Loe raamatut: «Ангел», lehekülg 3
– Это! – воскликнула Катя.
– «Маргариту» пьют по-особенному. Есть целый ритуал питья, – произнёс я задумчиво.
Кое-как мы обмазали края бокалов солью. При этом рассыпали бо́льшую часть на столе. Смеясь, мы признались друг другу, что пьём «Маргариту» впервые.
Её скромный смех запечатлелся в памяти тёплым фото. Я ощутил полный жизнью момент – музыка лаунджа, жёлтый свет ламп и нас только двое. Нам хорошо, вкус счастливого мгновения… Всё происходящее походило на блаженство колдовства, магию из сказок.
Мы вышли из кафе, обдуло прохладой. Я взглянул на Катю с волнением. Может, она замёрзла? Есть ли у неё шарф? Из кармана пальто Катя вынула белый палантин и обернула им тонкую шею. Дальше мы прошли ещё немного. Опять же молча.
Подошло время прощаться. На долю секунды Катя застыла передо мной. Её взор проникал в душу. Он ослабил меня, мои глаза опустились. Взгляд наткнулся на блеск помолвочного кольца. Печаль прихватила сердце, я изменился в лице. Катя заметила это, её улыбка погасла.
– Пока… – произнёс я тихо.
– Пока… – сказала она, сделав шаг в сторону остановки.
***
Странно, раньше я натыкался на Катю внезапно и часто. Сейчас всё изменилось. Хоть мы и работаем в одном здании, но я не видел её уже с неделю. Говорят, если человек не встречается на твоём пути, значит, ты не горишь желанием его видеть. А когда хочешь встретить, думаешь о нём, то встреча неизбежна. В моём случае я мечтал увидеть её хоть на один миг… Я скучал по ней. При этом меня не переставал мучить внутренний голос, властно требовавший оставить надежды и спокойно погрузиться в свой персональный ад: «Она же почти что замужем, а значит, недоступна. Но даже если ты ей и нравишься, туда лезть нельзя. Разрушишь и её, и свою жизнь. Но…» – болело словами внутри.
Неожиданно после недельного перерыва Катя объявилась на горизонте. Мы столкнулись взглядом в конце дня. Прямо на выходе из здания нашей конторы. На лицах появилась созвучная улыбка.
– Как дела? – спросила она.
– Да никак… – ответил я.
Неосознанно, вместе мы, как и прежде, двинулись по тротуарам по нашему обычному маршруту. Шли, как всегда, почти не разговаривая. Постепенно я оживал. Вновь пропитывался долгожданной близостью дорогого мне человека.
Впереди предсказуемо показалось наше ранее облюбованное кафе. Быстрый обмен улыбками – решено, идём туда. Точно по заказу, как и в прошлый раз, там царила тишина. Наш крайний столик свободен. На этот раз мы громко, без стеснения смеялись. Мне почему-то показалось, что Катя смешно ест. Она звонко тыкала вилкой по тарелке. Пыталась поймать всё время ускользающий ломтик картошки фри. Я сравнил её с самым милым дятлом на свете. Хохоча, Катя уронила вилку на пол. Потянулась за ней под стол и с грохотом шлёпнулась на пол. Теперь уже хохотали мы оба. Она так и осталась смеяться, лёжа на полу. Я как можно мягче поднял её и усадил на диван рядом с собой. Голова Кати опустилась мне на плечо. Она притихла. По мне прошлась невидимая приятная волна. Я закрыл глаза, впитывая аромат её волос.
Каждый день мы проводили вместе. Каждый день был насыщен и полон. Всё изменилось – теперь моя жизнь уже не представлялась мне вязким беспросветным несчастьем. Дни с Катей бодрили. Её сердечность и забота помогли растопить лёд, до сих пор сковывавший моё сердце. Я стал замечать больше хорошего – в людях, природе, обычных бытовых вещах, – начал чаще улыбаться. Перестал, чуть что, исходить чёрной злобой. Глубины души прояснились и наполнялись цветом радуги.
Катя без устали выводила меня в свет. Мы бродили по крафтовым кафешкам и ресторанчикам. Она показала мне всякие модные сласти – лавандовый капучино, пончики со вкусом дор блю, эклеры в золотой глазури, шоколадный фондан. Уровень моего удивления зашкаливал. Например, чего стоили мои безмерные восклицания, когда из кексика-фондана медленно вытек топлёный шоколад. Катя вытаскивала меня в парки. Всю жизнь я прожил в Питере, но парки особо не посещал. Удельный парк, парк «Сосновка», Есенина… Каждый из них мы прошли полностью, неспешно. Наслаждались солнцем, природой и друг другом.
В отличие от меня, у Кати была машина. Водить она не любила, поэтому авто особо не использовала. Но после душного города душа просилась на природу, Катя садилась за руль, и мы отправлялись по пригородам – например, в Пушкин. Мы обошли весь Екатерининский парк.
– Смотри! Какой интересный дядька на скрипке играет! – воскликнула Катя.
– Какой он тебе дядька! – удивлялся я. – Серьёзный музыкант, вообще-то!
Кудрявый длинноволосый музыкант как раз в это время вычерчивал смычком мелодии «Грозы» Вивальди, тем самым ещё больше одухотворяя наш дивный променад.
***
Кажется, она забыла о своём женихе. Кольцо на пальце больше не появлялось. Однажды я спросил:
– Катя, у тебя было кольцо…
– Не спрашивай. Ведь ты же мой любимый мужчина, – сказала она, целуя меня в нос.
После этого признания время, проведённое врозь, становилось для меня сплошным страданием, то же чувствовала и Катя. Поэтому было решено жить вместе. Мы взяли в аренду однокомнатную квартиру. Ремонт был не новый, но эта простота и своеобразная серость меня устраивала. Может, просто я не знал, как выглядит альтернатива. Эту альтернативу показала Катя. В нашем крохотном жилище она создала настоящий домашний уют. Купила красивые деревянные стулья. Пледы и бельё на кровать. Коврики в ванную и прихожую. Милую посуду, вазочки для цветов, ароматические свечи. Апогеем «мимишности» стал красочный поднос с ланью и воробушком. Она принесла его в один из вечеров. Держа в руках находку, улыбаясь, остановилась в коридоре. Заметив лукавую ухмылку Кати, я внимательно рассмотрел поднос и был вынужден признать: да, она несомненно грациозная и прекрасная лань, в то время как я бездомный и бесприютный воробьишка – именно так я ощущал себя в нашу с ней первую встречу.
