Loe raamatut: «Предшественники бен-Ладена. Книга 4. Оглянешься – а вокруг враги»

© Сергей Павлович Степанов-Прошельцев, 2021

ISBN 978-5-0055-1152-2 (т. 4)

ISBN 978-5-0053-0527-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сергей СТЕПАНОВ—ПРОШЕЛЬЦЕВ
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ БЕН-ЛАДЕНА

Книга четвертая: ОГЛЯНЕШЬСЯ — А ВОКРУГ ВРАГИ

Ещё во время Великой французской революции лидер партии жирондистов Пьер Верньо обронил такую фразу: «Революция, как бог Сатурн, пожирает своих детей». И действительно: террор не только сопряжён с многочисленными случайными жертвами, но и преавращает исполнителей в жертв.

ПРОКЛЯТЫЙ ОСТРОВ

Этот остров на Волге виден из Нижнего Новгорода даже без бинокля. Наши предки драли здесь мочало. После пожаров 1864 и 1872 годов на остров с Нижегородской ярмарки была вынесена торговля лубом — корой деревьев. Позже остров был перевалочным пунктом, где разгружали и загружали баржи и пароходы. Потом здесь расстреливали «врагов народа». Ещё спустя какое-то время на их костях дачники выращивали редиску и помидоры.

Как в Переплёт попадали

С конца XIX века и вплоть до 1972 года остров Мочальный имел постоянное население. Здесь была деревня – десятка три дворов. Но крестьяне занимались своими делами, а судовладельцы, выкупившие часть территории острова, – своими. Летом на острове до 1917 года работало около четырехсот грузчиков.

Когда кончалась навигация, пустые склады запирались на амбарные замки. Грузчики покидали остров Мочальный. Они попадали в… Переплёт. Так в просторечье назывался Переплётчиков корпус на Нижнем базаре. Здесь сдавали углы и просто койки людям не шибко-то обеспеченным.

Называли их «зимогоры». Это были люди, которые могли поднять и 15 пудов зараз. Даже нынешние супертяжеловесы-штангисты такой вес не все осилят. За день грузчик «перелопачивал» от 200 до 800 пудов самых неудобных грузов – огромные тюки с куделью, тканью, кожей, внушительных размеров мешки и корзины. При такой интенсивной, изматывающей работе не многие доживали до сорока лет. А если доживали, превращались в калек: из-за непосильных тяжестей позвоночник искривлялся, и рост грузчика уменьшался на 10—15 сантиметров.

Спасение от тоски и выматывающей душу работы крючники, горбачи и каталы искали в вине. Зимой они были завсегдатаями дешёвых кабаков-забегаловок. Кабатчики им даже открывали кредит. Сами, естественно, в прогаре не оставались. Артельщик порой половину лета отрабатывал долг.

Во время навигации грузчики пили в подпольных кабаках, которые появлялись то тут, то там, как грибы после тёплого дождя. Речная полиция, помимо выполнения других функций, занималась выявлением таких шинков, короче, искореняла пьянство в рабочее время. Почти, как при Андропове.

Речные «волки»

Речная полиция была создана в 70-х годах XIX века. Для проведения рейдов было нанято два парохода, а ещё один приобретён. Кроме того, имелось также 13 шлюпок, 6 пожарных лодок и даже один локомобиль.

Речных «волков» не любил никто: ни судовладельцы, ни капитаны, ни грузчики. Как правило, нарушение, выявленное водными «фараонами», каралось штрафом, а то и тюремным заключением.

Как «мочалки» пошли в атаку

Однажды (это было 8 (21) августа 1905 года остров посетили «волки» во главе со штатным контролёром Нардовым. Тот, высадившись на берег, застал дюжины две грузчиков, безмятежно спящих на прибрежном песке.

Сначала Нардов подумал, что происходит вербовка горбачей. Обычно в ожидании подряда они действительно спали, а подрядчик ходил между ними и внимательно осматривал подошвы сапог: на них указывалось, сколько грузчик хотел бы получать за дневную работу. Но вся заковыка состояла в том, что нанимателей не отыскалось. Грузчики же были все до одного мертвецки пьяны.

Нардов первым делом направился в дом Яковлева, где была устроена чайная. И убедился, что её превратили в подпольный кабак. «Волки» обнаружили «69 полубутылок казенного вина, четверть водки и 60 бутылок пива» (Государственное казённое учреждение Центральный архив Нижегородской области – ГКУ ЦАНО).

Хозяина чайной, некоего Храмова, арестовали и посадили в баркас. Но тут раздался клич:

– Наших бьют!

Даже в доску пьяные подняли головы. Сев в лодки, они погнались за Нардовым.

– Зачем вы отняли нашу водку? – раздавались крики. – Отдайте её назад! Отпустите Храмова!

Штатному контролёру удалось оторваться от преследователей. Но на следующий день у дома на улице Ошарской, где проживал Нардов, собралась толпа. Грузчики Мочального, бросив работу, пришли качать свои права, требуя возврата спиртного.

Нардова дома не оказалось, и толпа повалила в губернское акцизное управление. По пути «обиженные» разбили несколько витрин, своротили пару афишных тумб. Но своего обидчика они так и не отыскали.

Полиция ввиду своей малочисленности совладать с бунтовщиками не смогла. Она только констатировала в донесении губернатору Павлу Унтербергеру: «Пьяные бродят по Алексеевской улице, а у винных лавок распивают водку в открытую» (ГКУ ЦАНО).

На острове Мочальном после этого был введен сухой закон. Отсидев месяц в тюрьме, Храмов вернулся. По свидетельству осведомителя полиции, появившись у своей чайной после освобождения, он нашёл её опечатанной и «выругался самыми богохульными словами (там же). А грузчик Шмаков, который в отличие от других был трезвенником, неожиданно разразился проклятьями. «Пусть этот остров кровью зальется, как заливает его в половодье!» – сказал он.

Слова его оказались пророческими.

1918-й

В ночь на 1 сентября 1918 года большую группу заложников латыши из нижегородской чрезвычайки расстреляли на Мочальном острове из пулемётов. В числе первых жертв беспредела большевиков были архимандрит Оранского монастыря Августин (Пятницкий), настоятель нижегородской Казанской церкви Николай Орловский, генерал Михаил Чернов, армейские офицеры, общественные деятели. Их участь разделили бывший начальник жандармского управления полковник Иван Мазурин, уездные исправники и становые приставы, множество сельских урядников, городовых, надзирателей, служащих охранного отделения. Потом здесь казнили Константина Вуколова, который воевал с белыми под началом Семёна Будённого в Первой конной армии. Якобы за то, что подавлял вооруженное выступление сормовичей в декабре 1905 года. На самом деле в это время Вуколов находился в Костроме.

Сюда везли «контру» и из глубинки. Сергачская уездная газета «Дума пахаря» 4 сентября 1918 года сообщала: «Вчера по постановлению Военно-Революционного Штаба расстреляно 5 человек в отмщение за покушение на наших вождей: 1) Фертман А. Л. – спекулянт. 2) Приклонская – помещица. 3) Никольский – протоиерей. 4) Рыбаков И. Г. – офицер. 5) Рудневский Н. – офицер».

25-летний Иван Рыбаков не числился в расстрельных списках. Чекисты пришли за его отцом, Григорием Дементьевичем, бывшим полицейским урядником. Но дома его не оказалось. И тогда кто-то из латышей ткнул пальцем в сына:

– Тогда ты пойдешь.

Иван Рыбаков во время Первой мировой войны был прапорщиком, за проявленную храбрость его наградили георгиевским крестом.

Протоиерей Сергачского Владимирского собора Николай Никольский смерти смотрел в глаза. Когда перед расстрелом ему приказали отвернуться, он осенил себя крестным знамением и сказал:

– Спаситель не отворачивался, когда его распинали, и мы не будем.

Николай Рудневский учился в Петроградском институте инженеров путей сообщения на средства земской управы. Почему в расстрельном списке его назвали офицером, неясно. То ли мундир учащегося-путейца ввел в заблуждение, то ли «офицер» лучше подходил для отчета.

Газеты ежедневно публиковали сообщения о казнях: «Приговорён к расстрелу инструктор 4-го нижегородского советского полка Александр Антонович Тамлехт, обвинявшийся в побеге из полка и несочувствии соввласти», без суда были казнены 76-летний васильсурский помещик А. А. Демидов, страховой агент Л. А. Петровский, милиционер Ерин…

Латышские стрелки за работой

В 1918 году Нижегородская чрезвычайка выросла с 6 человек до 1065. Чужими фамилиями пестрят протоколы расстрелов того времени: Клавс, Буссе, Шепте, Таурин (вероятно, Тауриньш), Барр, Баллод (Балодис), Штромберг, Бредис, Лелапш, Карре, Юргенс, Грубе, Михельсон…

Латыши наводили ужас на нижегородцев. Особой жестокостью отличались они при подавлении крестьянских восстаний. Бессудные расправы приобрели такой масштаб, что отдел юстиции губисполкома однажды призвал «учреждения и должностных лиц умерить пыл». Но этот призыв, опубликованный 11 декабря 1918 года в «Нижегородской коммуне». Но этот призыв встретил обратную реакцию. Сразу же после этого большевики расстреляли 46 крестьян села Емангаш и 50 жителей татарского села Семеновка.

Земля не хочет прощать

В 1972 году деревня на острове Мочальном приказала долго жить. Дома здесь стало постоянно подтапливать, и островитян переселили на «Большую землю». А пустошь передали садово-огородному товариществу.

Желающих получить земельные участки поначалу было много. Люди попросту не знали, что раньше здесь расстреливали, что лук и петрушка взойдут на костях казненных, а помидоры наливаются кроваво-красным соком, словно это кровь несчитанных жертв.

Потом, когда на острове закрылся магазин и отключили свет, всё больше стало появляться объявлений о том, что участки продаются. Но их не покупали, поскольку воду для полива нужно было носить издалека. Людям пожилым это не под силу, а молодежь на экзотику как-то не тянет.

И дачников уже нет совсем. Участки и садовые домики просто брошены. Такое ощущение, что проклятый остров мстит за надругательство над могилами безвинно убиенных. Теперь он необитаем.

Кто есть кто

*Павел Унтербергер (1842—1921) был губернатором Приморья, нижегородчины и снова Приморья (в 1905 году на него готовил покушение Борис Савинков, и Николай II, узнав об этом, спас Унтербергнра от расправы, снова отправил его подальше от революционных страстей).

Павел Унтербергер окончил Николаевскую инженерную академию, служил в Туркестане и Иркутске, вёл исследовательскую работу. Участвовл в строительстве Владивостокской крепости, Уссурийской железной дороги, порта, других объектов. При нём было обнаружено месторождение каменного угля в Сучане, начата разработка полиметаллических руд в Тетюхе, основано множество населённых пунктов на территории Приморья и Приамурья.

В Нижнем Новгороде Унтербергер стал инициатором создания в Болдино музея Александра Пушкина. В 1912 году щн издал труд «Приамурский край. 1906—1910 гг». Его именем названа гора на юге Приморского края.

*Красный террор был объвлен на Нижегородчине военно-революционным комитетом. В него входили Г. Федоров, Я. Воробьев, С. Акимов, Б. Краевский, И. Коган, И. Шелехес и Л. Каганович. Начались обыски и аресты буржуазии, офицеров, духовенства, представителей оппозиционных партий. Обыски сопровождались беззастенчивым грабежом: отбирали всё, что прилянулось. Только в сентябре 1918 года Нижегородская ЧК произвела 900 арестов и 1469 обысков. Обычной практикой стали расстрелы.

*Григорий Фёдоров (1891—1936) – рабочий-металлург. Член РСДРП с 1907 года, член Петербургского комитета партии большевиков. В 1927 году исключён из ВКП (б) за поддержку Троцкого. Был арестован в 1934 году, расстрелян.

*Илья Коган (1885—1937) – член РСДРП с 1904 года. В I-ю мировую войну – военнослужащий 5-й армии Юго-Западного фронта. С 1917года – в Нижнем Новгороде. В 1918 году – губернский военный комиссар. С 1935 года – дивизионный комиссар, военком в Ленинграде. Арестован, расстрелян.

*Илья Шелехес (1891—1938) – член РСДРП с 1908 года. В 1918 году – секретарь Нижегородского военно-революционного комитета, заместитель. председателя губисполкома. В 1919 году – председатель исполкома Курского совета депутатов. С октября 1919 по март 1920 года – военком 13-й стрелковой дивизии РККА. После Гражданской войны на руководящей работе в Николаеве, Ярославле, Брянске, Харькове, Средней Азии, на Украине. Арестован в 1937 году, расстрелян.

*Архимандрит Августин (Пятницкий) родился в семье священнослужителя в 1884 году в селе Лодейное Поле Олонецкой губернии. В 21 год стал послушником Клименецкого Свято-Троицкого монастыря, расположенного на одном из островов Онежского озера. Был потом помощником настоятеля. Переведён в Нижегородскую епархию, где принял в своё ведение Оранский монастырь. В феврале 1918 года был арестован большевиками, выпущен и снова арестован. Вина Августина состояла в том, что при обыске в монастыре были найдены спрятанные деньги, ценные бумаги и серебро.

Священннослужители обвинялись в контрреволюционной пропаганде. Августин, протоиерей Казанской церкви Николай Орловский (1867—1918) и еще 15 монахов были приговорены к расстрелу. У Орловского было 14 детей.

*Епископ Лаврентий (в миру Евгений Князев; 1877—1918) – викарий Нижегородской епархии. В 1902 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, преподавал. В 1912 году пострижен в монахи. Был. назначен ректором Литовской духовной семиарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря, возведён в сан архимандрита. В январе 1917 года стал епископом Балахнинским. С лета того же года управлял Нижегородской епархией.

В июне 1918 года состоялся съезд духовенства Нижегородской епархии. Съезд принял постановление с протестом против изъятия у церкви храмов, монастырей и церковного имущества. Было составлено соответствующее воззвание к пастве, которое подписали епископ Лаврентий как председатель съезда, настоятель собора протоиерей Алексей Порфирьев как секретарь собрания и бывший губернский предводитель Нижегородского дворянства Алексей Нейдгард.

Узнав о гибели священников, казнённых раньше, епископ Лаврентий в Печерском монастыре совершил панихиду об упокоении душ убиенных.

Большевики это ему не простили. Подписанты воззвания к пастве были приговорены к смерти. Солдаты отказались стрелять в епископа, и приговор привели в исполнение латышские стрелки.

*Алексей Порфирьев (1856—1918) – протоиерей, причислен к лику святых в 2000 году. Родился в Симбирской губернии. Окончил духовную семинарию и академию, являлся настоятелем Нижегородского кафедрального собора. Расстрелян.

*В течение августа 1918 года были арестованы также около 700 бывших офицеров. В числе рвсстрелянных командир роты 38-го Тобольского полка Альберт Герник, участник Первой мировой войны Николай Кондратьев из 37 —го пехотного Екатеринбургского полка, демобилизованные офицеры Иван Белов, Александр Десятов, Николай Шацфейер, Александр Кузнецов и Николай Гребенщиков, подпоручик 479-го пехотного Кадниковского полка Иван Гребенщиков, генерпал-майор Михаил Чернов (1865—1918).полковники Павел Болгочёв, Михаил Мордвинов (1891—1918) и Алексей Краузе, прапорщик Трифон Городецкий, штабс-капитаны Николай Лялькин, Иван Казаринов, Борис Жадовский, Константин Люсинов, Николай Кременицкий и Сергей Гвоздиковский. Их печальную судьбу разделили заложники: начальник мастерской Нижегородского завода взрывчатых веществ Георгий Мяздриков, владелец фабрики металлоизделий в селе Павлово Василий Теребин, бывшие полицейские и жандармы Михаил Троицкий, Константин Вилков, Александдр. Колосов, Александр Хиритин, Николай. Жилов, Фёдор Рождественский, Андрей. Куклев, Венедикт Власьев, Алексей Языков, Фёдор Каленин, агент охранного отделения Никифор Чугунов и другие. Зачастую это были совершенно невинные люди.

*Алексей Нейдгардт (1863-1918) был при Николае II членом Государственного совета. Его отец – действительный тайный советник, обер-гофмейстер императорского двора. Мвть доводилась правнучкой Александру Суворову. Брат, Дмитрий Борисович, был сенатором. Сёстры, Ольга и Анна, вышли соответственно замуж за председателя Совета министров Петра Столыпина и министра иностранных дел Сергея Сазонова.

Нейдгпрд окончил Пажеский корпус. Служил в лейб-гвардии Преображенском полку. После выхода в отставку жил в своём имении в Нижегородской губернии. С 1897 года – губернский предводитель дворянства, мировой судья.. Щедро жертвовал на нужды и постройку православных церквей. Был попечителем целого ряда приютов и учебных заведений.

В 1918 году арестован и расстрелян без суда.

*Бывший начальник Нижегородского губернского жандармского управления Иван Мазурин родился 16 сентября 1866 года в селе Ивановском Петербургской губернии. Окончил кадетский корпус и военноне училище. С 1896 года в Отдельном корпусе жандармов. Боролся с революционерами в Лодзи, Новгороде, Екатеринбурге, Перми, Кронштадте, Томске. С 1914 года – в Нижнем Новгороде.

Хранящееся в архиве Нижегородского УФСБ следственное дело №8279 в отношении И. П. Мазурина. не содержит никаких улик, подтверждающих его участие в заговоре, призывах населения к восстанию. Трудно представить, как бывший жандарм, арестованный революционными властями ещё в марте 1917 года и проведший в тюрьме больше года, занимался агитацией и готовил свержение власти большевиков.

*Весной 1917 года 30 тысчч латышских стрелков перешли на сторону большевиков и остасили свои позиции на фронте. Это привело к захвату немцами Риги. А после того, как большевики пришли к власти, латыши помешали перебросить по железной дороге верные Временному правительству части в Петроград. Они же расстреляли демонстрацию в зашиту Учредительного собрания, а потом стали ядром ВЧК. Весной и летом 1918 года отряды красных латышей усмиряли восстания в Осташковском уезде Тверской губернии, Саратове, Ярославле, Муроме и других местах, подавлялм выступление левых эсеров в Москве.

Латышские стрелки творили беззаконие и на Нижгородчине. Из них был сформирован «летучий» боевой отряд Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Возглавил его 27-летний Кристап Буссе. Вскоре он станет правой рукой председателя Нижегородской ЧК, Якова Воробьева. Кровью захлебнулись восстания в Курмыше, Городце, в селах Богородском и Паново Арзамасского уезда. Каратели только в Курмышском уезде расстреляли несколько сотен крестьян.

Костяк аппарата Нижегородской ЧК также составили латыши: Антон Лелапш, братья Ян и Роберт Шепте, Николай и Карл Карре, Криппен, Осман, Ансон, Вилит, Кривеньш, Юлий Берзиньш, Ян Барр, Пётр Маркус…

После 1920 года, когда был заключён мирный договор с Латвией, латышских стрелков и чекистов стало меньше. Многие устремились к родным пенатам, забыв про классовую борьбу. А в 30-х годах прошлого века репрессии коснулись и верных церберов большевизма. Под каток попали практически все, кто носил латышскую фамилию.

ОКТЯБРЬ В БАГРОВЫХ ТОНАХ

В Нижнем Новгороде октябрьский переворот 1917 года обошелся малой кровью. Причина состояла не в том, что мало кто из горожан принимал местных революционеров всерьёз и у них не было достаточной поддержки. Дело в другом. В стане местных большевиков наблюдались разброд и шатания, а губернская организация РСДРП (б) насчитывала всего 3 тысячи человек. Впрочем, главным было то, что нижегородские ревкомовцы тогда ещё не до конца постигли науку ненависти к собственному народу. Только потом, набравшись опыта у «старших товарищей» из Питера, они утвердились в роли победителей и вершителей судеб.

Накануне

Начало октября 1917 года. Ситуация аховая. Если в 1916 году в Нижнем Новгороде закрылось 16 предприятий, то с марта по октябрь 1917 года – 36. За этот период было зарегистрировано 480 погромов помещичьих усадьб, самовольных покосов и порубок леса. Погромщики уводили и резали барский племенной скот, ломали инвентарь, избивали до полусмерти управляющих имениями. Помещик села Вельдеманова Княгининского уезда Корвин-Круковский жаловался, например, что его ограбили, а его «сторожевых собак повесили» (ГКУ ЦАНО).

14 октября. Толпа женщин, не дождавшись привоза хлеба на Старо-Сенной площади, разгромила городскую продовольственную управу. В округе бушуют пожары. В чёрном переделе помещичьего имущества принимают активное участие не только сельские люмпены, но и кулаки. «Депутация от крестьян села Василёв Майдан заявила мне, что земля, луга, урожаи ржи отныне, согласно приговору общества, принадлежат им, – телеграфировал комиссару Временного правительства по Нижегородской губернии М. И. Сумгину помещик Струговщиков из Лукояновского уезда. – Руководит этим обществом, где большинство кулаки, матрос из Кронштадта» (ГКУ ЦАНО). «Разорение полное, – констатирует Сумгин в своем докладе Временному правительству: – уничтожена вся культурная сельскохозяйственная работа – плодовые сады, племенные питомники, семенные хозяйства. Восстановить – потребуются годы. Все деревни переполнены обломками от грабежей усадеб. В грабежах участвуют даже подростки, и мы имеем в этом отношении очень тяжелые последствия» (там же).

15 октября. В Нижнем Новгороде неспокойно. Дневная норма выдачи хлеба сократилась до 400—600 граммов на человека. «В губернии наступает голод, – телеграфирует в МВД Временного правительства Сумгин. — Налицо полный недостаток ржаной муки и других предметов первой необходимости и невозможность получения их из других губерний… Положение масс, несмотря на увеличение зарплаты, очень и очень неустойчивое. В то время, как зарплата поднялась всего на 50 процентов и лишь у некоторых категорий (слесарей, токарей, монтёров) на 100—200 процентов, цены на все продукты возросли на 100—500 процентов… В связи с этим повсюду настроение достигло такого взрывного характера, что достаточно какого-нибудь пустяка, чтобы вызвать беспорядки» (там же).

Противостояние

Ещё в сентябре 1917 года Ленин предлагал взять курс на вооруженное восстание. Но он оказался в меньшинстве и даже подал прошение об отставке, «оставляя за собой право агитировать в партийных низах против Центрального комитета». (Ленин В. И. ПСС, т.34). Но 10 октября вождь пролетариата всё-таки переубедил колеблющихся.

То же самое происходило и в Нижнем Новгороде. Ветераны-партийцы и здесь высказались против вооруженного захвата власти. Один из них, член Сормовского комитета РСДРП Герман Биткер, призывал товарищей предупредить членов ЦК о том, что их решение ошибочное. Его поддержали секретарь Нижегородского совета рабочих депутатов, член губкома РСДРП А. В. Савельева, Е. А. Дунаев и И. Р. Романов.

«Ярым сторонником экстремистского решения вопроса были секретарь Канавинского комитета РСДРП (б) Яков Воробьев, он же Григорий Коц, и его единомышленники, сормовичи Маркел Сергушев и Анатолий Писарев, избранные 24 октября в губернский штаб Красной гвардии. Этот штаб работал круглосуточно» (Казаков В. А. Горьковская областная организация КПСС. Хроника, Книга первая. Горький, Верхне-Волжское книжное издательство, 1989).

Но дискуссии мешали большевикам выработать какую-то осмысленную стратегию действий. Особенно показательно в этом отношении экстренное заседание Нижегородского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов вечером 25 октября. Предложение большевиков – поддержать вооруженный захват власти – не прошло. Наоборот, за осуждение этой акции высказалось 105 депутатов из 168.

Тем временем «отцы города» готовились к возможным антиправительственным выступлениям. «Под председательством Н. М. Башкирова состоялось экстренное собрание Нижегородского биржевого общества, посвященное вопросу о самообороне, – сообщала газета „Нижегородский листок“. — Башкиров предложил создать добровольческую боевую дружину. Предложение было принято единогласно и ассигновано 10000 рублей на покупку оружия».

Поздно вечером 26 декабря, уже после большевистского переворота, состоялось экстренное заседание городской думы. Председатель губкома партии кадетов Г. Р. Килевейн предложил «сплотиться против этого преступления и образовать комитет общественной безопасности» (ГКУ ЦАНО). И такой орган под названием «Комитет защиты революции» был создан. В него вошли представители всех думских фракций: эсеры, кадеты, меньшевики, народные социалисты и группа РСДРП «Единство». Но надо сказать, что эти политические силы были настолько разнородны, что никак не могли что-то предпринять. Уже на следующем заседании Комитета общественной безопасности меньшевики вышли из его состава.

Этим воспользовались большевики. В ночь на 27 октября они создали военно-революционный комитет, который официально возглавил Иван Романов. Но он был генералом для президиумов – в действительности всеми делами заправлял Яков Воробьев-Коц. Именно он привлёк на свою сторону испытанных баррикадных бойцов – сормовичей. И утром 28 октября к кремлю двинулись рабочие отряды. «Они, – писал «Нижегородский листок», – заняли Дворец Свободы, сюда же, на площадь, были вызваны войска гарнизона, причём явились лишь отдельные части. Офицеры на приглашение придти в город не откликнулись. В кремле состоялся митинг, руководимый большевиками, и после этого началось осуществление лозунга «Вся власть – Советам».

Отряды красногвардейцев двинуты были в редакции местных газет и на телеграф. На всякий случай разоружили юнкеров, которым патроны не выдали, арестовали начальника гарнизона Б. Н. Змиева за то, что он объявил о введении в городе военного положения.

Комитет защиты революции, переименованный в Комитет спасения родины и революции, пытался переломить ситуацию. Вместе с городской думой он предъявил большевикам ультиматум: немедленно распустить военно-революционный комитет, освободить начальника гарнизона Змиева, очистить телеграф и типографии, прекратить необоснованные аресты граждан. Ответом был ультиматум наоборот: распустить Комитет спасения родины и революции. И городская дума, которая буквально час назад пыталась вызвать для подавления мятежа войска из Москвы, сдрейфила. Лидер меньшевиков П. Ф. Налётов предложил гласным думы «во избежание эксцессов со стороны большевиков разойтись по домам», поскольку боевая дружина союзного меньшевикам Бунда и черносотенцы, оборонявшая здание, покинули свои позиции» (ГКУ ЦАНО).

Гарнизон явился на площадь не в полном составе потому, что в 62-м, 183-м и 185-м запасных полках и в пеших дружинах 29-й пехотной бригады (всего в городе было расквартировано три тысячи военнослужащих) нарастало недовольство. Прежде всего, кормёжкой. Кроме того, солдаты настаивали на демобилизации. Однако большевики и тут подсуетились. Они обещали служивым, что всё наладится с приходом их к власти.

2 ноября на заседании переизбранного под давлением большевиков Совета рабочих и солдатских депутатов в Нижегородской губернии была провозглашена советская власть. Первым её указом был следующий: «Размер хлебного пайка временно устанавливается в ¾ фунта хлеба или ½ фунта муки на человека в день». Это составляло соответственно 300 и 200 граммов.

После драки

Но люди не молчали. Вот один из архивных документов: «На собрании сотрудников и служащих «Нижегородского листка» вынесена 28 октября следующая резолюция: «Сотрудники и служащие «НЛ» со всей силой негодования протестуют против насильственного закрытия газеты революционным большевистским комитетом. Попрание свободы печатного слова, идущее наряду с захватом власти большевиками якобы во имя свободы человечества, является доказательством того, что большевики несут с собою не свободу, а ограничение её» (ГКУ ЦАНО).

А вот ещё один документ, очень похожий на первый: «29 октября состоялось собрание студентов Нижегородского политехнического института. Была принята следующая резолюция, предложенная политехнической фракцией партии Народной Свободы: «Общее собрание студентов Нижегородского политехнического института решительно осуждает большевистский мятеж как губительный для родины и культуры, и единственной законной властью в городе признает городскую думу» (там же).

17 ноября в петроградской газете «Наша речь» было опубликовано «Обращение Временного правительства к гражданам России». Весь тираж газеты был уничтожен большевиками. Кто из нижегородцев переписал от руки «Обращение», у кого оно было изъято, сегодня установить уже невозможно. Но оно всё-таки дошло до людей. В нём говорилось: «До октябрьского мятежа Временное правительство было занято сложной работой укрепления республиканского строя, создания административного аппарата и городских, земских и волостных самоуправлений, как самых прочных основ Российской Республики. Кроме того, нужно было оборонять страну и укреплять армию в интересах скорейшего в согласии с союзниками и достойного России мира и готовить население к выборам в Учредительное Собрание, которому Временное правительство обязано передать свои полномочия и право суда над своими действиями. Октябрьский мятеж всю эту работу оборвал… Мятежники посягнули на честь Российской Республики. Начатые ими переговоры могут привести лишь к позорному и губительному для России сепаратному миру».

Из письма членов правления акционерного общества «Сормовский завод» от 20 ноября 1917 года: «… вследствие последних событий объявляется о закрытии завода с 10 декабря текущего года и о прекращении с этого числа договоров найма всех рабочих» (ГКУ ЦАНО).

Но большевики тут же приняли контрмеры. Созывается экстренное широкое совещание общезаводского комитета и Совета рабочих депутатов. После бурных прений принимается следующее решение: «1) ввести рабочий контроль над производством, 2) срочную фильтрацию администрации на заводе, 3) субсидирование завода авансами, 4) посылать специальную делегацию в Петроград для выяснения всего необходимого для существования завода» (там же).

Ещё документ. Заявление губернской продовольственной управы: «Создавшееся с выступлением большевиков положение вызвало нарушение работы Временного правительства, каждый день и даже каждый час работы в таких условиях вносит непоправимый развал в дело и грозит самыми бедственными последствиями… В силу всего этого губернская продовольственная управа слагает с себя нравственную ответственность за могущие быть последствия» (ГКУ ЦАНО).

Из частного письма горбатовского крестьянина Д. В. Картузова: «Везде и всюду в деревне сейчас идут толки о большевиках. Впрочем, к захвату власти ими все поголовно относятся отрицательно. По адресу большевиков несутся ругательства и проклятия» (там же).

«Мой мандат — штык»

Из публикация в газете «Нижегородский листок» (31 октября 1917 года): «Придя в типографию Остафьевой, где печатается „Листок“ и ряд других газет, красногвардейцы потребовали прекращения работ. Работы были прекращены, причем красногвардейцы не разрешили выпустить на улицу приготовленные экстренные прибавления к „Листку“ о движении Керенского с войсками на Петроград. На телеграфе большевики встретили такой же приём. Все служащие покинули свои места и ушли с работы, протестуя против насильственных действий».