Глава 30
Как раз вовремя. В бордель вошли гвардейцы. Они на миг растерялись, но им пришлось взять меня под стражу.
Леди разбила лоб кузену короля! Боялась ли я скандала? Нет, ведь их-то я и контролировала.
– Прошу прощения, леди Моэр, – проговорил один из гвардейцев, – мы вынуждены взять вас под стражу.
На это я и рассчитывала.
Отряд герцога вёл меня не по главным улицам, а по самым тёмным закоулкам. Какие внимательные.
Мельком замечала удивлённым приютских детей, которые жестами пытались спросить, нужна ли мне помощь? Но я отрицательно качала головой.
Тюрьма находилась под королевским замком. У входа стояла стража из десятка вооруженных солдат. Никто из них и бровью не повёл, пока меня вели к темнице.
Внутри пахло плесенью и сыростью. Чадящие факелы плохо освещали крутую и скользкую лестницу. Я пару раз чуть не упала, но меня аккуратно придержали за локоток.
С удивлением заметила мерцающую фигуру, которая тут же обернулась полностью, как только поняла, что я её вижу.
Но вот кого я точно не ожидала здесь увидеть, так это герцога собственной персоной.
Жидкий азот согревал больше. Чем его взгляд, направленный прямо на меня.
– Я всё гадал, когда ваша сумасбродная натура, наконец, выйдет из-под контроля, – без эмоционально проговорил он.
Его взгляд, его тон, с которым он со мной общался, поднял бурю гнева внутри. И сама себе не могла ответить, это из-за того. Что я не могу пробраться к нему в голову, чтобы узнать его мысли? Тот факт, что я боюсь того, чего не знаю, медленно сводил с ума. Честно говоря, если бы он сейчас воскликнул «Ага! Самозванка!», было бы гораздо легче. Но , блин, не знаю его мыслей, это бесило.
Но ещё больше выводило из себя, так это то, как он на меня смотрит. Нет больше той заинтересованности, не было той колкости в голосе, отчего казалось, что он говорит с кому-то равным ему.
Сейчас же Кенан смотрел на меня так, как будто очень разочарован. А ещё в чем-то подозревает.
Раньше мне нравились его чёрные глаза, горячие, как южная ночь. Но этот холодный взгляд бил достаточно больно.
– Лорд Макбул! Рада вас видеть в добром здравии, – знал бы кто, скольких сил мне стоило беззаботно улыбнуться герцогу, будто ничего не происходит.
Нет, конечно, он бы в любом случае узнал, что знатная леди попала в темницу, но лучше бы не видел лично.
– Назовите мне хотя бы одну причину, леди Арманд, почему я не должен отзывать своё разрешение на вашу свободу, – ни один мускул не дрогнул на этом каменном лице.
– Может, потому что я – леди Моэр? А ещё, подарки – не отдарки.
– Вы всё ещё леди Арманд. Ваша мнимая самостоятельная жизнь прекратиться сразу же, как столкнётесь с серьёзными проблемами. Или сами станете серьёзной проблемой.
Хм, ни одного намёка на то, что я не та, за кого себя выдаю. Но не мог ведь он проигнорировать тот факт. Что я не помню нашего с ним общения до событий в замке Тюренн?
И как будто специально тянет время, только не знаю, ради чего. Знать бы в чём он меня подозревает. Хотя бы один маленький намёк! Ну малюсенький. Прошёл бы этот привкус желчи во рту.
Макбул безучастно вёл меня к одной из камер за решётчатой стеной. Я смотрела в мощную спину, вспоминая, как всего пару дней назад мы вдвоём смеялись над глупыми шутками, когда он был парализован. А потом он задал один-единственный вопрос, и всё изменилось.
И это злило до предела.
Вот надо было ему лезть!?
– Не волнуйтесь, леди Арманд, при дворе не узнают, что вы провели ночь здесь. Ваша репутация не пострадает.
– Какой кошмар! – В притворном ужасе вздохнула я, плохо скрывая сарказм, – моя репутация могла пострадать? Но как же тогда я выйду замуж?
– Доброй ночи, леди Арманд, – сказал он, закрывая дверь моей темницы.
– Спокойной ночи, ваша светлость, – с улыбкой отозвалась я.
Настроение было окончательно испорчено. Разумно было бы свалить подальше и вообще не попадаться ему на глаза, но тогда я точно подпишу свой приговор, не знаю, правда, какой, оставив мальчиков одних.
Тем более, столько обещаний надавала, в первую очередь себе.
Последний гвардеец поднялся по лестнице, унося с собой свет. Нет, через пару камер грустно чадил факел, давая понять, насколько здесь плохая вентиляция, да и дух, опять таки, чуть отсвечивал голубоватым светом.
Своих приведений, тех, что болотные, я не боялась. Они уже стали как родные, что ли. Но при приближении этого внутри разливался почти первобытный страх. Он не из моих, я это точно знала. И видела его только я, это уже точно знал этот дух.
Призрак уже перешёл через решётку и начал приближаться ко мне, как тут же исчез, а я услышала знакомое фырканье за спиной.
– Тыковка! – Обняла шею моего загадочного друга, – спасибо, что здесь, родной.
– Эй, дамочка, ты там сама с собой разговариваешь? – Послышался хриплый голос откуда-то сбоку.
– Нет, со своим другом.
– Ну-ну.
– Вы – человек Фитхи? – Бросила я в стену.
– Тебе какое дело?
– Хочу заключить сделку.
Из-за стены послышался хриплый смех.
– Мы вдвоём в темнице, завтра меня либо казнят, либо отправят на каторгу. А с тобой я не знаю что. Тебя называли леди, значит, лишат имущества и отпустят.
– Я помогу вам уйти отсюда. Дам убежище от короны и Фитхи.
Смех стал ещё громче.
– Поспи, дамочка. Только укутайся получше, у тебя, кажется, жар.
Я кивнула жующему деревянную лавку Тыковке.
Он исчез в тени, но спустя секунду в соседней камере послышался вскрик и ругательства.
– Это что такое?! Как он здесь?! Фу! Выплюнь башмак!
– А теперь вернёмся к моему предложению: я даю вам свободу и защиту, а вы мне информацию о Сессилии.
Но в ответ была тишина. Кажется, человек Фитхи застыл, пытаясь не провоцировать Тыковку. Для несведущего он на самом деле производил неизгладимое впечатление: горящие красным глаза, острые клыки, вместо гривы – тени. Это днём он выглядел милым и безобидным, каким, по сути и был. Только слегка невоспитанным. Но, когда наступали сумерки, Тыковка становился мистически пугающим. Когда хотел.
– Ты правда можешь меня отсюда вытащить? – Теперь в голосе мужчины не слышались эти пренебрежительные нотки.
– Да.
Он вздохнул:
– Ублюдок держал у себя мою жену и детей. Я ему нужен был лишь потому, что хорошо лажу по стенам и крышам. У меня батька был трубочистом. Я не хотел похищать герцогскую невесту, но она была обещана брату ублюдка. Тот ещё хуже Фитхи. Но при деньгах.
– Он знатен?
– Ходят слухи, он королевский бастард. Половину флота держит, – оп-па. Так вот, кто крышует Фитху.
Ну что ж, теперь ясно, почему у Кенана связаны руки.
– Слушай, дамочка, а это не ты ли газеты печатаешь? – Слышалась возня и чавканье Тыковки. Видимо, принялся за кровать моего почти сокамерника.
– Нет, не я.
– Будь аккуратней, как только у Фитхи появятся ниточки, ведущие к тебе, голову снимет. Ему кажется, ты у него отобрала детей. И не может понять, почему бордели больше не нуждаются в нём, тебя подозревает. Только, перед расправой, он вначале с тобой позабавится.
– Вы о чём?
– Говорит, ты красивая.
Меня передёрнуло от отвращения. Если бы я не знала, чем именно занимается Фитха, могла бы даже привлечься его внешностью. Его типаж у нас называли демоническим. Да, пусть он и одевался броско, но это не выглядело смехотворным. Скорее, его наряды даже подчёркивали порочность этого человека.
– Вернёмся к Сессилии, где она? Она жива?
– На корабле «Ветхая Рина». Там есть скрытый трюм, гвардейцы ни за что его не найдут.
– Вы покажете моим людям?
– У тебя есть свои люди? – Он рассмеялся, – кажется, Фитха очень ошибся на твой счёт, дамочка. Жаль, я не увижу, чем закончится эта история.
– Вы не верите, что я вас вытащу?
– Прости, но нет.
Я позвала Тыковку. Он должен был проверить, пришёл ли Фрост с командой. Тыковка вернулся через мгновение, утвердительно кивнул, и принялся жевать железную цепь, струящуюся змеёй в углу.
Как его бедненький желудок со всем этим справляется?
– Отойдите к стене, подальше от решётки.
– Слушаюсь, моя госпожа.
Я его не видела, но готова поспорить, что он шутовски поклонился. Но, судя по звукам, всё же отошёл.
Тыковку не пришлось просить дважды. Что-то громить – это прям его.
Как только раздался грохот выбитой многовековой решётки, в конце подземелья раздался вибрирующий звук резонатора. Он должен был просто ослабить стену, а дальше дело опять же за Тыковкой.
– И вправду красивая, – улыбчивый мужчина стоял перед моей решёткой, – не знаю, откуда ты взялась, дамочка, но мой меч с тобой.
– Почему вы ничего не сказали Макбулу?
– Фитха бы убил мою семью, а теперь у меня есть шанс их спасти.
Бывший человек Фитхи отсалютовал мне рукой, без большого пальца, и побежал вслед за Тыковкой. Грохот стоял просто катастрофический, но быстро прекратился.
Ушли.
Как только сверху раздались шаги гвардейцев, я завизжала во всё горло.
О да. Орать я умела.
– Я не знаю, что произошло, – со слезами на глазах бросилась к одному из гвардейцев, который открыл дверь в мою камеру. – Всё было тихо, только мыши… Ни были повсюду… А потом этот грохот! Я так испугалась!
Надеюсь, они успели убежать достаточно далеко, чтобы у них была фора.
Если гвардейцы не знают канализационные тоннели, то они могут потратить дни в этих многоуровневых лабиринтах в поисках следов.
Меня безуспешно пытались успокоить, но я подвывала всё сильнее всякий раз, когда мне говорили, что опасность миновала. Чуть не хрюкнула от срывающего смеха, когда кто-то пригрозил. Что обязательно найдёт того, кто это сделал.
Ну-ну. Он сожрёт вас вместе с доспехами и не подавится.
Когда меня выводил по лестнице наверх, я заметила, как призрак смотрел мне вслед, улыбаясь.
Ещё до рассвета Сессилию мои люди доставили к дому герцога. Как мне потом донесли, девушка была жива и здорова, только очень напугана и измучена. Фрост на всякий случай попросил её соврать, будто она сама сбежала и добралась до дома Макбула Умная девушка не спорила, согласилась.
А днём уже все газеты трубили о новостях: люди Фитхи причастны к похищению. Но нашлись те, кто недоволен его действиями, прямо в его окружении, и помогли девушке спастись.
Почему не стала изобличать сводного брата Фитхи? Не знаю. Если просочится его имя, за источника могут принять Сессилию, а больше никого подставлять из-за своих решений я не хочу.
Похититель Сессилии вечером того же дня нашёл меня в трактире Доры:
– Атар, – представился он, – век твой должник, дамочка, твой и твоих людей.
– Вы забрали жену и детей?
– Да, пока надо залечь на дно. Ублюдок негодует. Кто-то весьма красноречиво обвинил его в похищении герцогской невесты. Кстати, а тебя как отпустили?
Молча.
Почти.
– Удивительная вещь, леди Арманд, – протянул он, в борделе было множество людей, но никто не видел, кто ударил лорда Гринуара.
Он усмехнулся. Только эта ухмылка была какой-то горькой, а после он кивнул своим людям, чтобы те меня отпустили.
Мне хотелось бросится на него через стол. Встряхнуть его за плечи, вышибая все дурные мысли обо мне, услышать тот самый смех.
Знал ли он, что именно я причастно к побегу Сессилии? Знал. Густав вручил мне свою любимую «корреспонденцию». В конверте лежало письмо с одним единственным словом «Спасибо». А его почерк я узнаю всегда.
Донкин на имя охранной компании снял в аренду небольшое здание, где я поселила Атара с его семьёй.
Не только ему надо залечь на дно. Но теперь и мне. Фитха такое с рук не спустит. А это он ещё не знает всего, что я успела натворить.
Всё пошло не по плану. Я должна была привлечь на свою сторону гораздо больше людей, лишить Фитху намного большей власти, прежде чем выйти с ним на конфликт напрямую.
И мне нужны деньги. Ещё больше денег.
И в приют надо людей отправить, чтобы следили, не привлекая внимания.
Кос говорил, что возле Миружа есть ещё деревни. Стоило бы наладить торговлю и с ними…
– Леди Моэр, – вырвал меня из задумчивости Густав, – к вам посетитель.
Он отошёл в сторону, пропуская гостью в читальный зал.
– Сессилия? – Вот, кого не ожидала здесь увидеть, так это невесту герцога.
Она вначале держалась достаточно гордо, но как только Густав ушёл за чаем, бросилась меня обнимать и разрыдалась.
– Мне всё рассказали ваши люди, всё-всё-всё, – плакала она, размазывая слёзы на моём плече, – вы ради меня отправились в тюрьму. И этот Фитха… Я боюсь за вас.
– Ну-ну, тише, – гладила Сессилию по шелковистым волосам, – вы мне тоже помогли. Теперь мы, вроде как, квиты.
Она ещё долго не отлипала, а я, кажется, могла её понять. Перед своим женихом такой шквал эмоций Сессилия себе позволить не могла. Сказывалось годами вбитое воспитание. Не перед слугами же ей рыдать? Мать её, небось, ещё пуще завывала бы.
– Без вас герцог бы не успел спасти меня, – рыдания прекратились не сразу, она всё ещё сидела, время от времени всхлипывая, – я слышала, что корабль готовился к отправке.
– Ваш жених тоже смог бы спасти вас, Сессилия, – я накрыла ладонью пальчики девушки, которыми она крепко вцепилась в мою руку, держащую чашку, – просто тот человек, что вас похититель, был сильно напуган. У него был выбор между жизнью семьи и вами. Думаю, герцог нашёл бы способ к нему подступиться.
– Да, нашёл бы, – она глухо бормотала, – знаете, а у меня ведь нет друзей. Ко мне пол дня приходили те, кто ими называется, но все они жаждали подробностей, думали, я расскажу как меня испортили. И они все молились за меня. Представляете? А знаете, сколько из них лично знаком с Фитхой и его сводным братцем, сколько что-то слышали? Но никто… никто из них не…
Она задыхалась от возмущения.
– Никто из них не пришёл к вашему жениху, чтобы донести о том, что слышал.
Сессилия горько усмехнулась:
– К фиктивному жениху.
Глава 31
Я замерла. Кажется, перестала дышать. Даже Густав, вышедший с тарелкой пирожных, услышав последнюю фразу, забылся, и шагнула обратно на кухню. Только дверь уже успела закрыться, так что Густав сквозь неё просочился, а вот поднос со сладостями с грохотом свалился на пол, испугав девушку, которая и так была на взводе.
– Это, кхм, скозняк, наверное, – пробормотала я.
Сессилия поёжилась, будто чувствовала реальный холод, и в задумчивости поглаживала пальчиком каёмку чайной чашки.
– Мой отец работал с Восточной Империей, когда я была маленькой. Тогда в наше поместье часто приезжала семья оттуда, глава был послом и правой рукой Императора, а мой служил десницей нашего короля. Так что мы с Кенаном с самого детства дружили. – Она вздохнула. Наверное, на фоне всего произошедшего, воспоминания о тех временах делали её поистине счастливой, отчего ей становилось слегка грустно, – наши родители ещё тогда шутили, что мы должны стать мужем и женой. Ну, в основном так шутили мои. Его же пытались сделать из сына лицо, достойное Империи. А потом… На одном из балов, много лет спустя, на меня обратил внимание лорд Рейнальд – брат Фитхи. Король пытается скрыть, что Рейнальд его бастард, но он так сильно потворствует прихотям своего незаконнорождённого сына, что ни у кого не остаётся ни капли сомнений. Он вначале пытался красиво ухаживать за мной, но получая регулярные отказы стал более… настойчив.
– Он вас обижал?
– Не напрямую. Но отец потерял должность, позже выяснилось, что у нас есть какие-то долги перед Фитхой. И… Тогда я решилась на позорный шаг. Я попросила Кенана официально заявить о нашей помолвке, чтобы Рейнальд оставил виды на меня. Он разозлился, но всё же не стал идти против Верховного Канцлера. До недавнего времени. Мне всего-то надо было переждать несколько лет в статусе невесты лорда Макбула, надеялась, что я стану слишком старой для этого навязчивого прощелыги.
– Сессилия, мне кажется, только поймите правильно, я вас ни в коем случае ни в чём не обвиняю, но мне кажется, что для этого Рейнальда что-то послужило триггером.
– Чем-чем?
– Ну, некой точкой, отчего он пошёл на этот шаг. Что-то изменилось.
Девушка посмотрела мне прямо в глаза и, даже, с неким вызовом улыбнулась:
– Я решила отказаться от брачного навета и вступить в свободные права наследования, – выпалила она, гордо задрав носик.
– Что, простите? – Я действительно не совсем поняла, что Сессилися имела ввиду.
– Стать такой же, как и вы – свободной.
Ох ж ты. Нравилось ли мне это? Ещё как! Но слегка и настораживало. Всё-таки, одно дело, когда ты выросла в эмансипированном обществе, тогда и на мнение окружающих, особенно мужчин, плевать было легче. И совсем другое – стать первой в этом деле. И да, в моих глазах, именно Сессилия была первой смелой девушкой, которая решила начхать на веками сформированные традиции. А если кто-то припомнит мне, что я сама же говорила о сравнивании людей, что это бессмысленно, тому могу прочесть парочку лекций о необходимости двойных стандартов.
– Вам не страшно?
– Страшно, – охотно кивнула Сессилия, – ещё как. Но замуж я не хочу. Я не хочу прозябать на чайных вечеринках. Понимаете, Аделаида, – она поёрзала на кресле, доверительно склонившись ко мне, – почему я должна быть тенью мужа? Я вдвое образованнее и начитаннее многих мужчин из моего окружения. У них есть ресурсы и власть, но распоряжаются ими только в угоду своим прихотям. Меня пьянили слухи о вас, о том, как вам никто не указ, как вы вольны делать всё, что захотите. Как вы заботитесь об этих детях, потому что сами так решили. А сейчас вы и вовсе открыли свой магазин. Свой собственный, понимаете?
– Но на это мне понадобилась подпись Верховного Канцлера. И вступить во владения не так-то и просто…
– Я справлюсь. – Сессилия заявила это так твёрдо, что я ей сразу же и поверила.
Чаепитие плавно переросло в ужин на большую компанию. Густав и Равиль категорически отказывались присоединиться к нам, но сдались под напором Сессилии. Есть-то они, конечно, ничего и не ели, но за увлекательной беседой никто этого не заметил.
Герцогская невеста по печальным обстоятельствам не видела проектор в действии, как и Атар со своей семьёй, поэтому после ужина в бальном зале мы смотрели сказу про Питера Пена. Хоть мои мальчики уже и видели её, но всё также с восторгом смотрели на ожившие картинки.
– Вы достойная наследница Канрата Найран-Моэр, – Густав по-отечески мне улыбнулся, отчего его мертвецкий вид стал менее пугающим.
С наступлением ночи я отправилась на свою болотную вахту. Пора начинать исполнять свои обещания. Ювелир сказал, что было утеряно как минимум четыре ювелирных комплекта, стоящих баснословных денег.
Он пока держит язык за зубами, пусть это так дальше и остается. Фитха подозревает, что у меня есть влияние на детей, но считает, будто всё связанно именно с моими мальчиками. Но он не знает, что приютские дети, не все, но многие, уже умеют сносно читать. И прекрасно докладывают содержание всех записок, которыми люди ублюдка обмениваются с помощью беспризорников.
А ещё Фитха пока не знает, что в многих заведениях столицы мой алкоголь, но совсем скоро узнает, и пусть, я к этому буду готова. Но вот о том, что у меня есть доступ к его утерянным сокровищам, он не должен узнать никогда.
Уже привычной тропой пошла в глубь болот. Я настолько привыкла бродить здесь одна, не считая Тыковки, что чуть с ума от страха не сошла, когда услышала голос Атара за спиной.
– Из-за вас я едва не поседела, – прошипела ему. Не люблю, когда встревают в моё высокоинтеллектуальное времяпрепровождение без моего согласия.
– Увидел в окно, как какой-то пацан шныряет по кромке болот. Хотел остановить бедолагу, но тут с интересом понял, что эта та самая дамочка, у которой за спиной маленькая секретная армия. Что ты здесь делаешь? – Он не выглядел испуганным, но предусмотрительно ступал за мной чётко по следу.
– Хочу найти то, что вы потеряли.
– Этих проклятых болот боялись все наши. Никто так и не понял, почему надо было сюда соваться, если подъездные дороги и так под нашим контролем.
Я тоже задавалась этим вопросом. Абсолютно нелогично и слишком затратно: мало того, что теряется ценный груз, так ещё и гибнут люди. На мой взгляд эти болота – отличная альтернатива казни. Не угодил человек, а руки пачкать не хочется, отправляешь несчастного ко мне в гости и вуа-ля! Нет тела – нет дела. Может, поэтому?
– Мне тут в голову мысль пришла, – проговорила Атару, наблюдая за призраками в поисках подсказки о местонахождении одного из утерянных сундуков, – если Фитха и Рейнальд сводные братья, а Рейнальд из-за своего родства умудряется предоставлять протекцию такому человеку, то и берёт немало. Как вариант болотный тракт был нужен лишь для того, чтобы скрыть какой-то доход от своего знатного братца.
– Умная дамочка. Что мы ищем?
– Многие сгинули здесь, пронося сундуки Фитхи. Вот эти сундуки и ищем.
– Один из выживших сказал, что группа увязла в топях возле огромного сгоревшего дерева. Как оно могло сгореть одно из всех, ума не приложу. Ублюдок заподозрил молодняка в воровстве и измене и казнил.
Сгоревшее дерево? Кажется, я видела такое, но дорогу сейчас вспомнить будет не так-то просто.
Осторожно ступая по своим болотным тропам, слушая Атара, говорившего занятные вещи, дерево всё-таки нашла. Когда я в первый раз увидела его, могла и не обратить внимания, но рядом с обуглившемся стволом стоял призрак той самой женщины, что помогла вытащить мальчиков из подвала трактира. Некоторые души я действительно научилась различать, а её образ остался в памяти навсегда.
Сундук мы нашли не сразу, пришлось покружить вокруг этого дерева под грустным взглядом призрачной незнакомки. Атар даже предлагал бросить эту идею, но мгновенно воодушевился, когда моя палка стукнулась о деревянный сундук с глухим стуком. Вдвоём с ним тащить найденное было довольно таки легко, но выйти с кладом не дал нам Тыковка.
– Да что с тобой, малыш? – Пыталась успокоить взбесившегося коня, но тот раз за разом хватал меня за волосы, пытаясь вернуть к сгоревшему дереву.
Он то становился на дыбы, то рычал на меня, впервые в жизни, но уйти не давал. Атар в шоке наблюдал за моими тщетными попытками успокоить огромного Тыковку, но и подходить близко опасался.
– Тыковка, успокойся, наконец! – Малыш меня беспокоил. Никогда не видела его в таком возбуждённом состоянии. В очередной попытке дотянуться до его шеи я неудачно соскользнула с кочки и шлёпнулась в болотную жижу, которая тут же стала меня засасывать.
На этот раз Тыковка и не думал мне помогать, даже остановил бросившегося на выручку Атара.
Держа голову как можно выше в неудобном положении, я пыталась руками нащупать хоть что-то на дне, чтобы оттолкнуться. И да, я была обиженна на Тыковку, из-за которого я сейчас вот-вот погибну.
Только хотела бросить что-нибудь грозное перед, возможно, моим последним вздохом, как правая рука нащупала что-то очень странное. Именно в этот момент Тыковка успокоился, даже пропустил Атара ко мне, но продолжил внимательно смотреть на меня своими красными, горящими глазами.
– Дамочка, дай руку!
– Нет, постой, кажется, я что-то нашла.
– Ещё сундук? Бросай его, утонешь скорее.
– Нет, не сундук… Здесь не глубоко.
Округлый предмет сильно увяз в илистом дне. Пришлось попыхтеть, прежде, чем я вытащила его наружу. Это был череп. Дух той самой незнакомки пошёл рябью. Судя по зубам, женщине было не больше тридцати пяти лет на момент смерти.
– Так вот, что ты пытался мне сказать…
Тыковка внимательно следил, чтобы я достала все останки несчастной. Атар не понимал, с кем я говорю, когда спрашивала призрака не она ли это. Как только останки были подняты с болот, призрак женщины стал ярче, отчетливее. Не надо быть экспертом, чтобы понять, что передо мной стоит мама Сони. Он – вылитая её копия.
Мать Сони мы решили похоронить на территории поместья, в самом дальнем углу сада. Атар вместо каменной плиты положил огромный блок от разбитого забора, временно. Я не знала, какие слова применимы в этой ситуации, не знала местных традиций, поэтому просто молчаливо наблюдала за тем, как женщина стояла, склонив голову, над собственной могилой, постепенно исчезая. Надеюсь, она навсегда обретет покой, вместо скитаний по этим болотам. Всё, что от неё осталось, что я могу передать Сони, это простой кулон, скорее всего самодельный.
Мальчика разбудила под утро. Ему я рассказала всё: и как именно она мне указала путь к своему сыну, и что я могла её видеть, но не сразу поняла, кто она такая, хоть догадки и были. И о том, что теперь у него будет возможность с ней попрощаться по-настоящему.
Я осталась с плачущим мальчиком, сжимающий кулон своей мамы, который он сразу узнал, до тех пор, пока он не уснул. Не смогла оставить его один на один со своей болью.
Но самой уснуть так и не получилось.
По сути, всё сводится к двум вещам: убрать Фитху и заработать денег.
Насчёт денег всё несколько проще. Моё издательство при грамотном подходе принесёт достойный доход. Кос говорил, что уже идут заказы от известных и не очень писателей, некоторые даже готовы платить. Но пора бы нам с Донкином сделать то, что мой уставший мозг не додумался сделать в самом начале – запатентовать печатные станки.
Косу пришлось закрыть свою лавку, о чём он не ни капельки не сожалел. После открытия прошло всего два дня, но заказов в издательстве уже было столько, что нам просто необходим персонал, а к нему – руководитель.
Мойда отлично справлялась в книжном магазине. Причём настолько отлично, что даже мои сказки были все распроданы, и уже был составлен лист ожидания для тех, кому экземпляр сборника с волшебными историями не достался. Золушка произвела колоссальный фурор, причём у знати. Но ещё больше покупателей интриговала анонимность этих сказок. Я попросту забыла вписать хоть какое имя автора, но моя забывчивость сработала как грамотный маркетинговый ход: читатели строили предположения, кто мог создать эти «смелые фантазии», пленившие столько народа всего за два дня. Мне приписывали образ прекрасного лорда, мечтающий встретить свою возлюбленную. В каждом герое этих сказок, которые были всё под одну гребёнку, они видели образ того самого лорда.
Ну и пусть, зачем развенчивать то, что хорошо продаёт?
И ещё проекторы.
Вот это может стать золотой жилой, если найду ещё одного художника. С Зайеданом общаться сложно, его творческая натура, во-первых, не терпит конкуренции, а во-вторых «мастера не спешат, каждая работа – произведение искусства!». И сколько бы я не пыталась объяснить про производственные потоки, бесполезно.
И сундуки с болот, опять-таки. Атар говорил, что в некоторых были меха и дорогие ткани, но про это можно забыть. Всё уже давно безвозвратно испорчено. Значит, можно перестать шариться по болотам, как только найду всё, что хотел отобрать жадный ювелир у своих клиентов.
А вот с Фитхой подход надо было менять и быстро. Мой первоначальный план был прост: лишить город в необходимости Фитхи. Зачем нам он, если алкоголь могу поставлять я? Зачем его «крыша», если её даю я? Зачем похищать девушек с улиц, засовывать их насильно в бордели, если их вообще не будет? Но тогда у меня был ресурс, которого сейчас не осталось – время.
Плевать на газеты, я сделала самое опасное из всего того, что могла, а именно забрала человека Фитхи к себе, и отобрала у его братца женщину, которую тот так страстно желает.
Все заведения, в которые поставляет товар Фитха, сейчас нуждаются в нём больше, чем во мне. Я-то всего приволокла одну партию алкоголя. Пусть не содрала в три дорога, как ублюдок, пусть именно того алкоголя, который хорошо продается, пусть, я дала всем возможность сделать выбор самим покупать или нет. Но продукты? Ткани? Материалы? Всё это контролировал Фитха и мне крыть было нечем. Мои болота выходят всего в несколько деревень, и только Мируж мог что-то предложить. Там осталось вина ещё на одну партию, но на этом всё.
Да, тем днём я расставила людей по всему городу, особенно у приюта. Пусть присматривают за ребятами. А потом решила, наконец, начать идти в наступление.
Мы с красными как раки Косом и Донкином вошли в бордель мадам Трутин. Сегодня я собиралась его закрыть. «Женихи» повскакивали с мест, увидев меня, моментально поняли мой жест, и стали настойчиво выпроваживать клиентов на улицу.
– Леди Моэр! – Трутин не выглядело особо довольной, – что всё это значит? Я думала, мы договорились!
– Присядьте, – хоть я и улыбалась, но всё же вложила в свой голос стальные нотки, – и выслушайте моё предложение.
Женщина с неестественно прямой спиной уселась в кресло рядом с моим. Одна из девушек принесла мне чай, а вот мадам от неё отмахнулась.
– Я слушаю, – поторопила та меня.
– На каких условиях у вас сделка с Фитхой?
– Если вы решили пойти против него за счёт меня, то можете сразу отсюда убираться. Ваша охрана из трёх человек не стоит тех проблем, что вы мне сулите.
– Это не тот вопрос, который я вам задала.
Она посмотрела на меня, как на предателя, мол, я вам и место для ваших газет, и секрет храню, и, вроде как, мы договорились, а сейчас вот вы пришли и выгоняете клиентов, обнуляя доход. Но я кое-что узнала про эту милую женщину, и не собиралась больше ей симпатизировать. Как выяснилось, у многих детей из приюта были матери. Как раз эти девушки, что столпились в главном зале и смотрели на меня во все глаза.
Трутин заставляла их принимать весьма опасные препараты, чтобы те боролись с нежелательной беременностью. Некоторым девушкам это помогало, но многим – нет. Дети зачастую рождались либо мертвыми, либо с очень слабым здоровьем. Некоторым везло, но и тогда Трутин не жалела девочек, запрещая им видеться с собственными детьми, которые живут, по сути, не так уж далеко.
Когда об этом доложил мне Донкин, я не поверила. В людях я ошибалась редко, но, кажется, метко. Да, Трутин взяла меня тем, что вошла в моё положение. И ведь такая милая. Но первой мыслью, когда я её увидела, что не могут такие милые женщины заниматься таким делом.
И сейчас мне её было ничуть не жалко.
– Он владеет этим заведением…
– Он не владеет этим заведением, попробуйте ещё раз.
– Да кто вы такая, чтобы врываться сюда и выведывать то, что знать вам не положено?
Иногда, а в моём случае очень часто, иметь связи среди простого населения очень полезно. Перед тем, как зайти в лавку ювелира, я выпила очень много чая с Дорой у неё в трактире вместе с Атаром. Борделем по соседству владел муж Трутин, который был вполне себе жив, но не совсем свободен. Алчная жёнушка так запугала бедолагу, что тот из дома и носа не показывал, и подписывал всё, что тому приносил поверенный. Но Трутин не умела вести дела и влезла в долги, а потом на выручку пришёл Фитха, теперь все её долги принадлежали ему. А то, сколько должны ей девочки, это уже прихоть самой Трутин. Фитхе по барабану, по какому поводу отправлять своих людей для принятия «воспитательных мер».