Tsitaadid raamatust «Полный ледебурит и все-все-все»

Мичмана, дежурного по плавсредствам, робко пытающегося что-то сказать и этому разгильдяйству воспрепятствовать, наша орда снесла напрочь. На пирсе меня, не долго думая, бросили в воду. Вынырнул, выплыл, крепкие подхватившие руки товарищей, вылез, накинутая шинель, застрявшие в горле матерные слова, поднесенный заботливой рукой Юрки Литвинова стакан водки и бегом в роту.

Был начкаром на губе и у меня сбежал арестованный матрос, а конвойный, плесень подкильная, стрелять не стал. Может это и к лучшему – стрелять в человека непросто, и сейчас этот матрос где-то живет и радуется. Сейчас вот думаю, как классно, что конвойный не стрелял (почти как у Высоцкого: Но был один, который не стрелял…). Пусть его… Зато греха на душе моей нет.