Loe raamatut: «С новым счастьем»

Font:

* * *

Зимние каникулы
(январь)

По воскресеньям в семье Заварзиных уют, покой и благодушие царили намного явственней, чем в остальные дни.

Накануне все её домочадцы – отец, мать и дочь – выбирались на природу или совершали какой-нибудь выход «в люди». Хотя последние три года это происходило чаще всего без младшего поколения. Впрочем, родители прекрасно понимали и даже приветствовали отсутствие дочери. Анастасии недавно исполнилось двадцать четыре, и они надеялись, что в квартире вновь зазвучат давно ожидаемые детские голоса…

Итак, в первое воскресенье нового года родители Анастасии, Тамара и Григорий Заварзины, хлопотали на кухне. Совместное приготовление воскресного обеда с перспективой плавного перехода в ужин давно (они и сами уже не вспомнят, с каких времён) стало традицией, приятным обычаем, чем-то вроде ритуального священнодействия, где каждый участник имел свои обязанности.

Анастасии с юных лет поручались несложные задания. Сначала она возмущалась, но вскоре поняла, что родители таким образом приучают её к мысли, что главное в доме – согласие. Грызя морковку или капустную кочерыжку, Анастасия любила с восхищением наблюдать, как слаженно родители готовят борщ или пекут пирог, легко переходя с кухонной темы на посторонние. «Гриша, как прошла аудиторская проверка?.. Попробуй, соли и всего остального достаточно?» – «Как по маслу, Томчик… Соли точно хватит, а вот ложечку лимонного сока можно добавить». Или: «Вчера ко мне заявилась твоя директриса. Заказала техосмотр своей новой бээмвухи. В прошлом году она передвигалась на видавшем виды “фольксвагене”. Выиграла в лотерею богатого любовника?.. Глянь, Томчик, как тесто замешено?» – «Тесто отличное. Спасибо, Гриша. И то и другое хорошо. Добрее будет. А то ни любви, ни денег».

И этот раз не стал исключением. Разве что глаза Анастасии блестели и на губах играла загадочная улыбка. Всем своим видом девушка старалась привлечь внимание родителей. Она заранее приготовила ответ на их вопрос и даже придумала, как его подать.

Но родители, увлечённые кухонной симфонией, ничего не замечали. Однако звонок, раздавшийся из мобильного Анастасии, всё же пробудил их любопытство.

– Ты куда-то уходишь? – не поворачивая головы, спросил отец. – Томчик, попробуй, мясо прожарилось?..

– Нет. Это к нам придут, – провоцировала Анастасия на свою домашнюю «заготовку».

– Отлично, доча. Чтобы традиция не застоялась, её необходимо время от времени обновлять. Гришенька, мясо в полном порядке.

– И вам, дорогие родители, совершенно всё равно, кто придёт?.. В первый раз, кстати. – То, что когда-то восхищало Анастасию, сейчас её обидело.

– И кто же? – обратился к дочери Григорий. Увидев слёзы в глазах Анастасии, он обнял её. – Извини, солнышко. Заработались мы. Этот человек для тебя важен?.. Кто он?..

– Сюрприз! – словно радуга сквозь дождь, засияла улыбка девушки.

– Ну и прекрасно! – не осталась в стороне Тамара. – Отец, у нас есть чем встретить гостя?

– Обижаешь, мать. Все закрома и погреба к его услугам…

Анастасии вдруг показалось, что родителям известен её секрет. Но предположение мгновенно рухнуло. «Просто они уже заждались моего избранника. Ничего, потерпите ещё немного».

Наконец это произошло! Дочь знакомила отца и мать со своим женихом.

Однако торжества, предвкушаемого родителями, не получилось. Кандидат в зятья оказался старше возможного тестя!..

Наблюдая за разговором отца с Виталием, Анастасия старалась понять, одобряет ли он её выбор. Беседуя с женихом дочери, Григорий лавировал между её радостью и непонятно откуда взявшимся раздражением жены. Он обратил внимание, что Тамаре неприятен Виталий, сразу, лишь гость появился в их доме.

Изменение в настроении родителей передалось Анастасии. Хотя всё выглядело в высшей степени пристойно… Отец невесты мирно общается с женихом. Невеста старается не подвести обе семьи: нынешнюю и возможную. Мать невесты, изредка принимая участие в общем разговоре, предлагает отведать своей стряпни.

Но идиллия длилась недолго. Виталий, почувствовав, что ему здесь не слишком рады, под благовидным предлогом удалился, чем поверг невесту в недоумение.

Закрыв за женихом дверь, Анастасия поспешила к родителям. Те сидели на диване и разбирали «кухонные полёты». Девушка могла бы понять, если бы они обсуждали Виталия, но не качество приготовления блюд. Словно сюда никто не приходил!..

– Нетрудно догадаться, что мой выбор для вас пустой звук.

– Не совсем так, Настя, – взял слово отец. – Скажу за себя. Твой выбор я уважаю, хотя не одобряю. А как ты относишься к моему мнению, узнаем через два дня. Завтра я уезжаю в командировку. Вернусь либо во вторник вечером, либо в среду утром.

– Послушай, доченька… – Тамара не стала дожидаться вопроса Анастасии. – Какой отец согласится с тем, что избранник дочери старше его самого?.. Если ты скажешь о любви, то я не поверю. Такой мезальянс объясняется до циничного просто: либо беременностью, либо меркантильными интересами. Ты ждёшь ребёнка?

Анастасия, ошеломлённая неожиданным для матери напором, только молча помотала головой.

– Спасибо, успокоила. У твоего Виталия своя фотостудия. Уж не на неё ли ты позарилась?.. Похоже, что нет. Или он положил глаз на какую-нибудь автомастерскую из сети отца?.. Что ты вообще знаешь о своём женихе?.. Извини, доча, упустила ещё один мотив: ты боишься остаться в старых девах, не так ли?.. Или у тебя есть не названный мной вариант? Ответь хоть что-нибудь.

– Сегодня точно нет, – отступила Анастасия. – Устала. Неудачный получился сюрприз… Давай завтра. Утро вечера, говорят, мудренее.

– То-то, что говорят. А понимают неправильно. Мудренее – значит сложнее, труднее. Новый день – новые заботы. При нерешённых старых.

– Новый день приносит не только вопросы, но и ответы, – Анастасия поцеловала родителей. – Всем спокойной ночи.

На следующий день после обеда звонок подруги вызвал в душе Анастасии смятение и тревогу. Её мать и её жених сейчас сидят в кафе и разговаривают (как сообщил осведомитель) на повышенных тонах.

Девушку тут же как ветром сдуло из кабинета.

Хотя час пик ещё не наступил, такси дрейфовало в пробках. Рванув ручку двери, Анастасия влетела в кафе. Но ни матери, ни Виталия она не увидела. Подруга засвидетельствовала, что они разошлись не более пяти минут назад. Анастасия подумала, что разговор с каждым по отдельности даже лучше.

По дороге домой она размышляла над вопросами для матери.

Но в квартире девушку встретили тишина, пустота и обстановка скорого сбора вещей. Не раздеваясь, Анастасия прошлась по комнатам.

На холодильнике, рядом с рецептами и разнообразными извещениями, она увидела адресованную себе записку матери. Содержание повергло девушку в ужас.

«Здравствуй, доченька.
Обстоятельства сложились так, что мне приходится срочно и навсегда покинуть вас. У этого решения две причины. Первая – нераскаянный тяжёлый грех и, следовательно, невозможность жить вместе. Вторая – появился человек, знающий о моём грехе и способный рассказать о нём вам и всем, кому пожелает. Я не хочу оказаться для родных людей источником их бед. Простите за всё и прощайте. Искать меня не надо.
Настенька, не оставляй отца.
Мама»

На некоторое время девушка впала в ступор. Постепенно придя в себя, она принялась разбирать сложившиеся обстоятельства.

«Вчера, во время встречи родителей с Виталием, у меня сложилось впечатление, что мама и Виталий знакомы. Само собой разумеется, что мама стремилась не афишировать этот факт, как и то, что присутствие Виталия заметно её нервировало. Потом – “наезд” на меня. А сегодня – скоропалительное свидание с ним и записка, написанная до этого. Как же они смогли договориться? Вчера, насколько я помню, телефонами не обменивались…

Допустим, Виталий позвонил на домашний номер. Такое вполне возможно, если бы желание встретиться исходило от него. Ирка сообщила, что разговор в кафе вёлся на повышенных тонах, при том, что “волны” поднимала мать. Значит, можно предположить, что встреча состоялась по её инициативе… – Анастасия прервала анализ и взяла мобильный телефон. – Так и есть, звонок якобы от меня. Потому что в это время я видела неизвестно какой по счёту сон. Не хотелось бы торопиться с выводами, но похоже на то, что Виталий и есть тот человек, знающий о грехе матери».

Анастасия набрала номер Виталия и условилась о встрече.

«Говорить ему о записке или нет?.. Нет, – решила девушка. – Если Виталий о грехе мамы ничего не знает, то ничего и не скажет. А если знает – тем более. Попробую вскрыть его фактом сегодняшнего рандеву».

Мужчину визит Анастасии не удивил. Но облик… Она никогда его таким не видела.

Разница в возрасте стала ярче. И взгляд!.. Спокойный и уверенный, даже немного усталый, – наверное, от ожидания чего-то неизбежного. Объятия и поцелуй показались Анастасии одновременно чужими и очень знакомыми.

Внезапно её кольнула догадка. Сегодня утром она так прощалась с уезжавшим в командировку отцом.

– Здравствуй, Виталий. Поговорить бы…

– Привет, Настя. Проходи, располагайся.

Анастасия тут же уселась в мягкое широкое кресло и закуталась в тёплый плед. От предложенного хозяином чая гостья отказалась в пользу стакана воды.

Отпивая воду маленькими глотками, девушка переваривала изменения, произошедшие со вчерашнего вечера, и выбирала стратегию допроса жениха. Она остановилась на «блицкриге».

– Виталий, о чём ты разговаривал с моей мамой сегодня в кафе?

– О тебе, – спокойно произнёс мужчина, глядя Анастасии в глаза.

«Крепкий орешек. С налёта не возьмёшь. Но и я, наверное, чего-то стою… Всё-таки юрфак за плечами».

– Обо мне? На повышенных тонах? И кто на кого наезжал?

– Твоя мать.

«Браво, Ируся! – Анастасия невольно усмехнулась. – А допрашиваемый даже не пытается выкручиваться. Впрочем, его показания подтвердил свидетель».

– Значит, я верно предположила, что ты и моя мать знакомы. А повышенные тона говорят о некой истории между вами. Возможно, связанной со мной. Ты не хочешь её рассказать?

– Эта история, Настя, банальна. Мы любили друг друга. И ты… моя дочь.

– Я – твоя дочь? – последние слова Виталия чуть не лишили Анастасию дара речи. – А почему…

– Почему мы расстались?.. Мы оказались к этому не готовы. Тамара училась и подрабатывала официанткой. Я только что устроился с испытательным сроком фотографом в один глянцевый журнал. Моё желание сделать карьеру она расценила как отказ признать ребёнка. Но я не отказывался. По договору мне следовало отработать полгода практически на кабальных условиях. Так что, Настя, как ты понимаешь, наша свадьба отменяется.

– Ничего. Переживу. Виталий, когда мы познакомились, у тебя не возникало ощущения, что я тебе кого-то напоминаю?..

– Нет. А должно было?

Анастасия виновато улыбнулась и пожала плечами. «Похоже, я здесь ничего больше не раскопаю».

– Настя, вчера у тебя дома я понял одно. Ты счастлива в своей семье. Тамара – прекрасная мать. Григорий – отличный отец. Я не претендую на его место. Вполне допускаю, что мы видимся в последний раз. Но прошу, не вычёркивай меня из своей жизни. Я всегда готов помочь тебе… До свидания, дочь, – с дрожью в голосе произнёс Виталий, взяв за руку девушку, готовую закрыть за собой дверь.

По дороге домой эмоциональная буря, разразившаяся после скоротечного расследования, успокоилась.

«Виталий – мой отец! И что с того? К сожалению, отец родивший и отец воспитавший не всегда одно и то же лицо. Хотя почему “к сожалению”? Это не мой случай. У меня один отец – тот, который в командировке, и другого мне не надо. С самого раннего детства я помню, я знаю только его голос, только его руки. Но что же тогда получается?.. Мой отец женился на моей маме… либо когда она была беременна мной, либо когда я только что родилась. В принципе ничего особенного. Но мои родители никогда не рассказывали мне о том, как они познакомились!.. Да я и не спрашивала их об этом, а приняла их вместе, как нечто само собой разумеющееся, как некую данность, как условие какой-то задачи.

…Однако вернёмся к визиту. Факт знакомства Виталия с мамой установлен. Факт их встречи подтверждён. Если принять во внимание их прежнюю связь, то разговаривали они, с большой долей вероятности, обо мне. Но только ли о невозможности нашей свадьбы? Держу пари, что не только. Может, о том “нераскаянном тяжёлом грехе”?.. Тогда как объяснить повышенные тона? Мама Виталию угрожала?.. На эти вопросы смогут ответить только они оба. Если, конечно, захотят».

Войдя в квартиру, Анастасия прежде всего набрала номер мобильного телефона отца.

Она застала его отдыхающим в гостинице. Он только что принял душ и готовился отойти ко сну.

– Здравствуй, папа! Можешь прервать или приостановить командировку? Ты должен срочно быть дома.

– Что случилось, Настя? Что за пожар?

– Мама пропала. Если точно, ушла из дома. Оставила какую-то непонятную записку. Папа, приезжай быстрее.

– Ну дела!.. Хорошо, Настюша. Я завтра до обеда постараюсь всё здесь уладить и к вечеру приехать.

Григорий выполнил обещание. Ворвавшись в квартиру, он молниеносно обнял дочь:

– Что стряслось, Настя?

Не сказав ни слова, девушка протянула отцу записку.

– Ничего не понимаю… Просто отказываюсь понимать, – пробормотал Григорий, возвращая листок. – Что за тайны мадридского двора?

– Скорее, скелет в шкафу.

– Ты что-то знаешь об этом?

– Совсем немного. Давай сделаем так. Ты переоденешься, успокоишься. Мы возьмём по чашке чая и поговорим. Кое-что знаю я. Кое-что знаешь ты. Вот мы и объединим наши знания. Может быть, проясним ситуацию.

– Согласен, доча. Только мне не чаю, а холодной воды.

– Хорошо. Тогда и мне воды. Чтобы рассудок оставался холодным. Горячие эмоции могут помешать.

Минут через пятнадцать отец и дочь сидели в гостиной. Изредка они поднимали друг на друга глаза. Поставив на пол пустой стакан, Анастасия пересела с кресла на диван, ближе к отцу.

– Мама не умерла. Она ушла из дома. И мы должны понять, почему она это сделала, – еле слышно произнесла девушка куда-то в пустоту перед собой.

Григорий молча кивнул и обнял дочь.

– Папа, расскажи: как ты познакомился с мамой?

Мужчина поморщился, словно от острой боли.

– Я пришёл из армии весной, в середине мая. А через три недели умер отец, твой дед. Извини, доча, что так издалека, но для меня это очень важно.

Григорий говорил медленно, с большими паузами, словно стараясь придать каждому слову вес и объём.

– Мой отец женился на матери вторым браком. Его первая жена скончалась в родах, и он остался с дочкой, которую назвал Настей. Мама помогала ему, и они через пять лет поженились. Я – их общий ребёнок. Окончив школу, Настя уехала в областной центр учиться в институте. Она вырывалась к нам хоть ненадолго, но часто. В последний раз это случилось в конце октября – ноябре. Тогда выпал первый снег. Суббота, около полудня, мама на кухне, я играю с отцом в шахматы. Вдруг звонок. Я открываю дверь. На пороге – Настя. Запорошённая снегом, улыбающаяся. Из дома веет вкусным теплом. До сих пор помню запах растаявших на её пальто снежинок…

Григорий замолчал и закрыл глаза. Набатным боем раздавалось по квартире тиканье часов. Анастасия, затаив дыхание, боялась потревожить отца.

Он заговорил так же внезапно, как и замолчал.

– А потом, через два с половиной месяца, я увидел сестру на её похоронах. Родители, вероятно, щадя мою психику – мне было-то лет двенадцать-тринадцать – придумали какое-то отравление, халатность врачей, ещё что-то. Позже, я тогда учился в старших классах, болезнь отца уже прогрессировала и его поместили в областную больницу, мать рассказала мне тайну сестры. Она покончила с собой из-за несчастной любви, будучи при этом беременной. Ты, наверное, думаешь: к чему бы такое длинное вступление? И уже пытаешься найти связь между ним и своим вопросом…

– Если честно, да. Но я полагаю, у тебя есть этому объяснение.

– Правильно полагаешь. Та атмосфера домашнего очага, которую ты, я это знаю, очень любишь, знакома мне с детства. И я пообещал себе, что она будет согревать и мою семью.

– И ты своё слово сдержал!

– Спасибо, Настюша. Но семья – это прежде всего женщина. И сейчас, после ухода мамы, я боюсь, что наш дом осиротеет. Надо сделать всё возможное, чтобы вернуть маму. К тому же, дочка, ты никогда прежде не интересовалась этой темой.

– Всё когда-то случается впервые. Итак, твоё знакомство с мамой.

– Итак, моё знакомство с мамой, – Григорий задумался. – Мне было тогда столько, сколько тебе сейчас.

Я учился в институте на вечернем и работал автослесарем. Сдана сессия, на работе я взял отпуск – зимой, коллеги только пальцем у виска покрутили – и поехал к бабушке, в смысле, к моей маме. А ехал я к ней, чтобы помянуть мою сестру Настю. На зимней дороге не очень-то и разгонишься, а расстояние приличное. Да и с тех пор ближе не стало. И выехал я поздновато, так что рассчитывал добраться глубоким вечером. Словом, еду себе, еду… Вдруг дальний свет выхватил из темноты силуэт идущего по краю дороги человека. Я проехал уже довольно далеко. И мне стало как-то не по себе. Изрядно стемнело, мороз, вьюга поднялась, и на пустой трассе одинокий пешеход. А если не дойдёт?.. Устанет, упадёт и замёрзнет. Я разворачиваюсь и – газу.

Встречаю этого пешехода, и точно: у него уже ноги заплетаются. Подъезжаю. Ё-моё! А это девушка. Пальтишко маловато. Лицо закрыто шапкой и шарфом, а между ними побелевший нос и заплаканные глаза. Не говоря ни слова, хватаю эту Снегурочку – и в машину. Представь, она даже вырываться не стала. А разговор у нас не получился. Я сказал, что еду мать навестить, она и успокоилась. Только иногда всхлипывала. Так мы и познакомились. Через неделю отпуск мой закончился, я вернулся к учёбе и работе. А Снегурочка так и осталась у мамы жить. Кстати, мама и сосватала нас. Позже в одном из писем она рассказала мне историю моей находки. И опять – несчастная любовь. Но на этот раз всё вышло очень даже неплохо. Одно жаль – у ребёнка отец не я. Может быть, поэтому и я, и мама боялись твоих расспросов.

– Что ты такое говоришь! Как у тебя вообще язык поворачивается! «Отец не я». А кто, если не ты?..

– Спасибо, дочка. А вот общих детей у нас нет. После двух выкидышей мы эту тему закрыли.

– Опять за своё! Я ваш общий ребёнок. И хватит об этом. Предлагаю вернуться к маминой записке. Тут вот какое дело, – неожиданно засмущалась Анастасия. – Я нашла своего так называемого биологического отца. И что интересно – ни я, ни он никаких усилий не прилагали.

– То есть… всё произошло случайно?

– Именно так. В прошлое воскресенье я вас познакомила с Виталием. Ты ещё сказал, что не одобряешь мой выбор. Я и начала с ним встречаться потому, что я почувствовала в нём… извини, пап… родного человека. Могу тебя успокоить – близости между нами не было. Примечателен такой факт. Каждый раз инициатива исходила от меня, а он её гасил. Я спросила Виталия напрямик о его мужской состоятельности. Он ответил, что с этим всё в порядке, но ему очень важно сначала познакомиться с моими родителями.

– Слова не мальчика, но мужа.

– Да! После этих слов я зауважала Виталия ещё сильнее. Но на встрече с вами мне показалось, что он и мама были прежде знакомы, причём очень близко. Мама подсказала. Помнишь её наезд на меня?

– По сути она права.

– Я и не спорю, но её тирада имела конкретных адресатов: меня и Виталия. А на следующий день – ты отъехал в командировку – мама и Виталий встретились в кафешке возле прокуратуры.

– Знаю такую. Неофициальное название – «Очная ставка».

– Я слышала – «Приют следака». Впрочем, неважно. Как и то, откуда у меня эта информация. Но я знаю точно: они встретились, поговорили на повышенных тонах и разошлись. Я решила объясниться с мамой и Виталием по отдельности. Дома я увидела эту записку и следы поспешного побега. Поехала к Виталию. Он подтвердил и факт встречи, и факт разговора в резкой тональности, и даже то, что эту резкость наводила мама. Одно он скрыл – я в этом уверена: тему разговора. Но он признался в том, что он мой отец, – Анастасия сильнее прижалась к помрачневшему Григорию. – Пап, ещё и сколько угодно раз повторю: ты мой настоящий отец. Но давай не отвлекаться от записки. Как ты думаешь, беременность от другого мужчины может быть этим нераскаянным тяжёлым грехом?

– Теоретически да. А практически – нет. Я знал об этом. А ты только что убедила меня в том, что для тебя это не имеет никакого значения. Тут что-то другое…

– Да, но как это узнать? Надавить на Виталия? Даже не представляю, чем.

– Давай пока обойдёмся без него. Больше того, что уже сказал, он всё равно не скажет. Предлагаю начать поиски со школы.

Анастасия согласилась с отцом.

Однако визит на работу матери ничего не дал. По словам директора, она взяла отпуск на две недели.

– А можно подробнее: чего она просила? Как выглядела при этом? Может, вы заметили в облике или поведении мамы что-то непривычное?..

– Да, Анастасия Григорьевна. Готовность к решительным действиям. Я даже подумала, что лучше дать ей отпуск сейчас, в середине учебного года, и ломать голову над заменами, чем она сама возьмёт отпуск и принесёт – кто знает? – проблемы намного серьёзнее, чем поиски замены.

Расспросы коллег матери тоже оказались безуспешными. Но они рассказали Анастасии то, что заставило её задуматься. Отношения матери с ними с её приходом в эту школу сохранялись на «дальних подступах».

Девушка поймала себя на мысли, что никогда прежде не интересовалась, как обстоят у матери дела на работе. Теперь она точно знала, чем это объясняется. «Значит, упоминаемый в записке грех настолько тяжёл, что определяет и поведение, и судьбу. Быть может, мама ни с кем из коллег не сближалась, чтобы невзначай не проговориться о нём».

Анастасия зашла к отцу, чтобы поделиться с ним неутешительными итогами визита в школу. Григорий, заваленный делами, попросил своего шофёра отвезти дочь домой.

Вечером на постоянно действующем семейном совете решался вопрос о дальнейших действиях. Поскольку посещение школы не прояснило ситуацию, Анастасия поинтересовалась общими знакомыми семьи. Таких оказалось мало, и все они ориентированы на отца: его друзья, коллеги и их домочадцы. Григорий вдруг вспомнил, что по-настоящему близким человеком для Тамары была его мать. Но когда её не стало, Тамара замкнулась и погасла.

– Ты не представляешь, Настюш, как я завидовал моей маме! Не у каждой свекрови отношения с невесткой складываются как у матери с дочерью. Втайне я надеялся на такие же родственные отношения с твоим будущим мужем. Но обрести старшего брата вместо сына не входило в мои планы, – не удержался он.

Варианты обращения в полицию и оставление поисков на две недели единодушно отверглись. Мозговой штурм был завершён. Сухо пожелав друг другу спокойной ночи, отец и дочь разошлись по комнатам.

Утром, так же крайне сдержанно пообщавшись, они поехали на работу и уединились в своих кабинетах: Григорий в директорском, Анастасия – в юридическом отделе.

Не предупредив отца, Настя в обеденный перерыв снова поехала в школу. Ей не давала покоя пришедшая ночью мысль о том, что в прошлый раз она не всех опросила. Оставались ещё технический персонал и подсобные службы: завхоз, медсестра, библиотекарь, уборщица. Возможно, им что-то известно?

Но и здесь девушку ждала неудача. Никто из намеченных «свидетелей» ничего определённого не сказал.

Вынимая из ящика почту, Анастасия обнаружила неподписанный конверт, из которого она извлекла очередную записку от матери. В записке упоминался визит дочери в школу, разговоры с директором и коллегами. И следовала угроза в случае повторного визита или продолжения поисков любым другим путём «закрыть эту тему раз и навсегда».

До прихода отца с работы Анастасия ломала голову над полученным предупреждением. Она решила перенести разговор на «после ужина».

Как и в первый раз, в день приезда отца из командировки, Анастасия на вопрос отца: «как дела?» – молча протянула ему конверт и вынутый из него листок.

– Вынужден признаться, – произнёс Григорий, прочитав записку, – что начать поиски со школы следует признать ошибкой.

– Не думаю! – возразила Анастасия. – Во-первых, надо же с чего-то начинать. И школа – самое то. Во-вторых, пап, не забывай, что отрицательный результат – тоже результат. Что дала нам неудача в школе? У мамы на работе есть осведомитель, доверенное лицо. Далее: конверт и записка. Конверт не подписан, следовательно, его просто подбросили в почтовый ящик. Кто?.. Да то же доверенное лицо. В записке говорится лишь о вчерашнем визите…

– Ты хочешь сказать, что ты и сегодня ходила в школу?

– Да, я подумала, что в первый раз не всех опросила. Итак, вырисовывается следующая картина. Вчера некто увидел меня в школе и передал маме. Сегодня мы получили её ответ на мой визит. Таким образом, завтра следует ожидать маминого посланника.

– Ага, и устроить засаду. А как тебе пассаж о «закрытии темы раз и навсегда»? Какие будут версии?

– Не знаю, папа… – стушевалась Анастасия.

– Не знаешь или боишься произнести?

– Не будем об этом.

– Но что-то же делать надо. У тебя есть предложения?

– Папа, я знаю, что ты против этого… но я думаю привлечь Виталия.

Григорий едва попытался возразить, как раздался телефонный звонок. «Лёгок на помине», – усмехнувшись, он поднял трубку. Несколько секунд – и Анастасия услышала короткие гудки и увидела растерянность и недоумение в глазах отца.

– Это не Виталий. Какой-то неизвестный сообщил, что в почтовом ящике мы сможем найти ответы на почти все наши вопросы.

– А я что говорила! Сейчас мы узнаем, как мама отреагировала на мою сегодняшнюю вылазку в школу.

Через пару минут уже Григорий молча протянул дочери лист бумаги.

Реакция девушки последовала немедленно.

– Не верю! Ни единому слову не верю! – повторяла она, рыдая на плече отца.

– Я тоже, доченька, – Григорий гладил и целовал Анастасию. – Успокойся, солнышко, и взгляни на это послание глазами юриста.

– К чёрту юриста! Папа, ты веришь в то, что мама когда-то была проституткой?!

– Настюша, у каждого человека есть своё прошлое. К сожалению – или к счастью, – оно не меняется и всегда остаётся с ним. Опираясь на оценку прошлого, человек строит настоящее и смотрит в будущее. А сейчас для нас важно другое: принимать или не принимать маму с её прошлым. Я уверен, что это и есть упомянутый в первой записке тяжёлый и нераскаянный грех.

– Какие тут могут быть варианты! – Слёзы на лице Анастасии мгновенно высохли. – Принимать! Каждый человек может оступиться, не каждый захочет исправиться. И только единицы исправляются. И… это же мама. Как я могу осуждать ту, которой обязана жизнью? И всё-таки, папа… почему ты против помощи Виталия?

– Настюша, – глядя в глаза дочери, Григорий поделился с ней своими сомнениями. – Дело не в ревности, как тебе кажется. У меня такое чувство, что Виталий, мягко говоря, имеет непосредственное отношение к маминому прошлому. Если это так, то какой помощи можно от него ждать?..

Анастасия предпочла проверить сомнения отца и, несмотря на позднее время, собралась уходить. Григорий предложил поехать вместе, и она согласилась – при условии, что отец подождёт в машине. Виталий, почему-то смущаясь, извинился, что не один. Анастасия решила перенести встречу, но мужчина настоял, сказав, что перед её приходом он говорил о ней и Тамаре со своим гостем.

Им оказался молодой человек лет тридцати. Виталий представил его как сына своего друга. От себя Сергей добавил, что он частный детектив, приехал в родной город навестить Виталия. Анастасия, узнав о работе Сергея, предложила ему и Виталию поехать к ней, чтобы начатый ими разговор стал предметным.

Дома Григорий показал обоим мужчинам все три записки. Прошептав «Кошмар!», Виталий опустился в кресло и закрыл лицо руками. Сергей старался сохранить невозмутимость, на лице Григория играла самодовольная улыбка.

Занимавшаяся на кухне чаем Анастасия поспешила к Виталию со стаканом воды. Когда тот пришёл в себя, Григорий спросил его об участии в судьбе Тамары. Виталий встал с кресла и твёрдо ответил, что виноват перед Тамарой и Анастасией – как её дочерью.

– Предварительно я прошу прощения у Насти. Повторно и окончательно я попрошу и у Тамары в присутствии всех здесь находящихся. Для этого я пригласил Сергея.

– И что же поведает нам уважаемый Пинкертон?

– Уважаемый Григорий… извините, не знаю вашего отчества… я сфотографировал записки, спокойно с ними разберусь. Время сейчас позднее. Давайте встретимся завтра ближе к вечеру… допустим, в шесть, и обстоятельно поговорим. В отношении Виталия Алексеевича вы неправы. Пока я это чувствую, но мне нужна ещё и уверенность… До завтра!

Виталий и Сергей ушли, оставив отца и дочь Заварзиных в некотором замешательстве. Прихлёбывая чай, Григорий в раздумье ходил по гостиной.

– Всё-таки я оказался прав. Твой бывший жених приложил руку к судьбе нашей мамы. А будущий подтвердит.

– Папка! – вспыхнула и засмущалась Анастасия. – С чего ты взял?!

– Подтвердит, подтвердит. Я в нём нисколько не сомневаюсь.

– Я не о том. Я…

– О будущем женихе, что ли? – Григорий как мог изобразил искреннее удивление. – Посмотрела бы ты на себя и Сергея со стороны. С этим ясно… Неясно другое. Кто написал два последних сообщения?..

На следующий день в назначенное время приехал Сергей. После официального представления друг другу все расселись у накрытого стола.

– Итак, уважаемый Григорий Афанасьевич и не менее уважаемая Анастасия Григорьевна, я готов, как вы давеча сказали, поведать о записках.

– Сергей, давайте оставим официальщину. Я приношу свои извинения за «Пинкертона». О записках вы обязательно расскажете. Лучше для вступления пару слов о себе. Кстати, почему вы сегодня один?..

– Извинения приняты. А ваши вопросы я объединю. Коротко о себе. Юрфак, следователь, частный детектив. Когда я учился на третьем курсе, погиб мой отец, пятнадцать лет отдавший оперативной работе. А Виталий Алексеевич – друг моего отца ещё с детства. Именно в то тяжёлое для меня и матери время мы ощутили в полной мере его помощь и заботу. По сути он стал для меня вторым отцом. Извините за лирическое отступление… Теперь к делу. Из трёх записок только первую написала Тамара Ивановна. Вторая написана от её имени, третья, набранная на компьютере, – тоже от её имени. Стили настолько разные, что в этом нет никаких сомнений.

– Сергей, мне это стало ясно сразу, без всяких анализов.

– Рад за вас. А теперь мои вопросы – возможно, вы их тоже себе задавали. Первый. У последних двух записок два автора или один?.. Именно этот персонаж владеет секретом Тамары Ивановны. Второй. Отношение Виталия Алексеевича к запискам. Тут я могу заявить совершенно точно, что он к ним не имеет никакого отношения.