Loe raamatut: «Тёмная сторона луны. Выжить рядом с психопатом и обрести себя. Основано на реальных событиях»

Font:

ISBN 978-5-0055-2055-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ТЕМНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

(основано на реальной истории)

С. Кремлёва

Жанр: драмеди с элементами мистики и психологии

На границе Европы и Азии, за Рифейскими горами, уютно расположился промышленный уральский город Екатеринбург. Этот город известен как столица русского рока, родина Первого Президента РФ Бориса Ельцина, и зловещее место расстрела семьи последнего русского царя – Николая II. Здесь, в непростой для всей нашей страны переходный период между эпохами, известный как Перестройка, в обычной интеллигентной семье, живет девочка Софи. Она, как и многие дети «Поколения Пепси», растет в эпоху утраты и смены культурных ориентиров и большую часть детства – предоставлена сама себе.

Заканчивая Университет, двадцатилетняя Софи сталкивается с глубоким экзистенциальным кризисом самоопределения и пытается найти ответы в эзотерической, философской и духовной литературе. Однажды, она знакомится с загадочным Учителем, который посвящает ее в тайну своей миссии на Земле и становится наставником. Софи, следуя наставлениям Джедая – так себя зовет ее Учитель, полностью меняет свой образ жизни, круг общения и постепенно развивает в себе экстрасенсорные способности «ченнелера» – контактера с внеземным разумом.

Постепенно, они с Джедаем становятся друзьями, а затем любовниками и она узнает его историю жизни. Учитель рассказывает Софи о том, что он родился в обычной советской семье, воспитывался строгим отцом и равнодушной матерью, а единственным близким ему человеком стала его школьная учительница, которую он называл Наглецкая. Потрясенная Софи узнает о том, как в детстве Джедай осознал свое настоящее внеземное происхождение и ответственную миссию разведчика, с которой он был внедрен на нашу планету. Его учительница – Наглецкая, с которой знакомится Софи – подтверждает слова Джедая, и берется обучать Софи науке «ченнелинга», чтобы поддерживать связь Джедая с его миром.

Постепенно, Софи и Джедай становятся очень близки, и погружаясь в новую реальность, открытую ей ее новым другом, Софи узнает все больше о мироустройстве и тайной войне, которую ведут между собой представители сил добра и сил зла. Она чувствует себя сопричастной миссии Джедая, а влюбившись в него полностью и без оглядки – вовлекается в его работу разведчика под прикрытием. Постепенно, Джедай выстраивает для себя это прикрытие – крупную и процветающую АйТи компанию, формируя из сотрудников – свое сообщество, которое называет «Группой Крови». Участники «Группы Крови» днем работают на ответственных должностях в компании, а после работы – развивают «навыки синтетического мышления» и экстрасенсорные способности. Постепенно, эта группа растет, в ней появляются строгие правила, принципы и ценности, разработанные Джедаем.

Однажды, Софи становится свидетелем пыток, организованных Джедаем для пойманного вора, но находясь длительное время под влиянием своего наставника – не испытывает жалости. Джедай держит ее рядом с собой как «связного» и использует для обмена информацией со своим внеземным руководством.

Софи узнает о том, что она не единственная возлюбленная Джедая. У него есть другие женщины, из которых он формирует свою новую семью – так Софи оказывается в гареме. Она пытается разорвать тягостные отношения, но понимает что глубоко зависима от своего наставника, который тем временем становится все более жестким и требовательным по отношению к ней и своему окружению. Джедай объясняет свою жестокость – сложностью миссии, и необходимостью в будущем внедриться в структуры его врагов – Рептилоидов, для которых он должен выглядеть «своим». Поэтому, Софи учится принимать новые черты его характера, как маскировку и закрывает глаза на агрессивность, жестокость и грубость. Постепенно, она сама становится другой – послушной, удобной, исполнительной, хладнокровной, стараясь выполнять все поручения и инструкции Джедая.

Прожив несколько лет рядом с Джедаем, Софи начинает мечтать о нормальной семье и рождении ребенка. Реальность жестока – Софи сталкивается с беременностью одной из его подруг, Алены. Джедай заставляет, угрозами и манипуляциями, поддерживать хорошие отношения со всеми своими любовницами, убеждая их в том – что именно такая форма семьи будет нормой для всех.

Пытаясь справиться со своим разочарованием, Софи находит утешение у своего нового друга. Она влюбляется в коллегу – Романа, и мечтает завести собственную счастливую семью. Испытывая сильную зависимость от Джедая и страх перед его внеземным руководством, она пытается скрыть свои отношения. Но, тайное становится явным – Джедай узнает об измене и жестоко наказывает Софи за непослушание. Она разрывает связь со своим возлюбленным и клянется верой и правдой служить Джедаю всю жизнь. В наказание, Джедай избивает Софи и пытает газовой горелкой, подавляя ее волю.

После этого, Софи отказывается от своих желаний и ценностей, посвящая всю себя – исправлению ошибок и восстановлению отношений с Джедаем. Вскоре после этого, Джедай расширяет «Группу Крови» и организует постоянное обучение и развитие этой группы, внедряя армейскую дисциплину -называет себя Магистром. «Группе Крови» внушается идея о необходимости учиться новым навыкам у Магистра, а давняя наставница Магистра – Наглецкая, берет на себя развитие экстрасенсорных способностей у всех членов «Группы Крови».

Постепенно, в «Группе Крови» появляется «Детский Проект» – дети участников также обучаются жить по новым правилам. Магистр настаивает на строгих правилах, жестких методах, внедряя их через родителей. Магистр приобретает для корпоративных нужд загородную резиденцию, которая называется «Замок Гнета». В него приезжают жить и учиться отдельные члены «Группы Крови», а затем и дети. Все участники «Группы Крови» находятся под влиянием Магистра, доверяют ему без оглядки.

Прожив рядом с Магистром больше 10 лет, Софи добивается его прощения и расположения. Их отношения похожи на медовый месяц, и Софи становится матерью. После рождения сына, Магистр отдаляется от Софи – у него появляется новая фаворитка Алиса, которая принимает эстафету поддержания связи с внеземным разумом. Благодаря этому обстоятельству, Софи постепенно выходит из под влияния Магистра и учится мыслить самостоятельно и стремится растить сына в любви и уважении. Она начинает видеть явные несоответствия между словами и поступками Магистра, а откровенная жестокость по отношению к взрослым и детям – пугает ее. Однако, внутренняя неуверенность и серьезная зависимость от Магистра и «Группы Крови» – мешает ей разорвать тягостные отношения.

Внезапно наступает кризис – ослушавшись Магистра, Софи сталкивается в его гневом и пытаясь спасти свою жизнь и жизнь своего ребенка – убегает от Магистра. Используя хитрость, он возвращает ее обратно, вновь требуя послушания и служения. Софи переживает мистический опыт осознания своей силы и внутренней свободы, освобождается от иллюзий и, принимая на себя ответственность за свою жизнь и жизнь ребенка, решительно разрывает отношения с Магистром и уходит. Ей предстоит непростая задача – переосмыслить прожитый опыт, исцелиться от травм, выстроить новую жизнь, противостоять теням из прошлого и найти себя – настоящую.

Сможет ли Софи найти себя, выстроить новую жизнь, найти смысл и извлечь уроки из этого испытания первой половины своей жизни? Обретут ли другие участники «Группы Крови» внутреннюю свободу? Получится ли у Джедая – выбрать «светлую сторону Силы»? Время – покажет.

ПРЕДИСЛОВИЕ

You lock the door
And throw away the key
There’s someone in my head but it’s not me.
And if the cloud bursts, thunder in your ear
You shout and no one seems to hear.
And if the band you’re in starts playing different tunes
I’ll see you on the dark side of the moon.
Pink Floyd, The Dark Side Of The Moon Brain Damage, 1973

Давным-давно, в далекой-далекой галактике…

Хотя нет, моя история начинается не так.

Когда-то давно я была уверена, что напишу книгу о Нем, о моем Гуру, Учителе и Принце на белом коне. Книгу, в которой его «учение» войдет в историю. Мечты воплощаются самым неожиданным образом – именно эта книга выходит в свет первой и уважаемый читатель держит ее в руках. Однако произведение повествует не о великом Учителе, его Тайной Доктрине, Вселенской Истине, но о моем опыте проживания жизни рядом с человеком, несущим «Свет» и расширяющем «Тьму». О том, как внутренняя беспросветная тьма бессознательного, оставаясь непознанной, может выплескиваться самым ужасным образом и причинять боль, разрушение близким и любящим людям, детям, друзьям, да и миру в целом.

Я долго и мучительно откладывала написание книги, убеждая себя в том, что книге нужно созреть. Прошло почти шесть лет с момента разрыва всех отношений с «Этим» и практически 20 лет – с начала. Пришло время поставить жирную точку, перевернуть страницу длиной в 20 лет, открыть для себя новую главу. Написание и издание книги является для меня частью терапевтического процесса, позволяет избавиться от травмирующего материала, излить переживания на бумагу, облечь чувства в буквы и выразить их в тексте, отделить их от себя. Облекая свои мысли и переживания в форму художественного произведения, я трансформирую внутреннюю тьму неведения – в свет осознания, освобождаюсь и очищаюсь, извлекая из клубка страха и боли структурированный опыт, который может быть передан другим людям в форме знания.

Книга получилась обо мне, автобиографичная, почти философская с уклоном в психологию. О добре и зле, тайном и явном, познанном и непознаваемом, страшном и смешном. Всё на этих страницах – истина, изложение моего непосредственного восприятия ситуаций и событий и их интерпретация, местами, вероятно, приукрашенная «художественным свистом», что может вызвать у читателя негодование и отрицание. Возможно, что кто-то из опытных читателей возразит: «Все было совсем не так!» – на что я отвечу: «В моем восприятии – все было именно так». И вообще, я художник – я так вижу. Все герои книги – реальные персонажи, чьи имена, возможно, были изменены, но кое-кто из читателей без труда узнает себя.

Моими любимыми писателями в детстве были Джеральд Даррелл, Марк Твен и Стивен Кинг, поэтому на страницах будет достаточно отвратительного леденящего ужаса, равно как и ироничного юмора, позволившего его преодолеть.

Эти строки я пишу, закончив смотреть интервью с Екатериной Мартыновой, выжившей жертвой «скопинского маньяка». Когда Кате было всего 14 лет, ее вместе с подругой похитил с виду обычный, как казалось, хороший человек, который удерживал девочек в самодельном бункере более трех лет, насиловал и истязал. Совсем недавно он вышел на свободу, отсидев 17 лет – без тени раскаяния, оставаясь уверенным, что он хороший человек, совершивший незначительный проступок. Фильм Ксении Собчак и ее интервью с освобожденным маньяком вызвали бурю общественной критики, нападок, фактически травли автора за «озвучивание и возвеличивание зла», которое должно быть предано забвению. В фильме мы отчетливо видим, даже чувствуем, что вопиющее зло буднично, обыкновенно, повседневно и незримо присутствует в каждом хорошем человеке.

Стивен Кинг, знаменитый автор книг ужасов, талантливо передает этот тезис в каждом своем произведении. Зло присутствует в обычных людях, обывателях, жителях среднестатистических американских городков, разрастаясь, как черная плесень, в страшных семейных тайнах, бродит по городским канализациям в костюме клоуна Пеннивайза и обосновывается в старых домах, отелях. Даже если Зло прилетает с другой планеты, оно имеет единственный шанс проявить себя – через обычного Хорошего Человека. Неприметного, тихого обывателя, каким может оказаться сосед, одинокая бабушка, живущая через дорогу, молочник или почтальон.

В сериале «Хороший человек» Константин Богомолов рассказывает историю маньяка Ангарского, показывая, как в приятном, добром, отзывчивом, ответственном мужчине, служителе закона, присутствует и разрастается тьма. Без жалости, сочувствия и раскаяния он мучает и разрушает тех, в ком отражается его собственная темная сторона, тайная и недоступная. Включая тех, кого он как будто бы любит. С ним говорит Бог, и злодей – проводник его воли. Этот сериал основан на реальных событиях.

Как хороший мальчик Адольф Гитлер, родившийся в семье добропорядочных и верующих людей, стал воплощением зла, принес в мир ужасающие разрушения, пробудил тьму в душах миллионов хороших людей, обычных людей? «Третья волна» (The Third Wave) – психологический эксперимент, проведенный учителем истории Роном Джонсом над учащимися 10-го класса (то есть детям было примерно 16 лет) обычной американской средней школы. В начале апреля 1967 года Джонс потратил неделю занятий одного из классов школы Пало-Альто на попытку осмыслить поведение немецкого народа при репрессивном национал-социализме. Установив жесткие правила для школьников и став создателем молодежной группировки, он, к своему удивлению, не встретил сопротивления ни учащихся, ни взрослых. На пятый день Джонс прекратил эксперимент, объяснив учащимся, как легко они поддаются манипуляциям и что их послушное поведение в эти дни кардинально не отличается от поступков рядовых граждан Третьего рейха.

Занимаясь исследованием темной стороны, пытаясь найти ответ на мучительный вопрос почему?, я познакомилась с сотнями, тысячами историй людей, переживших насилие в той или иной форме. Прошедших через абьюзивные и деструктивные отношения, травмированных и изувеченных партнерами, сбежавших из культов и сект, использованных своими гуру и учителями. Истории тех, кто столкнулся с тьмой и выжил. И тех, кто не смог и был этой тьмой поглощен, разрушен, уничтожен.

Тема добра и зла, тьмы и света, казалось бы, извечная, экзистенциальная. Об этом написаны тысячи книг на разных языках. Что я могу добавить к этому сонму вопиющих голосов? Какие новые главы зла, можно открыть после того, что было поведано выжившими Виктором Франклом и Евой Эдитой Эгер о тьме концлагерей? Что побуждает обычного хорошего человека на сотворение ужасающего зла? Можно ли винить родителей и общество в целом, не прививших детям светлых норм и ценностей, и возлагать на них ответственность? Алис Миллер в книге «В начале было воспитание» исследует этот вопрос, и отвечает: «…любое воспитание – это насилие, негативно сказывающееся на психическом развитии ребенка, а любая педагогика – это теория и практика такого насилия».

Постепенно, я пришла к страшному выводу: никто не идеален, и тьма бессознательного – то, что Зигмунд Фрейд называет «ID» («ОНО»), – незримо присутствует в каждом человеке. История войн, катастроф, эпидемий и социальных потрясений показывает, что вне зависимости от уровня культуры, духовности и воспитания, при наличии определенного контекста одни группы обычных людей способны к расчеловечиванию других, допуская грабежи, насилие, пытки и убийства.

Став в 2020 году клиническим психологом, я консультирую людей, переживших злоупотребление и насилие в детстве, страдающих от невозможности реализовать себя во взрослой жизни, от отсутствия удовольствия, любви, смысла жизни. Людей, неоднократно вовлекающихся в отношения с жестокими партнерами, в поисках истины прыгающими из одной системы убеждений в другую. Ко мне часто приходят те, кто, как и я, задается вопросом почему?. Вместе мы находим ответы. Все начинается в детстве, а возможно, и раньше… Но не так важно, с чего начинается тьма. Важно, что мы с ней делаем, чтобы стать светом.

ПЛЫВИ!

Ходит дурачок
по лесу.
Ищет дурачок
глупее себя
Идет Смерть по улице,
несет блины на блюдце.
Кому вынется – тому сбудется,
тронет за плечо, поцелует горячо.
Полетят копейки из-за пазухи долой.
Егор Летов. Про дурачка

Мне семь лет. Я – девочка. Сейчас лето – и я тону. Холодная, мокрая, пахнущая тиной вода заполняет мой нос, рот, покрывает голову. Воздуха катастрофически не хватает! Я жадно хватаю воздух ртом, прежде чем снова уйти под воду. В темноту. Очень хочется дышать, легкие горят, мое тело отчаянно машет руками и ногами в поисках опоры. Опоры – нет. Мне – семь. Отец учит меня плавать. Он взял меня купаться на пруд. Сегодня теплый летний день, солнце, радостное предвкушение.

Утро начиналось, как обычно, – солнечно. На день рождения, на выпускной из детского сада, накануне первого класса мой папа подарил мне новый велосипед – «Школьник». Все подружки во дворе просили покататься, да и мне было не жалко. Мы прыгали по крышам гаражей, носились в казаки-разбойники. Осенью меня ждет первый класс, но сегодня утром меня разбудили теплые солнечные лучи и мамин голос: «Соня, иди завтракать!»

Мама у меня красивая, теплая, но ее бывает так мало! Мама – врач-психотерапевт, она пишет диссертацию и лечит людей, которые сошли с ума. Иногда я хожу с ней на работу и вижу настоящих сумасшедших. Они очень страшные, непредсказуемые и непонятные. Мне семь лет, и я уверена, что знаю все о шизофрениках, психопатах, невротиках и могу отличить здорового человека от больного. Мамина библиотека полна книг Фрейда, Юнга, Ясперса, Фромма и других авторов, знающих все о темной стороне человеческой души.

Я бегу завтракать, впереди – лето, свобода! Мы с отцом берем полотенце, купальник и отправляемся на городской пруд. Мое утро проносится перед глазами: «я же тону!» Мне семь, и будет ли восемь – простая задачка, которую я должна немедленно решить.

Сегодня я знаю с десяток людей, которых родители учили плавать таким же способом: кинуть в воду и позволить выплыть самостоятельно, ожидая пресловутого включения инстинкта самосохранения. Все те, с кем я говорила, – выплыли. Пока мои руки молотят по поверхности воды, детский ум осмысляет один простой вопрос: почему? Ответить на вопрос не успеваю. Ноги находят дно, я неловко делаю шаг, еще один… вдох… жива. Отплевываюсь, плачу, дуюсь. Отец радостно смеется – он доволен собой, научил дочь плавать. И я довольна собой – выжила. Не показывая слез (девчонки не плачут!), я замораживаю их внутри. Молча иду домой, пиная синими сандалиями мелкие камушки. Камни разлетаются, оставляя в пыли маленькие глубокие траншеи, останавливаются, отбрасывая большую тень в ярком солнечном свете.

Мой папа – хороший, надежный, сильный… Но почему он совсем не чувствует мой страх, мою боль? Неужели он меня не любит настолько, что может позволить утонуть? Папа добрый или злой? Я вижу солнечный свет и тень от камушка, я вижу свою тень, которая бредет по дороге. Чем выше солнце – тем длиннее тень. Моя тень, папина тень идут рядом, возникает странное и щемящее чувство – на грани понимания. И исчезает. Мы приходим домой, жизнь продолжается. Мой папа скорее добрый – мы много времени проводим вместе, катаясь на велосипедах и лыжах. Он берет меня с собой на охоту, топит печь, заваривая душистый чай из трав, охраняет мой сон. Но когда он сердится – я его не узнаю, рядом с ним становится страшно.

Осенью я уже первоклассница, ученица элитной английской гимназии. Каждое утро просыпаюсь по будильнику, глажу школьную форму, фартук, пришиваю чистые накрахмаленные белые манжеты и отправляюсь в часовое путешествие на трамвае номер 1 из точки А в точку Б. Возвращаясь домой в пустую трехкомнатную квартиру, слушаю Битлов и Высоцкого на бобинном магнитофоне. Мама на дежурстве, папа в вечных командировках, защищает законные права граждан в судах. Я люблю оставаться одна – тогда я действительно чувствую себя хорошо и свободно. Готовлю незамысловатый обед из макарон с сосисками. Читаю «Трех мушкетеров», «Моя семья и другие звери». Играю в шахматы, где фигуры в моем воображении превращаются в королевский двор, а белая пешка становится королевой и влюбляется в черного короля.

В первом классе мне тяжело. Первое время меня провожает бабушка, а встречает мама. Бабушка строгая, ее педагогический стаж впечатляет. Она не слушает мои жалобы, не разрешает распускать нюни. В школе я должна учиться, держать голову высоко и сохранять стойкость духа. Бабушка родилась в семье православного священника. Их семья была раскулачена и выслана в далекий Угут, а по возвращении в Тобольск разразился кровавый 1936 год. Отца расстреляли. Деда сослали, мать умерла от тифа, и бабушка с сестрой и двумя братьями остались сиротами, прошли войну и никогда не распускали нюни. Если после этого она и верила в бога, то никто из нас об этом не знал. Мама же моя, ее дочка, – совсем другая, она всегда выслушает и поддержит, утрет слезы и найдет что-то хорошее в любой неудаче. Меня провожают и встречают только первые несколько месяцев, а потом я должна ездить и возвращаться сама.

В 1980-е годы промышленный город Свердловск был славен переполненными поутру вонючими автобусами и такими же холодными зимними трамваями, где взрослые и дети как сельди в бочке были слиты в один бульон. Не обходилось без отвратительных моментов, когда мне «везло» повстречаться с советским эксгибиционистом, который пользуясь селедочной теснотой, умудрялся демонстрировать свой маленький сморщенный пенис сонной школьнице. Это было противно и стыдно, поэтому быстро забывалось. Оставалось ощущение скованности, стыда и страха, хотелось сделать вид, что ничего не происходит. Со временем выработалась привычка не обращать внимания на явное зло, игнорировать его – тогда оно обязательно исчезнет. Но оно никуда не исчезало, и этот факт невозможно отрицать.

В школе меня поджидала учительница, известная своей свирепостью и нетерпимостью к ошибкам. Опаздывая на урок, я должна была сказать «I am sorry, I am late» и пристыженно проследовать к своей парте. Мне и моему кузену Ване от нее доставалось часто. В первые же дни за болтовню на уроке она за уши выволокла нас из класса в коридор. В другой раз за неровный почерк я получила сильнейший удар линейкой по рукам (и не только). В советских школах так было принято – насаждать дисциплину твердой рукой. И не принято было жаловаться на жестокость учителя, подвергать сомнению методы преподавания. Сейчас у современных детей есть антигерой – Балди, лысый учитель, который бьет линейкой учеников. Вот такой Балди в юбке-карандаш был и в нашей элитной школе. Мои дедуля и бабуля всю жизнь проработали учителями русского языка и литературы, а мама с братом и сестрой фактически жили в школе, потому что дедуля был еще и директором школы в городе Норильске. Именно они отговорили маму и ее сестру от школьного скандала, и порекомендовали сосредоточить внимание на нас, детях, чтобы уберечь от дальнейшей системной травли.

Постепенно на почве обид и совместно перенесенных наказаний в школе у меня завязалась дружба с такими же, как я, девочками. Мы ходили друг к другу в гости, обсуждали наши обиды на учительницу и строили планы мести. Однажды я сподвигла их на создание стенгазеты, в которой была целая поэма о тирании, вдохновленная словами из революционной «Варшавянки»: «Вихри враждебные веют над нами, и Алевтина нас злобно гнетет! Но отпинаем ее мы ногами, и неизвестно, что нас еще ждет…» Эта стенгазета была размещена прямо на первом этаже школы, на всеобщее обозрение.

Нужно ли рассказывать, какие чувства переживала мама, будущий кандидат медицинских наук, когда ее вызвали на ковер к директору и морально высекли, как маленькую девочку, за проказы дочери. Папа принципиально, к директору не ходил, делегируя эту ношу супруге. Мама же встала на мою защиту, а вернувшись домой, поддержала мои творческие успехи, попросив, однако, стенгазет больше не размещать. После этой истории, мама и ее сестра, тоже врач-психотерапевт, провели для нашего класса тренинг, направленный на снятие стресса и создание копинг-стратегий. После этого наши отношения со школьной системой на некоторое время наладились.

То, что меня действительно радовало и вдохновляло в школьные годы, – это театр английской песни. Ежегодно, школа устраивала конкурс английской песни, к которой вдохновенно готовился класс. Каждый раз репертуар выбирался тщательно. В первом классе мы ставили «Тома Сойера», и мне досталась роль тетушки Полли. Мы пели «Битлов» и «Queen», а на один из конкурсов даже выбрали достаточно прогрессивную песню коллектива «4 Non Blondes»о том, как девушка пытается разобраться с тем, что вообще происходит. Эту песню мы исполняли всем классом, и это было потрясающе!

После школы я часто возвращалась домой пешком, избегая вонючих автобусов, и путь мой лежал через цыганский поселок, где продавали жвачку «Turbo»и наркотики. Каким-то чудом история с наркотиками и всплеск детско-подростковой наркомании 80—90-х годов в Свердловске прошла для меня незаметно. Но карманные деньги на жвачки мне были нужны как воздух. Фантики были валютой среди школьников, позволяли расти по социальной лестнице и заводить новых друзей. Карманных денег мне не давали, а заработанных летом на прополке лесопосадок копеек хватало, пожалуй, только на газировку «Буратино», поэтому я научилась находить родительские тайники и незаметно таскать из них наличность.

Возмездие наступило быстро. Папа, вернувшись из командировки, обнаружил пропажу и впал в бешенство. Здесь важно пояснить, что в командировки он ездил не просто так, а по делам гражданским и уголовным. Он строил карьеру успешного адвоката, защищал исключительно уголовников. После развала Советского Союза в Перестройку преступность била рекорды, а значит, работы у него было очень много. Он знал законодательство наизусть и ожидал от дочери врожденного уважения к букве закона. Встретившись лицом к лицу с вопиющим беззаконием, да еще и у себя под носом, он рассвирепел.

Все, что я помню об этом дне, это свой ужас – я улепетываю со всех ног по нашей квартире, а за мной гонится монстр, размахивая ремнем и изрыгая угрозы и проклятия. И после – мрачнейший липкий стыд, заключенный вместе со мной в «углу» на вечность размышлений о глубине моего грехопадения. Ледяной ужас и липкий стыд – именно так запечатлелся этот урок правосудия в моем теле.

Просыпаюсь от ночного кошмара. Сердце колотится, мышцы сжимаются, дыхание сбито – во сне за мной гнался монстр. Его зловонное дыхание, когти, зубы неумолимо приближались, а ноги, как ватные, вязли в темной жиже. Первобытный, животный ужас гнал вперед. Бессилие и беспомощность засасывали и приближали расправу. Этот сон еще долгие годы терзал меня, загоняя все глубже и глубже, высасывая душевные силы ночью и принося слабость и неуверенность днем. Этот монстр узнавался в книгах Стивена Кинга, Брэма Стокера, в клипе Майкла Джексона «Thriller», и не было от него спасения.

Папа никогда не беседовал со мной о моральной стороне проступка, не предлагал вариантов – как можно было бы решить задачу по-другому. Вообще не спрашивал о причинах тех или иных моих действий, выступая адвокатом для других, он никогда не был моим защитником, не вставал на мою сторону. Это было очень обидно! Для него его дочь была настолько светлым и непогрешимым созданием, что каждая встреча с моей растущей теневой стороной вызывала его сильнейшее отрицание, возмущение и негодование, и передо мной в его обличии представал Прокурор, Судья и ФСИН. Я обязана быть Хорошей Девочкой, Идеальной Дочерью, Будущим Адвокатом с безупречной репутацией.

К сожалению, начиная с моего заплыва в 7 лет его авторитет стремительно падал в моих глазах, все дальше отделяя меня от того идеального образа, в который он стремился меня облачить. Притворяясь Хорошей Девочкой, я начала искать свою силу в бунтарстве и непослушании. В девять лет я попросила родителей записать меня в детскую конно-спортивную школу. Мама уклончиво сказала «может быть», а отец только презрительно фыркнул «что за глупая трата времени». Поэтому, накопив немного карманных денег (которые мне все-таки начали давать на кафе), я записалась в конный клуб, который находился в пяти трамвайных остановках от моего дома – «У вертолета». Мне удавалось успешно скрывать свое увлечение больше года! Несмотря на вонючую одежду, хлысты и попоны в шкафу, схемы устройства лошади, которыми были украшены стены моей комнаты, родители не догадывались, где я пропадаю до, после и вместо уроков. Иногда я приходила домой с фингалами, ссадинами и синяками. Конюшня и общество девочек-конниц было средой, в которой закалялась сталь. Меня роняли на щебенку и в навоз, пинали копытами, я билась в драках со старшими девчонками, отстаивая свои границы. Днем я чистила денники и коней, а вечером ездила без седла за сеном.

Настал день, когда, вернувшись из клуба, я встретила в дверях монстра. Он грозно рычал, из его ноздрей клубился дым, очи пылали яростью. Он потрясал перед моим носом конской попоной, другой рукой доставал ремень и требовал немедленно прекратить делать то, что я делаю, а не то… Этот момент я помню отлично: я встала перед ним, уперев руки в боки и сказала: «А то что? Что ты мне сделаешь? Только попробуй, и я тебе врежу!» И он отступил, ушел и перестал со мной разговаривать. Я стала пустым местом на много лет – и в какой-то степени меня это устроило. Появилось больше свободы.

Как я узнала позже, первой о моем увлечении догадалась мама. Была зима, она отправилась искать меня, опираясь на смутные сведения о предполагаемом нахождении конюшни. Выйдя из трамвая, она пошла по тропинке в частном секторе и внезапно оказалась окружена стаей бродячих собак. Собаки угрожающе рычали и не пускали ее дальше, помочь было некому. Мобильных телефонов и пейджеров в то время еще не изобрели, а на жалобные крики помощь не приходила. Сколько она так простояла на морозе, она не помнит, но каким-то образом эта история ее изменила. Чудом вырвавшись из окружения, она вернулась домой, рассказав отцу о своих приключениях. Так, к моему приходу он был уже достаточно свиреп и дик, направив на меня всю свою ярость.

Возможно, если бы он использовал эту возможность, чтобы узнать больше о моем увлечении, найти взаимопонимание и наладить мосты, моя дальнейшая жизнь сложилась бы иначе. Но он постепенно отдалился от меня, а я отправилась в бурный подростковый возраст. В свободное плавание.