Постепенно резкость улучшилась, и в фокусе показалось лицо Гэйли. Только оно было жутко искажено широкоугольным объективом.
– Все, он включился, – с облегчением проговорила девушка. Рядом с ней появилась блестящая стальная голова.
– Питание в норме, – проскрежетал Эргол. – Двигательные функции тоже в порядке. Можно отключать кабель.
– Зачем? – попытался произнести я, но где-то в стороне динамик выплюнул странные кашляющие звуки. Неужели это мой голос?
– Попробуй еще, – посоветовал Эргол. – Я изменил частоту.
– Зачем? – на этот раз получилось довольно внятно. Голос был чужой, с ярко выраженными металлическими нотками. Синтезатор речи выдавал жуткие искажения.
– Что ты имеешь в виду, Фёст? – Гэйли отошла в сторону, и ее фигура, едва видимая в уголке экрана, вдруг стала приближаться. И спустя секунду лицо девушки снова заняло собой передний план.
– Зачем не дали умереть? – проговорил я.
– Ты умер, Фёст, – Гэйли отвела взгляд в сторону. – Эргол тебя убил. Он был вынужден это сделать, чтобы Наследники не забрали. Выбора не оставалось.
– Ему с этим жить, – я перевел внимание на прозрачный колпак за ее спиной. Сработал зум, и изображение сразу увеличилось. Сквозь заляпанное багровой жижей стекло внутри виднелась какая-то темная масса. Зум еще больше приблизил картинку, и я вдруг разглядел торчащую из кровавого месива человеческую руку. А рядом с ней – фрагмент лица. Моего лица.
Волна ледяного ветра обожгла спину. Внутри все похолодело, а волосы на голове зашевелились. Фантомные чувства были настолько реальными, что почти не отличались от настоящих. Нет больше тела, способного тактильно воспринимать окружающий мир. Нет нервных волокон и нейронов мозга. Все это свалено бесформенной кучей под грязным колпаком. Только сознанию не объяснить неожиданную метаморфозу.
Мое железное тело встрепенулось. Я попытался встать, но тут же упал. Повторил попытку, и вновь оказался на полу. Было ощущение, словно сидишь в темной кабине автомобиля, яростно дергаешь руль, чтобы выровнять движение. Но дорога покрыта коркой льда, и тебя все время сносит в кювет. И так раз за разом. Неужели нужно учиться водить этот кусок железа?
– Я не просил меня воскрешать, – отчаянно взвыл я. – Если надо было умереть, то с концами… Нет, я не хочу так…
Мое сознание вспыхивало разноцветными фейерверками. Оно в панике металось, силясь осознать текущее положение. По всем признакам я должен был перестать существовать. Однако все еще функционировал вопреки заложенной природой или Создателем программе.
Жизнь и смерть. Две противоположности, слившиеся в единую суть. Так не должно быть. Здесь какая-то ошибка.
Господи, только бы не сойти с ума…
– Тебя субмар принял, – Эргол помог мне подняться. – Как только тело окончательно погибло, он перехватил твою эндофоллу. Это его последнее предназначение. Теперь он восстановлению не подлежит.
– Субмар, – я сделал усилие, и железная рука коснулась бронированной пластины на груди, пытаясь нащупать прибор. Раздался неприятный скрежет.
– Он тебе уже не нужен, – пояснил Эргол. – Ты в капсуле. В самой надежной оболочке.
Мое агонизирующее сознание забилось в истерике. Так не должно быть.
Ошибка, ошибка…
Посреди экрана стала мигать красная надпись из трех значков. Я не знал, что она значит. Да и не хотел сейчас ничего знать.
Оболочка, или тюрьма, из которой нет выхода? Теперь уже не важно.
Глава 20. Предчувствие.
Я начал потихоньку осваивать глаплес. Но пока только в письменном варианте. Гэйли была права. Язык очень трудный и заковыристый, куда там до него китайскому. Но той части знаков и цифр, что получилось выучить, с трудом хватало, чтобы разобраться в интерфейсе железной оболочки.
А информация по краям экрана была очень полезна и необходима. Сверху в правом углу, как оказалось, значился заряд батарей. За ним нужно следить, а как только останется двадцать процентов, сразу втыкать шнур в зад. Забавно, правда? Дальше шли данные о распределении энергии по телу, статус активности некоторых функций, и в самом низу показания внутренней температуры. С левой же стороны экрана выводилась информация о встроенном вооружении, какового в моем новом теле хватало с избытком. И, соответственно, данные по боезапасу. Энергия для излучателей поступала не из основного источника, а для их питания имелся дополнительный аккумулятор. Емкостью, правда, небольшой. Как мне объяснили, его хватит на полторы-две минуты непрерывного огня из всех стволов. А дальше начнется подзарядка уже из основной батареи. Там уже сам решаешь, что важнее: продолжить стрелять с риском вскоре обездвижиться, или все-таки покинуть опасную зону на своих ногах, унося тело подальше.
Само железное тело мне не очень нравилось. Можно даже сказать – не нравилось совсем. Громоздкое, неуклюжее… не для человека с Земли.
Но больше всего меня раздражали фантомные чувства. Призраки несуществующей психики и нервной системы. Чем я был на самом деле? Некой энергетической субстанцией, именуемой эндофоллой? Или же запертой в железной банке человеческой душой? Той частичкой, что являла собой сознание? А ведь ученые на Земле никогда не верили в их существование отдельно от тела. Они пытались доказать прямую зависимость сознания от химических реакций в мозге, от взаимодействия нейронов. Плоть порождает мыслительный процесс, и точка.
Но теперь я на собственном опыте опроверг все многолетние научные труды светлых умов моей бывшей родины. Опроверг ценой собственной смерти. И мне на самом деле было глубоко чихать на все эти их теории. Я мыслил, а значит существовал. Без мозга, без нейронов и прочей органики. В электронной ловушке, придуманной кем-то еще на заре времен. Вот так просто, и так непостижимо.
– Фёст, ты уже делаешь успехи, – улыбнулась Гэйли, отступая назад. Иначе бы я ее просто раздавил. – Молодец. Скоро бегать сможешь.
– Издеваешься? – проворчал я, пытаясь удержать на ногах непослушное железное тело. – Чувствую себя младенцем, который учится ходить.
– Так ты заново и родился, – стоявший чуть в стороне Эргол наблюдал за моими мучениями. – Только память сохранил. Добро пожаловать к бессмертным. Чувствуешь себя Богом? А? Чувствуешь? Ты ведь так про нас говорил?
Эргол рассмеялся, но встроенный в его новое тело речевой синтезатор странно исказил смех, превратив в некое подобие собачьего лая. Выглядело комично, вот только почему-то было совсем не смешно. Проклятые фантомные чувства!
– Что стоит бессмертие, если чувствуешь себя ущербным? – пробормотал я. Тихо не получилось, и мой голос прогрохотал на все помещение. – Что с моим телом? С моим старым телом? Вы его сохранили?
– Оно заморожено, – как-то неуверенно ответила Гэйли.
– Заморожено, – повторил я, делая очередной неловкий шаг. – Будете исследовать?
– Будем, – Эргол подошел к внучке, и та отступила назад. Словно опасалась меня. – Или ты предлагаешь его кремировать, и оставить все человечество без надежды на выздоровление? Слишком большая цена…
Я сделал еще один шаг.
– Значит, вам нет разницы, в каком виде проводить исследования? Живого человека резать на куски, или мертвого. А мертвого еще и лучше. Правда, Эргол?
Я вдруг почувствовал, как начинаю закипать. Внутри меня разгорался алый огонек злости. Он трепетал, и с каждой секундой становился ярче, горячее. И словно в ответ на этот порыв, грудные пластины на моем железном теле пришли в движение, выпуская на волю затаившиеся под слоем брони стволы излучателей. А фигура Эргола мигом оказалась окружена мигающей прицельной рамкой. Позади него мелькнуло искаженное гримасой ужаса лицо Гэйли. И тоже попало в прицел.
– Нет, – одними губами, почти беззвучно проговорила она. – Не делай этого. Пожалуйста.
Возможно, именно девушка оказалась тем сдерживающим фактором, благодаря которому я внезапно понял, что мог совершить одну из самых страшных ошибок. Ошибок, которым нет и не будет прощения. Никогда.
В чем они виноваты? В том, что пытаются сделать свою жизнь лучше? Или в том, что просто хотят выжить?
– Проклятые фантомные чувства, – простонал я, с грохотом падая на пол. Стволы мигом скрылись в своих бойницах.
– Фантомные? – Эргол подошел ко мне, склонился. – Увы, они самые что ни на есть настоящие. Они в тебе самом, и не зависят от тела. Сейчас ты можешь испытывать только чувства высшего порядка: радость, горе, страх, ненависть и прочие. Но со временем контакт с новым телом станет таким тесным, что будут и тактильные ощущения. Поверь, железная плоть тоже испытывает боль, да еще какую.
– А любовь? – спросил я, не делая попыток подняться. – Ты не назвал любовь.
– Любовь? – усмехнулся Эргол. – Если ты способен любить, то почему же нет. Для нас это всего лишь очередной атавизм. Привязанность к определенному человеку, долг перед Родиной, проявление заботы к тому, кто страдает, – все это тени того чувства, что ты назвал. Но сама Любовь утратила всяческий смысл.
– Ловушка природы, основанная на инстинкте размножения, – проговорил я. – Но человек и Любовь – неразделимы. Любой из нас несет это чувство в себе. Вот только насколько глубоко оно скрыто внутри?
– Мы не можем размножаться, – с ноткой раздражения в голосе произнес Эргол. – Поэтому Любовь бесполезна.
– Но ведь когда-то могли, – не сдавался я. – Гэйли – твоя внучка. Она ведь не безразлична тебе? Значит, была в твоей бесконечной жизни Любовь. Ну, была же? Вспомни.
Несколько секунд в помещении стояла мертвая тишина. На миг даже показалось, будто слышу, как бьется сердце стоящей позади Эргола девушки.
– Никто не может помнить такое далекое прошлое, – тихо проговорила Гэйли. – Каждые триста спиллийских лет наше сознание обнуляется. Я уже говорила про это. Мы помним лишь цепочку родственных связей, и то не полностью. Все остальное теряется безвозвратно.
– А если все же на уровне подсознания что-нибудь остается? – я приподнялся на руках, и неуклюже встал на ноги. На этот раз вполне удачно. – Вы пробовали копнуть поглубже? С помощью гипноза, допустим…
– Любопытство всегда наказуемо! – взревел Эргол. – Любопытство убивает не хуже плазменного заряда!
– Это страх, – спокойно произнес я. – Он не дает вам почувствовать себя, свою настоящую свободу. Он достался вам в наследство с тех времен, когда вы хотели познавать новое и двигаться вперед. Именно страх заставил вас остановиться. Вы ведь просто боитесь того, что можете найти на дне своей памяти.
– Ну, знаешь ли, – Эргол угрожающе выставил вперед свои руки.
И тут дверь сбоку от меня плавно скользнула в сторону, впуская в помещение еще одного железного обитателя базы. Черная сфера, размером с хороший арбуз на шести длинных суставчатых ногах, шустро оказалась между мной и Эрголом.
– Удачной тренировки, – раздался голос Лотбера. – Ты хорошо освоился, Фёст. Надеюсь, уже можно попросить тебя о помощи?
– Да, освоился, – согласился я. – Как пьяный водитель на дороге.
– Ну, консультацию-то можешь дать?
– Смотря какую.
Железный «паук» обежал вокруг меня, и замер возле висящего на стене монитора. Одна из лап протянулась к экрану, и тот включился.
Сначала я ничего не мог разобрать среди мельтешения каких-то непонятных картинок, перемежающихся вереницами символов. Но когда изображение стабилизировалось, то увидел панораму, явно снятую с большой высоты. Это была багряная поверхность незнакомой планеты, покрытая то ли растительностью, то ли скалами. С такого расстояния трудно определить. Но огромное белесое пятно я заметил почти сразу, и остолбенел.
– Кажется, ты сталкивался с подобной аномалией, – произнес Лотбер, увеличивая картинку. Теперь сомнений не оставалось. Даже обелиск присутствовал на своем законном месте. Такой же молчаливый черный маяк…
– Ледник, – только и смог проговорить я.
Это выглядело теперь как издевка. Какой к дьяволу катализатор?! Вот он, прямой путь дальше. Прямее некуда. Я-то боялся, что возникнут жертвы, чтобы направить меня. Но главной жертвой стал я сам. Консервная банка, чуждая Леднику. Все, ловушка захлопнулась. Рассчитывал ли тот, кто меня все это время вел, на то, что я изменюсь. Предвидел ли смерть органической оболочки? Ведь дальше-то смогут пройти лишь живые.
– Значит, это и есть прореха на Внутренней Стороне? – Гэйли с интересом рассматривала изображение. – Странное явление. Ты не находишь, Эргол?
Тот выдержал паузу, после чего сказал:
– Не думаю, что это прореха. Скорее, знак, обозначающий возможные перемены. И если через данную аномалию можно куда-либо переместиться, то лишь в одном направлении…
– Дорога к Эдему? – Гэйли вздрогнула.
– Не исключено, – проговорил Эргол. – Недаром наследники тысячи лет искали этот путь, и не могли найти. Все складывается как-то по-особенному. Словно Фёст запустил некий процесс…
Будь у меня лицо из плоти, то обязательно бы поморщился на такое смелое заявление Эргола. Но в данной ситуации оставалось лишь высказаться вслух.
– А мне кажется, что процесс был запущен задолго до моего появления, – произнес я. – Просто кто-то пожелал втянуть меня в свою странную игру, даже не разъяснив правил. И как только все фигуры были расставлены по местам, начали происходить изменения. И Ледник возник отнюдь не случайно. Кажется, это уже официальное приглашение.
– Ты его примешь? – Эргол выжидающе замер. В помещении воцарилась тишина.
Я не торопился с ответом. Как можно что-то решать, когда нет уверенности ни в себе, ни в окружающих. Кто я теперь? И могу ли считать себя человеком? Ведь до недавней поры я был «фигурой» из плоти и крови. Мог открывать десятки и сотни ходов Ледника, и жил по-настоящему только с субмаром на шее. А потом меня убил тот, кому я доверял.
Но сейчас я испугался новой встречи с ледяной аномалией. Испугался оказаться сторонним наблюдателем в мире своих фантазий и грез. Беспомощный железный болван, к которому и субмар-то некуда прилепить. Не говоря уже о том, что просто отключусь еще на подходе к Леднику, оказавшись в нейтральной зоне. Для себя я уже все решил.
– Я отказываюсь.
Никто не шелохнулся. Все смотрели на меня, словно ожидали другого решения. Но другого не будет.
– У тебя есть опыт, а Наследники впервые видят его, – Гэйли ткнула пальцем в экран. – Преимущество на нашей стороне, Фёст. Ты единственный, кто имеет реальные шансы дойти до Эдема.
– Имел шансы, Гэйли, – я подошел к девушке. Новое тело было куда выше прежнего, и создавалось впечатление, будто смотрю на нее с потолка. – Теперь мой опыт не значит ничего. Ледник не примет меня.
– А вдруг?
– Нет, и точка, – я махнул рукой, и едва не задел девушку. Та опасливо попятилась. – Он не подпускает к себе никакие механизмы, кроме субмаров. Я стану грудой железа. Разве это не аргумент?
– А почему субмары проходят? – Эргол заинтересованно подался вперед. – В чем причина? Как думаешь?
– Не знаю, – отмахнулся я. – Может, потому что созданы Отцом…
– Твое тело тоже собрано в Его мастерской, – не унимался Эргол. – Ты делаешь ложные выводы и принимаешь поспешные решения, даже не разобравшись. Глупо. Очень глупо, Фёст. Нужно сделать хотя бы шаг, а уже затем заявлять о поражении.
– Эргол прав, – подхватила Гэйли. – Стоит попытаться.
– Даже если смогу пройти к Леднику, что дальше?
– Откроешь ход, – заговорил молчавший до этого момента Лотбер.
– Как? – я повернулся в его сторону. – Без субмара не выйдет. Необходимо живое человеческое тело. У меня его нет.
– У меня есть, – отозвалась девушка.
– Этого мало, – парировал я. – Нужны еще способности. Стать «кротом» не так-то просто. Да к тому же, ты женщина. Я никогда не встречал среди «кротов» женщин.
– По понятиям Терры до полноценной женщины мне далеко, – сверкнула глазами Гэйли. – Ты до сих пор пользуешься своими старыми мерками. Забудь их. У нас другой мир, и законы могут отличаться.
– Могут, но не настолько, – пытался отвертеться я. Меньше всего сейчас хотелось заполучить себе ученика. Тем более такого импульсивного, как Гэйли. Ну, не видел я в ней потенциального «крота».
Лотбер выключил экран, а затем приблизился ко мне вплотную. Я увидел в его объективах свое растянутое линзами отражение: круглая блестящая голова, торчащая прямо из широких железных плеч, и на ней огромный электронный «глаз», за которым пряталась человеческая сущность. Таким я был теперь. Одним из тысяч железных солдат. Безликое существо… – Мы найдем тебе ученика, Фёст, – тихо проговорил торговец. – Ты научишь его открывать ходы, и тем самым дашь нам надежду. А идти с нами или нет – это уже сам решай. Но вряд ли у тебя есть иной путь.
Глава 21. Один шаг.
Это был странный мир. Странный, и до безумия красивый. Над головой простиралась бирюзовая бездна с причудливо закрученными барашками голубых облаков, а вокруг, насколько хватало глаз, стелились поля кроваво-красных цветов. Они покрывали практически всю поверхность планеты, за исключением редких небольших водоемов. А воздух искрился от обилия пыльцы, будто играл кристалликами льда в солнечную морозную погоду. И если бы я знал наверняка, что за созданием каждого мира стоит Творец, то этот явно возник из наивного детского рисунка.
Стоявшая рядом со мной Гэйли прикрывала лицо защитной маской. Человеческие легкие не могли справиться с чудовищной концентрацией мелких частиц. Такая же маска была и у Сата. Слабые, уязвимые органические тела, но я бы многое отдал, чтобы снова обрести потерянную плоть. Хотел бы полной грудью вдохнуть колючий отравленный воздух этого мира, и захлебнуться от кашля. Почувствовать себя жалким и ничтожным. И в то же время неимоверно сильным…
– Наследники пока еще не нашли Ледник, – голос девушки из-за маски звучал приглушенно. – Или просто не торопятся. А может, не догадываются, что это Путь.
– Вы решили их подождать? – я с интересом рассматривал, как несколько железных солдат расставляют на цветочном поле какие-то ящики.
– Техники организуют здесь временную базу, – пояснила Гэйли. – До Ледника достаточно далеко, чтобы можно было спокойно наблюдать за подходами к нему. В случае опасности мы сможем быстро уйти.
Уйти? Я вспомнил мобильный портал, встроенный в одного из железных солдат. С помощью него Наследники высаживали десант прямо в подземный бункер, и слова девушки завязли в сером тумане тревоги. Что для них расстояния? Так, всего лишь сетка координат. И один их крейсер вполне сможет превратить эту нелепо-красивую планету в сверкающую космическую пыль.
Тем временем один из ящиков с громким хлопком провалился под землю, выплюнув вверх фонтан перемолотых цветов с комьями почвы. За ним последовал второй ящик, а потом стали «закапываться» и остальные. Земля под ногами пришла в движение, будто на глубине затеяли яростную битву гигантские кроты. В метре от меня образовалась неглубокая трещина, и я поспешил отойти в сторону.
– Что они делают? – спросил я Гэйли.
Девушка смотрела на происходившее отрешенным от действительность взглядом.
– Устанавливают жилые модули, – проговорила она. – Только скрытые. Подобным образом возводят дома и в Лапире, и во многих других мирах.
– Удобно, – согласился я. – А куда девается вытесненный подземными убежищами объем грунта? Ведь на поверхность ничего не выходит.
– С такими вопросами обратись к Лотберу, – посоветовала Гэйли. – Хотя, и он вряд ли на них ответит. Дома достались нам от Отца, и относятся к категории самых опасных его подарков.
– Понятно, – я повернулся к расположенным неподалеку трем круглым камням, которыми обозначалась точка прокола пространства. Как раз прямо над ними из воздуха медленно проявлялся пока еще прозрачный силуэт челнока. И с каждой секундой он становился все более четким. Но быстрее всего завершила процесс одинокая, замершая в сидячей позе фигура человека. Спустя пару мгновений ее скрыл окончательно материализовавшийся корпус летательного аппарата. Значит, разные материалы имеют различную скорость перехода. Что ж, довольно любопытное наблюдение. Только почему человек не провалился сквозь металл? Разница по времени хоть и незначительная, но застрять по пояс в полу челнока вполне успел бы. В чем фокус?
Я взглянул на девушку, и промолчал. Все равно не будет ответа. По крайней мере, не сейчас.
Тем временем вокруг нас продолжала кипеть работа. Появлялись новые челноки, быстро разгружались или высаживали пассажиров, и стремительно исчезали. Многочисленные контейнеры с поверхности убирали с не меньшей скоростью. Железные солдаты без устали таскали их к подъемникам, опускали вниз, и возвращались за следующей партией.
Нас пригласили незадолго до того, как вытоптанный до желтизны участок цветочного поля должен был окончательно опустеть. Подойдя к вытянутой, словно яйцо, сверкающей темным стеклом капсуле лифта, я все же позволил себе заметить:
– Что толку от подземных убежищ, если место высадки чуть ли не из космоса видно? Или стенки модулей настолько прочные, что смогут выдержать любой натиск?
– Вон, смотри, – Гэйли указала на группу солдат, которые шустро разматывали какие-то шланги. Один из них поднял вверх конус сопла, и в тот же миг из него хлынула мощная струя. Едва капли жидкости падали на землю, как примятые цветы начали разворачивать свои изуродованные лепестки, вытягивать стебли и листья.
– Это вода? – я зачарованно смотрел на чудесное воскрешение, казалось бы, совсем мертвых растений. Красный покров планеты быстро восстанавливался.
– Не совсем вода, – ответила Гэйли. – Через час все будет как прежде. Алые каррусы очень живучие, и только кажутся хрупкими.
Темное стекло лифтового люка тихо закрылось, окрашивая пейзаж по ту сторону в мрачные грязные цвета. Затем легкий толчок, и капсула заскользила вниз. Гэйли сняла маску и втянула полной грудью очищенный прохладный воздух. Сат, взглянув на девушку, тоже сдернул с лица защитный лепесток.
Прошло меньше минуты, и мы оказались в ярко освещенном помещении, практически целиком заполненном различными контейнерами и бочками. Похоже, здесь решили организовать склад.
Возле лифта нас встретил один из безликих железных солдат, каким являлся и я сам. Хотя, не совсем и безликий. На его груди кто-то белой краской намалевал кривой иероглиф. Видимо в спешке. Совсем свежий, – краска кое-где блестела и вниз тянулись несколько подтеков. Как и следовало ожидать, это был Лотбер.
– Времени очень мало, – сразу начал он. – Поэтому, не будем его тратить понапрасну. Идем.
– Есть информация о Наследниках? – спросила Гэйли, пока мы двигались вглубь склада.
– На данный момент нет, – ответил торговец. – Системы наблюдения молчат. Хотя раньше постоянно фиксировали массовые передвижения их крейсеров. Даже очередная проверка нашего персонала не выявила ни единого их агента, когда как раньше стабильно находили два-три каждый период. Не к добру такое затишье. Ой, не к добру.
– Готовятся, – мрачно проговорила девушка, беря за руку засмотревшегося на пестрые ящики Сата. – А где Эргол? Он сказал, что встретит нас при посадке.
– Ему пришлось ненадолго отлучиться, – уклончиво ответил Лотбер. – Мы все в последнее время вынуждены менять свои планы.
– Надеюсь, это не войдет в привычку, – буркнула Гэйли, в очередной раз дернув зазевавшегося мальчишку. – Сат, канн би ранк ди!
Тот насупился, и безропотно поплелся за девушкой.
Миновав склад, мы оказались возле охраняемой двумя солдатами двери. Я сразу почувствовал внутренний страх. Яркий свежий образ из недалекого прошлого, когда моя память еще имела основание из плоти. Именно из такой двери появился агент Наследников, несший в себе мобильный портал. Последняя дверь в моей прежней жизни…
Охранники молча отступили, пропуская нас внутрь. Начался лабиринт длинных извилистых коридоров, ярко освещенных продолговатыми настенными лампами. Два раза приходилось миновать подобия шлюзовых камер, явно соединявших отдельные жилые модули. И после долгого путешествия, мы оказались, наконец, в большом помещении, напоминавшем центр управления полетами. За мониторами сидели в основном люди.
– Нам туда, – Лотбер направился к возвышавшейся посреди зала сверкающей стеклом пирамиде. Изредка по ее поверхности пробегали электрические разряды, и пол под ногами будто бы вздрагивал.
– Что это? – я с интересом изучал искрящееся сооружение.
– Гарантия вашей безопасности, – ответил торговец, не оборачиваясь. – Внутри абсолютно изолированное пространство. Можно сказать, частичка иной Вселенной. И любое влияние со стороны полностью исключено.
– Значит, там вы храните все свои тайны?
– Этот пронгал не единственный, – Лотбер уклонился от прямого ответа. – На какое-то время он станет для вас жилым модулем. Можете заходить, только по одному.
Он остановился перед стеклянной стеной пирамиды, и на ее поверхности протаял овальный проход. Ровно такого размера, чтобы свободно прошел не только человек, но и железный солдат стандартной комплекции.
Я пропустил вперед Гэйли и Сата, а затем подошел к проходу сам.
– Подожди, Фёст, – остановил меня Лотбер. Протянул руку и из указательного пальца прыснула тонкая струйка краски. Он быстро вывел мне на груди опознавательный знак. – Мы выбрали этот мир не случайно. Здешние растения жутко фонят, и большинство радио и электромагнитных волн искажаются. Наши маркеры тоже не работают, поэтому всех солдат помечаем таким примитивным способом. Это твое имя на глаплесе. Все, можешь идти.
Он звонко ткнул кулаком меня в грудь.
Я ступил в отверстие. Где-то вверху слышался писк аппаратуры, и тихо шелестели скрытые от посторонних глаз сложные механизмы, отделяя меня от основного пространства. Если это действительно было так, то сейчас я находился в самом надежном убежище. Интересно, а время здесь тоже отличается?
Изнутри проход выглядел как бьющий из потолка столб голубого света. Спустя несколько секунд он замерцал, и из него материализовался Лотбер. Техник тут же отошел в сторону, уступая место…
Почувствовав импульс тревоги, бойницы на моей груди с лязгом раскрылись, обнажая спрятанные внутри стволы.
– Не надо, Фёст, – поспешно проговорил Лотбер, разводя руки в стороны. То, что вывалилось из прохода, вряд ли могло быть опасным, как мне показалось вначале. – Вот наглядный пример несоблюдения элементарных правил. Сказано же было, как правильно идти с грузом. Эти двое должны были принести сюда генератор, а в итоге… Ты можешь разобрать, кто из них что? Вон там, слева, вроде бы голова. Или блок предохранителей? Да уж, придется обратно отправлять и новые тела готовить. Эти даже на запчасти не годятся. А вот генератор жалко.
– Капсулы-то не пострадали? – я старался говорить уверенно, однако это плохо получалось. – Страшно подумать, если бы на их месте оказались живые люди.
Лотбер взглянул на меня своим объективом. Но ничего не сказал, а железное лицо не способно выражать эмоции. Затем он перезапустил столб света, и сильным толчком направил в него клубок из металлических тел.
Комната, в которой мы находились, была с уже привычной глазу обстановкой. Знакомый широкий диван занимал почетное место, а за ним встроенные шкафы. Дальше дверь в гигиеническое помещение и поворот в кухню. Все стандартное и до невозможности однообразное.
– Здесь жилая зона, – пояснил торговец. – Ваш временный дом. Но самое главное находится за этой дверью.
Лотбер подошел к стене и приложил к ней руку. Раздалось легкое шипение, а затем часть обшивки упала вниз, открывая проем.
По ту сторону была маленькая, где-то три на три метра, комнатка. На одной из стен висели в ряд пять скафандров. Все остальное пространство занимал лежащий на полу серебристый диск. Точно такой висел под потолком.
– Это портал, – пояснил Лотбер. – Он ведет прямо к Леднику. У нас есть полчаса на сборы. Сейчас принесут новый генератор, с собой возьмем. Фёст, сколько у тебя энергии?
Я посмотрел на индикатор. Было сорок процентов заряда.
– Сорок, – ответил я. – Но на меня не рассчитывайте. Дальше обелиска не пойду.
– Подзарядись пока, – как ни в чем небывало проговорил техник. – Потом на месте разберемся, кто куда пойдёт. Без твоих консультаций нам все равно никак.
Гэйли помогла мне подключить кабель питания. Я сел на пол возле розетки, как когда-то делал Эргол. Кстати, насчет Эргола…
– Гэйли, а Эргол с нами не пойдет? – спросил я девушку. – Бросил нас в самый ответственный момент.
Гэйли придвинулась ко мне и тихо прошептала:
– Боюсь, он осуществляет свою давнюю мечту. Тот крейсер, что сбили над нашем домом… Вроде там часть отсеков уцелела, включая репликатор. Техники отбили его. Если все пройдет успешно, ты вернешь себе органическое тело.
– Что ж ты раньше молчала?! – я вскочил, вырывая шнур из розетки. – Сколько это займет времени?
– Не знаю, – призналась девушка. – Может день. А может неделю.
– Не стоит особо надеяться, – вступил в беседу Лотбер. – Там мало что осталось. Большие повреждения. И еще защиту нужно снять. Это как минимум месяц работы. А времени у нас нет. Наследники на пятки наступают. Счет идет на часы.
– Вы пойдете, а я помогу Эрголу, – сказал я. – Потом, в новом теле, вас уже догоню.
– Потом будет поздно, – заявил Лотбер. – Если вообще что-то будет. Все, давайте двигаться дальше.
Он открыл дверь, ведущую в комнату с порталом. Потом что-то сказал Гэйли на глаплесе, и та сняла с креплений скафандр, протянув его Сату. Второй взяла себе. Я готов был поклясться, что девушка и мальчик вдвоем бы поместились в один костюм. Но когда они облачились, размер чудесным образом подстроился под каждого из них.
– А теперь вставайте в центр диска, – торговец сделал шаг, подавая пример.
Я последовал за ним, и вдруг почувствовал, что проваливаюсь в пустоту. Начал хватать руками воздух, но тщетно. Падение неумолимо продолжалось.
Яркий дневной свет стал полной неожиданностью. Объектив на миг закрылся, подстраиваясь к новым условиям. Затем я увидел лежащие на красном цветочном ковре две белые фигурки. А позади них уходил высоко в бирюзовое небо иссиня-черный конус обелиска.
– Поразительно, – я повернулся к стоящему у меня за спиной Лотберу. – Как вы это сделали?
– Та же технология, что и у Наследников, – пояснил тот. Спокойно, без показной гордости. – Мы делаем только первые шаги, и до их портативных установок еще работать и работать. Зато на короткие расстояния пробиваем коридор с приличной точностью.
– И обратный ход есть? – спросила Гэйли, с опаской озираясь по сторонам.
Тем временем под ногами что-то сверкнуло. Лотбер раздвинул ногой заросли красных цветов, демонстрируя спрятанную среди них уменьшенную копию металлического диска. Здесь он был размером с крышку от люка. И на нем лежал только что появившийся генератор.
– Да, коридор двусторонний, – пояснил техник. – Система запрограммирована на биометрические данные, что касается Гэйли и Сата. В нашем с Фёстом случае все сложнее. Идентификация происходит при помощи электромагнитных волн, которые здесь бесполезны. Так что мы без вас никуда…