– Иван! Хватит спать! Займи позицию. Совсем разболтались, черти.
– Никто не спит, – послышался вялый голос.
Из-за мешков появился ствол ПК.
– Все под контролем, Паша.
Кирилл взял бинокль у прапорщика и стал рассматривать приближающуюся машину.
Это была знакомая серебристая «Приора» Умара.
– Все нормально. Машина о́пера, из местного отдела, – произнес Кирилл.
Через минуту «Приора» притормозила, съехав с дороги у КПП. Из нее степенно вышел Умар. Он как обычно был в темных отглаженных брюках и светлой рубахе. На ремне висел пистолет «Ярыгина», единственный у кого такой был из сотрудников уголовного розыска.
Умар, поздоровался с Пашей и кивнул на машину Кириллу, сам вновь сел на водительское кресло. Кирилл завалился рядом, приоткрыл окно и закурил. Умар последовал его примеру, достал свои тонкие сигареты, прикурил от бензиновой зажигалки.
Несколько минут они молчали, выпуская клубы дыма через окна.
– Я вчера встречался с Константином, – начал Умар.
– В курсе. Он мне тоже звонил вечером.
Умар выбросил окурок через окно и посмотрел на Кирилла.
– Что думаешь?
Кирилл пожал плечами, выкидывая свой окурок.
– Я, исходя из сложившейся ситуации, пришел к единственному выводу. В данное время, в данном месте находится один или несколько «бойков» которые ждут гостя или гостей с той стороны хребта. И ждут, возможно, в ближайшее время.
Умар согласно кивнул головой, затем спросил.
– На посте ведется журнал учета проезжающего транспорта? Мне необходимо просмотреть его записи за последний месяц.
Кирилл вылез из машины и через полминуты вернулся на место со старым журналом, передал его Умару. Тот долго, по несколько раз, просматривал каждую исписанную страницу. Затем ткнул пальцем в последнюю запись в журнале учета проходящего транспорта.
– Пару часов назад проезжала ГАЗель Темирханова Джамала. Куда он направлялся? Обратили внимание, что он перевозил?
– А-а, веселый говорливый толстяк? Барана вез на базар. Продать собирался.
Умар еще несколько минут просматривал журнал, затем внимательно посмотрел на Кирилла и переспросил.
– Ради одного барана гнать грузовую машину? И больше ничего? И кто же ездит на базар в середине дня?
Умар вновь стал просматривать журнал.
– Что-то зачастил последнее время Темирханов проезжать через пост. За последние две недели практически каждый день в журнале стоит запись.
Умар закрыл и отдал журнал Кириллу, вновь прикурил сигарету.
– Вот что, Кирилл. Ты здесь все равно еще пару дней будешь находиться. Я тебя попрошу, как только Темирханов будет проезжать блокпост, внимательно, но аккуратно, чтоб не вызвать подозрение, просмотри кузов и по возможности кабину машины. И сразу перезвони мне. Надо проверить, где и кого так часто он навещает.
Он улыбнулся и уже по-простому спросил:
– Как ты здесь? Не скучаешь?
Кирилл достал из нагрудного кармана найденную деформированную, от попадания в бетонный блок пулю и положил ее в ладонь Умара.
– Сильно скучать не приходится. Вчера перед заходом солнца прилетела с того берега. В полуметре от головы.
Умар внимательно рассмотрел ее и вопросительно взглянул на Кирилла.
– Семь шестьдесят две. К СВД.
Кирилл кивнул головой.
– Я вижу. Это уже не первый случай, здесь, на блокпосте. И наш сотрудник рассказывал об аналогичной ситуации, но мы не придали значения. Кстати, Умар, ты давно посещал старый мост?
Тот промолчал, но по напряженному лицу было видно, что он о чем-то сосредоточено размышляет. Затем завел двигатель своей «Приоры».
– Скажи на блокпосте, что отлучишься на час. Не возражаешь, пулю я с собой заберу.
Не дожидаясь ответа, взял с заднего сиденья кожаную черную папку, достал чистый конверт и упаковал в него свинцовый кусок металла, засунул в папку и бросил ее обратно.
Кирилл занес журнал на КПП, коротко предупредил прапорщика, что отъедет по делам.
Только он сел в кресло, Умар круто развернулся и, поднимая пыль под колесами, рванул по дороге в сторону райцентра. Через пару километров они съехали с грейдера по едва заметной колее, ведущей через разросшиеся густые кустарники акаций, к реке. Проехав еще сотню метров, Умар остановил машину и заглушил двигатель. Дальше проехать было невозможно. Выйдя, открыл багажник, достал автомат. Привычно дослал патрон в патронник и поставил на предохранитель. Кирилл, поддаваясь еще непонятным действиям чеченца, на всякий случай расстегнул кобуру пистолета.
Пройдя еще метров триста, они вышли на большую поляну. Слева от них шла старая дорога ведущей к разрушенному мосту. Несколько минут они, напрягшись, стояли в тени деревьев, внимательно рассматривая поляну, старый мост и обратную сторону реки.
Несколько пролетов моста с одной стороны были обрушены. Из-под бурных потоков воды торчали почерневшие гладкие бревна. Было очевидно, что никакой транспорт проехать по нему не мог. Но по другому краю оставались лежать пара прочных досок, по которым мог свободно перейти человек.
Кирилл почему-то шепотом сказал Умару:
– Есть предположение, что в две тысячи втором году, при нападении на блокпост, группа боевиков могла прийти с той стороны речки именно поэтому разрушенному мосту.
Умар вышел из тени и направился к мосту, внимательно рассматривая землю под ногами. Кирилл направился левее, по дороге, ведущей в противоположенную сторону. Через пятьдесят метров он остановился, негромко свистнул, обращая внимание на себя. К нему подошел Умар. На влажной он ночного дождя земле были явственно видны следы протекторов колес. Очевидно, что машина приехала по строй дороге к разрушенному мосту, развернулась и направилась обратно. В одном месте они заметили отчетливый след от подошвы характерной для спортивной обуви.
Умар присел и внимательно стал рассматривать следы автомобиля.
– Совсем свежие. Пару часов назад, не больше.
Достал мобильный телефон и сделал несколько снимков на камеру отпечатков следов обуви и автомобиля.
– По ширине колеи, и сдвоенным шинам задних колес можно предположить, с большой долей вероятности, что это могла быть ГАЗель. И что она могла здесь делать? А ты обратил внимание, во что ОН был обут?
Кирилл понял мысль чеченского о́пера и его подозрения. Присев рядом, внимательно, стал изучать рисунки протекторов, стараясь их запомнить.
– Кажется шлепанцы. Если я не ошибаюсь.
Но через мгновение с уверенностью добавил.
– Однозначно, шлепанцы. А куда выходит это дорога?
– Недалеко от села, на грейдер, ведущий к мосту, на котором расположен блокпост.
Умар, заворожено рассматривал землю. Неожиданно, он резко приподнялся и, быстрым шагом направился в сторону своей оставленной «Приоры».
– Все, пошли. Не будем светиться.
Через пять минут они вернулись на блокпост.
– Ты Костика будешь ставить в известность? – спросил Кирилл, вылезая из машины.
Умар промолчал, о чем-то вновь усердно размышляя.
– Если хочешь сам сообщи. Но, по большому, надо все хорошо проверить. Давай, на связи.
Махнув рукой, резко развернув машину у шлагбаума, умчался в обратном направлении.
На блокпосте Кирилл узнал от дежурившего на КПП Владислава, что ГАЗель Темирханова Джамала полчаса назад проехала из райцентра в сторону горного села, расположенного на противоположенном берегу речки.
Весь следующий день, с самого утра, Кирилл находился на КПП. Ожидание синей «ГАЗели» и встреча с говорливым Джамалом, не давало ему покоя. Каждые десять минут он тщательно с биноклем рассматривал дорогу ведущей к мосту, стараясь разглядеть поднимающуюся пыль от колес. Несколько раз он подпрыгивал на стуле, когда по рации, от «Филина» сообщалось о приближении транспорта. Но это был не тот, кого он ожидал.
Машина появилась неожиданно, почти в тоже время, что и вчера. Джамал, как обычно, с улыбкой на лице, выпрыгнул из кабины и подолгу тряс руки Паше и Кириллу. Интересовался здоровьем родных и близких, желал им добра и мира.
Пока Джамал о чем-то беседовал с Пашей, Кирилл со скучающим видом ходил вокруг ГАЗели, ненароком заглянув в кабину. Затем обойдя грузовик, приподнял тент заднего борта. В дальнем углу кузова стояли два неполных мешка. Этот жест не остался незамеченным от чеченца. Он быстро подбежал и широко отбросил тент.
– Смотри, дорогой. Ни чего запрещенного нет. Вот немного картошки и лука осталось от старого урожая. Поеду в райцентр, может получиться продать, кому ни будь. Денег совсем мало, машину даже нечем заправлять, а бензин нынче дорогой.
Кирилл вяло махнул ему рукой и сделал равнодушное лицо. Он присел возле колеса грузовика и стал перешнуровывать «берцы». На самом деле он внимательно изучал протектор колес. Кровь горячо ударила в голову. Рисунок проекторов на колесах ГАЗели полностью совпадал с рисунком, оставленных возле разрушенного моста. Стараясь не подать вида, Кирилл поднялся и взглянул на Джамала все время внимательно наблюдавшего за ним. Лицо старого чеченца изменилось. Улыбка сошла с его лица и на Кирилла смотрели хищные глаза, наполненные злобой. Еще мгновение и лицо вновь сделалось беззаботным и добрым.
Кирилл, развязанной походкой и скорчив лицо страдающего похмельем сантехника, подошел к Джамалу, потянул его за рукав, отводя за грузовик. Тему разговора он продумал заранее.
– Слышь, Джамал. Ты обратно будешь ехать, купи пару пачек сигарет. Ну и спирта литровку. Вчера посидели вечерком, сегодня голова совсем не варит.
Кирилл трясущейся рукой достал из кармана штанов скомканную купюру и вложил в руку чеченцу. Джамал громко рассмеялся, похлопывая Кирилла по плечу.
– Какой разговор, уважаемый! Сделаю, как просишь. Джамал всегда милиции, тем, кто здесь на посту стоит, помогает.
Когда «ГАЗель» проехала через пост, Кирилл набрал номер телефона Умара. Тот ответил сразу.
– Здравствуй, Умар. Темирханов на «ГАЗеле» проехала через пост. Кабина пустая, в кузове два мешка неполных, с картошкой и луком. Как обычно, говорит на базар едет продавать. Излишки остались от прошлого урожая.
– Врет, старый шакал! Я тут кое с кем вчера встретился, пообщался. Так вот. Он два месяца назад покупал в райцентре и картошку и лук. Жаловался, что урожая совсем не было. Кстати, на базар он вчера не приезжал и барана не продавал.
– Может, кому по пути прямо в дом доставил? Или в кафе завез и продал?
Кирилл попробовал иронизировать и присмотреться к реакции Умара.
– Может. Все может. Надо проехать, переговорить.
– И еще, – Кирилл сделал театральную паузу. – Рисунок протектора его грузовика совпадает с рисунком, оставленного возле разрушенного моста.
Теперь паузу сделал сам Умар.
– А вот это уже кое-что! Он ничего не заподозрил?
– Вроде нет. Но наблюдал за мной очень внимательно.
– Хорошо. Завтра приедешь в отряд, в отделе встретимся.
В воскресенье, прибыв в отряд, Кирилл, полдня приводил себя и обмундирование в порядок. Сходил в баню, долго стоял под прохладным душем. Затем перестирал форму, сменил постельное белье. За пару часов, под солнцем, вещи быстро высохли, и он старательно их прогладил в бытовой комнате. В кубрике никого не было, все свободные от несения службы сотрудники направились на обеспечение порядка спортивного праздника и футбольного матча с командой соседнего района. Еще пару часов он в тишине валялся на своей кровати, наслаждаясь тишиной. После трех суток, проведенных на блокпосте, условия быта на ПВД показались ему блаженством. Набрал телефон Кости и договорился, что встретятся после обеда. По его голосу понял, что отмечание приезда соседа по комнате еще продолжается. Он успел поспать еще час, когда в кубрик ввалился Веня, заняв сразу половину пространства помещения, за ним вошли Степаныч и Валера Куценко. Перекинувшись приветствиями с ребятами, Кирилл стал надевать чистую рубаху и джинсы. Степаныч поинтересовался:
– Ты, что обедать не пойдешь?
– Нет. И тебе не советую. Нас Костик ждет.
Спепаныч тяжело присел на кровать, положив руки на колени, и сгорбил спину.
– Мне после прошлых посиделок до сих пор муторно. Дмитрича, чтоб забрать, пришлось машину с ПВД вызывать. Командир до сих пор на него косо смотрит.
Посовещавшись, приняли единогласное решение в этот раз своего руководителя не брать. Выслушав от опечаленного Тихонова лекцию о вреде алкоголизма и его последствиях при зачатии и появлении на свет новорожденных, они вдвоем вышли в село, прогулялись по центральной улице с разместившимися на ней маленькими магазинчиками, заглянули на базар, где прикупили пару приглянувшихся национальных сувениров.
Через КПП здания ФСБ дежурный пропустил их сразу, не спрашивая цели визита. Они прошли в комнату Кости, по пути здороваясь с уже познакомившимися ранее ребятами. Особенно обрадовался их появлению Мишаня – «Пегас».
– Привет, мужики!
Радостно пожимая им руки, кричал он:
– Забегайте к нам. Наши «тяжелые» вчера в Моздок мотались, накупились по случаю. Вкусняшки привезли. Через пар часов шашлык замутим, уже маринуется.
В комнате с Костиком находился еще один парень, на вид ровесник Кирилла. На табурете, как обычно, стояла тарелка с нарезанной копченой рыбой, стаканы под пиво. Под кроватью стояли пустые пластиковые баклажки. Костик, шатаясь, вскочил с кровати, бросился им на встречу.
– О, Кирюха, салам брат. Знакомься. Это – Вадим. Я про него тебе рассказывал. Это, Кирилл. Степаныч! Я тебя люблю! Занимайте места на кроватях, я сейчас.
Костик, собрав с табурета тарелки и стаканы, выскочил из комнаты. Через пару минут вернувшись, поставил чистые тарелки обратно, достал еще пару стаканов. Открыл холодильник, вынул бутылку водки и пару баклажек с мутным пивом. Степаныч зажал голову руками.
– Спепаныч, даже не думай отказываться, – произнес убедительно Костик, нарезая ножом куски вяленого леща. – Это сейчас только тренировка. Наши «спецназёры» сегодня решили баранины пожарить, у их командира сегодня День рождения. Про вас спрашивали, придете или нет. Эх, жаль, Кирилл, ты в баньку с нами не попал. Славно попарились!
В отряд Кирилл и Степаныч попали уже после вечернего построения, сообщив Тихонову, что проводили оперативное освещение с «конторскими». Про обстрел блокпоста, следы машины около разрушенного моста Кирилл никому рассказывать не стал.
Умар, пригнулся, прикрывая зажигалку ладонью, прикурил очередную сигарету. Глубоко затянулся и выпустил дым в слегка приспущенное окно автомобиля. Пряча сигарету в кулак, он внимательно прислушивался к окружающим звукам. Со всех сторон окружала густая черная темнота. В очередной раз краем глаза взглянул на часы. По светящимся стрелкам разобрал, что уже два часа ночи. Рядом, откинув назад пассажирское кресло, зажав между коленей автомат, сопел Жора, уткнув нос в приподнятый воротник старого армейского бушлата.
Впереди, в ста метрах по направлению к селу, находился поворот, ведущий с грейдера на старую дорогу. Именно только по этой дороге, со стороны райцентра, можно проехать к разрушенному мосту.
Вдруг он насторожился и напряг слух. Со стороны села, Умар услышал тихое урчание приближающейся легковой машины. По звуку он определил, что это звук двигателя «Жигулей». Еще через мгновенье он понял, что неизвестный автомобиль совсем рядом. «Едет медленно, с выключенными фарами. Ищет поворот на старую дорогу ведущей к разрушенному мосту» – мелькнуло в голове. Умар медленно протянул руку и переложил свой автомат Калашникова с заднего сиденья рядом с собой. Легонько толкнул локтем Жору, завел двигатель. Включив дальний свет «Приоры», освещая округу, он понял, что не ошибся. С грейдера медленно съезжала бежевая «Жигули» шестой модели. Там тоже поняли, что их обнаружили, и маневры не остались не замеченными. Двигатель «Жигулей» взревел, включились фары, и машина резко рванула вперед, стараясь оторваться от преследования.
«Приору», выжимавшей всю возможную скорость по неровной дороге, подбрасывало на каждой кочке. Жора несколько раз ощутимо приложился затылком об крышу. Всего в десятках метров впереди виднелись габаритные огни скрывающейся машины. Послышался громкий стук справа. Не выдержав очередного ухаба, лопнуло переднее колесо. Скорость сразу значительно снизилась и расстояние между машиной Умара и пытающимися скрыться «Жигулями» начинало постепенно увеличиваться. Но тот понимал, что еще немного и дорога возле разрушенного моста оканчивается, а дальше тупик. Проехав еще пару десятков метров, остановившись, вдвоем с Жорой, схватив автоматы, буквально вывалились из салона. Возможно, это и спасло им жизни. Длинные автоматные очереди ударила по машине, оставляя на капоте и лобовом стекле пулевые отверстия. Умар прыгнул в сторону, рухнув на землю, одновременно снимая автомат с предохранителя.
Ночью в кубрик вбежал Тихонов, щелкнул выключателем, зажигая свет.
– Подъем, бойцы! Позвонили с «уральского» отряда. В пару километрах от блокпоста, ниже по течению, у разрушенного моста, слышна интенсивная стрельба. Предположительно там идет боестолкновение. Командир приказал весь личный состав поднять по тревоге.
Кирилл подлетел с кровати и стал быстро натягивать форму. У него учащенно начало биться сердце, предчувствуя беду. Он взглянул на часы, четыре-двадцать утра. Степаныч последовал его примеру, быстро стал одеваться. С верхних кроватей спрыгнули Валера Куценко, Слава и Володя. Один Веня, зажмурившись от яркого света, сидел на кровати, почесывая свои толстые ноги.
– Кирилл. Давай беги в дежурную часть местного отдела. Узнай, какая у них есть информация по стрельбе.
Тихонов выскочил за дверь, обернувшись, добавил:
– Мне сразу докладывай по телефону.
– Вот суматоху поняли из-за какой-то стрельбы, – пробубнил Веня, заваливаясь и кладя голову на подушку. – Ну, постреляли немного, что с утра разобраться бы не смогли.
Накинув «разгрузку» и схватив автомат, Кирилл выбежал из кубрика. За ним, не отставая, следовал Степаныч.
В коридорах и во дворе ПВД уже стояли экипированные бойцы огневой группы. Кирилл с автоматом в руках подбежал к предварительно открытой калитке, ведущей к районному отделу милиции. В кабинете начальника уголовного розыска горел свет.
Возле дежурной части их встретил бородатый капитан.
– Сами ничего не знаем. Тимур с опера́ми уже выехали на место, пока не отзванивались.
Кирилл вбежал на второй этаж, все кабинеты уголовного розыска были закрыты. Набрал номер телефона Умара. Отключен. Спустившись вниз, подойдя к Спепанычу, достал дрожащими от волнения пальцами сигарету прикурил ее. К отделу начали подъезжать одна за другой машины. Через полчаса во дворе райотдела было полно вооруженных людей, стоявших группами, курили, что-то обсуждая. Знакомых сотрудников среди них Кирилл не увидел.
Тихонов сам пару раз звонил ему на мобильный телефон, спрашивая сложившуюся обстановку.
– Кирилл, мне надо срочно докладывать в Ханкалу. Если они получат информацию не от нас, а от других, нам будет полный «звиздец».
Кирилл, увидев подбегающего к отделу Валентина с накинутым на плечо ремнем автомата, бросился к нему. Тот был взволнован и только мотал головой.
– Сам толком ничего не знаю. Тимур позвонил, объявил сбор личного состава. Вкратце пояснил, что Умар с Жорой нарвались на группу «бойков» возле разрушенного моста. Произошла перестрелка. Вроде одного наши «вальнули»68. И еще… – Валентин отвернул голову в сторону. – Говорят, Жору зацепило. Умар вечером заехал домой за ним, мне ничего не сообщили. Я в это время в отделе находился.
К отделу подъехала служебная машина начальника уголовного розыска, Тимура. Он быстрым шагом, не останавливаясь, направился на второй этаж в свой кабинет.
Валентин толкнул локтем Кирилла указал на подъехавшую к дверям отдела белую с синей полосой «ГАЗель» дежурной части.
– Вон опергруппа выезжает. Давай за мной!
Кирилл обернулся:
– Степаныч, оставайся здесь. Переговори с Тимуром. Что еще узнаешь, докладывай Тихонову. Я с опергруппой на выезд.
Кирилл почти на ходу запрыгнул в «ГАЗель», закрывая за собой раздвижную дверь. Отъезжая от отдела, краем глаза уловил, красную «Ниву Шевроле» из которой вышли Костик и Вадим торопливо направляющихся в здание. «Ого. Уже и «фейсы» в курсе» – подумал Кирилл.
За поселком машина с оперативной группой свернула с грейдера на заброшенную дорогу.
Прибывшую опергруппу к разрушенному мосту уже встречало солнце, полностью выползшее из-за гор освещая поляну, заставляя щуриться. Помимо них там уже находились еще три машины, возле которых мелкими группами крутились сотрудники местного райотдела, негромко перебрасываясь короткими фразами.
Впрыгнув из дежурного автомобиля, пройдя вперед, Кирилл увидел на дороге «Приору» Умара. Шина правого переднего колеса была разорвана. На вывалившемся, покрытой паутиной трещин, лобовом стекле и осыпавшихся форточек открытых передних дверях десятки пулевых отверстия. Поодаль, земля с обеих сторон была усыпана множеством автоматных гильз от патронов. Дальше, в пятидесяти метрах от нее, прямо возле моста, уткнувшись капотом в самый берег реки стояли бежевые «Жигули» шестой модели. Кирилл подошел к ней. Вся левая сторона «Жигулей» была изрешечена рванными пулевыми пробоинами. На водительском кресле сидел человек. Руки и голова висели на рулевом колесе. Одна из пуль попала ему в шею. Вторая попала в левую щеку, обнажив желтые зубы. «Вот он, оскал смерти» – мелькнуло в голове.
Подошел Валентин пригнулся, рассматривая лицо уничтоженного боевика.
– Это Рахимов Расул, – выдохнул он. – Я его знаю, он из местных. Стоял на учете, как участник НВФ. Входил в банду Шамиля Басаева. Был осужден, в прошлом году попал под амнистию.
Валентин отступил от машины и кивнул головой в сторону, позвал:
– Пойдем к Умару.
– Что с Жорой? – следуя за ним, спросил Кирилл.
– Все нормально, слава богу. Осколками стекла морду лица посекло. Ему оказали первую помощь, измазали всю харю зеленкой. Сказали, вылитый Шрек.
Валентин усмехнулся.
– Тимур на всякий случай отвез его в больницу.
Только теперь он увидел Умара. Тот стоял возле реки, скрестив руки на груди и гордо подняв голову, смотрел на противоположенный берег. Его брюки и рубашка были в грязи, на рукаве бурые пятна от крови. Подойдя к нему, молча стали рядом. Молчал и Умар. Говорить и спрашивать что-то, в данный момент, было не уместно.
Подъехала «Нива Шевроле» с Костей и Вадимом. Они тщательно рассматривали «Жигули» и труп в ней. Задавали вопросы экспертам и следователю, оформляющим протокол осмотра места происшествия. Потом Костик долго общался по мобильной связи. По его лицу было видно, что разговор для него был непростым. В это время Вадим делал снимки на фотоаппарат с разных дистанций и ракурсов. Окончив разговор по телефону, Костик быстрым шагом подошел к ним. Кирилл привыкший, за время знакомства к озорному и веселому поведению ФСБшника заметил на его лице гнев и раздражение.
– Что, бля, супергении сыска! Допрыгались! – подойдя, резко произнес он, почти срываясь на крик. – Хорошо сам в живых остался и напарника не угробил! Куда тебя понесло ночью?!
Умар, невозмутимо и спокойно, не поворачивая головы, ответил:
– Костя, мы на бандитов нарвались случайно. Машину заприметили возле села, хотели незаметно проследовать за ней. Они нас вычислили, пытались оторваться свернули с дороги. Возле моста, когда поняли, что деваться некуда, открыли огонь по нашей машине. Наш огонь был ответным.
– Хороший ответный огонь! Только я насчитал более полусотни пулевых пробоин.
Костик немного понизил голос.
– Хватит принимать солнечные ванные. Садитесь в мою машину, будете сутки отписываться. Кирилл, подойди сюда.
Умар и Валентин медленно побрели к «Ниве», а Костя, заглядывая ему в глаза, зашипел:
– Я же тебя просил присматривать за этим горцем. Предупреждал, что он в горячке может дров наломать, хрен разберешь. Почему мне не сообщил, что вы бывали здесь и обнаружили следы?
Кирилл опустил глаза. Он не подозревал, что Костик может узнать их предположения о возможных перемещениях через разрушенный мост и найденных ими свежих следах. Костик легко стукнул его кулаком в грудь.
– Ладно, после поговорим. Иди в машину.
Обернувшись, крикнул Вадиму:
– Дождись наше руководство. По завершении осмотра сделай копии всех документов. Мы в райотдел.
На обратной дороге никто не проронил и слова. Только высадив их возле отдела, Костик вежливо попросил Умара:
– Как подготовишь подробный рапорт о происшедшем, копию передай, пожалуйста, Вадиму.
Вернувшись в отряд, Кирилл понял, что чертовски устал и валится с ног. Доложив информацию командиру отряда и написав свой исчерпывающий рапорт о происшествии, зайдя в кубрик, только скинув обувь, завалился на кровать и сразу уснул.
Проспал он до самого построения, пока его не растолкал Степаныч. В столовую он не пошел, попил чай с бутербродами, отмахиваясь от бестолковых расспросов Вени, вновь расположился на кровати.
После вечернего построения он дремал, когда зазвонил телефон. Было одиннадцать часов вечера. Нажав кнопку ответа, услышал голос Умара:
– Выйти сможешь? Я стою возле ворот ПВД.
– Да. Подожди пять минут.
Молча одевшись, сунув ПМ за ремень брюк, направился к выходу.
– Далеко собрался? – поинтересовался Степаныч.
– Скоро буду. Если, что прикроешь. Скажешь, пошел в райотдел.
На воротах КПП он предупредил дежуривших бойцов.
– Если, что вы меня не видели. Вернусь, постучу условным знаком.
Те кивнули, давая понять, что все ясно и понятно, приоткрыли ворота. Напротив, стояла незнакомая синяя «девятка». Подойдя поближе, увидел за рулем Умара.
– Садись, – кивая на переднее пассажирское сиденье, предложил он, поворачивая ключ зажигания.
В машине Кирилл обратил внимание, что чеченец успел переодеться и только припухшие нижние веки выдавали в нем усталость.
Они выехали за село, по дороге, ведущей в сторону Грозного. Проехали около пяти километров, затем повернули направо. По некоторым ровным, без ухабов, участкам неширокой дороги можно было предположить, что раньше ее покрывал асфальт. По слегка напряженному гулу двигателя Кирилл стал догадываться, что машина незаметно поднимается на возвышенность. Неожиданно Умар свернул в сторону и, проехав еще сотню метров, остановился. Заглушив двигатель, включил свет в салоне. Неспешно вылез и подошел к багажному отделению «девятки». Кирилл вышел следом и прошел немного вперед. Дальше, в десяти метрах, под ногами зиял чернотой крутой обрыв. Едва прохладный ветер обдувал лицо. Над головой плотная россыпь из крупных и едва видимых звезд. Более темный силуэт подсказывал, что внизу под обрывом простирается сплошной стеной густой лес. Тишина давила на уши и лишь изредка ее нарушало тявканье и высокий протяжный вой, похожий то ли на плач, то ли на смех ребенка обитателей здешней фауны, шакалов. Внизу, вдалеке виднелись редкие огни райцентра, расстояние до которого определить было невозможно.
– Подходи, Кирилл, – подозвал Умар.
На капоте автомобиля стояла пятилитровая пластиковая канистра, наполненная черной жидкостью и два стеклянных граненных стакана. В белом пакете, завернутый в бумагу огромный кусок сыра. Свернув пробку канистры, Умар наполнил до краев стаканы вином. Молча, не стукаясь, не спеша выпили до дна. Терпкое, сухое вино, с ярко выраженной горечью. Разломив сыр, Умар протянул небольшой кусок. Сочетание соленного домашнего сыра с настоящим домашним вином очень понравился Кириллу. Второй и третий стакан также были наполненные до краев, также выпили молча. Приятная слабость прошла вниз, к ногам. В голове, как показалось Кириллу, образовался вакуум, изгонявший все мирские проблемы и переживания.
Он подошел к самому краю обрыва, прикурил сигарету и стал с наслаждением вдыхать ночной воздух, всматриваясь в мерцающие вдалеке огни.
К нему подошел Умар, встал рядом засунул руки в карманы брюк.
– Я иногда приезжаю сюда ночью, когда есть о чем подумать или надо принять какое-то решение. Мне нравится бывать здесь.
Он прикурил свою тонкую сигарету.
– Но могу доехать только до этого места. Знаешь, куда ведет эта дорога?
Кирилл покачал головой и вопросительно посмотрел на Умара.
– Там, в километре отсюда, заброшенная база отдыха. Но сколько ни пытался, туда доехать не смог.
Умар выкинул окурок с обрыва и, пошатываясь, вернулся к машине. Вернулся, держа в руках стаканы, протянул один Кириллу. Уставившись на свой стакан с вином, немного помолчав, глядя на Кирилла, продолжил:
– У моего отца сегодня День рожденья. Шестьдесят лет исполнилось. Как у вас, у русских, есть обычай? Давай выпьем за него и помянем.
Он мгновенно, в два глотка опустошил свой стакан, вытер рукавом губы. Кирилл медленно выпил свой, наполненный вином стакан, оставшийся недопитый глоток вылил на землю, тихо произнес:
– Пусть земля ему будет пухом.
Они, долго и молча, смотрели вдаль. На звезды и огоньки, наслаждаясь окутывающей их тишиной. Разговаривать не хотелось. Кирилл вспомнил своих родителей. Очень странно, но в своих детских воспоминаниях ему всегда возвращались яркие, четкие образы. Помнил небольшой деревянный дом с низкой побеленной печкой, в котором они жили. Помнил, как по выходным ходили гулять в сосновый лес, за которым пролегала железная дорога. Кириллу нравилось смотреть на проносящиеся мимо поезда, и он каждый раз с нетерпением ждал, когда все вместе пойдут туда гулять. Бегая по лесу, он мечтал и надеялся, что один из поездов все-таки остановится именно здесь, и он вместе с отцом и мамой поедут в шумном вагоне, где очень много разных и веселых людей. К морю, где очень тепло, а вдали проплывают большие и маленькие корабли. Но почему-то, как не старался, не напрягал свою память, он никогда не мог вспомнить лица своих родителей.
– А я ведь видел их, – тихо произнес Умар.
Кирилл вздрогнул. Воспоминания, навеянные вином, растворились. Он с недоумением, от только, что вспыхнувших ведений, посмотрел на стоявшего рядом чеченца, скрестившего на груди руки и смотревшего в темноту.
– Я знал, что они здесь! Я, чувствовал! И сегодня я убедился в этом.
Умар резко повернулся, вцепившись и сжав своими тонкими пальцами его левое плечо, выше локтя, смотрел своими полными отчаяния и безысходности глазами, в лицо Кирилла.
Медленно, не опуская свой взгляд, Кирилл медленно, с силой разжал его руку. На мгновение лицо Умара потеряло свои черты той знакомой и привычной независимости и гордости. Глаза заблестели от едва появившихся слез. Он отдернул руку и отвернулся.
– Ты уверен? – спросил Кирилл, выждав минуту.
Умар, не поворачиваясь, вновь обретшим твердым голосом, произнес:
– Это Барахоевы. Я их узнал.
И, что-то еще тихо, с ненавистью пробормотал на чеченском.
После этого они больше ни о чем не разговаривали. Молча, наслаждаясь, пили вино, предаваясь воспоминаниям каждый о своем. Кирилл думал о Нине. Ему в эту ночь как никогда захотелось домой.