Loe raamatut: «Тихий крик»
В шесть лет я понял, что ненавижу себя и хочу умереть.
Я стоял у раковины и смывал с лица кровь в холодной, быстро бегущей воде из-под крана.
– Зачем ты начал драку? – орала на меня воспитательница. Её узкое лицо исказилось от гнева. – Он сильнее тебя, знал же, что получишь! Что тебе вообще от него было нужно?!
Я пытался смыть кровь со светлого поношенного свитера.
– Чего молчишь?!
Я не хотел плакать, но глаза слезились сами по себе, поэтому я посмотрел на неё сквозь слёзы.
– Он называл меня уродом и чуркой.
Лицо воспитательницы не дрогнуло. Кинув на меня недовольный взгляд, она вышла из туалета, оставив меня в одиночестве смывать все эти кровавые следы. Я смотрел на своё жалкое отражение в мутном зеркале. И тогда в первый раз подумал, что ненавижу себя и хочу умереть…
***
Провозившись изрядное время за отмыванием свитера, я вышел в общую комнату. Там я сразу заметил воспитательницу. Она очень вежливо объясняла что-то Сергею – тому самому мальчику, который разбил мне нос в кровь. Родители Сергея были из «новых русских». Они чем-то помогали детскому саду, из-за этого воспитатели никогда не ругали Сергея. Поэтому он безнаказанно продолжал разбивать мне лицо и называть меня чёрным, чуркой или уродом.
Наверное, многим детский сад запомнился утренниками, сладкой кашей, милыми нянечками. А мне – разбитым лицом и прозвищем «чурка».
***
История продолжалась в школе. Начальные классы. Друг – Саша. Соседский мальчик c десятого этажа. Голубоглазый, с пухленькими щеками и добрым нравом. Дружили мы семьями.
Наши отцы работали в одном домостроительном комбинате. Так как-то и сложилась у нас дружба. Настоящая мужская дружба. Да, в семь лет – мужская.
Для большинства школьников переменки в школе, особенно в начальных классах, например в первом, – дёрганья за косички девочек, игры в догонялки. У меня же воспоминания другие: когда тебя, семилетнего ребёнка, хватают за руку и волочат по полу. А потом бегают со мной, беспомощно волочащимся по коридору, выворачивая руку. Я был как своеобразная тряпка для мытья полов. Правда, грязь вымывалась плохо – из лица и маленького тельца получалась совсем плохая тряпка. Хрупкое тело при волочении на скорости билось об стены – в итоге оказывалось в синяках и ушибах.
Этим занимались старшеклассники. Почему? Потому что, по их словам, я «чёрный чурка».
Так и кричали, завидев: «Чурка! Лови его!» Возглас сопровождал обильный плевок слюны.
Саша, друг, настоящий семилетний мужчина, каждый раз пытался прийти мне на помощь.
– Отстаньте от него! – Но что мог сделать обычный семилетка с людьми старше его на десять лет?
За то, что заступался, получал удары ногами и он. За то, что влезал не в свои дела и вставал на сторону «чурки».
