Темнотвари

«И распутать себя осторожно, как подарок, как чудо, и стать серединою многодорожного громогласного мира опять…» (В.Набоков, «Парижская поэма»)

Мне нравится сюр в сьоновском исполнении. Он такой насыщенный, многоплановый и этнически дикий, как эндемичное растение, что оторваться просто невозможно. Собственно, из-за этого я бы назвала Сьона певцом специфического жанра – этнического нуарного сюра. Кажется, что ты погружаешься в какую-то первородную стихию и становишься в ней хтоническим существом, почти до-ментального типа и лишенным собственного опыта понятного взаимодействия с реальностью. Чувство необыкновенное во всех смыслах слова. Читается такое, правда, нелегко, а порой и настойчиво запутывающе, но мне нравится прилагать усилия ради каскада впечатлений и пробуждения чего-то очень глубокого в самой себе.

Сьон не боится соприкоснуть читателя с мраком, ужасом, виной – теми онтологическими данностями, от которых другая литература, как правило, охраняет, переводя его в нейтральные житейские плоскости здравого смысла. Некоторые идеи похожи на У. Эко, наверное, потому, что это XVII век, для далекой от Европы Исландии - темное средневековье, смутное время, когда часть социума уже переходит к восприятию научной картины мира, но большая часть продолжает находиться во власти языческих суеверий, мистики и диких фантазмов. Вместе с осужденным за еретические убеждения Йоунасом Паульмасоном мы проходим тяготы его жизни (утраты детей, убийство баcкских моряков, конфликты, встречи с фантастическими тварями, одиночество на острове), проникаемся его переживанием себя частью мироздания (без него этот мир был бы неполным!), в котором люди, природа и сверхъестественое переплетены (исландцы, по-моему, до сих пор такие!), приобщаемся к поискам гармонии между знанием и верой.

Сам текст стилизован под XVII век, и это для меня – еще один привлекательный момент, хотя и затрудняющий возможность кратко и ясно сказать, о чем же это в конечном итоге. Все это положено на уникальную атмосферу исландской природы, на широкие общегуманитарные (вечные и оттого волшебно приманчивые для ума) контексты, что создает необыкновенный смысловой узор книги. Если задуматься, то этот Йоунас Паульмасон, на самом деле, - очень современный человек, и одновременно, хотя особого родства с ним, в общем, не ощущаешь, он – вечное воплощение привлекательной человеческой природы, как, например, Августин Блаженный. Когда такое читаешь, кажется, что все в мире таким было, таким есть сейчас и таким же магически прекрасным останется для человеческого разума навсегда.

Выражение "темное средневековье" тут материализовано в полной мере, и темное и страдающее. Читая, этот текст, сначала ощущаешь себя в горячке, потом тупым, потом усталым, потом понимаешь, что у Эко это все было гораздо интереснее и более удобоваримо. С другой стороны, тут местный колорит и печаль о всей боли, которая проливалась на людей щедрыми потоками в то время, а не только мифологические вензеля и атмосферные декорации. Мне не нравилось читать, мне было тяжело, вторично и бесяче, но как бывает с такими книгами, в конце остаётся ощущение, что время потрачено не зря. Будто поговорил со старым, немного сумасшедшим родственником - устал жутко, но почерпнул кое-какие сведения об истории семьи и проникся к нему уважением и состраданием. В общем, бубнёж зачётный, читать стоит