Глава 6. Грэг
По лесу шли уже часа два, убогая картина, скажу я вам. Деревья и впрямь не хотели расти ввысь, а стелились по горизонтали. Какая-то неведомая сила не давала ветвям тянуться к солнцу, а гнула их всё время своей тяжестью к земле. Стволы огромные, многовековые, безобразно ползут в ширину. Уродливо всё это. Да и комаров не было. Да чего там говорить, ничего не было! И листья на деревьях бледно-зелёного цвета, словно болезнь их поразила. Кислорода им, что ли, не хватает?
Держались рядом, старались далеко не расходиться. Богатырь нёс тяжёлую поклажу, а Фрида вела нас только ей известной дорогой, словно она сама была тёмной, которые чувствуют магнитное поле земли своим нутром. Иногда пользовался модулем 0.12. Прикрывая глаза, осматривался. Тишина. Живых нет. Ни лесных белок-свиристелок, ни птичек-синичек. Только две зелёные отметины у меня в голове. Модуль видел окружение, навскидку, метров на сто. Всё же части комбинезона у меня штурмовые попались, «Сова» много и не могла. А вот попадётся мне модуль 0.09. – это другое дело. Я потёр руки. Обожаю халяву! Знать бы ещё, что это?.. Это да… это красота! Вот где модуль 0.02, я уже знал. Это меч арийского вождя Людамира, а точнее, он у отца Фриды. Так сказать, знаменитый богатырский меч-кладенец, который, я так думаю, впоследствии неисповедимыми божьими путями оказался у знаменитого британского короля Артура. Вот же народ! Одно жульё на острове. Только отвернулся – и всё, учтивые джентльмены уже меч дёрнули! А всё сказки нам рассказывают да небылицы плетут, что в России всё пропадает. Вот у нас-то, думаю, и пропадает, только всё пропавшее там почему-то оказывается, на туманном Альбионе.
Ну да ладно! Кино ещё помню с главной ролью Джеки Чана, «Доспехи Бога», если не ошибаюсь. Значит, остальное нужно искать в Китае. Примерно догадываюсь, а я могу всего лишь предполагать, в какой стороне могут быть поножи. То бишь защита для голени. Кто, судя по легендам нашей современности, был самым быстрым воином? Правильно! Это Ахиллес. Значит, ищем поножи в древней Греции. Ну, или отнимем их у Ахилла при штурме Трои. Отнять – это я, конечно, загнул. Но они же вино там все любят? У меня в школе по химии было четыре, я справлюсь. Перегоню ихнюю Средиземноморскую бурду в самогон и поднесу с большим уважением, от всего чистого сердца, полную чарочку Ахиллу. Он же грек, не рус. Вряд ли устоит с такого жбана чистейшего, как слеза мамонта, первача! Главное, чтобы не помер… И как благородные джентльмены поступают в таких случаях? И мы так поступим… Тихо… без всякого излишнего шума и никому не нужной суеты скоммуниздим артефакт. Тихо стырил и ушел, называется, нашёл… А что мы, хуже? Мы тоже могём, когда очень надо! Да и не надо… Делов-то… раз, два. Если, конечно, такой город, как Троя, в этом прошлом существует! И совесть моя грешная несколько не замучает, даже и не мечтайте. Она привыкшая…
От удовольствия прикрыл глаза. Где-то на горизонте, на самом краю моего сознания, одиноко вспыхнула красная точка. Я на своём подсознательном уровне сразу же отреагировал и замахал друзьям руками, указывая направление немного левее того, куда нас вела арийка. Прикрыл глаза. Красная точка снова вспыхнула метрах в ста в стороне. Только не одна, их было уже две! Показал ребятам два пальца, в ту сторону, где находились бордовые пятна. Фрида понятливо кивнула, показала жестом оставаться тут, а сама скрылась в кустах. Горыня сложил сумы на землю и стал неторопливо доставать меч. Недалеко от нас, как раз в той стороне, куда умотала арийка, раздался хриплый вой волка. Потом снова и снова. Словно зверь попал в чей-то страшный капкан и не мог из него освободиться. Богатырь наш как-то сразу ощетинился, расправил плечи, сверкнув недобро своими голубыми глазами. Зверь опять жалобно взвыл. Через несколько минут появилась Фрида.
– Там впереди небольшая лесная поляна. Огромный лохматый зверь прикован цепями к земле. Это волк-оборотень. И тощий колдун в сером балахоне, который истязает его кнутом. Рядом небольшой курган-жертвенник, на котором стоит золотой идол. Он оборотня, видно, хочет в жертву принести тёмному богу. Больше никого в округе не видела. Одни они… – Охотница выдохнула.
– Даже если он и зверь лютый, то не место над ним так издеваться. Убить их всех – и дело с концом, потом прикопать, червям на съеденье. Тёмные это. А у нас с ними разговор один… – и Горя провёл себе большим пальцем по шее, при этом высунул и свесил язык. Тоже мне, шутник нашёлся…
– А может, тихо сторонкой обойдём? У них свои тёрки, пусть сами и разбираются. А?.. Может, он волку бабок должен! – При упоминании огромного зверя-оборотня мне стало не по себе.
– Чё должен?..
Я махнул рукой, проехали, мол, не обращайте внимания, это я сам с собой так разговариваю. Они понятливо кивнули, типа, знаем уже, заметили.
Раздался характерный щелчок кнута, волк сквозь зубы взвыл и ими же лязгнул. Похоже на то, что он огрызался. Древние приняли решение вопреки здравому смыслу, то есть моему. Врага оставлять живым нельзя!
Мне указали место под деревом – сиди и не дёргайся.
– Да и больно надо, ходить с вами… – уже вдогонку проворчал я пращурам. Взяв немного правее, обходя поляну стороной. Ну-ка, ну-ка! Посмотрим…
Горыня и Фрида, недолго думая, растворились в зелёной листве. Военная выучка, конечно, у них на пять баллов. Только были тут, и уже нет! Из-за толстого ствола дерева мне плохо было видно, что происходило на лесной поляне. Я стал аккуратно выглядывать, прикрываясь зелёными кучерявыми листьями.
На поляне, ровно аккурат по её центру, был прикован толстой железной цепью огромный серый волк. Можно сказать, волчара, который приблизительно достигал ростом в моей груди. Да и длиной вместе с хвостом был не менее трёх метров. Вот это серенький волчок! Оборотень был в прямом смысле распят. К каждой его лапе пристёгнута отдельная цепь, которая уходила одним концом в землю, где крепилась к стальным клиньям. На самих же мощных лохматых лапах были крепкие кандалы, не дающие оборотню оторваться от бренной земли.
Я прекрасно понимал, что происходит. Только так можно было безопасно для себя удержать лютого зверя. Вопреки европейскому мнению, оборотни не трансформировали в страшных муках своё тело. Но с усилением своих позиций католическая церковь стала часто сравнивать их с дьяволом, который охотится за агнцами божьими вроде меня… Известно, что только во Франции в период между 1520 и 1630 годами инквизицией было выявлено более тридцати тысяч оборотней, ну и, большинство были, конечно, казнены. Как вам такая европейская толерантность к другим расам? На Руси всё было не так, до самого её крещения. О чём свидетельствуют древние летописи и легенды. Ну, хоть, например, возьмём былинного Волхва Всеславича, не был он никогда опасен для людей, даже наоборот. Да и в «Слове о полку Игореве» упоминается князь Всеслав, будто он по ночам превращался в волка, который по закону «Русской Правды» правил в городе Полоцке пятьдесят семь долгих лет.
На двуногих собратьев они не охотились, и вообще, сохраняли человеческий разум в зверином обличье. Зверя только нужно было приковать к матери-земле, чтобы удержать от прыжка. Учёные мужи ещё толком не разобрались, как перевоплощается оборотень, есть только неподтверждённые научные гипотезы. Перевёртышу не нужно прыгать через пылающий костёр или пень-колоду, им не надо вгонять в землю нож, чтобы преобразиться в зверя или наоборот. Оборотням был нужен сам прыжок! Только в прыжке они рвали тонкую грань мира и могли в этом тёмном пространстве переродиться. Что это за пространство такое, никто не знал. Это никакая не магия, это дар Веги своим детям. Я хорошо помнил долгие Карельские вечера, когда я, общаясь с лешим, старательно мотал на ус, запоминая все, что он рассказывал.
Сами оборотни были родом из нейтральных миров, Земля-Вега. Суровая снежная планета, на которой десять месяцев морозной зимы и совсем короткое прохладное лето. Для выживания человеческих племён очень трудные условия. Вот сама планета и позаботилась об этих людских племенах, преподнеся им своеобразный дар.
В древних легендах оборотней старейшины-вожаки рассказывали молодым кормильцам семей о маленьком, но смелом мальчике Аркше, который, чтобы прокормить свою семью, вышел в одиночку на охоту на свирепого снежного зверя яхра. Его бы мяса с лихвой хватило и для больной старенькой матери, и для младшей сестры, до самого прихода весны. А тёплой шкурой можно было укрыть мать. Но зверь был силён, а Аркше совсем юн. Не каждому охотнику удавалось убить яхра. Только удачливым воинам, что потом вешали его огромные загнутые рога у себя над дверью хижины и могли похвастаться своей отвагой и небывалым везением.
Аркше метнул копьё, но шкура яхра была крепка, как панцирь, а волосяной покров настолько плотен, что копьё застряло и повисло на его шее. Мальчик только раздразнил обидчивого и злопамятного зверя. Долго молодой и смелый Аркше петлял между деревьев и серых скал, стараясь так спастись от гнева яхра. Но силы были неравны. Оказавшись на одинокой скале, зажатый между яхром и пропастью, Аркше принял решение броситься в бездну. Лучше уж сразу разбиться об огромные горные камни, чем быть растоптанным и искалеченным яхром в своей и так неполной семье, и тем самым обречь её на голодную смерть.
И мальчик, не раздумывая, кинулся в бездну, смотря приближающейся смерти прямо в лицо. Серые скалы быстро увеличивались, а молодой Аркше всё не закрывал глаз. И только незадолго перед самым столкновением с гранитным камнем, за долю секунды Аркше почувствовал слабый удар, ему показалось, что он нырнул в воду, мир вокруг потерял краски, липкий кисель, словно это само время окутало его, размывая тёплой слизью молодое крепкое тело. Аркше испугался, попытался закричать, захлёбываясь жидкостью, и вязкое пространство, этот пугающий тёмный мир, выплюнуло его перед поверхностью Веги. Юный воин в испуге напоследок взмахнул руками, выставляя их перед собой. Но это уже были не руки молодого Аркше, это были величественные крылья горного орла, который одиноко воспарил в серое облачное небо.
Два года понадобилось Аркше, чтобы вернуть человеческий облик. Два долгих года в Веге, чтобы вспомнить тот миг, когда он в первый раз попал в это пугающее вязкое пространство. Тысячу раз он прыгал с шестиметровой скалы, разбивая крылья в кровь. Тысячу раз не мог вернуть себе облик человека. И только совсем отчаявшись и потеряв хоть какую-то надежду на благополучный исход, прыгнул с одинокой скалы, гордо смотрящий своей судьбе в лицо, прощаясь с родной Вегой. И всё повторилось снова, только в этот раз в метре от поверхности он вывалился уже человеком. С тех пор потомки Аркше в день своего совершеннолетия прыгали в бездонную пропасть, гордо смотря смерти в лицо. К большому сожалению, стоило тебе хоть на мгновение закрыть глаза перед самым столкновением с землей, и ты уже не попадал в это тёмное, никем не изученное пространство. А отправлялся ты в великий круговорот жизни, заняв там своё почётное место в очереди, став всего лишь последней единицей в миллиардной вселенной. Так что у оборотней было пятьдесят на пятьдесят. Как в Спарте.
Я украдкой выглянул из-за дерева. Возле оборотня мелькнул серый балахон. Я такой уже где-то видел! Поводырь? Он-то чего тут забыл? Демон в одной руке держал хлыст, в другой чашу. Обойдя зверя с правой стороны, поводырь хлёстким ударом полосонул оборотня по шкуре. Тот взвыл и щёлкнул зубами, стараясь достать демона. Но, когда ты накрепко прикован стальными цепями, сильно не покрутишься. Демон засмеялся, поднял голову и что-то забормотал оборотню на ухо, подставляя кубок под располосованную рану. Кровь оборотня! Ценный дар богине Кали. Демон жертвует кровь могучего зверя Чёрной богине, стараясь её умилостивить. Демон с новой силой ударил хлыстом оборотня, рассекая его тело до раны, протягивая под алый маленький ручеёк сосуд. Мог бы и под контроль взять зверя, тот бы не так мучился. Я думаю, даже днём у поводыря сил хватило бы его удержать своим гипнозом и управлять им. Но нет! Демону нужна не просто кровь оборотня, эта вязкая, терпкая жидкость, она должна быть пропитана мучениям и злобой. Только так Кали примет его кровавый дар.
Кали – своеобразная богиня. Многие народы в наше время ей поклоняются, но точный перевод Кали звучит как «Чёрная». Это богиня разрушения и смерти. Многим она благоволит, но для других она смертельный враг. У нас с вами всегда есть выбор, чью сторону принять в таких случаях.
Волк оскалился, зарычал, гортанно рявкнул, блеснув крепкими белыми клыками. Демон взмахнул плёткой и ударил оборотня, метя по волчьим глазам, при этом негромко что-то ему шипя. Ещё напоследок ударил зверя, угодил хлыстом в морду, сплюнул оборотню под ноги, развернулся и направился к небольшому жертвеннику, на котором восседал золотой пузан, с открытым ртом, словно просил демона утолить его вечный голод. Поводырь подошёл на расстояние вытянутой руки к идолу, опустил тощий палец в сосуд с кровью и мазнул лоб. На минуту замер, ожидая одобрения, негромко забормотал мантры и выплеснул из ритуального сосуда в ротовую полость остатки волчьей крови. Снова замер, одобрительно кивнул, выбрал пальцем последние алые капли из чаши и помазал его уродливый переливающийся на солнце огромный живот. Лица демона из-за балахона не было видно. Только серое сукно вроде халата с большим капюшоном скрывало всё его двухметровое тощее тело. Одним словом, монах. Поводырь отошёл от жертвенника на два шага и из свисающей через плечо сумки достал толстую книгу в чёрном переплёте. Плюнул на окровавленный палец, пролистал им несколько страниц, поднял голову к небесному куполу и приступил к наговору черной богине.
– Дибиби дибебе казажаж ао каия
Дивака аиа ия калак в лакак я мама
Музал вяслвнал.
Демон перевернул страницу.
Ну, где же родичи? Пора бы прекратить эти древние мантры… Я высунулся немного вперёд, выглядывая из-за кустов. Под сапогом раздался хруст сухой ветки. Млять… Поводырь на треск сучка отреагировал мгновенно, откинул в сторону книгу, выхватил из сумки серебристого цвета изогнутый жезл и быстро направил его на звук. Когда в человека из двадцать первого века тычут непонятными железками, он интуитивно прыгает в сторону, зная, какую смертельную опасность может нести этот непростой для нашего времени техно-артефакт. Так и я поступил.
Прыгнул рыбкой под крону большого дерева, стараясь укрыться за толстым стволом. Земля вздрогнула, раздался сильный хлопок, меня осыпало дерном и зелёной листвой, сбитой взрывной волной с рядом стоящего гиганта. В голове зашумело. Я приподнялся на локти и выглянул из-за дерева. Демон размашистой походкой быстро шагал в мою сторону, не опуская своей «базуки». Заметив, видно, в кустах мельтешение моего блестящего шлема, и небольшая красная капля повторно вырвалась из его жезла. Я откатился. Раздался глухой взрыв, дыхнуло жарким пламенем и вонью подгоревшего сукна. «Мой плащ!» Я быстро встал на четвереньки и затрусил в сторону брошенных вещей, мелькая в зелёных кустах своей пятой точкой. Лишь бы не догнал… А то как-то неудобно будет…
Пока я, так сказать, тактично «отступал», пробираясь сквозь колючие кусты, за моей спиной послышался окрик Горыни.
– Колдун Гей! Живой? Выходи! Закончилось уже всё…
Я остановился и поднялся на ноги, стряхивая листву.
– А демон где?
– Нет его больше…
Вот же суки… наверное, специально ждали, пока я накосячу и отвлеку поводыря. А демон в это время, видимо, уже направлялся к своей Черной богине, срочно вызванной на ковёр.
Тело неподвижно лежало лицом вниз, в затылке торчала маленькая, с красным оперением калёная стрела Фриды.
– Горя, вытащи, пожалуйста, болт, – она указала на череп демона, – будь другом…
– Ты убивец… ты и тащи! – отмахнулся тот от своей подруги.
– Но Горя… я боюсь… – Фрида брезгливо скривила лицо.
– Вон лучше Гея попроси…
– А чего сразу Гей?.. Что я, крайний, из дохляков стрелы вытаскивать… Мне самому противно! – я постарался по привычке сразу съехать с этой халтуры, и меня всего передёрнуло. Капюшон демона уже пропитался липкой кровью.
– На… – Горька вытащил калёный болт с характерным звуком «чпок», вытер его о балахон поводыря и кинул под ноги брезгливой арийки.
– Пирогов напечёшь! – деловито выставили ей условия.
– А лучше вытереть не мог?
– Как печёшь, так и вытираю…
Между делом и упрёками я занялся демоном. Никогда не видел поводырей близко, а особенно их сумок… Присел рядом и потянул за серую ткань. Труп довольно легко отозвался на мои усилия, перекатился и уставился мутными глазами в небо. Ебическая сила! Да это же гость с соседней галактики. Инопланетянин! Вот так их и описывают тысячи очевидцев. Овальная голова, больше яйцевидная, серая кожа и огромные распахнутые невыразительные глаза. Средних размеров рот, тонкие губы, за которыми виднеется ряд мелких белых зубов. Нос недоразвитый, а скорее две немного торчащие большие ноздри. Я распахнул халат. Худенький какой… словно он из концлагеря немецкого сбежал. Совсем тощий, рёбра торчат, руки длинные кожей обтянуты, лишь слегка виднеются небольшие бугорки мышц.
– Так вот ты какой, тёмный чародей?.. – Фрида положила мне голову на плечо и тоже с большим интересом разглядывала пришельца. – Страшненький… – прошептала она мне на ухо, стараясь коснутся моей небритой щеки.
– Угу, – кивнул я в ответ и отдалился. Знаю я ваши женские штучки… – Сумку поводыря лучше принеси.
В мешке демона практически ничего не было, что меня сильно огорчило. Три стеклянных пузырька с зелёной жидкостью, которые я сразу выбросил. Таскать на себе лишний хлам ни к чему. А вот жезл демона мне понравился. Своей конфигурацией был похож на наши пистолеты восемнадцатого века. Таким, думаю, Пушкина А.С. убили на Чёрной речке. Куда ни кинь, всюду черный цвет фигурирует. Черная богиня, черная речка. Опять закономерная случайность? По мне, думаю, с моими подозрениями уже клиника плачет. Только этот пистолет был покрыт серебром или очень похожем на него металлом. А вот гравировка была не такая, как на моих наручах, ни на что не похожа. Спускового курка тоже не было. Я направил жезл в сторону леса. Фрида испуганно отошла от колдовской вещи. Правильно. Я тут колдун. Осторожно нажал на выпуклые символы. Сначала на один, потом на другой. Тишина. Снова покрутил его, разглядывая, стараясь не направлять отверстием на себя. Вскинул. Тоже ничего. Я разочарованно отложил его в сторону. Судя по генным технологиям, которые я уже встретил, это оружие тоже было привязано к своему хозяину. Вот же гадость! А я уже размечтался, такую фугасную «бабаху» в гараже заиметь. За спиной раздалось рычание волка. Как-то мы упустили из виду оборотня. Но Горыня, видимо, бдел. Перед зверем был глубоко воткнутый в землю богатырский меч, а рядом степенно стоял Горыня. Я опасливо обошёл зверюгу стороной.
– Не могу я его просто убить… Нет в этом чести… и славы… – он смотрел зверю в глаза. Тот тоже не сводил своего волчьего взгляда с нашего великана, чуть заметно шевеля ушами. Заметно было по глазам, всё он слышал и понимал.
– Нет у меня сил на это горе! Не могу я… не по правде это… – И как-то наш богатырь незаметно для себя, смотрю, сдулся. Волк, видно, тоже ощутил душевное смятение Горыни, оскалился, вскинул вверх голову и выставил вперёд шею.
– Что он хочет?.. – не сразу понял Горыня.
– Он хочет, чтобы ты его быстро убил… – уже не выдержала Фрида. – Освободи его от мучений…
Горя потянул на себя меч, на миг замер и бросил его на землю.
– Нет… – выдохнул он. – Не могу я так!
– Не можешь ты… давай тогда я! – Фрида мгновенно вытащила одного брата, профессионально им крутанула, рассекая воздух, и приставила к шее зверя, немного ниже серого уха. Осталось вогнать сантиметров на двадцать в живую плоть тонкий клинок, чтобы перерезать сонную артерию. Оборотень стоял смирно и даже глазом не повёл.
– Стой! – не выдержал уже я. – Остановись…
Арийка замерла. Я сделал шаг к волку, протягивая открытую ладонь в его сторону. Потом сжал её в кулак и оттопырил вверх большой палец. Что у всех тёмных означает только одно «Всё будет хорошо». Ой, по привычке мизинец оттопырился. Палево…
Насколько я знал, оборотни всегда выступали вольными наёмниками за тёмную коалицию. А всё было до икоты банально. Их просто покупали, меняя их услуги на провиант. То есть на мороженое мясо. Говядина, баранина и немного злаков. Чтобы прокормить многочисленную семью иные шли подрабатывать к ним в разные кланы, в разные конкурирующие корпорации, наёмниками. Война таким всегда найдёт работу. Высшие миры Прави в их услугах не нуждались. Разве им есть дело до затерянного одинокого во вселенной мира. Что с них взять, боги… А вот коалиция нисколько оборотнями не гнушалась и практически всех бойцов переманивала к себе. Собирая из них довольно перспективные штурмовые отряды. Быстрые, выносливые и неглупые, правда, всегда в таких случаях они становились смертниками, а год такой услуги стоил всего ничего. Девять говяжьих тушек, тринадцать баранов или коз, и на целый сезон он с потрохами твой. Но ведь когда-то они ассимилировались на земле? Вот и попробуем с этого. А нет. На нет и суда нет.
Оборотень внимательно наблюдал за мной. Я дотронулся ладонью до груди и сжал пальцы, показывая, что я «свой», как учил леший. Потом ещё раз. Зверь удивлённо расширил глаза и задергал левым ухом, видимо, уточняя для себя информацию: «Да?» Я понял его вопрос. Дотронулся до правого своего уха, таланта пошевелить ими у меня нет. Показал ему: «Нет…» Увидел смятение и непонимание в волчьем взгляде. Первый диалог состоялся, а это самоё главное. Контакт налажен. Теперь можно и поговорить.
– Меня зовут Сергей. Я не твой друг. Но и не твой враг. Мы тебя отпустим при одном условии. Ты нас не тронешь! – я напряженно ждал ответа оборотня, хотя в силе Горыни и в ловкости Фриды нисколько не сомневался. – Решение за тобой. – Зверь минуту молчал, оценивающе разглядывая меня. Потом закрыл глаза и оскалил волчью пасть.
– Грэг! – обречённо гавкнул оборотень, словно выплюнул комок шерсти. – Моё имя Грэг…
Пока я возился с цепями оборотня, стараясь его отстегнуть, ребята собрали пожитки и хмуро стояли возле жертвенника, растерянно на него смотря.
– Что у вас? – я заметил их замешательство и оглянулся.
– Тут останки наших братьев… – отозвалась на мой зов Фрида.
Я откинул в сторону последний браслет и освободил волка. Зверь замотал головой и, оттолкнувшись задними лапами, высоко прыгнул. Мать моя женщина! На зелёную поляну уже не ступили волчьи лапы, а кубарем покатился неказистый мужичок. Который быстро от этого оправился.
Чёрный волос, который был уже немного с проседью, курчавился и вился на его сутулых плечах. Худенькое лицо, цепкий взгляд и густые заросшие до безобразия брови. Длинный, немного с горбинкой нос и пухлые губы. На лице были свежие кровоточащие шрамы от недавних побоев. А также на этом фоне выделялись его крепкие не в меру большие руки. Вот что значит, быстро похудеть… Грэг подошел ближе, недоверчиво смотря на меня.
– Это мои друзья, – показал рукой на родичей, – можешь и ты примкнуть к стае. Когда захочешь, уйдёшь. Я тебя не держу. Ты волен сам решать. – И я развернулся, неспешно направляясь к жертвеннику. Пусть сам думает. Обычно, когда человека не вынуждают определяться сразу и не стоят у него над душой, он принимает твоё предложение намного охотнее. Психология! А нам с ребятами в такой ситуации лишний профессиональный боец не помеха.
Жертвенник богини Кали был сложен небольшой конусообразной пирамидой, можно сказать, коряво слеплен из камней жёлтого необработанного известняка вперемешку с грязно-серыми костями, которые, думаю, уже не менее десятка лет гнили под солнцем и проливным дождём. Хотя виднелись и белые кости, то есть совсем недавно принесённые демоном человеческие жертвы. Вон видно сбоку, между камней, вперемешку с лесным мусором торчит кисть неизвестного мне человека. В руке зажат наполовину сгнивший охотничий нож. Фрида подняла и протянула его Горыне.
– Да, это нож охотника. – Здоровяк разглядывал ржавый клинок. – Это кто-то из своих, видно по рукояти… – Он потёр его большим пальцем, стараясь высмотреть на лезвии затёртое ржавое клеймо.
– Стар уже… – И быстро убрал его себе в мешок. – Кузнецу Ерёме отдам, может, он чего углядит… – Богатырь окинул пирамиду тяжёлым взглядом. – Надо из проклятой… сделать погребальный костёр. Невинные души должны заслуженно попасть в свой круговорот жизни. А этого бобыля прикопать, – он кивнул в сторону поводыря, – пусть белых опарышей кормит. Хуже судьбы мы ему придумать не можем. – Горыня повернулся к оборотню. – Твоя обида… блохастый, значит, твоя законная месть. Принимаю…
Грэг понимающе кивнул.
– Возьми у феникса нож, им легче копать. – Брови оборотня удивлённо приподнялись.
– У феникса?.. – прошептал осипшим голосом Грэг. – У того самого, что… что под самый корень вырезал род Вервольтов в северной части континента Веги?..
– Тихо ты, слюнявый… феникс восстал…– прошептал здоровяк и покосился в мою сторону. – Только об этом знают два человека и теперь один случайный оборотень… Ты меня понял… – загадочно прошептал крепкий воин и угрожающе тронул рукой меч. Да так, что волку стало как-то не по себе.
Грэг растерянно кивнул.
– Понял… – прошептал он. – Это самая страшная легенда моего народа.
Огромный воин-великан подошёл ближе к человеку-волку и толкнул грудью неказистое тело Грэга, нависая над ним горой.
– Ты же понимаешь, что он может принять любую сторону, на своё усмотрение…
Перевёртыш кивнул, потом сглотнул.
– Я слышал… – и он хотел, видно, ещё что-то добавить, но этот здоровяк со сжатым крепко в руке мечом не дал ему вставить ни слова.
– Феникс только восстал из пепла, он словно птенец, – продолжил Горыня, – и нам всем посчастливилось его вскармливать. И как мы на феникса повлияем, так орёл и воспарит. И, может, когда-нибудь он оценит услугу, оказанную серым волком с дурацкой кличкой Грэг.
– Может, оно и так… – задумчиво прошептал оборотень и занялся доверенным ему делом, а точнее, захоронением космического пришельца.
Пока пращуры собирали в лесу сухостой для всеобщего погребения, а Грэг ножом усердно рыл неглубокую яму, я изучал золотого истукана.
Пузан был сантиметров сорок высотой, с огромными висячими золотыми титьками, которые растеклись толстыми блинами по его арбузному животу. Килограммов, наверное, восемнадцать золота, не меньше. Вот и разгадана очередная сибирская тайна золотой бабы. Что золотой телец, что золотая баба, всё едино. Одним силам служат. Я древком копья столкнул его с давно насиженного трона. Тоже прикопаю… нечего… чужую кровь пить, сытый уже. Вон брюхо какое отрастил!
Останков разумных, конечно, было много. Просто у самого подножия каменной пирамиды всё хорошо травой заросло, их сразу в густой зелени и не разглядишь. Только хруст под сапогами стоит. Истукан скатился и уткнулся своим демоническим кровавым ртом в землю. Обиделся, смотри на него… Я прям шкурой своей почувствовал лютую ненависть! Ничего, думаю, потерпи. Придёт в Сибирь такой уральский казак, как Ерёма Тимофеевич, на серьги тебя своим боевым товарищам переплавит да бабам сладким на подарки. Вариантов у тебя нет, даже не надейся. Люди в будущем, они такие, кровожадные, всё в огненную топку к херам! Человеку ведь своя история не нужна, для многих это не история, это улики, уголовное дело, можно сказать, для многих приговор. Я бы назвал геноцид человечества, а если быть точнее, самая обыкновенная война, только созданная невидимым пауком, который опутал своей тенетой затерянный во вселенной одинокий мир. Но не будем о грустном…
Что я ещё заметил, вместо красного мерцающего пятна, которое мне показывал модуль 0.12. в трёхмерном мире, оборотень стал светиться серым нейтральным цветом. Ну и хорошо… нам враги не нужны. Копьё я героически забыл возле брошенных вещмешков, когда полез подглядывать на зелёную полянку за поводырём, словно окунулся в своё школьное детство, когда с такими же пацанами, как и я, тайком подсматривал в колхозной бане за голыми бабами. Ух!.. Как вспомню, мороз по коже! Вспомнил о нём только тогда, когда ребята вынесли свои вещи к жертвеннику чужого божка и отдали его мне.
«Вот же Серёжа дурачок!» – выругался я про себя. Вроде в армии служил, а оружие своё боевое бросил. Вот портянки из двух отрезанных штанин я сделать для себя не забыл. Полоснул вдоль отрезанной штанины ножом, потом перерезал их пополам. Конечно, ногу ими сильно не обмотаешь, но мне этого и не надо. Я накинул кусок плотной материи на голенище сапога и просунул в него аккуратно ступню. Кайф! Притопнул сильно ногой и хотел уже вторую запасную пару незаметно заныкать в рюкзак, как почувствовал на себе любопытный взгляд Фриды. Эх… видно, не судьба! Девчонки в таком возрасте намного быстрее соображают, чем не обделённые здоровьем парни. Те обычно лет до тридцати как телята, а то и поболее. Так что мне, скрепя сердце, пришлось распрощаться с одной парой. Фрида сразу новшество оценила и осталась довольна. Теперь и у неё, как у знаменитого пернатого феникса, все лапы в перьях. Тьфу…
Осмотрелся вокруг, все занимались делом, один я как всегда… Чего-то мне золотую куклу в лом было закапывать, и я толкнул истукана ногой. Тот перевернулся и уставился на меня мерцающими от яркого солнца наглыми глазами. Я нагнулся, ухватил его за голову и потащил к оборотню. Да в нём килограммов двадцать пять! Ёк-макарёк! Вот же золотое чучело! Вместе этих душегубов прикопаем…
Оружие поводыря я аккуратно упаковал в свой вещмешок.
– Щука, а скажи мне, пожалуйста. Ты можешь перепрограммировать эту бабаху под хозяина? Короче… мне бы нужно её перепрошить. Варианты есть?
– На данный момент такой возможности нет… хозяин. Модуль 0.10. отсутствует… Вероятность перепрошивки оружия техномира равняется пятидесяти семи процентам…
– Понятно… – кивнул я. – У всех чего-то есть, только у меня редкий пушок на сраке.
И всё же для меня оставался самый главный вопрос. Даже не о том, что я переместился и подселился в Олега. С этим-то как раз мне было всё ясно. А вот как так, что главный центр боевого саркофага «Феникс» признал во мне своего хозяина?.. Вот это для меня было загадкой, которая сильно напрягала мой недоразвитый мозг.
– Может, ты заболела? – обратился я к вредной палке. – Вирус космический, например?.. Заразу какую подцепила… Может, к тебе тоже кто-то приставал и перепрошил твою материнскую плату за моё долгое отсутствие? Так тоже бывает… когда хозяина долго нет дома. Может, ты по злым рукам ходила?..