Полночи они прыгали, танцевали, и весело распивали коктейли за мой счёт. Я уже начал подумывать – не слишком ли много эти девушки веселятся. Сам-то я давно забыл, как это бывает. Сто лет не был в клубах. Работа – вот моё развлечение.

Пару раз девушки навязчиво тянули меня с собой, но я ни в какую не соглашался. Не представляю, чтобы я вот так дергался, как дергаются все вокруг. Но в какой-то момент, наконец, согласился. Один раз. Не то, чтобы потанцевать, а чтобы не сидеть в одиночестве, как вариант потоптаться на танцполе.

Пока дошел до места своего художественного топтания, трек закончился и я, как дурак, глупо стою, глазами блымкаю, не пойму, куда теперь.

Спасибо, стоять пришлось недолго, начался новый, медленный мотив и все вокруг меня сразу схватились друг за друга. За меня никто не схватился, но три, уже изрядно весёлых подружки, как три головы змея Горыныча, стоят и смотрят, в ожидании, кого же из них я первой приглашу потанцевать. Чью талию мне позволят обхватить?

Следуя настойчивым призывным взглядам двух девушек, и равнодушному взгляду одной, решил не уходить с танцпола. Не разочаровывать ждущих. Протянул руку и за неё быстрее всех схватилась шустрая подружка Жени, Вита. Я бы отошел, но она умоляюще заглянула мне в глаза.

– Потанцуем? – одарила многообещающей улыбочкой.

Не вежливо отказывать.

– Прошу, – я обхватил ее за талию, она поскорее положила руку мне на плечо.

Женя и вторая подружка отошли в сторону. Не прошло и минуты, как к Жене подкатил парень. Она недолго раздумывала, и предварительно бросив на меня победоносный, как мне показалось, взгляд, танцевать, конечно же, пошла.

Честно, я возмутился. Проследил взглядом, куда они направились. Просто, чтобы не упускать из виду, а не по какой-то другой причине.

Подружка, с которой я танцую, тулится ко мне уж очень плотно. Смелая девушка, не люблю таких навязчивых. А она. Как назло, весь вечер мельтешит перед моим лицом, явно зная, что те мои поцелуйчики с Женей были напоказ и за деньги. За зарплату.

Эта Вита весь вечер не отходит от меня и на метр. Без конца теряет дистанцию, наваливается, трогает, подмигивает. Навязчивая особа. Но почему-то я всё время смотрю не на неё… ладно, не буду. Ещё не хватало влюбиться в обыкновенную, дерзкую няню.

Танцуем. Краем глаза посматриваю за Женей.

Парень всё сильнее прижимает её. Его руки ерзают по её талии слишком смело. Это раздражает меня, даже очень. Пока держу себя в руках. Вернее, пытаюсь держать. В какой-то момент наблюдаю, как нахальная ладонь полезла на задницу и я собственными глазами увидел, как мерзкие пальцы сопляка сжали мягкую часть.

Вот тут моему возмущению не было предела.

Я бросил подружку и пошел к парочке, отдернул руку нахала, он тут же кинулся на меня.

– Какого хрена?!

– Не трогай её, – говорю медленно и сурово.

– А ты что её папа, и не разрешаешь её трогать?

– Она моя – няня!

– Слышь, чувак, ты чё, серьёзно? Ты сам понял, что сказал? Она – твоя няня? – начал он громко ржать.

На что Женя обиженно развернулась и пошла вглубь толпы. Я, само собой, ринулся за ней.

– Стой, ты куда? – схватил за локоть.

– Хочу подышать воздухом, – выдернула она руку.

– Нет, подожди.

– Да что-о? – остановилась, возмущённо смотрит на меня.

Действительно – что?

Молчу. Смотрю на её разрумяненное лицо, на блестящие в свете разноцветных огней глаза. На чувственные губы и уже не соображаю что говорить.

Женя снова повернулась и направилась к выходу. Я за ней.

Вышли. Стоим. В полумраке и переливе огней клуба она ещё красивее.

– Ладно, извини, – смотрю исподлобья.

– За что? – повернулась она гордо.

– За то, что назвал тебя моей няней, – пытаюсь улыбнуться, перевести в шутку.

– Извиняю, – она всё ещё недовольна.

И тут с чего-то решил быть недовольным я:

– Нет, ты скажи, если было приятно, что он тебя лапал за задницу, то так и скажи. Я ведь всё понять могу и это тоже.

– Нет, мне было неприятно, доволен? – вскинула голову гордо.

– Да, доволен.

Снова молчание.

– Может, уже пойдём внутрь, или так и будем здесь стоять?

– Я уже не хочу возвращаться, хочу домой, – обхватила себя руками, точно озябла.

– Поехали, я тоже не хочу.

– Тогда скажу девочкам, – глянула на меня быстро и едва заметно улыбнулась.

– А я пока расплачусь.

Мы снова вошли в клуб. Я расплатился, Женя подошла к подругам предупредить, что уходит. Но они, видно, только разгорячились и, судя по тому, что я наблюдаю, не совсем довольны.

-–

Я устала от этого клуба. Почему-то сегодня, как никогда. Может, потому что времени два часа ночи, а я уже привыкла за время работы к некоторому графику. Подошла к девчонкам.

– Я ухожу, – сказала Витке.

– Чего это? – недовольно скривилась она.

– Устала, завтра на работу рано вставать.

– Так ты же у него в доме работаешь.

– А ребёнок в семь утра просыпается. Ребёнок и есть моя работа. Забыла?

– Ну, понятно, решила увести от нас Влада именно тогда, когда я ему начала нравится больше тебя.

– Что за бред, Вита? – нахмурилась я.

– Тогда зачем уходишь, а он прямо сразу бросился за тобой, – язвительно говорит.

– Ну, так что теперь…

– Девочки, прекратите, – вступила Полина, – Вита, ты прекрасно сама видела, Женя нравится ему, это понятно с первого взгляда. Нет, тебе нужно было лезть.

– Подруга, называется, – прищурилась Вита, – ну, и уходи, раз мы тебе уже не нужны.

– Ну, почему не нужны, зачем ты нагнетаешь? – пытаюсь защититься.

– Иди, Женя, иди, мы ещё потанцуем. Не обижайся, она хлебнула лишнего, – успокаивает меня Полина.

– Ладно, давайте, – я обняла Полю и Витку, хоть она и упиралась.

Я пошла на выход, там уже ждёт Влад.

– Попрощалась?

– Угу, – кивнула.

– Обиделись?

– Есть немного. Ну, а что, мне завтра на работу, и так уже еле держусь, чтобы не заснуть.

– Да всё правильно, не обращай внимания.

Мы сели в машину. Влад завёл мотор.

– Тебе куда, домой… или ко мне домой?

– Скорее всего, к вам, я же должна утром сменить Марию.

– Ну, тогда едем домой, – сказал он и как-то подозрительно довольно усмехнулся.

– А что это ты усмехаешься? – сказала я бесцеремонно и сердито свела брови.

– Так, ничего, просто усмехнулся, – он пожал плечом, но в темноте выражение его лица мне не очень понравилось. Какое-то оно – довольное.

– Нет, не просто, а по какой-то своей причине. Ты что думаешь, если я еду к тебе домой, это что-то значит?

Вспомнились слова Полинки, будто невооруженным взглядом заметно, что я ему нравлюсь.

– Ничего не значит, просто хочу сократить тебе время приезда на твою работу. Если ты проснёшься утром у меня дома, то до работы твоей будет полминуты ходу, а если у себя дома, то надо встать за два часа, чтобы вовремя успеть к семи.

– Считай, оправдался, – сказала сдержанно.

И правда, чего это я?

Влад повернулся ко мне, стал смотреть неестественно холодным взглядом, совсем не таким, как в клубе, и произнес, глядя мне в глаза:

– Женя, ты, может, лишнее подумала? Поверь, у меня нет никаких тёмных интересов, только помочь тебе через пять часов оказаться вовремя на рабочем месте.

Я выпрямилась, повернула голову вперёд, вперилась взглядом в лобовое стекло и замолкла. Кажется, я многое предположила.

Почему я позволила себе увидеть в его стремлении уйти со мной из клуба, что-то большее. А в машине оно куда-то испарилось. Что ж, сделаю вид, что мне абсолютно на него наплевать. Я притихла. Жду, когда поедем. Влад положил ладони на руль.

– И не надо называть меня своей няней, – сказала напоследок, чтобы последнее веское слово осталось за мной.

– Больше не буду, обещаю, – он нажал на педаль, и машина тронулась с места.

Глава 25

Подъехали к дому, я зарулил во двор. Охранник у ворот проследил, чтобы ворота закрылись. Я остановил машину на дорожке, не возле крыльца, а немного дальше, чтобы не заводить сейчас машину в гараж, но и не перекрывать входы, не оставлять посреди двора.

Женя тихо сидит рядом. Задумчиво смотрит в окно.

– Приехали, уже можно выходить, – говорю.

– Спасибо, я поняла, – она дернула ручку двери, не с первого раза открыла.

– На втором этаже в конце коридора есть гостевая комната, наверное, тебе лучше там переночевать, чтобы не будить никого в детской.

– Да, спасибо, – кивнула Женя грустно.

– Все в порядке?

– Да. Просто спать хочу.

Это видно, она после клуба совсем вялая.

– Хорошо, тогда пошли?

– Пошли.

Мы вошли в дом и одновременно, не сговариваясь, поднялись на второй этаж.

– Мне куда? – остановилась Женя.

– Туда, – указываю в сторону своей комнаты.

– Шутите? – невесело произносит.

– Нет. Там, в конце коридора комната для гостей.

– Теперь понятно, – медленно двинулась в том направлении. Не идет, а спит.

– А ты что подумала? – иду сзади, без стеснения разглядывая круглый зад, обтянутый блестящей тканью.

Можно смело разглядывать, никто не поймает за руку и не скажет, что я совершаю что-то противозаконное.

– Ничего я не подумала, – говорит, не оборачиваясь.

Проходит мимо моей комнаты.

– Может, завернешь? – говорю, ради шутки, конечно, чисто припугнуть.

– Могу и завернуть, – заворачивает в открытую дверь моей спальни.

Останавливается в явном недоумении. Я вхожу за Женей, тянусь к выключателю, щелкаю ночной, создающий интимную атмосферу, свет.

– Ой, – понимает, что зашла не туда, поддалась на мою уловку.

Оборачивается, а тут я вход перекрываю.

– Очень смешно, – Женя делает шаг к выходу.

– Я – тот ещё шутник.

– О, это отлично, а вот мне не до шуток, тем более, пошленьких. Я бы посмеялась, но очень хочу спать.

– А если бы не хотела, тогда что? – рассматриваю её лицо, оно так близко, что сделать остаётся одно движение и…

– Ты о чем? – она будто проснулась, раскрыла пошире глаза.

– Ни о чем, просто хотел поиграть в жениха и невесту, – что я несу, но сейчас почему-то мой мозг работает явно не на речь.

– Вот и играй сам, – идёт на меня грозно, – о таком мы, кажется, не договаривались.

Смотрите, какая недотрога.

– Так, давай договоримся, если надо, я доплачу, – кажется, я говорю совсем не то, что нужно.

– Что? – развернулась и как треснет мне по щеке ладонью.

Звонкая, обжигающая пощёчина включила, неизвестный мне самому, наглый рычаг и я резко вытянул руки, схватил Женю, притянул к себе и так стиснул, что она оказалась не в состоянии двигаться.

– А если так? – говорю, глядя ей в лицо.

Она испуганно дернулась, но я держу крепко.

– А если вот так!

Что-то остро скрутило внизу, на глаза набежали слезы, я отпустил руки и схватился за то самое место.

– Мать твою, какого хрена?! – прохрипел от боли.

Какого черта я к ней полез, вообще не пойму. Пожалел. Сильно. Как результат, ощущаю плачевные для организма последствия.

– Не нужно распускать руки, женишок, – сказала Женя, вышла из комнаты и торопливо потопала дальше по коридору.

Можно даже сказать, сбежала.

Звук открываемой и закрываемой двери и щелчок замка завершили наш вечер отдыха на этой очень неприятной ноте.

-–

Во даёт! Уже руки начал распускать. Быстро он освоился ещё и обсудить предложил, скотина.

Возмущённая до глубины души, я щёлкнула выключателем, прошлась по комнате, потом ещё раз и, наконец, вспомнила, что хочу спать.

Осмотрелась. Комната оказалась довольно уютной. Кровать, телевизор, небольшой шкаф. Надо бы сходить за пижамой, но я не стану туда возвращаться, а то оскорбленный в лучших чувствах хозяин Владислав, ещё, чего доброго, снова начнет качать права.

Быстро разделась и в белье легла в кровать. Только голова моя коснулась подушки и всё, я провалилась в сон. Перед глазами пронесся в ускоренной съёмке весь сегодняшний вечер, как итог – поцелуи и взгляды и совсем уже в конце, объятия.

Я улыбнулась чему-то и засопела.

-–

Утром проснулся и снова услышал смех Сёмы.

Сел на кровати. В голове ещё вчерашний вечер. Сердито вспомнил, как эта вредная Женька стукнула меня между ног. Вот же, зараза. Нужно обязательно как-нибудь изощрённо отомстить. Так, чтобы она понимала, что это месть. Обязательно об этом подумаю, а пока…

Повернул голову, глянул на часы.

– Ох, ты!

Время почти восемь!

Схватил брюки, натянул одну брючину, пытаюсь вставить ногу в другую. Нет, чёрт, нужно в душ. Стянул брюки, трусы, кинулся в душ. Нажал кнопку, вода опалила холодом.

– А-а-а! – закричал от неожиданности.

Опаздываю!

Прошёлся по телу ладонями без мочалки. Пришлось. Плюхнул геля для душа.

Тороплюсь, глотая и выплевывая воду.

– Давай, давай! – кричу, сам себя подгоняя.

Схватил полотенце, беспощадно трусь, сильно, до боли.

Бросил на пол полотенце, выскочил в комнату и оторопел, стоит Женя, на руках держит Сёму. Увидела меня голого, резко отвернулась.

– Какого хрена? Выйди немедленно, я опаздываю на работу!

– Зачем вам торопиться, вы же босс? – говорит и не выходит.

– Котировки не знают, босс я или не босс. Им, знаешь ли, все равно! Выйди немедленно.

– А чего вы кричите, ребенка пугаете.

Сёма открыл уже рот, чтобы начать плакать от всего этого моего шума и беготни.

– А чего ты припёрлась с ним сюда?!

– Так вы кричали, я думала что-то случилось.

– В душе холодная вода случилась. Женя, последний раз говорю, мне нужно одеться и не быть похожим на бомжа, у меня встреча через… черт!

Она выскочила из комнаты, а я, как мог, быстро оделся. Похватал, что первое под руку попало.

Выскочил, практически на ходу застёгивая рубашку. Во двор, к машине. Сел, завел. В девять встреча, а ещё нужно доехать.

Котировки, черт с ними, подождут, а вот инвесторы, пришедшие лично отдать мне свои деньги, ждать не будут. Они возьмут тяжело заработанное и понесут конкурентам. А вот этого никак нельзя допустить. Ни за что. Поэтому я несусь, как метеорит, ничего не замечая на своем пути.

В здание влетел пробежкой спринтера, двигаюсь по холлу, к лифту. Вскочил в почти закрывающийся лифт, втиснулся между дверью и стеной.

– Доброе утро, – поздоровался с людьми в лифте, они, подозрительно на меня взглянув, кивнули.

Понимая, почему они так смотрят, начал быстро приглаживать волосы. Улыбнулся женщине с термокружкой в руке и мужчине, что недовольно косится на мои хаотичные движения. Наверное, подумал, что я дерганый. И правильно подумал. Но я всё равно улыбаюсь, пусть видит – я безопасен, просто очень тороплюсь. Наконец, мужчина снисходительно кивнул и хмыкнул, дернув плечом. Уже легче.

Дверь открывается, я надеваю серьезное выражение лица. Бегу, нет, уже иду. С размаха открываю стеклянную дверь и сразу, как настоящий профи своего дела, приступаю:

– Приветствую вас в нашей компании. Вы ни на минуту не пожалеете, что доверили нам свой капитал. Уже сегодня он начнет приносить вам немалые дивиденды, – встал я во главе стола, как ясное солнце, глянувшее на них с небес.

Передо мной длинный стол, за ним сидят люди, смотрят на меня и как-то подозрительно неловко по сторонам и друг на друга озираются.

У дальней стены стоит Диана и подсказывает мне что-то карандашом. Круг чертит.

Перевожу на нее взгляд, потом ещё один и… о боже, она показывает… нет, черт!

Только не это!

Опускаю взгляд, а у меня из до половины застегнутой ширинки конец рубашки торчит. И хорошо так торчит.

– Извините, – повернулся я к стене, от клиентов, а они все десять или сколько там человек, смотрят на меня в этот момент.

Быстрым движением поправил, как надо, застегнул пиджак и снова повернулся.

– Простите, я очень торопился на встречу с вами, – пытаюсь перевести в шутку, но вижу, имидж мой уже слегка испорчен.

Что ж, включаю весь свой талант бывшего брокера, вдыхаю побольше воздуха и вперёд – забалтывать клиентов.

––

– Что это ты? – Диана, помощница, недовольно сдвинула брови, когда инвесторы ушли, слава богу, с подписанными контрактами, – сегодня, впервые за все время существования фирмы, мы чуть было не упустили жирных клиентов.

– Ну, не упустили же, – говорю, довольный собой.

– Так что случилось?

– Был в клубе ночью. Даже один раз танцевал, – поясняю.

– Нет, – не веря, качает головой, и я её понимаю, потому что от меня такого никто не ожидал, даже мой секретарь, которая знает меня лучше моей мамы.

– Да, – подтверждаю.

– Не верю.

– Сам не пойму, как так вышло, – пожимаю плечом.

Глава 26

Стараюсь не вспоминать вчерашний вечер, чтобы не было стыдно. Влад, наверное, подумал, что я гулёна и люблю выпить, поэтому полез и получил, куда надо.

Надеюсь, сегодня он на меня не сердится. А даже, если сердится, мне все равно. Будет знать, как руками трогать, что ему не положено трогать.

Вспоминаю и почему-то улыбаюсь.

Сказать, что я прямо очень сильно недовольна, не могу. Его внимание, пусть и в такой форме, как видно, мне нравится. Чувствую это по той небольшой доле возмущения, которая во мне присутствует. А то, может, и совсем её нет. Не стану отрицать, что вчера в клубе, когда Влад обхватил меня с нахальной страстью и впился губами в мои губы, было приятно. Да, признаю.

Но это совершенно ничего не меняет. Пусть тут не думает, что в любое время, когда захочет, может меня хватать. Там это было на публику, а тут уже что-то другое.

Разобраться бы что?

––

Утро моего рабочего дня началось как обычно. Все должные процедуры, одна за другой. В итоге – ребенок помытый, сытый и довольный. Теперь немного позанимаемся и гулять.

На прогулке возле дома Сёма своей смешной, раскачивающейся походкой ходит по дорожкам. Собирает камешки и листики, долго смотрит на божью коровку, и на пролетевшую над нами стаю птиц.

– Сёма, давай догоню! – кричу и расставляю руки, как будто ловлю. Малыш смотрит удивлённо и явно не собирается от меня бежать. Я не сдаюсь, – Беги, Сёма, а я тебя догонять буду!

М-да, нашла, что сказать двухлетнему ребенку.

– Пойдём скорее на горку, покатаемся, – это хотя бы ему понятно и не вызывает удивления, малой подбежал к горке и начал карабкаться по лестнице.

Старается. Я придерживаю, чтобы ножка не соскользнула и он не поехал обратно. Но Сёма держится крепко. Залез на горку. В этот момент я повернула голову и увидела, как открываются ворота, во двор заезжает большой, красный джип. Останавливается и из него выходит та самая женщина, которая и наняла меня на эту работу.

Я ее не то чтобы узнала, а, скорее, интуитивно поняла, что это она. Потому что сейчас наряд ее и прическа были настолько далеки от того, что я помню, как далеки друг от друга небо и земля. Сейчас женщина одета, скорее, как парижанка. В развевающийся балахон, открывающий жакет и юбку в стиле Шанель, причем в чистом его виде. По всей вероятности Шанель и есть. На голове маленькая шляпка с черным украшением неясных очертаний. На ногах – туфли черного цвета на высоких квадратных каблуках. Очень элегантно. Вся дамочка так и сияет от стиля и дороговизны этого стиля.

Женщина только успела выйти из машины как увидела нас.

– Мой малыш! Сёмочка! – закричала она, протянула руки и чуть не побежала к нам.

Вернее, не к нам, а к Сёме. На меня она не обратила никакого внимания, схватила ребенка и начала целовать его щеки, на что он испуганно начал моргать, и я чувствую, как он сейчас завоет сиреной.

Мало того, что он редко ее видит, все время забывает, так она ещё и каждый раз в разных нарядах набрасывается на него. Создает ребенку дополнительный стресс, а сама, как видно, этого вообще не понимает.

– Мой золотой, – громко целует, оставляя на лице ребенка пятна от своей красной помады.

Сёма, конечно же, разревелся от испуга, но этой женщине явно все равно. Она тискает его, как котенка, и ради своего личного удовольствия. А я ничего не могу сказать, она ведь мой работодатель.

– Бабушка приехала к тебе, мой маленький барсучонок, – трепыхает Сёму, а он орет ещё сильнее и тянет ко мне ручки, в надежде на спасение.

– Ну, не надо, не плачь, это же я, твоя Нюта, – она его целует, а он выкручивается. – Ладно, возьмите ребенка, какой-то он сегодня раздраженный. Вы его правильно кормите? Может, животик болит? – недовольно глянула на меня, когда я взяла малыша на руки, и он сразу затих.

– Конечно, правильно, это же ваш повар готовит, а не я. Что приготовили, тем и кормлю, – говорю немного недовольно.

– Да. Нужно будет пересмотреть меню, а то что-то этот ребенок стал какой-то нервный.

– Он не нервный, просто забыл вас. Ему нужно время, чтобы вспомнить.

– Не говорите глупости, я его бабушка и сама знаю, как мне разговаривать со своим внуком. Как он может меня забыть, он же такой умненький, – снова полезла к нему и затихший на моих руках Сёма опять открыл рот, чтобы закричать. – Ладно, пойду, разберу вещи, – пощекотала она его по животу, а он оттолкнул своей маленькой ручкой ее руку. – М-да, он такой не был, наверное, неправильно его воспитываете.

Во двор заехал другой джип, дамочка тут же бросила нас и побежала на своих высоченных каблуках встречать сына.

-–

Мама приехала. Вот это сюрприз.

Ну, всё, закончилась спокойная жизнь, началась весёлая. Моя мама и одного дня не может прожить без вечеринок, праздников и гуляний. В этом я с ней вообще не на одной волне.

Сейчас перекантуется неделю дома и снова бросится по Европам.

– Малыш мой! – бежит, вытянув руки, я снисходительно даю себя ощупать.

– Какой ты стал худой, опять работаешь на износ?

– Мама, неделя прошла, как ты уехала, как я мог похудеть за такое короткое время?

– Не знаю, милый, мне всё время кажется, что ты не доедаешь. Кстати, я слышала, что тебя бросила Лера. Владик, иди к ней и просись обратно, нельзя упускать эту семью. Они имеют большой блат в высших кругах и даже в правительстве.

– Мама, ну, скажи, зачем тебе блат в правительстве? – мы пошли к дому.

– Как же, любой блат полезен, тем более, в правительстве.

– Ты неисправима, мама, – я обнял её за плечо.

Да, моя мама – интересная личность, в том смысле, что она слегка не от мира сего. Иногда кажется, что её когда-то давно подбросили на Землю инопланетяне. Я утрирую, но если так и было, это бы объяснило странный характер мамы и её, порой не поддающиеся никакой логике, высказывания.

– Малыш, я привезла тебе из Парижа такие туфли, закачаешься. Купила на распродаже у Лагерфельда.

– Хорошо, что ты вспомнила обо мне, это так мило с твоей стороны, – вежливо улыбаюсь.

Я люблю свою маму, какая бы она не была. Даже если она меня немного раздражает, я всё равно её люблю.

– Я же твоя мама, кто, как ни я, позаботится о тебе, – погладила по щеке и потянулась целоваться.

Чмокнула в щёку. Значит, опять весь буду в её французской помаде.

– Спасибо, мама. Ты балуешь меня своей заботой.

Мы зашли в дом. Я уже знал, что сегодня вечером у нас будет очень шумно.

Мама приезжает ненадолго, но всякий раз после ее приезда у нас в доме, словно Мамай прошел, благодаря непрекращающимся вечеринкам и гостям.

-–

Вечером что-то началось.

Сначала я не поняла, что это стучит. Сходила на лестницу, выглянула и собственными ушами услышала, это долбит музыка, как будто внизу проходит подростковая вечеринка. Спустившись на две ступени, выглянула и прозрела. Вечеринка совсем не подростковая, а самая настоящая, взрослая. С людьми в странных и не странных одеждах, с шампанским и танцами.

Ничего себе, мамаша приехала. С её сыном в доме было настолько тихо, что комара можно было услышать, как пролетел, а теперь подозреваю, тишины совсем не будет.

Я вернулась, прикрыла дверь на второй этаж, чтобы хоть как-то снизить уровень шума для себя и для Сёмы. Вообще странно, что взрослые люди в десять вечера думают о своих развлечениях, а не о ребёнке, которому давно пора спать. А он из-за шума, конечно же, спать не может.

Через какое-то время, когда Сёма, наконец, уснул, и я прилегла с ноутбуком и фильмом, в комнате вдруг зажегся свет. Мамаша, размалёванная по последней парижской моде, прошла мимо меня к кроватке. И не одна. Вереницей в детскую вошли такие же, как она, разодетые в странные наряды мужики и женщины. И они явно считают, что тихо обступили кроватку.

– Боже, какое чудо, – хором вздыхают с умилением, глядя на спящего Сёму.

– Красавчик.

– Бедный малыш.

– Невероятно. Как он?

– Справляется, но думаю ещё долго он будет её помнить, – сказала, даже не шёпотом, мамаша.

Я села на кровати, чтобы не лежать перед этими людьми, но на меня даже никто не глянул. Сёма заворочался и открыл глаза и сразу открыл рот, чтобы заплакать.

Неудивительно, я бы тоже заплакала, увидев над собой толпу.

– Ладно, пойдёмте, не будем его будить, – сказала мамаша.

В смысле? Вы его уже разбудили – хотелось закричать, но я сдержалась. Не хочется проблем с сумасшедшей бабулей. А то, что она слегка не в себе, заметно невооруженным взглядом. Мало того, что наряды её слишком экстравагантные, как по мне, так ещё и в голове всё как-то неправильно расставлено. Короче, того, ку-ку.

Все дружно как вошли, так и вышли. Я осталась с проснувшимся ребёнком, который ещё неизвестно теперь, когда заснёт.

– Ну, давай, зайка, засыпай, закрывай свои глазки, – уговаривала я Сёму почти до часа ночи.

С того дня вечеринки проходят каждый вечер. Пришлось привыкать и приспосабливаться к новым обстоятельствам. Я так понимаю, без этого никак. Иногда приходит горничная и говорит, чтобы я принесла ребёнка вниз показать гостям. Тогда я встаю, одеваюсь, одеваю Сёму и тащусь с ним на обозрение богатой публики.

Они восхищаются, тискают Сёму за щёчки, ручки, животик и ножки, говорят, какой он красивенький, миленький и почему-то бедненький. Как раз, кода он начинает орать, я его уношу. И так каждый день.

На меня же все смотрят, как на низшее существо, которого вообще считай нет и которое просто перемещает ребёнка туда-сюда. Обожаю состояние воздуха, за который они меня считают. Так, невидимая оболочка, передвигающаяся, перетаскивая ребёнка.

Что ж, за зарплату и доплату за невесту, приходится терпеть вот такое никакое к себе отношение. Спасибо, хоть не пинают ногами.

Всё бы ничего, мне-то не трудно, всё равно не сплю, но Сёма с каждым разом всё дольше засыпает и просыпаться начал чаще. У ребёнка сбивается распорядок дня из-за этих надоедливых людей.

Я пыталась пару раз намекнуть Владу. Это недопустимо, чтобы в час ночи я будила ребёнка, одевала его и несла на рассматривание гостям. Но он как-то вяло отреагировал и сказал фразу, от которой я и про него теперь подумала, что он слегка не в своём уме.

– Должна же мама как-то общаться с ребёнком.

Тогда в голове моей по поводу него снова начало слегка меняться. И это, как раз в тот момент, когда я неожиданно стала смотреть на него слегка под другим углом.

Это он называет общением? Тогда я ничего уже не понимаю.

О, ну, конечно, я ведь человек подневольный. Приходится терпеть вот такое уникальное общение бабушки с её внуком. Днём она спит в гостинице, где её не побеспокоит плач ребёнка, об этом она позаботилась на славу, а ночью, гуляет.

Что поделать, приходится подстраиваться под неё. Ведь эта женщина ведёт ночную, богемную жизнь, очень важную для неё, важнее даже собственного внука.

Не верю, что моя мама будет вот так же относиться к моим детям, это невозможно. Никогда не предполагала, что бывают и такие бабушки. То, что она называет общением, вызывает у меня ощущение невосприятия ребёнка. Он как бы есть, его нужно всем показывать и хвалиться, что он есть, и на этом всё. А Сёме нужно принимать ровно столько, сколько она даёт, ни больше ни меньше. Ладно, Сёма пока маленький, а что будет, когда он подрастёт и начнёт всё понимать?

Так летели дни, и казалось, не будет конца и края этому ужасу, к которому даже я никак не могу привыкнуть.

Но однажды наступила тишина. Я не поверила своим ушам. После стольких дней шума и гулянок всё стихло.

– Мама уехала, – сказал Влад, выйдя утром в кухню и включив кофе-машину.

Я даже выдохнула.

Хорошо, что не пришла попрощаться. Спасибо и на этом.