В квартире, где мы жили с женой, не было самого главного – воды. За ней приходилось ходить в контору садово-ягодного питомника, который находилась примерно в четырехстах метрах от дома. Там, в бараке, где жили его работники, на первом этаже был кран, где можно было набирать питьевую воду. В первый год я ездил за водой туда, – и летом и зимой. Брал флягу, и вперед. Зимой я обнаружил воду поближе, – в самом саду была задвижка, открутив которую, можно было набрать флягу. Осенью это было нормально, а потом, когда выпал снег, мне приходилось пробираться с флягой и санками по рыхлому снегу. Хорошего было мало, потому что снег с каждым днем падал, толщина снежного покрова увеличивалась с каждым днем, фляга становилась все тяжелее, и если добавить к этому, что за водой я ездил по вечерам, когда приезжал с работы, то можно понять всю тяжесть моего положения. У меня к тому же родился сын, Игорь, и воды постоянно не хватало.
Так я на практике узнал, почем фунт лиха и ценность питьевой воды.
Шли годы. С женой я давно развелся, а в последний год, когда я с ней жил, мы пробурили скважину, опустили туда насос, я провел в дом воду, и вскоре мы с женой расстались – навсегда. Мавр сделал свое дело, и мог проваливать на все четыре стороны.
В отцовском доме была скважина,– я ее пробурил одним из первых в поселке, когда в один вечер, придя к ним в гости, обнаружил, что родители болели, и за водой на колодец сходить им было трудно. Весной я приехал с буровиками со своей работы, и они пробурили скважину напротив колодца. Отец провел воду в дом, настала счастливая пора, на почти двадцать лет, – не надо было черпать воду из колодца, таскать тяжелые ведра домой, ходить за ней на колонку – можно было воткнуть в розетку электрический шнур с вилкой, и вода лилась мощной струей – и летом, и зимой.