Loe raamatut: «История капли живой воды»
ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ КАПЛЯ РЕЗВИТСЯ И ДЕЛАЕТ «ФЬЮТЬ»
Жила в океане капля. Конечно, не одна. В океане столько капель, что ни один компьютер не сосчитает.
Да и что их считать? Какое дело людям до капли?
Вот океан – это, конечно, серьёзная штука. Шумит, бурлит, корабли топит. А капли – они и есть капли, все одинаковые. Про них даже поговорка есть: «похожи, как капли воды».
Глупая, кстати, поговорка.
Когда чего-то много, людям кажется, будто это одинаковые мелкие штучки. Много песчинок, например. Или много муравьёв. Людям и про себя так кажется, когда они утром в метро на работу едут. Но нельзя найти две одинаковые частички песка, или двух совсем одинаковых муравьёв. А людей – тем более.
Вот так же и капли в океане. Трудно поверить, но двух похожих нет. У каждой – свой характер, своя жизнь. И своя история.
У нашей капли характер был весёлый и любопытный. Может, потому ей не сиделось на месте. В холодной морской глубине, где живут только гигантские кальмары, она скучала, разогревалась от нетерпения, и все больше стремилась наверх.
– Куда ты торопишься?! – ворчали другие капли. – Вот поднимешься к поверхности, и испаришься! Фьють! Поминай как звали.
– Что значить фьють? Меня больше не будет?
– Ну как тебе сказать, – отвечали холодные капли. – Как тебе сказать…
Но их голоса звучали все слабее, потому что капля двигалась вверх. Вокруг становилось теплее от дыхания других весёлых капель, крутившихся в азартном танце.
– Полетели! Полетели! – кричали они.
– Куда мы летим?
– К волнам! К течениям! К серебряному солнечному блеску! Давай, давай!
– А вы не боитесь, что… Фьють?
– А-ха-ха! – смеялись весёлые капли. – Ну что за глупости! Выскакивай и запрыгивай! Бульк! Бульк! Не бойся, «фьють» холодные донные воды придумали. Делай как мы, все будет хорошо.
И правда, когда они достигли поверхности, начался настоящий праздник. По океану гуляли волны, и капли, сливаясь друг с другом, стремительно летали на их гребнях, а потом рассыпались порознь, превращаясь в красивую белую пену. Так они резвились все утро, пока ветер не стих. Волны сделались медленными и пологими, вода – вязкой от усталости.
– Уфф… Хорошо повеселились! – выдохнула капля, блаженно растянувшись на поверхности и греясь под лучами солнца. – Ой… Что это такое? Это же…
– Фьють! – прозвучало где-то, и капля почувствовала, как невидимая сила отрывает её от воды. Тело стало длинным-длинным, превращаясь в призрачную струйку пара.
– Какой кошмар! – только и успела подумать она. – Прощай, родной океан! Что теперь будет? Куда я лечу?
– В облако! – закричала другая капля, чей дымчатый хвостик мелькнул на мгновение рядом. – Мы летим в облако! Надеюсь, не в грозовое!
Капля посмотрела вниз, и ахнула. Океан стремительно удалялся, волны с высоты казались мелкими кошачьими царапками. Зато сверху приближалось что-то белое и пушистое. Облако!
– Ну вот, устраивайся поудобней! – наперебой защебетали капли-призраки, теснившиеся внутри мохнатого кучевого облака. – Это наш воздушный корабль! Мы отправляемся в большое путешествие! Ты готова?
– Я не знаю… – пробормотала капля. – А надолго мы тут? Когда это кончится?
– Когда кончится? После дождичка в четверг! Ха-ха-ха!
Подул ветерок, и облако, как огромный дирижабль, медленно двинулось вперёд. Весёлые капли в прозрачных рубашках из пара продолжали развлекаться, они кувыркались, суетились и вытягивали облако в разные стороны, меняя его форму. То оно превращалось в огромного кита, то в дракона, то в чей-то прекрасный профиль, нарисованный в небе.
А внизу между тем пейзаж менялся минута за минутой. Незаметно промелькнул берег океана, где волны лизали песок мокрыми языками, выбрасывая на берег одни капли и забирая назад другие. Началась суша.
Для воды суша – как для нас океан. Место загадочное и красивое, но немного тревожное. От волнения капли прижимались в облаке ближе друг к другу, а некоторые даже сливались с соседками, тяжелели и падали вниз.
– Эй! Не бояться! Не сливаться! – кричали им те капли, что постарше и поопытней. – Иначе мы сейчас прольёмся дождём! Разбегайтесь в стороны! Раз-два!
В конце концов другие капли их послушались, оттолкнулись друг от друга, расплелись в тонкие ниточки пара – и облако, которое уже почти почернело снизу, набухая дождём, снова превратилось в милого белого барашка.
– Мме! – дурачась, закричали весёлые капли. – Поехали дальше!
Облако летело по небу, а его тень быстро бежала по земле, перепрыгивая леса, мосты, автомобильные дороги. Сама земля внизу, особенно на распаханных полях, казалась жадной и сухой, будто смотрела снизу на облако и хотела его выпить.
– Ну уж нет! Перебьёшься! – усмехалось облако и летело своей дорогой. Впрочем, земля не очень-то на него рассчитывала: все ведь знают, что из белых кучевых облаков дождя почти никогда не бывает. Они в небе просто так, для красоты.
А между тем наступал вечер, и чем ниже клонилось к горизонту солнце, тем ниже опускалось облако, и его брюшко снова стало темнеть. Ветер почти стих, и вот внизу показался небольшой городок, с маленькими аккуратными домами и улицами, мощёными булыжником. Он оказался так близко, что можно было разглядеть вывески на магазинах и пухлых ангелов, украшавших фасад старинной церкви. Несколько прохожих, стоявших посреди площади, о чем-то горячо спорили:
– Пойдёт!
– Нет, не пойдёт!
Наконец один из них посмотрел на небо и решительно открыл зонт.
– Смотрите, он открыл зонтик! Давайте сделаем кап! – крикнула сверху одна из капель.
– Давайте не будем! – возразила другая.
– Давайте капать! Давайте!
– Нет! Одумайтесь! Ни за что!
– Я хочу кап! И я!
В конце концов из этого спора и неразберихи капля по капле начался дождик. Сперва неохотный, а потом очень даже охотный. Каждая капля летела вниз, стараясь попасть в какую-нибудь цель. Конечно, большинство метили в мужчину с зонтом.
Но не всем каплям это нравилось. Некоторые не спешили падать на землю, а наоборот перебирались повыше, к верхнему краю облака.
– Пусть капают, если так не терпится! – ворчали они на дождевых выскочек. – Чего мы на этой земле не видели! Кто как хочет, а мы полетели дальше!
И наша капелька после недолгих раздумий решила, что они правы. Куда спешить? Ведь путешествие только началось!
Она распушила свою рубашку из пара и поднялась туда, где с края облака открывался прекрасный вид на город и заходящее за горизонт солнце. Едва она оказалась наверху, как солнечные лучи лизнули её холодными нежными языками, и внутри как будто что-то запело от восторга. Другие капли, её соседки, тоже преобразились: они сверкали и переливались в свете заходящего солнца, и в каждой звучала тихая но невыразимо прекрасная музыка.
Едва мелодия разнеслась по облаку, как дождь прекратился. Все капли бросились наверх, чтобы присоединиться к поющим. И люди внизу тоже закрыли зонты, задрали головы и стали смотреть вверх, на небо.
– Смотрите, смотрите, радуга! – закричали они.
– Да, мы радуга! – радостно сообщила капле соседка. – У нас получилось! Ты раньше когда-нибудь была радугой?
– Нет, ни разу!
– Ну, загадывай желание!
– Хочу… – воскликнула капля – Хочу узнать все-все-все на свете!
– Ты узнаешь! – пообещала соседка. – Но для этого придётся пережить много приключений и превращений. Ты готова?
– Конечно готова!
– Тогда полетели!
ГЛАВА ВТОРАЯ. КАПЛИ ЛЕТЯТ И БОЛТАЮТ О ПУСТЯКАХ, ПОКА НЕ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В…
Всю ночь и весь следующий день облако неторопливо летело на север. Поля внизу как-то незаметно исчезли, их сменили бескрайние леса, в которых ночью не горело ни огонька, а днём лишь изредка встречались извилистые реки. Вдоль речек, даже самых маленьких, расстилались широкие луга, так что с высоты казалось, будто леса отшатываются от рек в каком-то первобытном ужасе.
– Почему лес боится реки? – спросила капля свою соседку по облаку.
– Не знаю. Деревья ведь тоже любят пить воду. Почему бы им не расти у самого берега?
– Они бы с удовольствием росли! – вмешалась в их разговор другая, более опытная капля. – Да только реки не всегда такие спокойные, как сейчас. Весной они разливаются, живо подмывают корни деревьям, и уносят их вниз по течению! Я сама однажды оказалась в реке во время половодья – ух, как быстро мы летели!
– А почему реки разливаются?
– Потому что тает снег!
– Что такое снег?
При этом вопросе все капли в облаке тихо засмеялись.
– Скоро узнаешь! – пообещала соседка. – Думаю, уже этой ночью, если ветер не изменится.
Но ветер не собирался меняться. Он все дул на север, и к вечеру капли начали поёживаться от холода.
Под утро внизу показался большой город. Он был совсем не такой, как первый – дома большие и современные, улицы широкие и заасфальтированные, а на окраинах дымились трубы. Когда облако проплывало над одной из таких труб, в него бросилась целая гурьба весёлых разгорячённых капель.
– Эй, привет, что такие сонные? – кричали они. – А мы только что из бани! Нас берёзовым веником хлестали! Ух, как было весело!
– Что такое баня? – хотела спросить капля, и вдруг обнаружила, что лишилась дара речи. С ней происходило что-то непонятное: из облачка пара она превращалась в маленький белый скелетик, с шестью крошечными ножками, на которых стремительно росли красивые белые щетинки, как лучи в детском калейдоскопе.
– У, подруги, да вы уже снежинки! – закричали капли, прилетевшие из бани. – Ну с новым годом тогда! С лёгким паром! Ха-ха!
Капля (хотя, конечно, она уже была не каплей) оглянулась – и не поверила тому что увидела. Её теперь окружало несметное множество таких же снежинок, как она.
Таких же, да не таких!
У каждой из миллионов снежинок был свой, непохожий на другие, узор. У одной лучики разбегались во все стороны, у другой щетинились как ветки мха, у третьей были похожи на застывшие языки огня… И ни одна снежинка не повторялась, каждая застыла в неповторимом наряде. (Если вы до сих пор думаете, что все капли одинаковые, посмотрите в микроскоп на снежинки. Людям и не снилось такое разнообразие! Ни один художник на свете не сможет придумать столько узоров. А каждый наряд снежинки – это характер, это душа капли воды).
– Так вот мы какие на самом деле! – подумала капля. – Красивые и торжественные, мудрые и неторопливые! Как хотелось бы продлить это мгновение, остаться в снежном облаке!
Но ветер неожиданно стих, и облако остановилось. Раздался тихий мелодичный звон – это снежинки касались друг друга ледяными лучиками. А потом звон превратился в мелодию – в мелодию снегопада.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ НА МОТОЦИКЛЕ РАССКАЗЫВАЕТ МАЛЬЧИКУ ПРО МАРСИАНСКИЙ НОВЫЙ ГОД
Снежинка (а на самом деле замёрзшая капля воды), медленно кружась и кувыркаясь, падала на землю. Иногда на лету она касалась других снежинок, и они, закрутившись, разлетались в разные стороны. Их танец продолжался и продолжался – казалось, они неподвижно висят в воздухе над городом.
– Как хорошо быть снежинкой! – думала капля. – Летишь себе беззаботно, красуешься в свете фонарей… Ой, а что это такое?
Из темноты вдруг вырвалась мохнатая лапа, схватила и прижала её к другим снежинкам, сгрудившимся между крепких смолистых игл. От лапы исходил приятный древесный запах, весёлый и праздничный. Лежать на этой лапе казалось совсем не страшно.
– Динь-динь! – звенели все новые снежинки, падавшие на мохнатую лапу и ложившиеся рядом с каплей. – Хрусть-хрусть!
Они тоже лишились дара журчания, только тихо позвякивали и похрустывали, так что невозможно было узнать, что происходит. Оставалось только ждать.
Ждать пришлось очень долго. Время как будто замёрзло, только лапа, на которой лежали снежинки, неспешно поднималась и опускалась под порывами ветра. Наконец наступил рассвет, и сквозь утренние сумерки начали проступать белые улицы и тротуары, на которых редкие пешеходы оставляли черные цепочки следов. Пробежала собака, изо рта у неё шёл пар. По улице проехала цепочка машин, сгребавших большими ковшами снег к обочине.
Неожиданно все задрожало и закачалось, а потом над снежинкой поднялась длинная лестница, по которой лез вверх человек. В руке у него серебрились красивые гирлянды, перепутанные с проводами и лампочками. Человек начал развешивать все это над снежинкой, стряхивая её подруг и обдавая лапу морозной пылью. Его дыхание было совсем близко, так что снежинка испугалась, что сейчас растает. Но человек прицепил фонарик на железной прищепке прямо рядом с ней, а потом куда-то исчез.
Прошёл ещё час, и на площади (над которой будто на удобном еловом балконе лежала снежинка) заиграла музыка.
Музыка была разная. Иногда нежная, так что снежинке хотелось растаять и превратиться в слезу. Иногда весёлая и простодушная, как молодые капли, которые в первый раз делают «фьють». А иногда – никакая. Просто музыка, чтобы прогнать другие звуки.
Но других звуков все равно становилось все больше, потому что внизу собиралась маленькая толпа замотанных в шарфы мальчиков и девочек. Потом музыку начал перекрикивать высокий женский голос, который что-то спрашивал у детей. «Дед-мо-роз!», – нестройным хором затянули детские голоса. Музыка, будто выпрыгнув откуда-то из глубокой пещеры, снова их заглушила, и над заснеженной площадью загремела песня про лесного оленя, по которому кто-то скучает и очень красивым голосом зовёт на помощь:
«Примчись, лесной олень, по моему хотенью!
Умчи меня, лесной олень, в свою страну оленью!»
Песня звучала так призывно, что если бы снежинка была лесным оленем, она бы несомненно послушалась, прискакала бы и умчала неведомую певицу куда она хочет. Но вместо оленя на зов явился чёрный мотоцикл c коляской, выруливший на площадь из соседнего переулка. За рулём восседал огромный человек в красном кафтане и колпаке с широкой белой бородой. Мотоцикл подпрыгивал и рыскал туда-сюда на обледеневшей дороге, а на его переднем крыле красовалась увесистая хромированная фигурка оленя, которая дрожала, когда колесо подпрыгивало на ледяных буграх. Похоже, её свинтили с капота какого-то автомобиля.
– Ну что, Снегурочка, заждалась? – закричал мотоциклист, круто развернувшись на льду и чуть не въехав в основание ёлки.
– Хулиганишь ты, Дед мороз! – строго сказала женщина в синем платье (оказывается, это её голос слышала снежинка) – Осторожней техникой управляй! Дети кругом…
– Да я что… Да я же осторожно! Это олень у меня перепугался, никогда раньше города не видал…
– Оно и видно, что олень за рулём! – едко заметила Снегурочка. – Ну ладно, дед, глуши мотор, доставай детворе подарки.
Мотоцикл дёрнулся и замер, а красный человек, которого звали Дед Мороз, неуклюже вылез из седла и обернулся к детям.
– Эй! – воскликнул он. – А хорошо ли вы учились в школе?
– Хорошо! – неуверенными голосами закричали дети.
– Ну и молодцы! – ответил им Дед Мороз. – А то ведь тут какое дело… Говорят, на Луну и на Марс без образования не берут. Даже мне сегодня на орбитальной станции космонавты сказали: иди, старый, в школу, доучивайся, иначе в космос больше не полетишь! А как на Марсе без Деда Мороза?
– А там разве есть Новый Год? – удивлённо спросила Снегурочка.
– Конечно есть! Правда, приходит он на Марс реже, чем к нам. Марсианский Новый Год, раз в два земных Новых Года случается.
– Значит люди, если полетят на Марс, будут ждать праздника в два раза дольше?
– Ну, наверное, нет! – почесав в затылке, ответил Дед Мороз. Глаза его сделались мечтательными и задумчивыми. – Они, скорее всего, на первых порах будут и земной Новый Год встречать, как же иначе. Ну и марсианский будут тоже. А дальше, конечно, как получится. Какие праздники себе выберут, такие у них и будут.
От этих разговоров снежинки совсем притихли, они больше не звенели и не скрипели. И ветер стих. И музыка. В конце улицы со скрипом закрыл двери-гармошки автобус, проворчал по снегу шинами, и снова настала тишина. Дети тоже стихли – но по глазам было видно, что они уже представляют, как люди встречают на Марсе Новый Год.
– Много ты знаешь, Дед Мороз! – звонким голосом прервала паузу Снегурочка. – Зачем же тебе в школе учиться-то?
– Кто много знает, тому всегда знаний мало! – весело подмигнул Дед Мороз и поправил бороду. – А чтобы покорять другие планеты, надо знать все на свете! Как и что у нас на Земле устроено. Ты ведь не построишь дом, если не знаешь, как класть кирпичи. Не рассчитаешь путь ракеты, если не знаешь математики. И электричества не добудешь, если плохо физику учил. На Марсе все надо будет начинать заново, и наши земные знания там на вес золота пойдут.
– А сейчас у тебя, Дед Мороз, каникулы?
– Кому каникулы, а кому самая что ни на есть работа! – вздохнул Дед Мороз. – Хорошо, что работа у меня приятная – подарки детям раздавать.
– Так что же ты стоишь? – не выдержала Снегурочка, и снежинка, наблюдавшая за ней с еловой лапы, с удивлением заметила, что она дала Деду Морозу незаметного пинка. – Давай, старый дед, хватит про космос фантазировать, раздавай!
– Ой, да! – воскликнул Дед Мороз. – Что-то мы с вами заговорились, а мне же ещё по Земле много куда ехать. Все меня с подарками ждут. Хорошо, что на Луне сегодня никого нет, американцы вроде домой улетели… Ой! Да я сейчас… Ну, подходите по одному!
Немного пошатываясь, он вытащил из коляски внушительных размеров красный мешок, из которого стали появляться разноцветные коробочки, кульки, пакетики.
Они шли нарасхват.
Получившие подарки дети потихоньку расходились.
– Ой, мы совсем забыли! – вдруг воскликнула Снегурочка. – Надо же было ёлку зажечь!
– Ну что же ты! – с укором посмотрел на неё Дед Мороз.
– Так это ты забыл!
– Подумаешь! Дело поправимое. Раз-два-три… Ёлочка, гори!
– Они совсем с ума сошли! – подумала снежинка. – Они хотят поджечь эту лапу, на которой мы лежим! Мы же сейчас растаем!
Но ёлка не зажигалась.
– Дети, надо помочь Деду Морозу! – сказала Снегурочка. – Давайте все хором…
Для хора, конечно, голосов не хватало – под ёлкой оставалось пять или шесть детишек. Но они очень старались, и изо всех сил кричали вместе со Снегурочкой и Дедом Морозом: Раз! Два!…
На счёт «три» что-то сухо щёлкнуло, и лапа озарилась разноцветными бликами. К счастью, это был не огонь, а просто фонарики, которые зажглись здесь и там, внизу и вверху. Фонарик, который человек прицепил рядом со снежинкой, тоже вспыхнул, замигал, но через секунду лампочка в нем перегорела.
– Ну вот, – с облегчением сказала Снегурочка. – Теперь вроде все. А теперь…
Но тут ее голос заглушила музыка, которая грянула невесть откуда:
«Где сосны рвутся к небу,
Где быль живёт и небыль,
Умчи меня туда, лесной олень!…»
Опять что-то щёлкнуло, и звук скрылся туда же, откуда пришёл, убежал в свою оленью страну. В тишине было слышно, как Дед Мороз пинает стартер мотоцикла, а тот ругается и не хочет заводиться.
После пятой или шестой попытки красный человек снял с головы колпак, содрал с лица белую бороду и обернулся к Снегурочке:
– А правда, прикинь, Людка, скоро люди заселят другие планеты, и актёрам придётся осваивать звездолёты, чтобы успеть туда на Новый Год. Мы даже представить не можем…
– Давай уже, езжай, Дед Мороз межгалактический. Не упадёшь?
– Не упаду.
Мотор наконец взревел, и, заложив лихой поворот на утоптанном снегу, красный мотоциклист помчался, подпрыгивая, через площадь.
Снегурочка тоже сняла с головы усыпанный блёстками кокошник, и из-под него выбилась волна красивых пшеничных волос.
– Мама! – закричал один из мальчиков. – Я знал, что это ты!
– Ну да, конечно я. Но ёлку-то мы зажгли, правда?
– Мам, да ну тебя! Я знаю, что снегурочки не существует. Но это же и не Дед Мороз был! Это дядя Лёня в маске! И с бородой! Я его знаю, он нам журнал «Америка» с «Аполлоном» и лунным модулем показывал!
– Дядя Лёня мечтатель, – мягко сказала Снегурочка. – А Дед Мороз и должен быть мечтателем.
– И пьяница, – добавил кто-то из ребят.
– Все мечтатели никчёмные пьяницы, так мой папа говорит! – выкрикнул другой.
– Твой папа дурак! – неожиданно сказал мальчик, и тут же получил удар кулаком в грудь. Не прошло и мгновения, как под ёлкой завязалась драка, которую Снегурочке пришлось активно разнимать, а ещё через минуту стайка ребятишек уже бежала через площадь к переулкам. Под ёлкой остались только двое, Снегурочка в помятом платье и маленький мальчик с подбитым глазом.
– Ну и зачем ты это устроил? – строго спросила Снегурочка, встав на корточки и прикладывая ледышку к щеке побитого мальчика. – Ты и в школе так всегда делаешь?
– Мам… Не в этом дело.
– А в чем?
– А в том, что я хочу увидеть, как это будет! Как люди полетят заселять другие планеты! – пробормотал мальчик и всхлипнул носом. Его душили слезы.
– Мечтать об этом мало. Надо что-то делать. Учиться, работать… А не молоть языком, как дядя Лёня.
– Нет, – угрюмо возразил мальчик. – Мечтать тоже надо. И говорить. Иначе все забудем, и станем только есть, пить да телевизор смотреть. Как наши соседи. Я так не хочу. Я лучше буду мечтать.
– И как же ты будешь мечтать? Тоже станешь всем рассказывать про космос?
– Нет. У меня есть волшебная сила. Я загадаю сейчас желание, и оно сбудется!
– Какое желание?
– Вот это. Про другие планеты. Пусть, если все сбудется, мне на руку упадёт снежинка.
– Откуда? – Снегурочка посмотрела на небо. – Смотри, уже солнце выглядывает!
– Вот буду тут стоять, пока не упадёт. Замёрзну, а дождусь.
– Ну что за глупости…
И в этот момент снежинка решительно отцепилась от ветки и полетела вниз. Она сама не понимала, зачем это делает. Не то чтобы ей так хотелось, чтобы мальчик не расставался со своей мечтой. Главное чтобы не замёрз, конечно…
– Ой, смотри! – воскликнула мама, указывая на неё.
Мальчик протянул руку в пёстрой вязаной рукавичке, и снежинка мягко спланировала прямо ему на ладонь.
– Да, снежинка! – последний раз шмыгнув носом, прошептал мальчик. – Вот!
Несколько мгновений снежинка лежала на влажной вязаной рукавице, и чувствовала, что делает что-то очень важное. А потом заметила, что её прекрасные лапки начинают исчезать. Она быстро таяла, и вновь превращалась в каплю воды.
– Ну ладно, пойдём домой! – услышала она, и уже почти не почувствовала, как мальчик взмахнул рукой, стряхивая её вниз, как приближается мёрзлая земля, как её водяное тело вновь превращается в холодный лёд.
Она упала в чей-то след на снегу и потеряла сознание.
