Loe raamatut: «Про русалку»
Свет фар прыгает по грунтовке. Хоть ближний, хоть дальний, в этой глуши всё равно. На поворотах жёлтый конус утыкается в бело-чёрные стволы. Небольшие рощицы как острова в степном океане.
Старая «девятка» клюёт носом, ныряя в очередную колдобину. Мотор взрёвывает, но тащит. Главное в колею от трактора не попасть. Тогда можно на брюхо сесть так, что не выбраться. Как там тот мужик, торгующий маринованными помидорами у дороги, сказал? Налево и совсем рядом, через мост. Питер Пэн российской глубинки. «От второй звезды направо и прямо до утра».
Небо потемнело; гвоздики звёзд пробили чёрный с бледной бахромой бархат.
Грунтовка петляет: то поле, то лес, и кажется уже никогда не приедешь, и скоро дорога окончательно станет направлением.
Мост выпрыгнул из темноты прямо перед капотом. Машина только-только выкарабкалась из ямы и вот – тормозить. Разогретый металл с облегчением вздохнул, когда нога водителя нажала на тормоз.
Он вылез из-за руля, хлопнул дверью и с наслаждением прогнулся в пояснице. Тёплый вкусный воздух летней ночи заполнил лёгкие. Головокружительный аромат пьянил не хуже вина.
Как же здорово выбраться из города. Пусть смеются знакомые, любители выпить по пятницам. Ведь куда лучше взять и поехать вот так, куда глаза глядят, навстречу звёздам.
Лягушки пели свою песню, а в текучей воде под мостом отражалось ночное небо. Он сел на берегу, с наслаждением снял ботинки и опустил уставшие ступни в прохладный быстрый поток. Откинул голову и прислушался.
В поле стрекотали сверчки, в роще сонно перекликались готовящиеся ко сну птицы, лягушки пели свои песни во весь голос, на том берегу ухнула сова.
На свете бывают разные виды одиночества. Некоторые калечат, а некоторые наоборот. Каждое утро до боли знакомый опенспейс наматывал душу Андрея на стрелки часов. Медленно и со вкусом. И всё это только для того, чтобы после этого выплюнуть человека обратно в город, чтобы тот пожевал тоже. В метро, в магазинах, в бессмысленных спорах в сети. В этом бесконечном водовороте незнакомцев, везде его преследовало это сосущее одиночество.
Редкие встречи с друзьями были единственной отдушиной. Шли годы, бывших вузовских приятелей всё больше интересовали дети, машины в кредит и квартиры в ипотеку.