Loe raamatut: «Трудно быть единорогом!»

Font:

Chantal Schreiber, Stephan Pricken (ill.)

KURT – EINHORN KOMMT SELTEN ALLEIN

* * *

Михаэле Ханауэр – литературному агенту-единорогу

1. Герой поневоле

– Курт! – Белка взбежала по стволу и забралась на самый кончик длинной ветки. Зверёк дрожал от возбуждения, и ветка под ним подрагивала. – Ты правда единорог Курт?

– Да-а-а, – ответил Курт и вздохнул. Как ни хотелось ему сказать «нет», его всё равно выдавал рог на лбу, не говоря уже о компании: неугомонной принцессе и серо-чёрно-красной птице. Ведь они втроём были участниками событий, история которых разнеслась по округе, как лесной пожар.

– Можно мне куртограмму, пожалуйста? – пискнула белка. – Ты самый крутой герой из всех, кого я знаю!

Герой ещё раз вздохнул и рогом вывел на коре большущую букву «К» с завитушками.

– О-о-о-о! – растроганно выдохнула белка. Курт воспользовался моментом и отошёл подальше, но вопрос белки настиг его и там: – Кстати, а когда ты поскачешь спасать Финтифлюшу?

Курт сделал вид, что не расслышал, и затрусил прочь умеренной рысью. Остановился он только у полянки, на которой росли самые полезные лекарственные растения.

– Погоди, Курт!

Его бегом догоняла принцесса Клякса. На ней были удобные бриджи для верховой езды, белая рубашка с необычным узором из клякс от малины и ежевики и прочные сапоги. На шкале принцесс такой костюм дал бы ноль баллов, зато на личной куртошкале – все баллы мира.

– От этого подвига не сможет уклониться никто из нас, – сочувственно сказала принцесса. – И ты – в последнюю очередь.

Курт фыркнул. Принцесса намекала на старинное соглашение, в котором говорилось, что каждое волшебное существо должно спешить на помощь любому, кого несправедливо обидели.

– Старый, замшелый пакт, – протянул Курт и поёжился.

Страшнее всего было не колдовство, которым принц превратил Финтифлюшу, младшего брата Фью, в огромного крылатого монстра, а ни в чём не повинного поросёнка – в гигантскую свинью-ищейку единорогов. Эликсир хорошего поведения, от которого жертвы принца превращались в безвольных рабов – вот чего жутко боялся Курт. Как же помочь Финтифлюше и поросёнку? Как, как, как?

Заковыристая задачка для того, кто ещё совсем недавно размышлял над вопросами типа «На каком берегу папоротники самые вкусные?» или «Где бы вздремнуть сегодня после обеда: на поле клевера или ромашек?».

– Ну почему у тебя такой вид? – прервала его мысли Клякса и почесала Курта под белоснежной кудрявой чёлкой. – Тебе же нравится помогать.

– Можно подумать, у меня есть выбор, – пробурчал Курт. – Когда всё тело чешется!

Дурацкое сочувствие. Хотя он, конечно, рад, что освободил Кляксу из плена странноватого принца.

Тут принцессе на плечо приземлился Фью и открыл клюв, но оттуда раздалось только глухое сипение.

– Ш-ш-ш, Фью! – Клякса приложила палец к губам. – Побереги голос!

– Раньше надо было думать! – не удержался Курт.

Неделями напролёт Фью трещал, обращаясь к каждому встречному и прославляя подвиги Курта. Неудивительно, что у птички заболело горло.

– Ой-ой-ой, – просипел Фью до того несчастным голосом, что принцесса чуть не растаяла от жалости.

– Бедный Фьюша. – Она указательным пальцем погладила птичку по шее. – Скоро Курт заварит тебе лекарственные травы, ты попьёшь чаю и выздоровеешь.

Вместо ответа Фью положил голову принцессе на ладонь. Видимо, он и правда чувствовал себе очень плохо.

– Ромашка, мелисса, подорожник ланцетный, – бубнил про себя Курт, стараясь не обращать внимания на сильный зуд, сопровождавшийся противными блёстками по всему телу. Он собирал растения и надеялся, что никто на него не смотрит. Но от взгляда принцессы укрыться было не так легко.

– Вот видишь, Фьюша, – утешила она птичку. – Смотри, Курт уже блестит с головы до ног, значит, он тоже тебя жалеет!

В самом деле, хотелось бы Курту знать, почему чувства единорогов должны быть заметны с первого взгляда. Чертовски неудобно!

– Хеллоу, мистер Единорог! – поздоровался жук-олень, проползавший мимо. – Храбро вы тогда поступили, вот что я скажу, очень храбро! Когда планируете второй поход?

Второй поход. Легко сказать. А ведь необходимо не только вызволить пленников, но и отобрать у принца противоядие, которое уменьшило бы животных-гигантов до нормальных размеров и прекратило бы действие колдовского напитка. Пустяки, нечего сказать! На этот раз Курт вздохнул гораздо глубже и печальнее.

Он пустился в галоп и остановился лишь у ручья. Там он безо всякого аппетита пожевал травинку. Через несколько минут на берегу появились Клякса и Фью.

– Курт, – начала, запыхавшись, принцесса. – Сколько раз тебе повторять, что у меня всего две ноги, вдобавок не самые длинные?

Она смотрела будто сквозь Курта, куда-то вдаль.

– Фью там грибы нашёл! – воскликнула она и помчалась к своему пернатому другу.

Курт опустил морду в быстрый поток и замер от удовольствия: нежные волны вибрации пробегали от мокрых ноздрей по всему телу, и на мгновение Курту показалось, будто и сам он состоит из воды. Будто он становится водопадом, бурным, неудержимым! По правде говоря, Курт не был неудержимым, его легко было где-нибудь удержать, он даже любил, когда его задерживало что-нибудь вкусное или красивое: бабочка, ароматный цветок, сладкая земляника. Но, кажется, благородным героям тратить время на такие вещи не полагается.

Курт поднял голову. Он напился, почувствовал, как затихло и пропало чудесное ощущение волн, и вздохнул. Волшебство воды, которым он владел, вряд ли пригодится за крепостной стеной замка принца, здесь придётся выдумать что-то другое. А если кто-нибудь в очередной раз спросит, когда он, наконец, отправится спасать Финтифлюшу…

Прямо у него перед носом из воды вынырнул золотой блестящий комочек. Он пробулькал:

– Сэр Единорог!

Глаза рыбки дерзко и отважно сверкнули из-под чёрной маски.

– Готов к свершениям, сэр, если возьмёте меня с собой! Когда выходим? Сегодня? Завтра? Позавчера?

2. Тут сказки сказываются

Не успела маленькая рыбка-ниндзя шлёпнуться в воду, как за ней выскочила вторая, гораздо больше и намного круглее, и строгим тоном забулькала:

– Что мы повторяли вчера в школе мальков, юноша?

Малёк золотой рыбки нырнул и пристыженно забурлил из-под воды:

– Мы уважительно ведём себя с сэром Единорогом и не пристаём к нему попусту. Мы гарантируем сэру Единорогу поддержку, но не навязываем её. Сэр Единорог сам решит, когда начинать операцию.

– Смотрите-ка: можете, когда хотите!

Фред, предводитель золотых рыбок-ниндзя, был явно доволен ответом и в свою очередь плюхнулся в ручей, подняв целый фонтан брызг.

– Но мы уже так долго ждём! – пожаловался малёк.

– Юноша, кругом марш! Плывите-ка обратно к своим.

Малёк уплыл, но сначала многозначительно закатил большие глаза.

– Не торопитесь, сэр, – пробулькал Фред. – Будет день, будет и пища. Тише едешь – дальше будешь. Поживём – увидим – победим! – с этими словами шарообразная золотая рыбина-ниндзя нырнула и исчезла, а Клякса и Фью даже не заметили, что она появлялась.

– Посмотри, съедобные? – принцесса снова оказалась рядом с Куртом. Она развернула носовой платок: там лежало несколько жёлтых и коричневых грибов. – Подботиновик, – ответил Курт, рогом показывая на коричневые. – Сущий деликатес. Послевкусие с ноткой дорожной пыли. А это, – рог переместился к жёлтым грибам, – настоящая редкость: желтильоны. Основная нота – банан с лимоном, послевкусие – манго, сытные как кукуруза. После тепловой обработки напоминают плавленый сыр.

– По-моему, ты сказал «да», – довольно кивнула Клякса и завернула грибы обратно. – А вон там ещё есть!

– Тише едешь – дальше будешь, – мрачно пробурчал Курт себе под нос, отсутствующим взглядом провожая принцессу. – Поживём – увидим… Клякса, нет, эти даже не трогай!

Клякса испуганно вздрогнула.

– Они ядовитые!

– У-у-упс. – Рука, протянутая за ярким грибом-граммофончиком, нехотя вернулась обратно.

– Ох уж мне эти люди, – Курт с недоумением покачал головой, так что его белопенная грива разметалась. – Понятия не имеют, что есть можно, а что нельзя.

Клякса убежала собирать молодые еловые побеги для лечебной настойки Фью; их она тоже складывала в платок, в горстку трав, подботиновиков и желтильонов.

– Я ещё понимаю, инстинкт единорога помогает тебе отличить съедобное от несъедобного, – задумчиво сказала принцесса. – Но откуда ты столько знаешь про лекарственные растения и что чем лечат?

– Это всё приёмный папаша, – машинально ответил Курт. Он до сих пор прокручивал в голове «поживём», «увидим» и «победим». – Он мне всё показал, рассказал.

– Какой ещё «приёмный папаша»? – тут же спросила Клякса, и Курт проклял собственную неосторожность. – Почему ты до сих пор ничего про него не рассказывал?

– Потому что никто не спрашивал, – ответил Курт и добавил, неодобрительно глядя на Фью: – А ещё потому, что один профессиональный щебетун у нас не понимает слова «частная жизнь».

Фью возмущённо нахохлился, но, к счастью, не издал ни звука.

– Клянусь, мы будем молчать! Как две могилы! – торжественно пообещала принцесса. – Правда, Фью?

Фью обиженно выглянул из-под нахохленных перьев и нехотя кивнул.

А Курт вкратце поведал историю о том, как давным-давно, когда он был ещё совсем маленьким жеребёнком, на берегу реки его нашёл гном и…

– Настоящий гном? – перебила Клякса, глядя во все глаза. – Или ты издеваешься?

– Гном, гном, – недовольно подтвердил Курт. Он не любил, когда его перебивали.

– Один из семерых гномов? – опять спросила принцесса, едва сдерживая смех, и Фью тоже прыснул. Хихикать ему больное горло не мешало: возможно, он издавал звуки каким-то другим местом. – Прямо как в «Белоснежке»? – добавила она, отсмеявшись.

– Да, один из тех самых семерых, – с достоинством продолжил Курт. Он считал, что раз уж слушатели настояли на рассказе, то можно и выслушать его серьёзно, как полагается. – Он смылся от остальных, потому что его достало бесконечное обожание Белоснежки. Шёлковые волосы, чёрные как смоль, лилейно-белая кожа… Мило, конечно, но, если всё время слушать одно и то же, надоедает.