Loe raamatut: «Почерк диверсанта»

ПРОЛОГ

Смерть притаилась за толстыми стенками черного металлического баллона. Специальный сплав и технология изготовления баллона пока удерживали смерть внутри полого стального цилиндра. Один раз ей уже удалось вырваться наружу, и вокруг баллона застыли пять окоченевших трупов, скрюченных предсмертными судорогами. Но внутри баллона еще оставалась сила, способная отнять жизнь у сотен тысяч, а может быть, и миллионов людей. Баллон содержал в себе чудовищное порождение человеческого разума, несущее смерть всему живому. За толстыми стенками из стального сплава находилось двадцать девять литров нервно-паралитического газа «VX», самого страшного химического оружия из всех, когда-либо создававшихся на Земле.

Оружие такой убийственной мощи должно размещаться в специальных хранилищах под надежной охраной. Но баллон лежал на полу в самой обычной армейской брезентовой палатке. Единственной его охраной были пять мертвых тел. Порывы ветра, то и дело налетавшие на палатку, трепали брезентовую конструкцию, стараясь сорвать ее с растяжек. Шумно хлопал на ветру незакрепленный полог палатки. Но даже эти звуки не привлекали к палатке внимания людей. Палатка стояла на небольшом скалистом уступе в горах Северного Кавказа. Люди, которые устанавливали палатку, уже давно были мертвы. Только случайный альпинист мог на нее наткнуться. Но альпинистские маршруты обходили этот уступ стороной, поэтому вероятность того, что кто-то обнаружит палатку с находящимся внутри баллоном и пятью мертвецами, была ничтожно мала.

В результате цепочки драматических событий баллон с почти тридцатью литрами нервно-паралитического газа оказался в горах Северного Кавказа. Одни люди наполнили баллон газом «VX» и поместили его в подземное хранилище, а для его защиты выставили вооруженную охрану. Спустя три недели другие люди убили охранников, проникли в хранилище и похитили оттуда баллон. Они привезли его в горы, за тысячи километров от места похищения. Все, кто участвовал в похищении баллона и хотел использовать его в своих корыстных целях, погибли. Одни погибли в столкновении с силами безопасности, других убил газ, случайно вырвавшийся из баллона.

Газ уже погубил пятерых человек. Но и того, что оставалось в баллоне, было достаточно, чтобы убить население миллионного города. Смерть лишь на время затаилась. Она ждала своего часа.

КОНТРАКТ

Он взглянул на часы. Стрелки показывали двадцать минут девятого. За окном сгустилась темнота. Пора. Он знал, что после восьми вечера объект уже никого не принимает и до девяти или до десяти часов работает с документами в своем кабинете. Значит, свет в кабинете будет включен и того, что творится за окном, объект не увидит. Обычно он не опускает жалюзи, так как уверен, что никто не сможет заглянуть в окно кабинета, который находится на шестнадцатом этаже.

Человек отложил в сторону строительный мастерок, которым сдирал со стены старую штукатурку. Он действовал не очень умело, так как никогда раньше не держал в руках этого предмета. Его руки привыкли к совсем другим инструментам. Инструментам, предназначенным для того, чтобы отнимать человеческую жизнь.

Человек в рабочем комбинезоне повесил на плечо большую дорожную сумку и вышел из кабинета, где соскабливал старую штукатурку. Несколько дней назад в кабинете начался евроремонт. Кабинет в недавно выстроенном здании вообще-то никакого ремонта не требовал. Просто его хозяин решил провести перепланировку и поменять интерьер. Вот почему нанятые рабочие с утра сдирали обои, смывали старую побелку и выравнивали стены. Человек в рабочем комбинезоне имел все основания полагать, что его появление возле кабинета даже поздним вечером ни у кого не вызовет подозрений.

Кабинет, где человек производил видимость строительных работ, располагался на последнем этаже двадцатиэтажной башни в юго-западном районе Москвы. Большую часть помещений высотного здания занимали офисы различных фирм и организаций. Человек прошел по коридору и остановился перед железной лестницей, ведущей на чердак, откуда имелся выход на крышу. Согласно правилам безопасности дверь на чердак была закрыта, причем не на допотопный замок, а на вполне современный врезной. Но человек в комбинезоне за несколько минут мог открыть несложный сейф, поэтому с замком он справился без труда. Вскоре он уже стоял на крыше.

Человек натянул на голову вязаную шапочку и опустил ее края вниз. Шапка превратилась в закрывающую лицо маску с прорезями для глаз. Человек сделал это не для того, чтобы его никто не опознал, просто в конце февраля на улице холодно, да и ветер на восьмидесятиметровой высоте пронизывает до костей. А вот глаза действительно следовало защитить. И человек надел специальные очки, используемые на производстве для защиты глаз от металлической стружки. Любой, кто увидел бы его в таком виде, безошибочно распознал бы в нем наемного убийцу. Но холодным февральским вечером на крыше высотного здания никого не было, и поэтому убийца чувствовал себя уверенно и спокойно.

Убийца перебежал по крыше на другую сторону здания. Здесь, на шестнадцатом этаже, находилась конечная цель его маршрута – офис общественно-политического фонда «Возрождение» и кабинет его председателя. Убийца достал из своей сумки американский штурмовой пистолет «генц-ГС» со встроенным глушителем в специальной кобуре. Двумя ремнями убийца пристегнул кобуру к бедру правой ноги. Потом он извлек из сумки электрическую лебедку и с помощью дрели надежно привинтил ее опоры к крыше. На конце лебедки находились лямки и ремни наподобие парашютных. Убийца просунул руки и ноги в лямки, а лямки закрепил между собой ремнями. Пристегнувшись к лебедке, он был готов к спуску. Убийца установил на лебедке число семнадцать с половиной метров – то расстояние, на которое собирался спуститься. Он встал на самый край крыши и, легко оттолкнувшись от него, спрыгнул вниз. С тихим шелестом лебедка отмотала положенные метры, и убийца завис точно напротив окна рабочего кабинета председателя фонда «Возрождение».

До асфальта московских улиц осталось шестьдесят метров пустоты, которые человеческое тело в свободном падении пролетает за три с половиной секунды, превращаясь после удара о землю в мешок с переломанными костями. Но убийца не боялся шестидесятиметровой высоты. За свою жизнь ему приходилось работать и на больших высотах. А сумма, обговоренная в контракте, компенсировала риск.

В кабинете находились двое: мужчина и женщина. Верхний свет был выключен, горела только настольная лампа. Поэтому убийца не смог распознать мужчину, стоящего к окну спиной. Зато он хорошо рассмотрел женщину. Свет от лампы падал как раз на нее. «Еще молодая, не больше двадцати пяти. Скорее всего секретарша», – определил убийца. Только она могла в это время оказаться в кабинете председателя фонда.

То, чем в этот момент занимались мужчина и женщина, не предусматривалось служебными отношениями между шефом и секретаршей, а может быть, наоборот, в точности соответствовало им. Поза мужчины и женщины, а также разбросанная по полу женская и мужская одежда не оставляли сомнений о роде их занятий. Женщина сидела на крышке письменного стола, обхватив мужчину голыми ногами. Тот стоял лицом к ней, спиной к окну и покачивал вперед и назад своим тазом. Эти движения были слабыми, видимо, мужчина уже выдохся, но еще не остановился. Убийце было все равно, чем занимаются мужчина и женщина в кабинете. Его интересовало только одно: его ли объект, а для всех остальных председатель фонда «Возрождение», сейчас дерет свою секретаршу, или в кабинете находится другой человек. «Кто же ты? Давай, поверни ко мне лицо! – мысленно приказал убийца. – Сейчас я заставлю тебя оглянуться». Убийца выдернул из кобуры пистолет и навел его на голову женщины. В этот момент женщина увидела его и в ужасе закричала.

* * *

Четверть часа назад председатель фонда «Возрождение» смотрел, как секретарша опускает на стол поднос с сахарницей и чашкой ароматного кофе. Он знал, что секретарша всегда заваривала кофе именно так, как он любит. Она всегда делала то, что ему нравилось. Председатель фонда скользнул взглядом по ее спине в васильковом жакете, по юбке такого же цвета и остановил взгляд на ногах девушки в темных облегающих колготках.

Секретарша почувствовала взгляд шефа и обернулась к нему с милой улыбкой. Шеф взял девушку за руку и слегка притянул к себе. Та подчинилась. Теперь ее бедро касалось колена шефа. Шеф погладил секретаршу по руке, другую руку он положил девушке на колено и просунул к ней под юбку. Он все делал молча. Секретарша тоже молча расстегнула жакет и, сняв его, положила рядом на стол. Она отлично знала, что произойдет дальше. В те дни, когда у шефа было хорошее настроение, кроме своих прямых обязанностей, секретарше приходилось исполнять и обязанности его любовницы. Секретарша довольно много знала о своем шефе. Она знала, что председатель общественного фонда «Возрождение» – значительная фигура московской политической элиты и очень занятой человек. Она знала, что у шефа порой не хватает времени на общение с семьей, что в свои пятьдесят шесть лет он не хочет тратить время еще и на любовницу. Она знала, что у шефа отличные отношения с женой, что по-своему он даже любит ее, но для секса ему нужна молодая женщина. Поэтому занятия любовью с шефом секретарша относила к своим служебным обязанностям.

Еще когда она устраивалась на эту работу, то сразу поняла, что от нее потребуется. Ее взяли с месячным испытательным сроком. Девушка очень дорожила своей работой, за которую ей пообещали высокую зарплату. В первый же день она отправилась в салон «Дикая орхидея» и за двести долларов приобрела умопомрачительное нижнее белье. И хотя она истратила все свои деньги, их едва хватило на один комплект, состоящий из бюстгальтера и трусиков. Тем не менее покупка себя оправдала, ее взяли на постоянную работу. Интимные контакты с шефом происходили не очень часто, иногда два раза в неделю, иногда раз в месяц, в зависимости от настроения председателя фонда. Тем не менее секретарша каждый день надевала свежайшее белье, предварительно пропитанное ароматизаторами. Вот и сейчас на ней был комплект, который, она знала, не оставит шефа равнодушным.

Шеф расстегнул «молнию» на ее юбке, и та, соскользнув по ногам девушки, упала на пол. Секретарша тем временем расстегивала по одной пуговице на своей блузке и добралась до последней, когда руки шефа стали стаскивать с нее колготки. Девушка раздвинула на груди блузку, открывая взгляду шефа свой кружевной бюстгальтер. По глазам шефа девушка догадалась, что и на этот раз он одобряет ее выбор. Она чуть-чуть наклонилась, чтобы помочь шефу, пытавшемуся снять с нее колготки – те все-таки были дорогими, и секретарша не хотела оставлять на них затяжки. Шеф приподнял девушку за талию и посадил на стол. Колготки легко соскользнули с ее ног и отправились на пол вслед за юбкой. Прямо перед лицом шефа сквозь кружево трусиков просвечивал аккуратно подстриженный лобок секретарши. Когда шеф двумя руками взялся за женские трусики, в лицо ему ударил упоительный цветочный аромат. Председатель фонда «Возрождение» буквально задохнулся от желания. Он вскочил со своего кресла и стал торопливо расстегивать ремень на своих брюках. Секретарша сообразила, что предварительной любовной игры не будет, шеф и так сгорает от желания. Девушка расстегнула переднюю застежку на бюстгальтере и развела в стороны его чашечки, открывая свои упругие груди. Шеф наконец справился с брюками и вплотную подступился к секретарше. Через мгновение мужские и женские трусы оказались на полу. Шеф обхватил руками секретаршу и прижал к себе.

Однако любовники выбрали неудачное место. Шеф, зажатый между письменным столом и своим массивным креслом, никак не мог поместить свою плоть в нежное лоно секретарши. Тогда он приподнял девушку и, держа ее на весу, выбрался из-за стола. В любовном томлении секретарша обхватила шефа обнаженными ногами вокруг поясницы. Председатель фонда обошел свой стол и опять опустил на него секретаршу. Теперь девушка сидела точно напротив окна, а шеф стоял перед ней, широко расставив ноги. Секретарша напрягла живот и приподняла ноги, чтобы шефу было легче войти в нее. Она почувствовала, как мужской член трется о внутреннюю поверхность ее бедер. Вот он ткнулся головкой в лобок девушки и наконец проник в нее. Секретарша тяжело задышала, когда шеф начал делать ритмичные движения, входя в нее все глубже и глубже. При этом он успевал ласкать ее голые плечи и груди. Секретарша уже давно не испытывала такого удовольствия. Сегодня шеф оказался на высоте. Девушка оперлась руками о поверхность стола и откинулась назад. Ее ноги дрожали в радостном возбуждении. Секретарша почувствовала, что вот-вот должна кончить. Такого с ней обычно не бывало. За непродолжительное время полового контакта шеф успевал удовлетворить только себя. От наслаждения девушка закрыла глаза.

– Еще, еще, – тихо шептала она в такт движениям мужского члена внутри ее.

Неожиданно член стал мягким. Шеф опять кончил раньше ее. Секретарша чуть не вскрикнула от обиды и сразу же открыла глаза.

То, что она увидела, привело ее в настоящий ужас. На этот раз секретарша уже не смогла сдержать своего крика. Напротив себя, сразу за окном, она увидела странное существо в черном одеянии с какими-то щелями вместо глаз. Девушка не видела тонкий металлический трос, который удерживал висящего за окном человека. Она вообще не поняла, что это человек, даже когда он навел на нее огромный пистолет и нажал на спуск.

* * *

Усиленный заряд специального патрона повышенной пробиваемости выбросил вперед тяжелую пулю. Выстрел штурмового пистолета разбил считавшееся пуленепробиваемым оконное стекло. Мельчайшие осколки стекла брызнули в стороны. Но защитные очки спасли глаза убийцы. Выстрел пришелся девушке в рот. Пуля почти полностью раскрошила верхнюю челюсть и вынесла ее вместе с затылочной костью. В лицо председателя фонда брызнули осколки зубов, кусочки кости и человеческого мозга. Он инстинктивно выпустил из рук обмякшее тело секретарши и обернулся к окну.

Убийца добился того, что хотел. Он узнал в смертельно перепуганном мужчине заказанный ему объект и вторично нажал на спуск. Пуля, способная пробивать бронежилеты второго класса защиты, снесла председателю фонда верхушку черепа. Убедившись, что контракт выполнен, убийца нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и электролебедка плавно втянула его на крышу.

* * *

В приемной председателя фонда «Возрождение» постоянно дежурили два вооруженных охранника. Они были профессионалами своего дела, поэтому не отпугивали посетителей своим видом. Охранники носили элегантные костюмы, сшитые по специальному заказу в европейской мастерской, а не камуфляжный комбез. Только профессионал высокого класса мог распознать, что под модными пиджаками скрываются пистолеты в наплечных кобурах. Охранники настолько органично вписались в интерьер приемной, что никто из посетителей не обращал на них внимания, в то время как они своими цепкими взглядами ощупывали каждого. Убийца никогда не смог бы войти к председателю фонда через приемную, но он выбрал для себя другой путь.

Крик секретарши вывел охранников из расслабленного состояния. Как по команде они посмотрели друг на друга. Охранники догадывались, чем занимаются в кабинете их шеф со своей секретаршей, и допускали, что в экстазе девушка может кричать. Но уж слишком не походил услышанный ими крик, полный смертельного ужаса, на крик удовольствия. Выстрелов охранники не услышали, так как убийца пользовался пистолетом с глушителем. Но и крика хватило, чтобы понять: в кабинете происходит что-то неладное.

– Вперед! – отрывисто приказал старший охранник и бросился к двери, вытаскивая на ходу свой пистолет.

Он первым распахнул дверь и ворвался внутрь. То, что он увидел, заставило похолодеть даже видавшего виды человека. Председатель фонда «Возрождение» лежал на ковровом покрытии, устилавшем весь пол его кабинета. Покрытие набухло, впитывая кровь, растекающуюся под головой председателя, вернее, под тем, что осталось от головы. Труп секретарши выглядел не менее ужасно. Девушка лежала на письменном столе шефа. Настольная лампа ярко освещала ее практически обнаженное тело. Сколько раз оба охранника, любуясь секретаршей, мысленно раздевали ее. Но теперь ее обнаженное тело не вызывало ничего, кроме ужаса и подступающей к горлу тошноты: на месте рта девушки зияла сквозная кровавая дыра.

– Снайпер? – спросил второй охранник, указывая на разбитое окно.

– Пожалуй, – ответил старший.

– Что будем делать? – задал второй вопрос младший охранник.

Его начальник еще раз посмотрел на трупы, потом на разбитое окно, откуда прилетели пули, убившие их шефа вместе с секретаршей, и обреченно сказал:

– Вызывай милицию. Это их дело.

– Надо бы прикрыть их, – нерешительно сказал младший охранник. – А то журналисты пронюхают, чем они тут занимались.

– Нет. Ничего не трогаем, – подумав немного, возразил старший охранник.

До работы в охране он служил в милиции и знал, что до приезда следственной бригады лучше ничего не трогать.

Друг за другом охранники вышли из кабинета. Им и в голову не пришло, что человек, только что совершивший двойное убийство, в это самое время находится на крыше.

* * *

Спустя пять минут после убийства киллер вышел из лифта на первом этаже и направился к выходу. По пути ему нужно было миновать пост охраны. Он специально открыл свою дорожную сумку и положил туда мастерок вместе с другими строительными инструментами, чтобы не вызвать подозрений у охранника. Лебедку и пистолет он прикрыл своим рабочим комбинезоном. Убийца уже переоделся в обыкновенную одежду, но руки со следами краски и волосы, испачканные мелом, должны были подсказать охраннику, что перед ним один из припозднившихся рабочих.

– Закончили на сегодня? – спросил охранник проходившего мимо него убийцу.

– Ага, – убийца кивнул.

– Что-то ты, приятель, сегодня дольше обычного, – сказал охранник, выходя из-за стойки и перекрывая убийце дорогу к выходу.

Убийца напрягся. Он появился в здании впервые, и, следовательно, охранник раньше видеть его не мог. Что означает поведение охранника, вставшего у него на дороге? Сейчас убийца не смог бы быстро добраться до пистолета. Но к локтю левой руки у него был пристегнут нож, который он в любой момент готов был пустить в дело.

Убийца опасался напрасно. Охранник не заподозрил в нем преступника, просто ему было скучно и хотелось поговорить.

– Закурить не найдется? – спросил охранник.

– Я не курю, – ответил убийца.

– А я вот смолю, никак не могу бросить, – развел руками охранник.

Убийца перебросил сумку за спину и потянулся рукой к левому запястью. В этот момент на вахте зазвонил телефон внутренней связи.

– Случилось, что ли, чего? – вслух подумал охранник и заспешил к телефону.

Он освободил убийце дорогу и тем самым спас свою жизнь.

Убийца вышел на улицу. За углом здания, в автомобиле, его ждал напарник. Убийца бросил сумку с оружием на заднее сиденье, а сам уселся рядом с водителем.

– Как все прошло? – поинтересовался у убийцы напарник.

– Гладко, – однословно ответил убийца и, когда машина выехала на проспект Вернадского, с усмешкой добавил: – Вот только объект, похоже, остался недоволен, что я ему весь кайф порушил.

ПОЛКОВНИК ЧЕРНЫШОВ. 1.03

Он поставил свою подпись на последней странице уголовного дела и закрыл картонную папку. Сделав это, он испытал невероятное облегчение. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России Павел Чернышов развалился на стуле и с удовольствием отодвинул папку на другой конец стола. За тем же столом, напротив Чернышова, сидел подполковник Желнин из следственного управления. Именно ему в дальнейшем и предстояло заниматься этим делом – делом о захвате Пятигорской метеостанции чеченскими террористами, угрожавшими жителям Пятигорска химическим оружием. Полковник Чернышов тогда руководил всеми антитеррористическими действиями. Силам безопасности удалось уничтожить террористов и спасти город от гибели. Сам Чернышов в этом смертельном противостоянии сыграл едва ли не решающую роль¹.

Желнин тяжело вздохнул, принимая у Чернышова папку. Следствие по такому крупному делу не может быть быстрым, и Желнин отлично понимал это. Уже сейчас в папке скопилось около сотни страниц. А что будет потом? Следствие осложнялось тем обстоятельством, что практически все террористы погибли. Значит, потребуются дополнительные допросы свидетелей и проведение всевозможных экспертиз. И это не то дело, которое можно закрыть в связи со смертью подозреваемого. Тот факт, что в руки террористов попало самое страшное химическое оружие – нервно-паралитический газ «VX», – требует самого тщательного расследования. Все это означало, что Желнин со своей следственной бригадой застрянет в Пятигорске не меньше чем на месяц. Следователь опять тяжело вздохнул и с завистью посмотрел на Чернышова, который теперь совершенно свободен и уже завтра или даже сегодня мог вернуться в Москву.

– Ну что, Павел Андреевич, отстрелялись? Теперь домой? – спросил Желнин.

– Да, Михаил Тимофеевич, мы свою задачу выполнили. Теперь ваша очередь во всей этой грязи копаться, – ответил Чернышов.

– Вот-вот, Павел Андреевич, вы намусорите, а нам, следователям, разгребать.

– У каждого своя работа, Михаил Тимофеевич, – философски ответил Чернышов.

– Все вы, оперативники, так рассуждаете, – обиженно заметил Желнин, – а нет чтобы остаться и помочь коллегам из следственной бригады.

– Ну вам-то, Михаил Тимофеевич, уж грех жаловаться. Эти три дня вы же вообще с меня не слезали. В конце концов, надо и совесть иметь! А я, признаться, устал.

Желнин на это ничего не ответил, а только взял в руку папку с уголовным делом и покачал в воздухе, словно хотел ее взвесить. Глядя на удрученное лицо следователя, Чернышов добавил:

– Да не переживайте вы так, Михаил Тимофеевич, посмотрите лучше в окно. Какое солнце, а воздух! Вы на лучшем горном курорте страны. Красота!

– А, оставьте, Павел Андреевич. Вы сами-то не стремитесь среди этой красоты задержаться. Домой спешите вернуться, к жене и дочери. А у меня тоже семья. Мы с женой уже забыли, когда последний раз праздники вместе встречали. А тут Восьмое марта на носу.

Желнин утрировал. В работе следователя командировки случаются гораздо реже, чем у оперативника Управления по борьбе с терроризмом. Но в данном случае в Москву возвращался именно Чернышов, а Желнин оставался. Поэтому следователь в споре с оперативником считал для себя возможным кое-что преувеличить. Видя, что последнее слово осталось все-таки за ним, Желнин уже без обиды спросил:

– Когда вылетаете, Павел Андреевич?

– Вот доложу начальнику управления, что все материалы передал вашей следственной бригаде, и тогда со спокойной душой в Москву. Думаю вылететь завтра. Сегодня надо еще Олега Муромцева в госпитале навестить, – ответил Чернышов.

Кроме полковника Чернышова, в Пятигорске находились еще два члена его оперативной группы: капитаны Ветров и Муромцев.

Во время перестрелки с террористами Олег Муромцев был серьезно ранен и сейчас находился в госпитале. Врачи определили ему постельный режим, поэтому ни о каком возвращении в Москву для Муромцева не могло быть и речи. В схватке с террористами пострадал и капитан Ветров. Чеченский террорист поранил ножом его левую руку. Но ранение Артема Ветрова оказалось не столь опасным, как у Муромцева. К тому же помощь подоспела быстро. Уже через несколько часов после ранения с перебинтованной рукой Артем Ветров слонялся по госпиталю, пытаясь завязать отношения с симпатичными медсестрами.

– Ну что ж, Павел Андреевич, раз вы категорически отказываетесь переложить часть моих забот на свои могучие плечи, мне остается только пожелать вам счастливого пути, – закончил Желнин.

Но на этот раз Чернышов отчетливо уловил в его словах иронию.

– Не расстраивайтесь, Михаил Тимофеевич, будет и на вашей улице праздник, – оптимистично заметил Чернышов.

Оставив Желнина изучать уже имеющиеся в уголовном деле материалы и планировать добычу новых, Чернышов вышел из кабинета следователя.

* * *

В комнате спецсвязи ему пришлось подождать.

– У вас телеграмма, товарищ полковник? – тут же спросил у него связист, как только Чернышов открыл дверь.

– Нет. Просто соедините меня по телефону с генералом Локтионовым, – ответил Чернышов.

– Придется подождать, товарищ полковник, – заявил связист, который в этот момент заканчивал оформление шифротелеграммы.

Чернышов равнодушно пожал плечами и уселся на стул. Сейчас он никуда не спешил и был готов ждать. Предстоящий телефонный разговор с генералом Локтионовым должен был стать заключительным моментом его командировки в Пятигорск. Начальник Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России генерал-майор Локтионов фактически отвечал за все антитеррористические действия в Пятигорске и Москве. И сейчас Чернышов собирался доложить начальнику управления о завершении своей работы.

Чернышов закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на стуле. Ожидание затягивалось, так как связист все еще продолжал возиться с телеграммой. Чернышов оглянулся по сторонам, надеясь найти какую-нибудь газету. Он очень не любил впустую тратить время. Но газеты в комнате спецсвязи не оказалось. Чернышов тут же пожалел, что накануне не взял предложенный Ветровым журнал «Андрей». И хотя Чернышов не испытывал трепета перед эротическими изданиями, при случае от нечего делать мог полистать пикантный журнальчик. Он тут же вспомнил, как Ветров в больничной палате показывал ему журнал и говорил при этом:

– Смотрите, Павел Андреевич, замечательное средство для снятия стресса. Я вообще считаю, что мужчин опасных профессий должны обеспечивать подобной печатной и видеопродукцией, причем совершенно бесплатно.

– Тебе дай волю, так ты в управлении публичный дом откроешь, – усмехнулся Чернышов.

– Вы, Павел Андреевич, сразу видно, прогрессивный начальник, мгновенно улавливаете суть проблемы. Считаю, что вы просто обязаны выступить на ближайшей коллегии ФСБ с таким предложением. А мы, молодые сотрудники, единодушно поддержим ваше начинание.

Говоря все это, Артем Ветров оставался совершенно серьезен. Но Чернышов работал с Ветровым не первый год и за это время уже успел привыкнуть к его шуткам. Павел Чернышов и сам обладал хорошим чувством юмора, на шутки своих подчиненных не обижался и сам отвечал им тем же. Благодаря этому в его оперативной группе установились крепкие дружеские отношения. Не только начальник оперативной группы, но и любой сотрудник не боялся сказать то, что думает, не боялся спорить и не боялся признаться в своих ошибках, а это, в свою очередь, наилучшим образом сказывалось на работе всех сотрудников и на достигаемых оперативной группой результатах.

– Генерал-майор Локтионов на связи, – связист оторвал Чернышова от его мыслей.

– Добрый день, Олег Николаевич, – приветствовал Чернышов начальника управления. – Хочу доложить о завершении работы.

– Здравствуйте, Павел Андреевич. Желнин принял дело к производству? – поинтересовался Локтионов.

– Фактически работа по уголовному делу началась еще в пятницу. Я помогал Желнину в опросе свидетелей. Сегодня передал ему последние материалы. Теперь все, чем мы располагали, находится в руках следственной бригады, – ответил Чернышов.

Павел Чернышов пребывал в приподнятом настроении. Руководимые им силы безопасности справились со сложнейшей задачей: обезвредили террористов, освободили заложников и спасли жителей города. Чувство выполненного долга грело Чернышову душу. К тому же он находился в предвкушении встречи с семьей. Он слушал Локтионова, но не прислушивался к его интонации, поэтому и не заметил озабоченности в голосе начальника управления.

– Павел Андреевич, – наконец сказал Локтионов. – Совет безопасности считает, что операция не может считаться успешно завершенной, пока захваченный террористами баллон с остатками газа «VX» не возвращен на место.

Озабоченность Локтионова сразу же передалась Чернышову.

– Но, Олег Николаевич, – попытался возразить Чернышов. – Все террористы, которым могло быть известно о местонахождении баллона с отравляющим газом, погибли. Только Ильдар Набиев – организатор и финансист этого преступления – может знать, где находится баллон.

– Вам должно быть известно, Павел Андреевич, – несмотря на то что пограничники отрицают возможность выезда Набиева из страны, силам безопасности не удается его разыскать. Но даже если это и удастся, надо еще получить от Набиева сведения о местонахождении баллона.

– О чем вы говорите, Олег Николаевич! – едва не закричал в трубку Чернышов. – Набиев – преступник. Уверен, ему известно о том, где находится баллон с газом. Надо любым способом выбить из него эти сведения.

– Павел Андреевич, не мне разъяснять вам разницу между законными и незаконными методами следствия. Да и то, что Набиев преступник, – только наши предположения, – стараясь не повышать голос, отрезал Локтионов.

– Предположения? Нет, это уверенность! – вне себя от возмущения сказал Чернышов.

– Хорошо. Пусть так, – согласился Локтионов. – Но для суда одной уверенности мало. А после гибели руководителей террористов у нас не осталось ни одного факта, привязывающего Набиева к этой банде. Поинтересуйтесь у Желнина, может ли следствие хоть что-нибудь инкриминировать Набиеву?

Чернышов угрюмо молчал. Минуту назад он сорвался и разговаривал с начальником управления на повышенных тонах. Хотя по сути Локтионов абсолютно прав. Ни один суд без неопровержимых доказательств не признает Ильдара Набиева преступником.

– Я понимаю ваши чувства, Павел Андреевич, – между тем продолжал Локтионов. – Но мы должны вести свою деятельность исключительно в рамках закона. Вы согласны со мной?

– Согласен, – взяв себя в руки, ответил Чернышов.

– Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Теперь перейдем к делу. Совет безопасности поручил нашему управлению разыскать баллон с отравляющим газом. При выполнении этой задачи надо рассчитывать исключительно на собственные силы. Наши сотрудники продолжают поиск Ильдара Набиева. Но это отдельная задача, и она никак не связана с розысками пропавшего баллона. Розыск баллона с отравляющим газом я поручаю вам, Павел Андреевич. Вам, как непосредственному участнику пятигорских событий, сделать это будет легче, чем любому другому сотруднику. Пожалуйста, проанализируйте всю имеющуюся информацию. Еще раз переговорите с работниками метеостанции, которые были у террористов заложниками. Завтра утром доложите мне свои соображения. Пока баллон с газом «VX» находится неизвестно где, он опять может оказаться в руках у террористов. И тогда ситуация, подобная пятигорской, может повториться снова. Розыск баллона с отравляющим газом для нашего управления – задача первостепенной важности. Я рассчитываю на вас, Павел Андреевич. И надеюсь на положительный результат, – закончил разговор Локтионов.