Список кораблей: ЗАРЯ

– Да? А как её зовут, вашу тетушку?

Натрува незаметно сделала глубокий вдох чтобы вернуть своё внимание к разговору:

– Элеонора, – сказала она первое, что пришло на ум, – Элеонора Алексеевна Рыбникова, вы знаете такую? Я точно помню, что она жила на этой улице.

– Рыбникова? – женщина почесала затылок, – Не могу припомнить… – она обратилась к старушке, что вышла из машины и теперь тихими шагами направлялась к воротам, – Мам, ты знаешь Рыбниковых? Тут племянница свою тетю ищет.

Старушка оперлась ладонью о капот и медленно повернулась к Натруве. От её вида у Натрувы всё сжалось внутри. Старушка была очень немощной, с морщинистой кожей, больше похожей на кору, и обвисшими впалыми щеками, по которым уже давно пошли тёмные пигментные пятна. Вся она была очень худая и горбилась, Натрува не сомневалась, что она чем-то болела, вены точно змеи выпирали из тонкой кожи. На старухе не было ситцевого платья в цветочек и платка, как того ожидала увидеть Натрува, вместо этого женщина была в лёгкой рубашке, соломенной шляпке и просторной хлопковой юбке и, если бы она меньше двигалась, она бы не казалась такой хрупкой и больной. Старуха осуждающе смотрела на Натруву ясными голубыми глазами, возможно, это из-за глубоких морщин взгляд казался осуждающим, но тем не менее старуха явно была в не лучшем расположении духа.

Натрува надеялась, что через очки не будет заметен её прямой взгляд в глаза старухи. Она надеялась увидеть в этих глазах свою сестру, но видела только чужую женщину, что носила глаза её сестры. И всё-таки у этой старухи и Анны было ещё кое-что общее, – они обе смотрели на Натруву так, будто сейчас надают ей по шее.

– Рыбниковы? – переспросила старуха, – Так они давно переехали. Да, с тех пор как Лидка, дочка норина, вышла замуж они дом продали и на две квартиры поменяли. Сейчас в городе живут. Стыдно не знать, девушка! – осуждающе добавила старуха и её морщины стали глубже, а взгляд полон злой силы, – Явились к своей тетке, а сами даже к чаю ничего не взяли, а адрес так совсем не удосужились узнать! Тьфу на тебя! Не позорься!

– Мама, но что же ты так! – вставила женщина.

– Слава богу, что не я твоя тетка, дурында, – процедила старуха. – Как так можно? Господи, кого только земля не носит!

– Ну, всё мама Аня, – подбежал к ней мужчина с пакетом и открыл перед старухой тяжелую калитку, – Вы, наверное, устали с дороги. Пройдемте, кажется, Тихон уже начал рубить дрова, нужно помочь ему пока он снова спину не надорвал!

Старуха нахмурилась и направилась в открытую калитку медленным болезненным шагом. Натрува только сейчас осознала, что стоит с открытым ртом. Она успела увидеть полного старого мужчину у пня с топором за забором, всего на секунду, и перед Натрувой снова встала женщина, не дав Натруве осознать свои эмоции.

– Вы простите, пожалуйста, мою мать, – извинялась женщина, – Она всегда всем недовольна, когда плохо поспит. Сегодня, к сожалению, была именно такая ночь.

– Ничего… – произнесла Натрува ослабшим голосом, и кашлянув в кулак и заперев эмоции поглубже, продолжила, – Тут уж, действительно, ошибка моя.

– Ох, ну… – женщина развела руками, – Не думаю, что я могу вам чем-то помочь.

– Ничего, благодарю, – Натруве наконец удалось надеть маску приличия, – Я пойду. До свидания и… – она с прищуром улыбнулась и посмотрела поверх очков, – мир вашему дому.

Женщина замерла. Натрува не думала, что её племянница успела рассмотреть её глаза, но та попыталась и этого было достаточно чтобы ввести её в смятение. Натрува быстро развернулась и вышла на улицу. Она хотела пойти в поле, но чувствуя взгляд племянницы за спиной в последний момент свернула по улице влево, вглубь поселка. Пройдя пару шагов, она прислушалась к электромагнитному диапазону со стороны её старого дома и смогла распознать минимум десять разных источников электромагнитного излучения, и это была не техника. Натруве всегда удавалось точно распознать природу таких сигналов, у людей эти излучения были совсем слабыми, с такого расстояния даже их порядок было не различить, но примерное количество она всё равно смогла узнать. Десять человек под одной крышей! Это звучало как начало большого семейного праздника. Чужого праздника…

Она шла и каждый шаг становился тяжелее предыдущего. Наконец Натрува нашла лавочку под лианами глицинии и села у чужой заросшей калитки.

Натрува была полностью опустошена. Ей казалось, что даже сердце в груди умолкло.

Анна её не узнала, но звезды массивные, какая же это была Анна! Натрува так до конца и не узнала её, в этой старой женщине не осталось её сестры. Наверное, для Анны её сестры Вали тоже давно не существовало. Кем бы они друг другу не приходились в прошлом, теперь они стали чужими людьми и от этой мысли у Натрувы закаменел лоб и веки потяжелели, но слёзы всё никак не шли. Она замерла в напряжении.

– Почему вы им не сказали? – спросил солнце через ЭМВ-усилитель, – Разве вы этого не хотели? Зачем соврали?

– А ты разве не заметил? – железным голосом ответила Натрува и продолжила в электромагнитном диапазоне, – Мне там не место. Аня… Анна, наверное, даже не помнит обо мне, а Тихон тем более, он был совсем маленьким. Меня уже давно не существует в их семье. Они меня не ждали и места за столом не готовили. К тому же, подумай сам – они жили без меня десятки лет, а тут я являюсь вся такая молодая и живая, да ещё и с вагоном внеземных историй. Это событие обратит их мир и покой, который они усердно взращивали всю свою жизнь без меня, в прах. С моей стороны будет грубо заявится и рассказать, что да как. Они ведь даже не знали о моих посиделках с Тарлами на поле. Они ничего обо мне не знали! И, вероятно, даже не хотели бы знать. Всё это будет слишком дико… Нет, это станет ошибкой. Наверное, не так уж мне это и нужно… А им тем более. Думаю, наша связь осталась только генетической, вот и всё…

– Капитан… – задумчиво обратился Солнце и продолжил обеспокоенно, – Вы сильно расстроились?

– Нет. – соврала она, но прозвучало достаточно правдиво чтобы Солнце поверил.

В её голове всё также было пусто, если не считать закаменевшего лба. А может, это была не пустота, а облегчение? Дышать было легко, Натрува решила оставить эти рассуждения на потом, а сейчас свежий ветер в спину подгонял её двигаться дальше. В этот раз она была готова сделать всё по-другому, намеревалась поступить умнее.

Натрува достала смартфон, быстро набрала номер и приложила коммуникатор к уху:

– Труди? – спросила она в телефон на фомовском, – Да, это Рат-Натрува… Нет, всё хорошо! Не беспокойтесь! Труди… Труди, дайте сказать! – подняла голос Натрува и услышав молчание, продолжила спокойнее, – Да, я напишу вам хороший отзыв. Так вот, Труди, вы не могли бы найти для меня ещё одного человека?

––

Труди быстро предоставила данные Элеоноры Алексеевны Рыбниковой по запросу Натрувы. Но Рат-Натрува не торопилась звонить, – вскоре после встречи с Анной она почувствовала, что её голова слишком легка, даже кружилась. А ещё Натрува осознала, что несколько пьяна и её не слабо заносит не только от ветра.

Рассуждения с Солнцем на этот счет привели к тому, что количество кислорода в воздухе Земли больше, чем требовалось чувствительным лёгким Натрувы, которым было достаточно пятнадцати процентов кислорода в воздухе вместо двадцати одного. Подумав над возникшей проблемой, Натрува нашла два варианта для её решения – первый заключался в том, чтобы контролировать дыхание и меньше дышать, а второй в организации ограничивающей пленки в лёгких, чтобы они получали меньше кислорода. На Заре ещё осталась аварийная дыхательная маска, способная помочь в этой ситуации, но Натрува точно не хотела сейчас возвращаться на корабль, к тому же было бы очень странно ходить с внеземным респиратором по улице.

Когда Натрува была в адаптивном центре Труди предупреждала её, что может возникнуть такая ситуация. Сейчас Натрува с трудом вспомнила, что тогда ассирайна говорила, что помочь в этом может курение. Натрува понимала, что этот вариант достаточно вреден, но возвращаться на корабль она точно не собиралась, опасаясь, что передумает и на всех мощностях покинет планету, и решила, что курение вряд ли окажет сильное негативное действие на неё. В конце концов, её тело было подготовлено к более жестоким вещам, чем никотин и смола в лёгких. К тому же от перенасыщения кислородом голову весело кружило и многие вещи казались незначительными, так или иначе она вышла по улице на автобусную остановку, при которой стоял продуктовый магазинчик оборудованный внутри железного гаража.

Натрува попросила у продавщицы самые тяжелые сигареты и предоставила паспорт. Продавщицу явно смутило поведение шатающейся Натрувы и нескладная русская речь, но в итоге всё-таки продала ей пачку «Галеона» и зажигалку.

Выйдя из магазина, Натрува вскрыла пачку непослушными руками, чуть не оторвав крышку, достала сигариллу и закуривалась, слегка шатаясь.

– Капитан, это вредно. Давайте я лучше подберу вас или сброшу маску?

– Помолчи, мальчик, хе-хе… – она шаталась и улыбалась, наконец подожгла коричневую плотную сигариллу, сильнее чем это было нужно.

Затянулась, едкий дым захватил лёгкие и почти сразу ударил в голову. Она случайно вдохнула дым носом и этот резкий запах на миг прогнал головокружение, освободив место приятной щекотке на затылке. Натрува докурила сигариллу, перестала шататься и сразу закурила ещё одну. Кислородное опьянение быстро развеивалось.

– Мне гораздо лучше, – заверила Натрува; она уже была в трезвом уме, но хорошее настроение после опьянения не проходило, – Может, выкурить всю эту пачку за день, чтобы лёгкие быстрее забились?

– Капитан…

– Да шучу. Буду курить по необходимости. – заверила она и направилась к остановке, очень хотелось присесть.

Её разум наконец вернулся в своё нормальное состояние и теперь её разморило, но не понятно стало ли причиной мора последствие кислородного опьянения или «Галеон».

На остановке, да и на самой улице никого не было, поэтому Натрува села на остановку без опаски получить претензию за курение в общественном месте и, раскинувшись на скамейке спокойно дожигала «мучительную смерть».

Тело размякло, но зато никакого напряжения не было и Натрува решила, что это идеальное состояния чтобы начать затеянное. Она выбросила окурок и стала набирать номер Элеоноры.

Она уже хотела прожать кнопку вызова, как Солнце связался с ней:

– Капитан, рядом с вами хищник…

Натрува обернулась и увидела кошку, тихо и подходящую к ней. Кошка была небольшая, белая с серыми полосатыми пятнами. Мордочка белая, а вот ушки и виски тоже серо-полосатые, вокруг желтых глаз темнела ровная подводка из-за чего и без того выразительные глаза казались больше. Натрува улыбнулась, милейшему созданию. Кошка села на асфальт в метре от Натрувы, уставилась на неё ненадолго и начала умываться.

– Это кошка, Солнце. Они не опасны, пока их не разозлить. Их даже заводят в качестве питомцев, они достаточно умны и чистоплотны, чтобы не причинять больших неудобств.

– Правда? Я вычитал, что это самый совершенный хищник на планете, часто убивающий ради забавы…

Натрува усмехнулась:

– Вероятно и так, но они считаются очень милыми, – Натрува опустила руку, – Кис-кис-кис.

Кошка встала и, подняв хвост, подошла к Натруве. Женщина ласково погладила животное, придав особое внимание левой щечке, которой кошка усердно давила на пальцы, запрокинув назад уши. У совершенного хищника планеты была мягкая шерстка, но прикосновение оставляло на руке невидимую пленку. Наверное, кошка бродячая, вот шкурка и запылилась.

Натрува убрала руку, а кошка села и продолжила смотреть на неё.

– Молоденькая ещё, вот и ластится, – подытожила Натрува.

– Мне она нравится, – Солнце помолчал и добавил, – Мы можем взять её на корабль?

– Хочешь кошку в качестве питомца? – улыбнулась Натрува.

– Возможно. – непринужденно ответил Солнце.

– Ну… – Натрува глянула в желтые глаза, – Давай заключим пари – если она будет на остановке, когда я вернусь, то мы возьмем её с собой, идёт? – Солнце не успел ответить, Натрува продолжила, – У меня здесь важный звонок, дайте сосредоточится.

– А если вы сейчас никуда не поедете?

– Солнце, я же просила.

Натрува вздохнула и нажала на кнопку вызова. Приложила смартфон к уху, первые гудки показались очень напряженными.

– Алло? – ответили на том конце.

– Нора? – с долей испуга спросила Натрува.

– Да-а, – также с долей испуга протянули на том конце.

– Это Нат… – она осеклась, – Это Валя. Валя Захорь, ты помнишь меня?

– Чушь! – воскликнула она.

– Да ну тебя! – улыбнулась Натрува и призналась, – Я знала, что ты так ответишь…

На том конце промолчали.

– Нора, всё в порядке? – спросила Натрува.

– Я… Ой, сердце зашумело, дай я выпью валидол. – с той стороны послышался звук отодвигающегося стула и шум воды.

– Прости, если напугала, – сказала Рат-Натрува и от всей этой ситуации ей стало не по себе, – Я не знаю, как лучше начать, но может мы встретимся? Я буду на Земле, то есть в городе какое-то время, – она почесала затылок, последнее плохо прозвучало, – Что скажешь? Ты не обидишь меня своим отказом, я…

– Приезжай! – крикнула Нора.

Натрува опешила.

– Что, прямо сейчас?

Нора выдержала молчание, за которым послышался стук стакана о стол:

– Да, сейчас! – у неё был крайне нервный голос.

Нора бросила трубку.

Натрува убрала смартфон от уха, посмотрела на экран с оконченным вызовом, а потом на кошку. Та выжидающе смотрела в круглые натрувины глаза через зеркальные линзы солнечных очков. Странно получилось…

– Разнервничалась, должно быть… – подумала вслух Натрува.

Теперь Натрува знала, что её ждут и на душе стало гораздо теплее, будто майский теплый воздух наконец полностью согрел её тело и подтопил лёд на запылившейся темнице, скрытый глубоко в её душе.

Кошка никуда не уходила, ждала автобус вместе с Натрувой или чего-то ещё. И вот он приехал, трясущийся прямоугольный с круглыми фарами и гордым номером «94». В маленьких поселках вроде этого ходили только старые автобусы, живущие на последнем советском издыхании, но Натруве он понравился. Она села, оплатила проезд и автобус поехал коряво, но гордо трясясь на ухабистой дороге и подвывая двигателем назло своему возрасту.

За окном проносились поля, машины и редкие лесополосы, очень знакомые Натруве места. Натрува рассматривала то виды за окном, то пассажиров, с облегчением утверждаясь, что люди за столько лет почти не изменились. Такие же мягкие на вид, также носят очки или ходят с тростью. Только одежда изменилась, все девушки с макияжем и вместо газет и книг теперь все утыкались в смартфоны при любой возможности. Но внутри такие же люди, только обросли новыми вещами. Почему-то это очень радовало Натруву. Хотя также она думала, что радость могла быть симптомом кислородного опьянения и, спустя час езды, выйдя из автобуса, она снова закурила, но хорошее настроение также отказывалось уходить. Только теперь в скупе с легкой усталостью и радостью, её одолевал мандраж в предвкушении встречи. Она снова старалась не думать о встречи чтобы не разочароваться потом от рухнувших надежд. Всё будет как будет, так она решила.

Она зашла в супермаркет и набрала полтележки всяких продуктов, показавшихся ей аппетитными. В отличие от речи, чтение с русского давалось ей труднее, поэтому кроме разных сладостей к чаю и фруктам, в корзине также по ошибке лежали пакетик острого перца, упаковка острых снеков в виде сладких шариков, банка протеина и кукурузный крахмал, принятый за сахарную пудру, которой она хотела посыпать замороженные блинчики. Впрочем, блинчики были с рыбной начинкой, но этого Натрува тоже не знала за недостатком опыта в чтении.

Она оплатила покупки, прошла кассы и сразу направилась к нужному дому. Натруву не смущали высокие здания в шестнадцать этажей, напротив, они казались ей ещё более уютными чем отчий дом. Эти дома были похожи на здания некоторых космополисов, только в космополисах здания ещё выше и даже иной раз пробивали стратосферу своей крышей, но фасады чем-то похожи.

Натрува нашла нужный подъезд и уже собралась звонить в домофон, но тут дверь пропищала и открылась, Натрува пропустила торопящегося жителя и нырнула в открытую дверь. Она сама не поняла зачем зашла, наверное, стоило всё-таки сначала позвонить в домофон, но возвращаться на улицу она уже не стала. Она сильно волновалась и боялась сделать ещё больше ошибок на нервной почве, поэтому сразу вызвала лифт.

Поднялась на пятнадцатый этаж, прошла в открытую дверь и встала возле другой, за которой жила Нора.

Она тяжело задышала, наверное, стоило ещё закурить, но она уже не хотела выходить на общий балкон и нацелилась на дверь. Или хотела? Она сама не могла понять. Посуетилась и всё-таки пошла сразу к двери. Прихорошилась вслепую. Потом аккуратно постучала. Два раза.

За дверью что-то упало и раздались шаги. Потом шепнул тихий металлический скрип, глазок двери мелькнул белым и снова потух. Натрува махнула рукой в глазок и заметила, что она дрожит. Глазок снова мелькнул и потух. Щелкнул замок.

Дверь немного приоткрылась и из открывшейся щели на Натруву испуганно смотрела пухленькая женщина шестидесяти лет. На ней были бигуди и тонкий домашний сарафан. Она смотрела широко открытыми глазами через очки.

– День добрый? – осторожно поздоровалась Натрува, её голос дрожал.

Отчего-то у неё возникло резкое желание выбежать на общий балкон и спрыгнуть с него, ей бы не хватило сил дождаться лифта и ей было всё равно что произойдёт потом, но она стояла на месте назло своей слабости.

Женщина стояла и моргала. Наконец она спросила очень осторожно:

– Это правда ты, Валя?

– Это правда я, Нора, – ответила Натрува, стараясь говорить так чтобы её речь звучала как можно понятнее, родной язык ещё казался ей иностранным, – Я не вовремя?

– Нет, что ты… – она тяжело вздохнула, – Просто я ждала тебя позже… То есть, я даже не думала, что!.. – она вскинула руками.

– Да, конечно… – Натрува опустила голову, – Мне уйти?

– Ну уж нет! – Нора взяла Натруву за руку и втащила за порог. Натрува даже удивилась с какой силой пожилая низенькая женщина смогла это сделала.

Нора заперла дверь, вытащила ключ из замочной скважины и демонстративно положила его в нагрудный карман сарафана дав Натруве точно понять, что теперь уж она никуда не денется. Натрува улыбнулась, Нора думала так громко, что Натруве даже не приходилось напрягаться чтобы уловить электромагнитные импульсы её мозга.

– Дай мне время чтобы закончить укладку, – тихо сказала Нора, стесняясь, – Проходи…

– Пройду в кухню, – синхронно с ней сказала Натрува; она прочитала мысли Норы раньше, чем та успела их озвучить и почувствовала, как к щекам прилила краска; Натрува поймала на себе встревоженный взгляд Норы и виновато отвернулась, – Я не специально.

– Не специально «что»? – со страхом и интересом спросила Нора.

– Ничего… Продолжай, я подожду.

На кухне было убрано, хоть интерьер и отличался от того, что был в адаптивном лунном центре. Деревянные шкафчики, стол и стулья. Белая скатерть на столе отдавала белизной и свежестью, по центру стола стояла вазочка с конфетами и полная салфетница, а над столом картина с аппетитным натюрмортом в деревянной раме. Холодильник обвешен всевозможными магнитами и фотографиями незнакомых людей. Вместо окна кухни был выход на балкон, по ту сторону стекла Натрува заметила кучу растений, среди которых была и роза в горшке, завершающая своё цветение, не смотря на то, что до лета ещё было не близко.

Натрува оценила чистоту пола и разулась, прошла на кухню и поставила пакеты у стола. Принялась доставать содержимое и ставить на стол. Выкладывала и ставила, а продукты никак не заканчивались, кажется прошла целая вечность пока последняя связка бананов оказалась на столе. Продукты заняли весь стол, что под ними даже скатерть было не видно. Наверное, не стоило доставать всё? В любом случае она дала себе отчет, что волнуется даже больше, чем перед первым подключением к маршрутизатору.

Пока наклонялась и опустошала пакеты, почувствовала, что снова пьянеет от насыщенного кислородом воздуха. Всё-таки стоило сначала покурить на общем балконе. Она крикнула в ванную:

– Нора, разреши закурить?

– В моей квартире не курят, – сконфужено ответила она, а потом добавила, – Кури на балконе, только дверь закрой.

Натрува вышла на балкон, закурила и стала поглядывать на игру ребятни, что гоняли мяч на спортивной площадке во дворе.

– Если хотите, я могу зависнуть над вами, и вы сможете выйти через балкон, если захотите. Я вас подхвачу… – предложил Солнце.

– Не думаю, что до этого дойдёт. Хотя…

– Я маскировку накину, никто и не заметит… – добавил он.

– Нет-нет, оставь эту идею.

Натрува глянула в окно и увидела Нору, идущую на кухню. Нора была при полном параде, она даже надела темно-синее платье со стразами на плече, которые совершенно не красили её вида. Натрува быстро затушила сигариллу и сунула окурок в карман, ничего лучше она не придумала.

Нора стояла по ту сторону двери и с интересом смотрела на Натруву, да так пристально, что космополитке даже стало некомфортно. Натрува встала и подошла к двери, на секунду ей показалось, что Нора решила запереть её на балконе, но нет, она открыла дверь и сказала:

– Что пить будешь?

– О… Да, я тут принесла немного, – Натрува протиснулась на кухню, достала из сумки бутылку вина и поставила на стол, – Я не знала, что ты любишь и любишь ли ты вообще выпивать, но мне показалось, что ты будешь нервничать, поэтому я взяла на всякий случай. Я взяла вино и водку, и коньяк… Или это лишнее? – она испуганно посмотрела на Нору, – Наверное, лишнее, ты ничего такого не подумай, я редко пью, но мы так давно не виделись, не то чтобы я настаиваю, можно и просто чаю выпить, поэтому тут как ты захочешь, не то чтобы мне всё равно, но меня устроит любой вариант… – Натрува резко остановилась, резко вздохнула, – Наверное, я что-то непонятно говорю?

– Нет… – сказала Нора дрожащим голосом и вытерла глаза, она присела на стул и взяла салфетку, вытерла ею нос, – Я почти тебя понимаю.

– Я очень давно не говорила по-русски, – почесала затылок Натрува и тоже села на стул рядом, она с волнением смотрела на Нору.

У Норы в голове волны так и скакали невпопад. Слишком много мыслей и сильных эмоций было в ней. Вдали от других людей, электромагнитные волны Норы словно кричали на всю квартиру, но сама Нора только сидела на стуле, приложив руки ко рту и молчала, смотря на Натруву. А у Натрувы самой портилось настроение от такого воздействия.

Что спросить? Как настроение? Да Натрува и сама это прекрасно чувствует. Как поживаешь? Да, хорошо, судя по порядку и внешнему виду самой хозяйки. Нора выглядела бодрячком, только глубокие носогубные складки и пигментные пятна на руках выдавали возраст. Наверное, даже толком не болеет ничем. Поговорить о погоде? Ага, гениально, Нат. Рассказать о нападение яспригая на Зарю? Да тут у человека шок, какой яспригай? Поинтересоваться о её семье? Да вот они все, на фото на холодильнике, счастливые на фоне моря, что тут можно спрашивать? Натрува начинала паниковать в этом тяжелом молчании. Ещё больше она волновалась от мысли, что эта женщина, которая когда-то являлась её подругой давно исчезла и вместо неё теперь была эта статная дама со своей жизнью, опытом и проблемами, о которых Натрува ничего не знала. Натрува надеялась увидеть свою дорогую Нору, но терзала себя тем, что это может быть совсем другой человек и действовала крайне осторожно. Как говорится, там, где нет надежды нет места и страданию.

– Тебе не темно в очках? – наконец спросила Нора.

– Мои глаза чувствительные к свету, так что мне комфортно. – Натрува натянула непринужденную улыбку и почувствовала, что Нора хотела, чтобы она их сняла; Натрува вздохнула и сняла очки.

Нора с испугом глянула в глаза Натрувы и отвернулась чтобы скрыть мимолетное отвращение. Натрува знала, что она так среагирует, также она распознала в электромагнитном диапазоне мозговых волн желание Норы выпить коньяку.

Натрува встала со стула:

– Где рюмки? – Нора только подумала об этом, но Натруве было достаточно этой мимолётной мысли чтобы открыть нужный ящик, – Ах вот, лучше на тонких ножках, да?

Натрува достала рюмки, поставила их на стол и принялась откупоривать бутылку с коньяком.

Пока она разбиралась с крышкой, то чувствовала явное наваждение со стороны Норы. Это было похоже на электромагнитный диапазон, которым она обычно пользуется с Солнцем, его смысл формировался криво-косо, но всё равно было ясно разборчиво: «Если ты читаешь мысли, скажи об этом. Если ты читаешь мысли скажи об этом…».

Натрува тяжело вздохнула, сделав вид, что крышка не поддается, но не поддавались только её нервы. Наконец разобравшись с бутылкой, она принялась разливать золотистый нектар по рюмкам. Она ещё решала стоит ли говорить Норе всё на чистоту или приберечь её нервы? Первая реакция оказалась сильной…

Она поставила бутылку на стол и решила, что если дело коснулось Норы, то лучше резать правду-матку подчистую. В конце концов, никому больше она не сможет её рассказать. В конце концов, она уже здесь, а Нора была там на поле в тот день и заслуживает правды за ту боль, что глупая прошлая Валя ей причинила.

– Да, читаю-читаю… – тихо призналась Нора и подняв рюмку посмотрела на Нору, та смотрела на неё широченными глазами, – Что? Ты думаешь слишком громко! Я правда стараюсь этого не делать…

– Господи… – Нора прижала рот рукой, а другой рефлекторно взялась за рюмку.

– Такого не встречала. За встречу! – она чокнулась о неподвижную рюмку Норы и пригубила острую жидкость.

Натрува прищурилась, всё-таки коньяк не её напиток, в нём слишком много вкуса. Нора выпила свою порцию целиком, поставила рюмку и взяла из вазы конфетку.

– Думаю, будет правильнее начать с твоей истории, – она улыбнулась, разворачивая обертку, – Ты почти не изменилась, я даже тебе завидую… Но глаза как у демонюги, честное слово… – она положила конфетку в рот и прожевала, Натрува молчала пока она снова не заговорила, – Я тебя ещё по телефону узнала… Норой меня звала только ты. – она робко улыбнулась.

– Да? А остальные как зовут?

– Просто Эля. Ну или по имени-отчеству, – она принялась складывать обертку в трубочку и продолжила, – Когда я вернулась с поля тогда… То сразу разбудила твоих, и вся улица вышла на поиски. Я привела их к месту, где ты исчезла, но мы там ничего не нашли. Тебя потом долго искали, но в итоге объявили пропавшей без вести… – она посмотрела на свою рюмку.

Натрува прочла её желания и налила ещё коньяку.

– Знаешь, это пугает… – призналась она.

– У меня под бонданой то, что напугает тебя ещё больше, чем глаза… – тихо призналась Натрува, – Ты не могла бы отвернутся?

Нора напряженно вздохнула, встала и подошла к холодильнику, теперь она стояла к Натруве спиной. Рат-Натрува быстро сняла бондану, сняла ЭМВ-усилитель, в карман куртки и снова надела бондану на лоб. Окружающие её электромагнитные поля почти стихли. В последний момент она услышала, как Солнце просил её не снимать ЭМВ-усилитель, но стоило убрать его как сигнал Солнца полностью пропал. Стало непривычно тихо, будто какой-то шум на фоне исчез и остались только ближние шумы, но и они стали тише.

– Хочешь зеленый борщ?

– Борщ? – с интересом переспросила Натрува, безуспешно пытаясь вспомнить его вкус, – Хочу.

Нора достала кастрюлю и поставила её на стол, потом принялась доставать тарелки.

– Если что, я твоих мыслей больше не слышу. Я сняла устройство, которое помогает это делать.

– Так ты не слышишь их сама по себе?

– Нет, слышу, но устройство делает их громче. И это не мысли, я улавливаю электромагнитные волны и умею их расшифровывать и подавать. С какой-то стороны, мозг – это тоже некий излучатель электромагнитных импульсов. Но без усилителя сигнал совсем тихий, сейчас я твоих мыслей совсем не чувствую. Если только лбом в лоб упрешься, – она усмехнулась, но не найдя понимания в её глазах, продолжила, – Это, знаешь… Ну как радио – с антенной сигнал распространяется гораздо дальше.

– Странная способность… – подумала Нора, разливая борщ по тарелкам, – Это твои гости тебе дали? Зачем она тебе?

– Многие космополиты говорят только в электромагнитном диапазоне, а если и нет, то очень стараются – языков ведь много, а мысли у всех очень похожи, так легче общаться. Если хотя бы один из собеседников понимает другого это уже позволяет выстроить диалог.

– Космополиты? – Нора повернулась с тарелкой и поставила её в микроволновку.

– Ну, пришельцы. – пояснила Натрува.

Нора хлопком закрыла дверцу микроволновки и запустила разогрев пищи. Натрува напряглась. Работа микроволновки вызывала определенный дискомфорт, хорошо, что она успела снять ЭМВ-усилитель.

Нора села за стол.

– Значит, космополиты? – тяжко процедила она, смотря поверх фруктовой корзины.

– Да.

Нора посмотрела на Натруву:

– Космополиты, звезды, космические корабли… Неужели это всё правда?

– Да, – Натрува ответила так, точно в этом не было ничего удивительного, но из уст Норы это всё звучало детской выдумкой. – Моей молодости и глаз хватит чтобы ты поверила?

– Я уже верю, только пока не понимаю во что, – задумчиво ответила Нора, – А как ты так хорошо сохранилась? В космосе такие хорошие косметологи?

– Ну, – Натрува усмехнулась, – да, моё тело было немного усовершенствовано, но думаю, молодость сохранилась в основном из-за низкой гравитации. Чем больше сила притяжения, тем быстрее идёт время, ты знала об этом? – Натрува улыбнулась, но осознав неудачу в попытке поразить Нору своей эрудицией, перестала улыбаться и добавила, – Ну если грубо говорить, то мы с тобой ровесницы, а результат на лицо только потому, что мы были в местах с разной гравитацией.

Нора не сводила с неё взгляд и томно сказала:

– Если честно, я совсем ничего не смыслю в физике…

Микроволновка громко пикнула три раза и утихла. Нора встала и направилась к ней.

– А кем работаешь? – спросила Натрува.

– На проходной сижу иногда, а так проработала главным бухгалтером сорок лет, сейчас на пенсии.

– А как жизнь вообще? На Земле многое изменилось… Но кажется, люди такие же как были.

– Да это как попадется, – Нора поставила тарелку и ложку на стол, – А у меня всё хорошо. Есть две замечательные дочки, пять внучек. Лет пять назад мужа схоронила.

– О-о, – протянула Натрва, подбирая нужную реакцию, – мои соболезнования.

– Да ничего, он сам торопился. Он был вполне здоров, но любил приговарить, что ему на Славянскую пора, ну, на кладбище. Потом и ушёл, утром в постели. Поздоровался и всё… – Нора задумалась; повисла гнетущая пауза, – А сейчас Владимир Юрьевич у меня, мы не женаты, он тоже вдовец. И знаешь… – она улыбнулась, – Он так крепко любит, так заботится… Мне кажется, меня до этого никто так не любил. Каждый день приходит ко мне на завтраки и иногда работаем вместе. Я могу сказать, что сейчас по-настоящему счастлива – дочки заботятся обо мне, Владимир любит. Хожу с спортклуб в бассейн, хожу на концерты в Филармонии, а пенсии и подработки вполне хватает чтобы всем этим наслаждаться. Всю жизнь работала как лошадь, тянула дочек и терпела выходки мужа, и вот наконец… – она расцвела, – Да, у меня всё хорошо. Даже жаловаться не на что.