Loe raamatut: ««Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»»

1. Подготовка казенной винной монополии

1.1. Александр III – царь-националист.
Завершение эпохи винного акциза

1 марта 1881 г. стало поворотным в истории России. В этот день был убит Александр II. Покушение произошло, когда царь возвращался после войскового развода в Михайловском манеже, с «чая» (второго завтрака) в Михайловском дворце у великой княгини Екатерины Михайловны. Гибель «Освободителя», убитого народовольцами от имени «освобожденных», казалась многим символичным завершением его царствования, приведшем, с точки зрения консервативной части общества, к разгулу «нигилизма». Политические деятели правого крыла (в их числе К.П. Победоносцев, Е.М. Феоктистов и К.Н. Леонтьев) с большей или меньшей прямотой даже говорили, что император погиб «вовремя»: процарствуй он еще год или два, катастрофа России стала бы неизбежностью.

30 сентября 1881 г. Департамент государственной полиции направил губернаторам ряда регионов России циркуляр за № 5675, которые в свою очередь дали соответствующие распоряжения полицмейстерам и уездным исправникам. Причиной для беспокойства государственных чиновников явилось следующее обстоятельство. Департаментом государственной полиции было получено оперативным (негласным) путем сведение, что некие злонамеренные лица, именующие себя членами социально-революционной партии, в целях развития революционной борьбы с существующим государственным и общественным порядком открыли новую форму деятельности. Для более тесного сближения с народом они сосредоточили революционную пропаганду в питейных домах, которые старались приобретать на имена членов народнической партии. Данное обстоятельство не было плодом фантазии охранников закона и порядка. В делах Департамента полиции имелись документы, подтверждающие данные сведения, в частности показания одного из осужденных по делу 1-го марта. Исходя из материалов дела директор полицейского департамента просил губернаторов усилить наблюдение за питейными заведениями и лицами, в них торгующими. Следует, однако, заметить, что при всей важности данного дела в полицейском циркуляре не было ни единого слова о каких-либо ограничениях в вопросе открытия питейных заведений или дополнительных требований, которые могли быть предъявлены к личностям их владельцев. Это не было компетенцией Министерства внутренних дел, это относилось к сфере Министерства финансов, и фискальные интереса государства не должны были пострадать. Поэтому указания губернаторам носили исключительно рекомендательный характер¹.

Коронация Александр III состоялась через 2 года – 15 мая 1883 г. До этого он вместе с семьей жил под охраной войск и полиции в Гатчине (после Павла I никто из царей там не жил). Александр III родился 26 февраля 1845 г. в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге. Он был сыном императора Александра II. Великий князь Александр Александрович был в императорской семье Романовых вторым сыном и предназначался к военной службе. Наследовать престол готовился его старший брат Николай, который и получил соответствующее воспитание. В 1851 г. ему присвоили звание рядового (он даже стоял на часах у памятника Павлу I), в 1852 г. произвели в прапорщики, в 1855 г. – в поручики, в 1863 г. – в полковники. В 1865 г. назначен атаманом всех казачьих войск. В 1868 г. Александр Александрович стал генерал-лейтенантом. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он командовал Рущукским отрядом и получил 3 боевые награды.

В юности Александр Александрович был неловким, вечно спотыкался, все опрокидывал, был крайне застенчив, нелюдим, антиобщественен. Его дяди, особенно Константин Николаевич, третировали его, как невоспитанного (этого он не забыл после). С одним лишь старшим братом цесаревичем Николаем у него была нежная дружба. Внешностью, характером, привычками и самим складом ума Александр III мало походил на своего отца. Император отличался высоким (193 см) ростом. Некрасивый, мешковатый, ни в мать, ни в отца. Мускулист. По-русски писал неграмотно. Медленно соображал, мнение свое менял нечасто. В юности он обладал исключительной силой – пальцами гнул монеты и ломал подковы, вышибал плечом дверь, но с годами сделался тучным и громоздким, но и тогда, по свидетельству современников, в его фигуре было что-то грациозное. Держал себя холодно, отрывисто. Грубый. Был сторонником физических наказаний. Он совершенно был лишен аристократизма, присущего его деду и отчасти отцу. Даже в манере одеваться было что-то нарочито непритязательное. Его, например, часто можно было видеть в солдатских сапогах с заправленными в них по-простецки штанами. В домашней обстановке он надевал русскую рубаху с вышитым на рукавах цветным узором. Отличаясь бережливостью, часто появлялся в поношенных брюках, тужурке, пальто или полушубке, сапогах.

Первоначально, Александр II намеревался женить наследника престола на имевшей репутацию красавицы датской принцессе Александре; но эти планы были расстроены усилиями британской королевы Виктории, которая поспешила женить на ней своего сына Альберта (впоследствии король Эдуард VII). Весной 1864 г. брат Александра – Николай Александрович (любимый сын Александра II) – отправился за границу и, находясь в Дании, сделал предложение датской принцессе Дагмаре; 20 сентября совершилась официальная помолвка. Перед свадьбой Николай Александрович отправился в путешествие по Италии, где почувствовал недомогание: после ушиба у него начались сильные боли в спине, от которых он вскоре слег и скончался в апреле 1865 г. Когда состояние здоровья старшего брата стало угрожающим, Александр Александрович поспешил к нему в Ниццу; по пути к нему присоединилась принцесса Дагмара с матерью. Они застали наследника престола уже при смерти; последний скончался в ночь на 13 апреля от туберкулезного воспаления спинного мозга. Александр Александрович был провозглашен цесаревичем и наследником престола. Летом 1866 г. цесаревич поехал путешествовать по Европе и, между прочим, собирался заехать в Копенгаген к невесте покойного брата, которая приглянулась ему при первой встрече. 28 октября 1866 г. они венчались в Большой церкви Зимнего дворца. Дагмару назвали великой княгиней Марией Федоровной.

В молодости Александр Александрович был увлечен красавицей княжной Мещерской, на которой он хотел жениться. Это увлечение сблизило его с кузеном ее, князем Владимиром Петровичем Мещерским, а сближение это наложило глубокий след на царствование не только его, но и его сына. Уже будучи мужем бывшей невесты покойного брата, цесаревич Александр продолжал посещать нашумевшую «точку» (Мещерский – «точка»). В собраниях на Почтамтской улице (где жил князь В.П. Мещерский), затягивавшихся до поздней ночи, участвовали наставник цесаревича К.П. Победоносцев и друзья его детства – графы Шереметев и Воронцов. На этих литературно-политических радениях Александр III получил свое политическое крещение, давшее характер его царствованию. Радения эти и дружбу с князем В.П. Мещерским прекратил Александр II, по просьбе своей невестки Марии Федоровны, скандализированной, как и весь тогдашний Санкт-Петербург, предпочтением, которое цесаревич оказывал своему политическому другу перед молодой женой. Эта дружба возобновилась лишь после вступления Александра III на престол, т. е. через 16 лет.

Александр III вставал в семь утра, умывался холодной водой, облачался в крестьянское платье, сам варил кофе в стеклянном кофейнике и, наполнив тарелку сушками, завтракал. После трапезы садился за рабочий стол и принимался за свой труд. В распоряжении у него была целая армия прислуги. Но он никого не беспокоил. В кабинете у Александра III были колокольчики и звонки. Он не звонил в них. Некоторое время спустя к нему приходила супруга, два лакея приносили небольшой столик. Муж и жена завтракали вместе. На завтрак у них были крутые яйца и ржаной хлеб с маслом. Писатель, поэт, мемуарист и драматург Н.А. Кропачев вспоминал, что после доклада императору в его рабочем кабинете Гатчинского дворца, «прежде чем отпустить… из кабинета с милостивым пожатием руки, государь, подойдя к рабочему столу, надавил ногой находившуюся под ним пуговку, должно быть, от электрического звонка… это послужило сигналом, чтобы предложили ему позавтракать, когда он выйдет из кабинета. Так и было сделано. Завтрак был вкусный и сытный, водка в маленьких графинчиках, с расчетом по две рюмки на одного с vis-а-vis, и две порционные бутылочки: красного и еще какого-то крепкого вина, хереса или мадеры. За общим столом… сидели всего три или четыре особы. Должно быть, это были дежурные придворные чины, в форме исключительно военной»².

Личного секретаря и вообще какого-либо аппарата помощников у царя фактически не было, и массу «бумажных» дел ему приходилось «разгребать» самому. Рабочий день начинался с 8 часов утра, когда после краткой прогулки до завтрака Александр III принимал представлявшихся и доклады министров. Чиновники приезжали в назначенные дни или по вызову. Утренняя часть рабочего дня продолжалась до завтрака, который по традиции начинался в 13 часов. До 15 часов Александр III занимался у себя в кабинете, а с 15 до 17 часов прогуливался в саду с женой и детьми во всякую погоду; затем он отдыхал от 15–20 минут. В 19 часов подавали холодные закуски. Вечером ездили в театр, потом опять подавали холодные закуски. Обед был в 20 часов. Любимое блюдо – поросенок под хреном, соусы, кахетинское и румынское вино. На праздничный предновогодний обед 31 декабря 1885 г. «к собственному обеду с гостями» было заказано 25 бутылок различных алкогольных напитков. Ассортимент разнообразен: пять бутылок вина (две бутылки «Мадеры», бутылка «Хереса» и две бутылки «Шато-Лафита»), бутылка шампанского «Цесаревич», две бутылки с экзотическими напитками с родины императрицы Марии Федоровны (по бутылке «Шлоса» и «Аквавита датского») и три бутылки различных водок (по бутылке «Датского джина», «Кристаль» Кюмеля и «Английской горькой»). На десерт подали четыре бутылки ликеров (бутылка «Чая японского», бутылка «Кофейной эссенции», бутылка «Шартреза» и «Мараскина», и даже самодельную наливку от флигель-адъютанта графа С.Д. Шереметева. Кроме спиртных напитков к столу подавались пиво (3 бутылки), хлебный (3 бутылки) и яблочный (2 бутылки) квас, а также сельтерская и содовая воды³.

В обычные дни все было скромнее. Так, уже 1 января 1886 г. к «собственному» обеду подали всего 10 бутылок. Четыре бутылки различных вин (две бутылки «Шато-Лафита», по бутылке «Мадеры» и «Хереса»), бутылка шампанского «Цесаревич», бутылка пива и три бутылки кваса. 17 января 1886 г. к царскому столу в течение всего дня (завтрак, обед и ужин) подали 11 бутылок. Спиртного – только четыре бутылки (по две бутылки французского шампанского «Брон-Мутон Сегеж» и мадеры «Крона»), в остальных семи бутылках – различные квасы (3 бутылки яблочного и 4 – хлебного). Говоря о десятках бутылок спиртного, поданных к «собственному» столу, следует иметь в виду, что за этим столом, как правило, находилось до десятка человек, а в праздничные дни – и до нескольких десятков. Напитки могли подаваться «по требованию» и вне стола, по официальной формулировке – «в продолжение дня». Так, 2 января 1886 г. на «Собственный» завтрак и «в продолжении дня» заказаны бутылка «Английской горькой», две бутылки вина («Шато-Лафит» и «Мадера» 1883 г.) и бутылка портвейна «Регенсберг» 1859 г., всего пять бутылок. С 21 часа Александр III занимался делами в кабинете до 2 или 3 часов ночи. Его рабочий день продолжался до глубокой ночи; он не щадил ни себя, ни своих министров. По настоянию императрицы и врачей он дал слово, что будет заниматься только до 3 часов ночи, и приказал, чтобы ему напоминали о времени. Если Александр III не прекращал занятий, то камердинер должен был доложить второй раз, после чего он был обязан тушить свет, несмотря на протесты императора.

В 1880-х гг. одним из основных поставщиков пива и меда к Императорскому двору стал завод «Бавария». История «Баварии» начинается с 28 ноября 1863 г., когда утвердили устав Российско-немецкого пивоваренного акционерного общества «Бавария». На заводе работали немецкие мастера-пивовары на «родном» немецком оборудовании. Первую продукцию завод выпустил в 1865 г., а уже в следующем, 1866 г., на выставке в Риге его пиво получило серебряную медаль. К 1868 г. производство пива и меда на заводе достигло 600 тыс. ведер (1 ведро равнялось 12 л) в год на огромную по тем временам сумму в 400 000 руб. В 1893–1899 гг. «Баварию» полностью реконструировали: установили новое оборудование, провели электричество, построили новые цеха. В начале XX в. по количеству оборотного капитала «Бавария» занимала третье место в стране, уступая только заводу Калинкина в Петербурге и Трехгорному в Москве. В его ассортименте тогда были следующие марки пива: «Баварское», «Столовое», «Мюнхенское», «Пльзенское», «Черное», «Бок-Бир», «Мартовское» и «Портер». С 1909 г. завод стал называться «Старая Бавария».

Кроме «Баварии» пиво к императорскому двору поставляло «Калинкинское пивоваренное и медоваренное товарищество», основанное в середине XIX в. в результате слияния двух старейших пивоваренных фирм – Крона и Калазета. Пивоваренный завод Абрахама Крона и Фридриха Даниельсона был основан в 1795 г. Свое пиво к императорскому двору фирма поставляла с 1805 г. Качество продукции было таково, что пивовары удостоились в 1818 г. награждения золотыми медалями с надписью «За полезное» для ношения на шее на аннинской ленте. В 1827 г. А. Крон (умер в 1828 г.) заключил трехгодичный контракт на поставку пива ко двору Николая I в объеме 346 бочек в год. Бутылка пива Крона обходилась тогда Дворцовому ведомству в зависимости от сорта от 37 до 56 коп. В 1829 г. сын А. Крона, Федор, продлил контракт на четыре года. В 1830-е гг. у фирмы на рынке появились сильные конкуренты, но Ф. Крон удерживал свои позиции при императорском дворе. В октябре 1840 г. он заключил очередной контракт с Придворной конторой, обязываясь «ставить к высочайшему двору с февраля 1841 года впредь в течение 2 годов, т. е. по 1 февраля 1843 г. пиво белое на манер английского первого и второго сорта, легкое и черное». В контракте отдельно оговаривались и качество пива, и его упаковка: «Какое бы количество сих сортов пива не востребовалось для высочайшего двора, будет оно приготовляемо самой хорошей работы, на собственном заводе моем. Вышеназванные сорты пива будут ставить к высочайшему двору в нарочито устроенных бутылках, на коих будут обозначены буквы «И» и «Д» (императорский двор)»⁴.

К концу правления Александра III удельные крымские имения «Массандра» и «Ай Даниль», в которых были разбиты виноградники, начали приносить доход. После поездки Александра III на Кавказ было приобретено Кахетинское имение, из которого в императорский погреб поставлялось знаменитое кахетинское вино, столь полюбившееся императору. В результате в 1894 г. «с виноградников» было получено свыше 400 000 руб. чистого дохода. Поскольку «оборот» бутылок в винных императорских погребах был значительным, то «движение» вин отслеживалось в огромных томах под названием «Опись винам и другим напиткам по императорским винным погребам». Как правило, ежегодно составлялось два тома, первый из них посвящался винам, второй – крепким напиткам. В томе, посвященном винам, все они разделялись «по главам»: бордоские красные, бордоские белые, бургонские красные и белые, рейн-мальвазейн, пенистые вина, десертные вина, херес. В соответствующих графах указывалось название вина, его год, поставщик, стоимость одной бутылки, общая сумма закупленной партии вина, и в последней графе указывался «расход» буквально по каждой бутылке. Например, с формулировкой «Употреблено к высочайшим и другим столам…».

После коронации Александр III подолгу живал в Петергофе и Царском Селе, а приезжая в Санкт-Петербург, останавливался в Аничковом дворце. Зимний дворец он не любил. В Подмосковье у него была резиденция – село Нескучное. Придворный этикет и церемониал при Александре III стали гораздо проще. Он сильно сократил штат Министерства двора, уменьшил число слуг и ввел строгий надзор за расходованием денег. Дорогие заграничные вина были заменены крымскими и кавказскими, а число балов ограничено четырьмя в год. Обсуждал с К.П. Победоносцевым вопрос о том, что на приемах слишком много выкладывается фруктов и конфет и гости всего съесть не могут. К.П. Победоносцев успокоил его тем, что гости много забирают с собой (он сам взял грушу и апельсин), и царь успокоился. Однажды Александр III увидел крестьянина, который вез воз метел на базар. Выяснил, что цена на метлы у него ниже, чем закупают в Зимнем дворце и купил весь воз за 10 руб. Однажды Александр III сам развесил картины в Аничковом дворце и сэкономил на оплате рабочему. При этом на подмазку хвостов для царских лошадей тратилось 30 тыс. руб. в год. Царица обожала танцы и устраивала у себя вечеринки, на которых, ворча и скучая, терпеливо высиживал царь. Рассказывали, что когда царица особенно увлекалась вальсами, царь подзывал капельмейстера, шептал ему на ухо, и музыканты один за другим, прекращая игру, уходили, пока не оставался один тромбон, и спохватившаяся царица, топая ножкой, не прекращала танца.

Рассказывали такой случай: гигант любил крошечные комнаты, засиженную мебель, был рабом самых обывательских привычек. Чтобы удалиться от царственного великолепия Зимнего, Петергофского и Царскосельского дворцов, он поселился в скромной резиденции своего прадеда, Павла Петровича. И занял там верхние, самые маленькие и низкие комнаты. Ложем супругов служила старая, чуть ли не со времен Павла I не ремонтированная кровать. Вследствие разницы в весе, матрас ее скоро перекосился, и Мария Федоровна с ее воздушностью скатывалась к супругу. Все просьбы ее о перемене матраса не имели успеха. И вот, однажды, в отсутствие мужа, она приказала заменить матрас. Вернувшись, улеглись и, очутившись не на привычной высоте, царь рассвирепел. Как смогли? Гофмаршала! Убрать! Давай старый! Царица плачет, царь бушует. Занимают прежние высоты. Инцидент исчерпан.

Людей Александр III делил на следующие категории: «жиды», «нежиды», «либералы», «нигилисты», «добрые патриоты», «православные», «иноверцы». К политике он свою жену и близко не подпускал. Во все его царствование не было случая, чтобы он решился на что-нибудь в области управления страной под влиянием жены. Когда Александр III ехал по улице, то убирали народ и по улицам ходили переодетые агенты Охранки. Когда он ехал по железной дороге, то сгоняли целые корпуса. Пускали три поезда с интервалом в 15 минут, неизвестно было, в каком ехал царь. Также Александр III избегал праздников и официальных собраний. По воспоминаниям графа С.Д. Шереметева, в разговоре в привычном для него стиле он нелицеприятно назвал министров «коровами». В марте 1881 г., уже после восшествия на престол, Александр Александрович в разговоре с А.А. Половцовым о необходимости правительственного единства, имея в виду министров отца, в том числе, очевидно, и тех, которые еще продолжали занимать свои посты, пренебрежительно заметил, что «до сих пор министры были такие, что с ними и совещаться не стоило»⁵.

В апреле 1881 г. великий князь Владимир Александрович рассказал министрам, бывшим в совещании у М.Т. Лорис-Меликова о том, что «в понятиях молодого императора сильно впечатлелась фраза, вырвавшаяся у покойного государя утром злополучного дня 1 марта, когда он, дав окончательное разрешение на предположения графа Лорис-Меликова, по выходе этого последнего из кабинета, сказал молодым великим князьям: «Я согласился, хотя не могу скрыть от себя, что мы идем по пути к конституции». Граф Д.А. Милютин, занесший этот рассказ в дневник, считал, что эти «вещие слова должны были глубоко запасть в мысли обоих молодых царевичей и приготовить почву к восприятию ретроградных теорий Победоносцева, Каткова и компании»⁶. В результате, по мнению С.С. Ольденбурга, «Александр III повел русский государственный корабль иным курсом, чем его отец. Он не считал, что реформы 1860–1870-х гг. – безусловное благо, а старался внести в них те поправки, которые, по его мнению, были необходимы для внутреннего равновесия России». Этот курс получил название – контрреформы.

29 апреля 1881 г. Манифеста Александра III «О незыблемости самодержавия», который фактически означал отказ от дальнейших либеральных реформ и определял новый внутриполитический курс, состоящий в укреплении традиционных абсолютистских начал государственной власти. 8 сентября 1881 г. было опубликовано «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». По нему устанавливалось два основных метода обеспечения государственной безопасности, очередность введения которых определялась степенью угрозы существующему государственному строю: а) усиленная охрана, которая вводилась на год, «когда общественное спокойствие в какой-либо местности будет нарушено преступными посягательствами против существующего государственного строя или безопасности частных лиц и их имуществ, или подготовкой таковых, так что для охранения порядка применение действующих постоянных законов окажется недостаточным»; б) чрезвычайная охрана, которая вводилась на шесть месяцев, «когда такими посягательствами население известной местности будет приведено в тревожное настроение, вызывающее необходимость принятия исключительных мер для безотлагательного восстановления нарушенного порядка»⁷.

По воспоминаниям одного из деятелей правого движения, действительного статского советника И.И. Колышко, «у Александра III были два резко выраженные фобства: юдофобство и немцефобство… Кто внушил ему первое – неизвестно… сломить упрямство Александра III было невозможно. Русское революционное движение он приписывал еврейству. И хотя погромов не одобрял, но смотрел на них сквозь пальцы. После крушения у станции Борок, чудесно спасшийся, он схватил обломок подгнившей шпалы, и сунув ее под нос оторопевшего тогдашнего Министра путей сообщения Посьета, проворчал: "Вот вам ваши жидовские дороги!.." (Сеть южных дорог тогда принадлежала евреям братьям Поляковым). Юдофобство Александра III… было тем страннее, что он вверил свою жизнь еврею доктору Захарьину и чутко прислушивался к голосу Каткова, связанного дружбой с Поляковыми. При нем не мог иметь места Союз русского народа, как и все, выросшее из юдофобства и черносотенства. Остается предположить, что эта черта, наложившая тень на все его царствование, явилась следствием сгущенного, в противовес царствованию Александра II, национализма»⁸.

Далее И.И. Колышко продолжал: «Этот сверхнационализм, как единственная самобытная опора царствования, лежал в основе и его германофобства. В пору франко-прусской войны Александр III, тогда еще юный наследник, не называл пруссаков иначе, как «свиньями», предсказывал близкий реванш французов и стал в антагонизм с тогдашним русским правительством и особенно с военным министром Милютиным, опасаясь воинской поддержки немцам. Став царем, он не замедлил изменить внешний вид онемеченных русских войск, удалил от дворца немецких выходцев и повел антинемецкую политику. Отдавая дань уважения своему дяде Вильгельму I, Александр III не выносил Вильгельма II и не мог простить Берлинского трактата Бисмарку. Чтобы не встречаться с железным канцлером, он ездил в Данию морем, а когда вынужден был проезжать через Берлин, на все ухаживания Бисмарка отвечал суровой холодностью. В Эймсе, куда Вильгельм I послал своего внука поухаживать за русским царем, царь наговорил юному Вильгельму дерзостей»⁹.

По мнению С.Ю. Витте, Александр III был хорошим хозяином, но «не из-за чувства корысти, а из-за чувства долга. Я не только в царской семье, но и у сановников, никогда не встречал того чувства уважения к государственному рублю, к государственной копейке, которым обладал Император Александр III. Он каждую копейку русского народа, русского государства берег, как самый лучший хозяин не мог бы ее беречь… Он терпеть не мог излишней роскоши, терпеть не мог излишнего бросания денег; жил с замечательной скромностью». Тем не менее «Александр III был совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования; по наружности – походил на большого русского мужика из центральных губерний, к нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддевка и лапти – и тем не менее он своею наружностью, в которой отражался его громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость, – несомненно, импонировал и, как я говорил выше, если бы не знали, что он император, и он бы вошел в комнату в каком угодно костюм – несомненно все бы обратили на него внимание»¹⁰.

Личный друг царя – С.Д. Шереметьев утверждал, что «в Александре III не могло быть ничего мелкого, а потому и взгляды его были широки и человечны. Он уважал чужое мнение, но имел и свое личное, определенное. Он не боялся простора и света, потому что не боялся правды, потому что сам был воплощением этой правды!… Он был силы необыкновенной, мог сплюснуть серебряную мелкую монету в трубку и перекинуть мяч из Аничковского сада через крышу дворца. Однажды кто-то проезжал на конке мимо Аничковского дворца и видел, как он выворачивал в саду снежные глыбы. "Ишь силища-то какая!" – с уважением сказал сидевший тут же мужичок. Он редко сердился. Я даже никогда не видел его во гневе, не многие видели его вышедшим из себя, но слышал я, что когда это бывало, становилось жутко. Он имел тогда привычку ударять кулаком об стол, и удар был серьезный. Вообще же он отличался необыкновенною ровностью характера. Озабоченность выражалась у него тем, что он тер переносицу пальцем. Когда же бывал он в духе, у него было необыкновенно светлое и доброе выражение, и было что-то особенное в сочетании выражения этих добрых и проницательных глаз с неуловимым изгибом кончиков рта и улыбкою его, в которой сквозил оттенок юмора. У него была замечательная способность подражать. Иногда в лицах передавал он целый рассказ и очень метко. Смех его громкий и звонкий, как вообще его голос, отчетливый, ясный, он редко говорил тихим голосом»¹¹.

Согласно В.П. Мешерскому, «царь Александр III был великим русским государем. Он был велик не громкими и славными делами, он был велик духом своего царствования, духом своего служения России, проникавшим постепенно не только во все пути и тропинки духовной жизни государства как целебное, успокаивающее врачевание, но шедшее дальше, за пределы России, как волшебный двигатель и миролюбия, и умиротворения, и сила этого духа была так велика, что уже после первых годов царствования Александра вся Европа с Бисмарком, знавшим толк в вопросе о величии во главе, сознавала, что Россия растет государственной мощью, отражая в себе рост своего монарха. Историограф его призван невольно сопоставлять это действие царя, названного своим народом миротворцем, на Европу, и это признание Европой роста и возвышения России от роста ее монарха – с другим царем, Александром, с Александром I, тоже названным Россией и Европой Великим, и сопоставлять, говорю я, для того, чтобы наглядно изобразить различие между сими двумя великими Александрами. Александр III в продолжение своего царствования не вынув меча из ножен, добыл свое величие, тоже свершая победоносное шествие через Европу, но это шествие и эти победы совершал волшебно его дух, и об этом шествии и об этой победе свидетельствует громко летопись всего света, вещающая, что благодаря влиянию русского монарха Александра III, не извлекшего меча из ножен, и в Европе мечи не вынимались из ножен, и во славу мира ни капли солдатской крови не было пролито»¹².

Экономическая политика Александра III была направлена на решение двух важнейших задач: ускорение хозяйственного развития страны и поддержку и усиление позиций дворянства. В решении первой задачи глава Министерства финансов Н.Х. Бунге ориентировался на расширение внутреннего рынка, одновременный подъем сельского хозяйства и промышленности, упрочение положения средних слоев населения. 9 мая 1881 г. был принят закон о снижении размеров выкупных платежей и списании недоимок по ним за предыдущие годы. Убытки, понесенные в результате казной, призвано было покрыть повышением земельного налога в 1,5 раза, налога на городскую недвижимость, а также ставок акцизных сборов на табак, спирт и сахар. В результате ставка акциза на водку была повышена в 1881 г. до 8 коп., в 1885 г. – до 9 коп., в 1888 г. – до 9,25 коп., в 1892 г. – до 10 коп.

31 января 1884 г. в Департаменте неокладных сборов для заведования контрольно-снарядным делом был учрежден Технический комитет. В состав Комитета, помимо высших управленцев (непременный член, 5 старших, 4 младших техников, делопроизводителя), были введены ведущие ученые и инженеры. С введением Новых правил о питейной торговле 14 мая 1885 г. ожидалось увеличение делопроизводства в питейном отделении. По этой причине 30 мая 1885 г. I Отделение было разделено на два. В первом − были оставлены дела о винокуренном производстве, а во второе − передано делопроизводство по оптовой и раздробительной торговле крепкими напитками и питейной контрабанде. Во избежание затруднений в подготовке статистической отчетности Законом 24 апреля 1889 г. был создан Статистический отдел (в составе заведующего и 2 его помощников). Он занялся «собиранием, обработкой и публикацией статистического материала, позволяющего оценить влияние акцизного сбора на народное благосостояние и дать основания для подготовки законодательных работ или административных действий в области акцизных сборов». Новое расписание должностей было введено 31 мая 1889 г. Число отделений не изменилось, но компетенции их были уточнены: I Отделение вело дела о питейном акцизе винокуренных предприятий, вывозе спирта за границу; II Отделение ведало частной торговлей крепкими напитками, нарушениями устава о питейном сборе; III Отделение − акцизом с табака, сахара и спичек, взысканием питейно-откупных и соляных недоимок; IV Отделение − гербовым сбором, V Отделение готовило годовой отчет¹³.

В 1885 г. был изменен кадровый состав акцизных управлений. 7 мая 1885 г. мнение Государственного совета «Об усилении личного состава акцизных управлений» учреждало должности младших и старших техников, контролеров и чиновников по судебной части, а также упраздняло должность помощника управляющего акцизными сборами. Техники наблюдали за контрольными снарядами и за технической частью производств, обложенных акцизом. Чиновникам по судебной части вверялось в обязанность наблюдение за ходом дел о нарушениях акцизных сборов в суде и представление интересов акцизного управления в суде. Кроме того, по решению министра финансов чиновники по судебной части имели право вести в суде и другие дела. Для непосредственного надзора за винокуренными заводами, а в случае необходимости и за питейной торговлей учреждались должности младших и старших контролеров. Каждому заводскому контролеру предоставлялась «безвозмездно чистая и светлая комната, удобная для жилья, с отоплением от завода, печью для варки пищи и необходимой мебелью». После введения в 1885 г. новых правил торговли крепкими напитками разъездным надсмотрщикам вменялся в обязанность надзор за «раздробительной» (розничной) торговлей. При этом надсмотрщик должен был проверить соответствие записей о приходе и расходе алкоголя его наличию, крепость реализуемого вина, порядок отпуска и чистоту помещения.