плохая, вот ведь приехала. Может у вас всё сложится, и хорошо будет. А я теперь одна на белом свете. Кончилась моя жизнь, Боренька, – по щеке матери потекла слеза.

Борис присел рядом и обнял её за плечи.

– Ну что ты такое говоришь. Я у тебя есть, я же никуда не делся. Как жили с тобой вместе, так и будем жить дальше, – Борис поглаживал мать по спине.

– У тебя теперь будет слишком много забот. Нельзя допустить, что бы папин бизнес пропал. Он так много сил потратил на создание фирмы. Придётся много работать. Я понимаю, что на меня времени будет не хватать.

Борис хотел возразить, но в дверь постучали. Открыв входную дверь он впустил в гостиную доктора. Николай Иванович выглядел получше, чем Светлана, в руках он держал большой тёмный зонт, с которого стекала вода. Озабоченно поглядев на Бориса, он бросил зонт в чугунную подставку и собрался идти в ванну мыть руки.

– Николай Иванович, здравствуйте. Извините, что пришлось вас выдернуть в такую погоду. Погиб отец, ну и можете представить в каком состоянии мать.

Доктор удивлённо посмотрел на Бориса.

– Как погиб, когда это случилось? Я только вчера видел его в клубе. Он прекрасно себя чувствовал, выиграл три партии подряд, был очень весел.

– Это случилось сегодня, он разбился на машине, машина сгорела.

– Ах ты боже мой, какое горе. Прими мои соболезнования. Так, а где же Ирина Михайловна? Пожалуй, укольчик ей не помешает, вот только руки помою.

– Если можно, сделайте это на кухне, а то ванна занята. Света приехала, вымокла до нитки, так я её туда отправил.

– Ну что ж, это вы правильно поступили голубчик. Сейчас простудиться – ничего не стоит. Ладно кухня, так кухня, – доктор, подхватив свой саквояж вышел. Тут же открылась дверь в ванну и оттуда вышла Светлана, облачённая в халат Бориса. На ногах были одеты резиновые шлёпанцы сорок второго размера, которые так и норовили сбежать. Борис с улыбкой указал на диван.

– Сейчас я принесу тебе чаю. Пришёл доктор, ты его не пугайся – милейший человек.

Борис отправился на кухню, где сейчас же раздалась приглушённая речь, а потом и свист закипевшего чайника. Ещё через минуту из кухни вышел пожилой человек с докторским саквояжем, кивнул Светлане и направился к лестнице на второй этаж, где располагалась спальня Ирины Михайловны. Борис появился с подносом в руках, на котором стояли две чашки с чаем, сахарница и вазочка с малиновым вареньем.

– Говорят, что малина при простуде просто миф, но лишним, я думаю, не будет. В конце концов – это просто вкусно, – поднос удобно расположился на столике возле дивана.

– Спасибо Боря. Теперь мне уж точно простуда не грозит, – Светлана взяла чашку. – Что ты собираешься делать завтра. Если надо, что-нибудь помочь, то я в твоём распоряжении.

– Пока не знаю. Сначала нужно в офис, потом узнать, кто проводит расследование, когда можно будет забрать тело. От этого будет зависеть дата похорон. Так что, пока помощь не требуется. Хотя, если матери завтра не станет лучше, я попрошу тебя побыть с ней. Да, я попрошу тебя завтра побыть с мамой, независимо от того, как она будет себя чувствовать. Ты сможешь?

– Конечно, я побуду, делай свои дела спокойно. Вообще, можешь на меня рассчитывать, на работе я возьму отпуск на недельку.

На лестнице со второго этажа послышались шаги. Доктор быстро спустился в гостиную. Подошёл к большому обеденному столу, уселся на стул и стал заполнять бланк рецепта. Закончив эту работу, протянул рецепт Борису.

– Вот эти лекарства нужно купить завтра. А пока, я ввёл Ирине Михайловне успокоительное. Так что сегодняшнюю ночь она проведёт спокойно, можете не волноваться.

Борис взял рецепт и положил его в задний карман брюк. Доктор посмотрел на часы и засобирался.

– Спасибо вам Николай Иванович, не знаю, что бы мы без вас делали.

– Ну что вы, это мой долг, как и всякого врача. Однако, уже поздно. Честь имею кланяться, – и доктор, подхватив саквояж и уже обсохший зонт, вышел на улицу.

Борис тоже посмотрел на часы и приподнял брови.

– Я и не думал, что уже так поздно. Ты вот что, ложись в моей комнате, чистое бельё возьми в шкафу, а я сегодня посплю в спальне матери, там есть превосходный диван. Утром я уеду рано, постараюсь ничем не греметь. Мать, после укола, вряд ли рано встанет, так что спи спокойно.

Проводив Светлану до своей комнаты, Борис поцеловал её и отправился на второй этаж.

6

Последующая неделя для Бориса стала очень насыщенной. После вступления им в должность руководителя фирмы, на него навалилось множество обязанностей и не решённых вопросов, о которых раньше он даже не подозревал. Отец, за годы его правления, хотя и создал стройный механизм, который работал безупречно, однако, нет такого механизма, который не давал бы сбоя. А тут ещё перед самым происшествием, его покинул Валентин Петрович – финансовый гений компании, между прочим, как оказалось по вине Бориса. Найти ему замену не просто. Борис звонил, просил вернуться его на работу, но тот даже отказался с ним разговаривать. Понять его не сложно, достаточно поставить себя на его место. Только поздно вечером возвращался он домой, до предела измученный работой с непривычки. Мать встречала его с радостью после казавшегося ей бесконечного дня. Её одиночество скрашивала Светлана, которая всю неделю провела рядом с ней. За это время они очень сблизились. Как говорится: не было бы счастья, да не счастье помогло. Они проводили дни за разговорами, строили планы на будующее и, даже выходили в сад, приводили клумбы Ирины Михайловны в порядок после долгой зимы. Вечерами все вместе ужинали, пили чай, обменивались новостями, после чего Борис падал спать, как убитый. Просыпался утром он уже не один, Светлана перебралась в его комнату. Мать Светланы, так и не позвонила, а позвонил отец. Выразил соболезнование за обоих и предположил, что в дальнейшем отношения между семьями станут намного ближе. Ирина Михайловна намёк поняла и со своей стороны дала понять, что тоже этого бы хотела. К пятнице Ирина Михайловна уже настолько освоилась со своим новым положением, что Светлана решила покинуть этот гостеприимный дом, тем более, что отпуск взятый на работе заканчивался.

В понедельник Борису пришла повестка из следственного управления. Следователь закончил все положенные по происшествию действия. В управление надлежало явиться к четырнадцати часам. В назначенное время, Борис прибыл по указанному адресу и после оформления пропуска оказался перед дверью следователя. На двери красовалась табличка, сообщающая о том, что хозяином кабинета является Фролов М. Ю. Борис постучал и открыл дверь.

– Разрешите. У меня повестка на два часа. Я по делу моего отца Жаркова Сергей Сергеевича.

– Проходите, присаживайтесь, – не отрываясь от чтения, какого-то документа, предложил хозяин кабинета. Это был человек лет сорока с уставшим лицом. Лицо его как будто говорило, что ему всё осточертело, а особенно бесконечная писанина, без которой юриспруденция и дня не проживёт. Закончив изучать документ, он положил его в папку, и поднял глаза на Бориса.

– Вы сказали по делу вашего отца? Нет, дело открыто не будет из-за отсутствия состава преступления. Вот, наконец, пришло заключение авто экспертизы. – Фролов порылся в папке и достал нужный документ, полистал его и остановился на последнем листе, – Тут много, чего написано, но суть заключения сводится к тому, что автомобиль вашего отца потерял управляемость в результате того, что правое переднее колесо пошло на разрыв. Мгновенно потеряв воздух оно стало причиной неуправляемости автомобиля. Из-за чего это произошло, установить не удалось. В результате возникшего пожара от машины мало, что осталось. Если хотите ознакомиться – пожалуйста, – и следователь протянул Борису заключение экспертизы.

Борис машинально взял протянутые ему документы, пробежал глазами последний лист и бросил бумаги на стол.

– Всё ясно, вопросов нет. Когда я смогу забрать тело отца? Это тянется уже целую неделю.

– Судмедэкспертиза произведена, так, что вы можете забрать тело в любое удобное для вас время. Если вы с чем-то не согласны, можете обжаловать. Хотя, думаю, всё здесь понятно. Возможно, вы можете подать иск к дорожникам на плохое состояние полотна, но это трудно будет доказать.

– Хорошо, благодарю вас. Обжаловать мы ничего не будем. Вот возьмите пропуск, кажется его нужно отметить. Всего хорошего, – и Борис с пропуском на руках вышел из кабинета. В сквере, напротив следственного управления он присел на скамейку и в который раз пожалел, что бросил курить. Достал из кармана зажигалку оригинальной формы, она напоминала вулкан, и посмотрел на огонь, который вылетел из жерла. Усмехнулся и вернул зажигалку на место. Вот ведь какая ерунда. Прокол на дороге, и погиб дорогой ему человек. На что же он мог наехать, чтобы колесо разлетелось на куски. Может и правда попортить нервы тем, кто отвечает за безопасность на дорогах. Хотя, следователь прав, ничего там не добьёшься, только время потратишь, а человека всё равно не вернёшь. Борис встал и пошёл к машине. Сегодня вечером нужно определиться с похоронами.