«Пора на отдых, на море», – решил Иван Добров, больше известный среди друзей и недругов как Добрыня. После долгих лет военной службы, всех перипетий последнего времени бывший контрактник-десантник не придумал ничего лучшего, как отправиться в Сочи. Но до вожделенного пляжного лежака Добрыне добраться было не суждено. Он попал в водоворот событий, где были, и знойные красотки, и жестокие схватки, и ночные клубы. Но не было лишь отдыха и правил.

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Духота в зале стояла одуряющая, и дорогостоящие кондиционеры, растекаясь внутренней влагой, не справлялись с работой. Яркие софиты, вырывая из темноты чёткий световой квадрат, невольно добавляли температуры в пространство зала для зрелищ. Под потолком беззвучно крутились длинные лопасти вентиляторов, изо всех сил стараясь создать прохладу для зрителей, собравшихся в ожидании сегодняшней серии боёв. Праздная публика расселась на креслах вокруг огороженного толстыми канатами ринга и, изнывая от духоты, не могла дождаться начала красочного зрелища.

Лето в тот год выдалось в Краснодаре даже для привыкших ко всему старожилов на удивление жарким. Да и то сказать, с мая по конец августа не выпало ни одного дождичка; картошка и без того мелкая в этих краях вовсе не уродилась, и лишь рис – любитель жаркой погоды, невозмутимо колыхался в наполненных тёплой водой рисовых чеках. Горожан от жары спасали лишь мощные кондиционеры; иначе днём в раскалённых многоэтажках было невозможно находиться. Желающих освежиться не спасала ни основательно прогретая за лето вода Кубани, ни Чёрное и Азовское моря, отстоящие от Краснодара немногим более чем в ста километрах. Попав на берега водоёмов, городские жители, потолкавшись в сутолоке приезжих, – как их называют местные – «северян», вдоволь накупавшись, возвращались вечером во всё те же прогретые за день каменные коробки домов, ко всё той же невыносимой духоте.

Не все предпочитали такой вид отдыха; в последнее время в городе стали популярными подпольные Бои без Правил. Пока только в трёх ночных клубах города устраивались зрелищные поединки, но их популярность росла с каждым днём, и не стоило сомневаться, что вскоре увлечение жестокими боями станет повсеместным.

Это прекрасно понимал Владимир Александрович Гордеев – владелец едва ли не самого популярного краснодарского ночного клуба «Кавказ». Идея устраивать жестокие зрелища пришла Гордееву, – среди своих звавшемуся Горцем, – давно, но лишь в последнее время хозяин «Кавказа» решился её реализовать. Во-первых, потому что сумел наконец-то, – разумеется, через своего человека, путём основательного подкупа нужных чиновников, – пробить в горадминистрации разрешение на проведение подобных поединков. Точнее сказать, на проведение Боёв без Правил никто разрешение Гордееву не давал; в документе значилось: спортивно-развлекательные мероприятия, – но все, кто хоть немного был знаком с вопросом понимали о чём идёт речь. Понимали и не совали нос куда не следует, – Гордеев платил исправно и чиновникам из казённого дома на улице Красной, и нужным людям из краевого Управления Внутренних Дел. Да и то сказать: тревожить Горца никто не собирался, не было необходимости. За всё время проведения полулегальных боёв у него в клубе не было зарегистрировано ни одного смертельного случая. Правда, однажды побеждённый боец всё же скончался, но это произошло вовсе не в клубе, а спустя несколько дней в одной из районных больниц – попробуй увяжи его смерть с опасным поединком.

Во-вторых, кроме основательного прикрытия Горец, не жалея сил, постоянно искал хороших бойцов: зрелище, за которое зрители платили бешеные деньги, должно быть на высшем уровне. Никаких подстав и купленных поединков Гордеев не признавал, ценя в любом деле, пусть и таком нелицеприятном, абсолютную гарантию качества. Поэтому, а также потому, что клуб у него был действительно шикарный, и приходили к Горцу на бои люди весьма значимые в городе, не то что в других местах, где понаблюдать за жестоким зрелищем подчас собирался всякий сброд.

Вот и на сегодняшние поединки пришла если не элита, то значимая часть верхушки краевого центра. Пара человек из руководства краем, несколько видных предпринимателей города, даже бандиты, – само собой не из рядовых, из главных, – почтили своим присутствием клуб «Кавказ». По собравшейся публике сразу видно, что ставки сегодня будут немалые, а поединки обещают пройти зрелищные.

И это были не пустые слова – Гордеев приготовил для сегодняшнего вечера небольшой сюрприз. Для всех пришедших не секрет, что сегодня будет драться сам Атаман – один из сильнейших, если не самый сильный боец юга России. Атаман три дня как гостил в краевом центре, остановившись проездом из Сочи в Крым, где у него был подписан контракт на серию поединков, и Гордееву стоило большого труда уговорить известного бойца провести сегодняшний бой.

Лишь правая рука Горца – Андрей Бурундуков, (среди своих известный как Бобёр), – знал, каких трудов и денег стоило шефу завлечь Атамана на сегодняшние поединки. И лишь Бобёр догадывался, что эти старания того стоили. Гордеев давно искал возможности провести поединок приглашённому недавно из Адыгеи новичку – по прозвищу Зверь, с лучшим бойцом, слава которого давно вышла за пределы курортного Сочи, где в последние годы проживал Атаман. Тот, кто победит лучшего бойца, получит хороший куш. А Горец очень надеялся, что его новое приобретение сможет победить Атамана. Для всех городских Зверь был тёмной лошадкой, и никто из опытных игроков не рискнул бы на него поставить, и лишь хитроумный Горец сделал максимальные ставки на нового фаворита.

В жизни Гордеев редко ошибался, предпочитая необдуманным, поспешным действиям тщательно продуманный план. Сейчас Горец надеялся, что его предусмотрительность принесёт немалые деньги.

Сидя в первом ряду, рядом с известным краснодарским криминальным авторитетом Хазретом, Гордеев нетерпеливо выстукивал дробь пальцами по подлокотнику кресла: бойцы задерживались. Атаман настоял, чтобы первый бой был его, и Гордеев вынужденно согласился, хотя обычно оставлял напоследок, на десерт, самые зрелищные драки.

– Где же этот хвалённый Атаман? Может испугался нашего Зверя и с горя махнул прямиком в Крым? – спросил с едва заметным адыгейским акцентом Хазрет.

Хазрет держал один из самых прибыльных городских рынков – Вишняковский и, насколько знал Гордеев, авторитет был единственный, разумеется кроме самого Горца, кто в этом бою поставил на никому неизвестного Зверя. Хазрет знал, что Зверь родом из Джанхота, из Адыгеи, – это решило дело. Деньги Хазрета не интересовали, и пусть даже Зверь проиграет, – его честь, как адыга не будет посрамлена: земляки должны всегда стоять друг за друга.

– Испугался? – удивлённо переспросил сидящий справа от Гордеева предприниматель Лёня Полянский – один из самых богатых людей Краснодара. – Хазрет, ты что-то попутал. Да Атаман этого Зверя просто по полу размажет! Да он самого Кличко забьёт до смерти! А ты говоришь, испугался.

– До смерти не надо, – прерывая спор, озабоченно проговорил Гордеев и, покосившись на одного из высокопоставленных чиновников, почтивших присутствием сегодняшнее зрелище, добавил. – У нас здесь честные, чисто спортивные бои.

– Понятно, что спортивные, какой может быть базар, – осклабился Полянский. – Я это сказал, фигурально выражаясь. И вот что я вам добавлю, уважаемые господа, поставившие свои кровные на Зверя. Был я тут с месяц назад в Сочах, отдыхал и всё такое. Ну и вечерком, как водится, к Мустафе в клуб заглянул, на Атамана поглядеть; так ли он хорош, как про него говорят. Помнится, тогда он дрался с каким-то приглашённым за большие бабки негром – то ли бывшим чемпионом мира в супертяжелом весе, то ли ещё каким чемпионом. В общем, уделал Атаман этого негра на первой же минуте. Скажу я вам, у этого Атамана руки, как молоты, забьют любого в землю по пояс.

Полянский хотел ещё что-то добавить, но в этот момент бойцы наконец появились в квадрате ринга. Первым проскользнул между толстыми канатами Зверь. Мелькнув гибким, сильным телом, казалось сплетённым из одних мышц, он, разминаясь, выполняя на ходу заученные серии ударов, быстро продвинулся к синему углу ринга, где секунданты сразу же стали заматывать кисти его рук эластичными белыми бинтами. Согласно неписаным правилам каждый боец Боёв без Правил имел одежду в соответствии со своим прозвищем. Зверь вышел на поединок в наряде из звериных шкур – тигровой полосатой накидке, прикрывающей мощные плечи, а также в набедренной повязке, наподобие той, в каких любят изображать первобытных людей. Зверь всегда выступал инкогнито, лишь Гордеев знал его лично, и поэтому в дополнение к наряду на его голове красовалась маска, также сшитая из шкур.

Появление Зверя вызвало в зале лишь несколько жидких хлопков – этого бойца мало кто знал в Краснодаре. Зато о его противнике, секундою позже вышедшем на ринг, наслышаны были многие. Грузный, мощный Атаман перелез через канаты и, не торопясь, направился в красный угол. Как обычно из одежды на нём были лишь широкие красные шаровары, стилизованные под одежду казаков. Высокий под два метра, с чубом на бритой голове, с длинными свисающими усами, голый по пояс, Атаман словно был срисован с казака времён Екатерины Великой. Стоя в своём углу ринга, он, дожидаясь, когда секунданты намотают эластичные бинты, демонстративно поигрывал грудными мышцами. Поглядывал с видом победителя на оживший с его появлением зал, Атаман изредка кивал зрителям в ответ на их приветственные возгласы; в своей победе чемпион не сомневался.

Это был уже пятидесятый, юбилейный бой Атамана, и ещё ни разу он не проиграл, всегда завершая поединок на первых же минутах. В технике он предпочитал мощные удары, всегда уповая на свою неимоверную силу. И пока что ещё ни разу сила Атамана не подвела.

Тёмная лошадка сегодняшнего поединка – Зверь хоть и выглядел неплохо подготовленным физически, всё же по сравнению со своим более именитым соперником казался меньше как минимум на пару весовых категорий. К тому же Зверь в отличие от Атамана не имел такого багажа проведённых боёв, и потому не был широко известен публике.

Пока бойцы готовились к поединку, среди зрителей не прекращалось обсуждение предстоящего поединка.

– Ставлю дополнительно двадцать штук баксов на то, что Атаман уделает новичка на первой же минуте боя, – глядя на ринг и ни к кому особо не обращаясь, бросил Полянский, хотя всем присутствующим было ясно – это вызов Хазрету.

И Хазрет не замедлил этот вызов принять.

– Что так мало, Лёня, ставишь? – усмехнулся адыгеец. – Твои двадцать против моих пятидесяти, что Зверь уложит Атамана в первую же минуту.

Авторитет вовсе не был так уверен в новичке, но что такое пятьдесят тысяч пусть и долларов по сравнению с честью горца?

Задетый Полянский не успел добавить к ставке, как внезапно прозвучал гонг, и бойцы двинулись навстречу друг другу. Атаман, не особо лукавя, как всегда надеясь на свою силу, с первых же секунд обрушил на противника град сильнейших ударов руками. Быстро прижав попытавшегося защищаться Зверя к канатам, чемпион без перерыва выдал несколько мощных серий. Руки прославленного бойца мелькали с бешеной скоростью и казалось, что его соперник не выдержит и будет действительно размазан по полу. Но Зверь каким-то чудом увернулся от бешеного натиска и, уйдя в сторону, даже умудрился весьма чувствительно задеть левым крюком по массивному корпусу чемпиона.

Уйдя от канатов, Зверь, понимая, что более тяжеловесный противник в два счёта с ним расправится, если ещё раз зажмёт в углу, решил сменить тактику. Рванувшись вперёд, Зверь бросился навстречу противнику. Атаман пропустил первое мгновение атаки и сразу же за это поплатился: неожиданно сильный удар ногой отбросил чемпиона назад. К счастью для него, Атаман, ударился спиной о канаты и сумел не упасть. Не понимая, что происходит, он всё же попытался контратаковать, но промахнулся, не попав в более ловкого противника, и сразу же в ответ получил целый град ударов в голову. Лицо Атамана мгновенно залила кровь из рассечённой брови, и он, закрываясь руками, попытался выскочить из ставшего для него капканом угла ринга. Но Зверь, словно он был вовсе не живой человек, а стальной механизм, не прекращая наносить удары в голову и корпус противника, не оставил ему ни малейшего шанса на спасение.

Не понимая, что происходит, чемпион из последних сил рванул вперёд, размахивая руками-молотами, которые до сего дня всегда приводили его к победе, и опять промахнулся. Огромные руки ударили в пустоту, и Атаман, с трудом различая сквозь кровавую пелену окружающее пространство, сделал несколько неверных шагов вперёд. Потеряв из виду соперника, он беспомощно обернулся, и тут же сильнейший удар сбил чемпиона на пол. Чудом не отключившись, так и не поняв, рукой или ногой достал его противник, Атаман, схватившись за канаты, попытался неловко встать на ноги. Последнее что он помнил перед тем как получить нокаутирующий удар, была маска Зверя.

От сильнейшего удара Атаман едва не вылетел за пределы ринга, и секунданты, – судьи в подобных поединках были не предусмотрены, – бросились оттеснять разошедшегося Зверя от его поверженного противника. Отодвинутый секундантами от нокаутированного соперника, Зверь отскочил в центр ринга и яростно крикнул в зал: «Кто следующий?!»

Судя по тому что на призыв никто не отозвался, – следующего не нашлось.

– Сколько, говоришь, Лёня, ты поставил на это чучело – Атамана? – глядя на секундную стрелку наручных часов, задумчиво спросил Хазрет у своего соседа.

Но Полянский ничего не ответил, всё ещё не отойдя от только что пережитого стресса. Так и не дождавшись, Хазрет довольно подумал: «Всегда надо ставить на земляков».

У всех зрителей победа никому неизвестного Зверя вызвала настоящий шок, и лишь хозяин клуба, не удивляясь, жестом подозвал к себе Бобра и тихо, так чтобы другие не слышали, отдал распоряжение.

– Срочно свяжись с Родионовым и назначь с ним встречу. Скажи: есть предмет для разговора.

ГЛАВА 2

Это утро у Ивана Доброва начиналось почти как все предыдущие за последнюю неделю, а именно, с железнодорожного вокзала. Судьба распорядилась таким образом, что бывшему десантнику, только что вернувшемуся из чеченской мясорубки, пришлось покинуть родной город – Нижний Новгород и, в поисках лучшей доли, податься на юга. Но в Краснодар Иван попал далеко не сразу; сначала он поехал в Волгоград, надеясь отыскать давнишнего приятеля Мишу Окатышева. Не найдя Мишку, тот за прошедшие годы успел в погоне за длинным рублём рвануть на север, Добров махнул прямиком в Орёл, к дальним родственникам. Пожив пару дней у троюродной сестры Саши в тесной квартире, где кроме её семьи проживала также престарелая свекровь, Иван решил двигать дальше. Деньги у него водились, поэтому, не мудрствуя лукаво, он направился в Сочи, решив этим летом отдохнуть за все прошедшие годы. Как назло, прямого поезда до всероссийского курортного города не было, и Добров купил билет до Краснодара, надеясь быстро сделать пересадку.

Быстро пересесть не удалось: Иван не учёл, что попал на юг в самый разгар отпусков, когда замученные непогодой жители более холодных районов огромными массами устремляются к Чёрному и Азовскому морям. С большим трудом, отстояв очередь, Добров сумел приобрести билет до Сочи лишь на поздний вечер. Учитывая, что в бывший Екатеринодар он попал ранним утром, Ивану светила нерадостная перспектива провести целый день в вокзальной духоте; тащиться на экскурсию по раскалённому от жары городу ему вовсе не хотелось. Осмотрев все привокзальные ларьки, Добров, наконец, уселся в зале ожидания, терпеливо дожидаясь, когда наступит вечер.

Перекусив обязательным атрибутом любого железнодорожного кафе – копчёной куриной ножкой и запив походный завтрак двумя стаканами газировки, Иван решил немного вздремнуть. Вытянув ноги в проход и устроившись поудобней в пластмассовом кресле, он совсем было задремал, но надоедливые голоса двух парней, сидящих по соседству, чуть в стороне напротив, не давали как следует заснуть. Добров некоторое время пытался их не слушать, но потом бросил бесполезное занятие: в конце концов не всё ли равно спать или слушать бессмысленную болтовню?

– Говорю тебе, Костян, что Бобёр платит по две штуки за бой! – говорил один из надоедливых парней – здоровяк с буграми бицепсов, явный любитель бодибилдинга.

– -Зелени? – нарочито лениво спросил его приятель – широкоплечий парень, несмотря на жару, одетый в полувоенную куртку с нашивкой РНЕ на рукаве.

– А то! Ясно что не деревянных, – возбуждённо ответил качок.

– Звучит заманчиво… Две штуки если проводишь бой, а если выиграешь? – растягивая слова, проговорил широкоплечий, как бы невзначай бросив взгляд на заинтересовавшегося разговором Доброва.

– При победе, понятно, идёт другой расклад. Точно не скажу, но какой-то процент от ставок. А ставки на Боях без Правил сам знаешь какие. Закачаешься!

– Закачаешься… Так можешь закачаться, что вынесут ногами вперёд, – недоверчиво сказал парень с эмблемой РНЕ, и, не заметив в Иване ничего подозрительного, – мало ли всякого народа на вокзале ошивается, – отвёл взгляд и переспросил своего приятеля. – Не будет проблем?

– Не дрейфь, Костян, проблем не будет, – ударил себя в грудь кулаком накаченный любитель Боёв без Правил. – У меня верняк сведения: из «Кавказа» ещё никого не выносили, там за порядком следят. Вот в других клубах, в том же «Прибое» или «Кубани» такое бывало и не раз. А у Горца никогда. Проверено. Там элитный клуб.

– И как ты говоришь до него добраться? – вновь с показной неохотой, через которую, впрочем, проглядывал интерес, спросил широкоплечий.

Друг Костяна начал объяснять приятелю, как лучше доехать от вокзала «Краснодар-1» до ночного клуба «Кавказ». Иван же эти объяснения дослушивать не стал и, поднявшись с кресла, перебрался на другое место. Надоедливых, болтающих о всякой ерунде соседей на новом месте не было; все ожидающие поездов пассажиры внимательно смотрели закреплённый почти под самым потолком телевизор. Добров тоже принялся за просмотр никогда не виденного прежде боевика.

Удивляясь столь раннему кинопоказу, транслируемому вероятно по одному из местных телеканалов, Иван стал с интересом смотреть фильм, в котором главный герой, владеющий навыками рукопашного боя, по ходу действия лихо расправлялся со своими врагами. Получалось это у него на удивление удачно, и Добров, который сам был не прочь при случае помахать кулаками, с удивлением узнал много нового. Оказывается, можно вот так запросто разделаться с дюжиной другой противников, при этом даже не сбить дыхания. Причём, эти двадцать с лишком врагов были вооружены металлическими дубинками, а бедный главный герой лишь голыми руками. Удивляясь, как герою фильма удаётся раз за разом выживать в невероятных передрягах, в которые он по воле создателей фильма буквально ежеминутно попадал, Иван невольно увлёкся незамысловатым сюжетом. Отчасти это произошло, наверное, ещё и потому, что драки на экране внезапно сменились постельными сценами. По какому-то хитроумному замыслу режиссёра и сценариста герой – крушитель черепов, внезапно превратился в героя-любовника, покоряющего раз за разом женские сердца.

Постельные сцены на экране окончательно вытеснили драки, и Иван неожиданно вспомнил далёкие восьмидесятые года, когда впервые увидел Алину. Это было, кажется, классе в девятом, тогда у них заболел физрук, и уроки физкультуры проводил преподаватель по начальной военной подготовке. Для экономии времени их класс занимался на «физ-ре» вместе с параллельным «Б», в котором училась Алина. Тогда Алина показалась Доброву самой красивой девушкой на свете. Со стройной гибкой фигурой, она, словно скользя по льду, легко двигалась по спортзалу. Как узнал позднее Добров, Алина с детства занималась художественной гимнастикой, хотя грация у неё всегда была в крови.

С того памятного урока Иван не раз заглядывался на понравившуюся девушку. Добров знал, что фамилия у неё немного смешная – Галкина, и что отец Алины сотрудник аппарата городского комитета КПСС. Алина же, казалось, не замечала Ивана, и лишь в конце десятого класса, на выпускном вечере они наконец познакомились.

Их роман был ярок и скоротечен; они проводили целые дни вместе, гуляли и готовились к поступлению в университет, мечтая вместе учиться в НГУ. Но видно любовью они занимались всё же больше, чем подготовкой к вступительным экзаменам. Подготовившись недостаточно, сказывались бессонные ночи, проведённые вместе, Иван и Алина при поступлении в университет с треском провались. Но если Алине помог горкомовский папа, и она всё же стала учиться в престижном ВУЗе, то у Доброва не оказалось столь могущественного покровителя, и его призвали в армию. Иван помнил, как прощался с Алиной, как она плакала, не желая, чтобы её парень шёл служить, говорила, что будет его ждать, и всегда любить.

Любовь закончилась гораздо быстрее чем вечность, задолго до того, как Добров вернулся в родной город, отслужив верой и правдой два года в десантных войсках. Всё закончилось где-то через год после их расставания. Сначала письма от Алины приходили часто, по два-три в месяц, потом всё реже и реже, пока наконец Алина и вовсе перестала писать. Иван никогда не отличавшийся особой тягой к написанию писем, тем не менее всегда исправно отвечал на послания любимой. Но чем больше он служил, в нелёгкой службе превращаясь из юноши в мужчину, тем реже он вспоминал Алину: взрослая жизнь брала своё, меняя характер Ивана, заменяя юношеские, романтические чувства повседневной бытовой реальностью.

Когда через год службы, как раз перед самым отпуском Добров получил от своей девушки последнее письмо с просьбой её простить, – у Алины появился новый парень, – он не очень расстроился. К тому времени Иван уже понял, что в жизни всё и всегда меняется: люди и обстоятельства, и что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Прочитав прощальное письмо Алины, Добров несколько раз его перечитал, чтобы понять, что ничего не перепутал, потом, собрав в тумбочке остальные письма девушки, выйдя из казармы их сжёг. Начиналась новая жизнь и строить её следовало, сжигая мосты прошлого.

Спустя два месяца Иван приехал в отпуск. На него высокого, стройного десантника заглядывались многие девушки, но образ Алины ещё не полностью выветрился из головы Ивана и, лишь повидавшись с бывшей любимой, он понял, что действительно всё: перед ним был другой человек, а его Алина осталась где-то в далёких школьных годах.

Свидание с Алиной не стало для Ивана мучительным, наоборот, он словно освободился от чего-то, тяготившего душу. С бывшей любовью они остались друзьями, а после того, как Добров вернулся из армии, иногда даже встречались, но чем дальше, тем реже. Потом Иван узнал, что Алина вышла замуж, и уехала из Нижнего. Замуж она вышла вовсе не за того студента, из-за которого распалась их любовь с Иваном, а за какого-то то ли доктора, то ли кандидата наук, который был намного её старше.

За последние несколько лет Добров лишь однажды виделся с Алиной, когда она приезжала погостить к родителям в Нижний. Её горкомовский папа к тому времени растерял всё былое могущество, став обычным пенсионером, а мама тяжело болела. Алина как могла ухаживала за умирающей матерью и, лишь похоронив её, вернулась в Краснодар, где к тому времени жила с мужем.

Перед самым отъездом она неожиданно позвонила Ивану, и он очень обрадованный, встретился с Алиной.

За прошедшие годы Алина мало изменилась, лишь повзрослела, став настоящей женщиной. Иван узнал, что детей у Алины нет, что в браке она счастлива и всё у неё есть. Добров был рад за свою былую любовь, но, глядя в грустные глаза Алины, не очень-то верил в её счастливый брак.

Тогда у Ивана и появился записанный в блокноте телефонный номер Алины. Алина, сменившая смешную фамилию Галкина на вполне солидную Переслегина, дала почему-то не домашний, а рабочий номер телефона. Впрочем, тогда это Ивана не волновало, он всё равно не собирался ехать в Краснодар.

А теперь вот пришлось. Вспомнив про записанный когда-то номер, растроганный воспоминаниями юности, Иван неожиданно для себя решил позвонить. Времени до отправления поезда было навалом, почему бы его не скоротать за разговором с давнишней знакомой? Вовсе не уверенный, что за прошедшие годы Алина не сменила место работы, Добров всё же направился к кассе, в которой продавались таксофонные карточки.

К большому удивлению Ивана трубку после нескольких длинных гудков сняла сама Алина.

– Алло, – сказала она вполне буднично нисколько не изменившимся за прошедшие годы голосом.

Иван от неожиданности забывший о чём хотел сказать, бестолково брякнул.

– Мне бы Переслегину Алину…

– Я вас слушаю, – голос у Алины был уставший, недовольный.

– Алина, это я – Иван.

– Какой Иван?

– Иван Добров.

На том конце провода последовала длительная пауза, словно Алина пыталась отыскать в записной книжке кто же такой этот Иван Добров. Иван уже пожалел, что так нежданно позвонил, когда наконец телефонная трубка ожила радостный возгласом.

– Добрыня! – в голосе Алины слышалось столько радости, что Иван мигом отбросил все сомнения. – Какими судьбами?!

– Так уж получилось, оказался проездом в Краснодаре.

– Так ты в Краснодаре?

– Ага, поехал в Сочи, да вот застрял на вокзале: жду поезда.

– Когда отправление?

– Поздно вечером, почти ночью.

– Слушай, Добрыня, – Алина почти всегда звала Доброва по его прозвищу, лишь иногда называя Иванушкой, – нам срочно надо встретиться, пока ты не укатил на свой курорт.

– Да у вас тут один сплошной курорт, жара как в бане, – Иван вытер пот, выступивший то ли от жары, то ли от нелёгкого решения позвонить, и спросил, – где встречаемся?

– Давай в кафе возле нашего института. Подъезжай к концу работы, часам к пяти. Адрес я тебе сейчас продиктую.

Добров записал в блокнот тщательно продиктованный Алиной адрес, и, повесив трубку на рычаг таксофона, отправился назад, досматривать боевик.