– А по-моему, ей просто не хватает твоего внимания. Ты дома-то часто бываешь?
– Я же работаю. Дежурства, а в свободные дни таксую. А как ещё?
– Поня-я-тно… – я решительно отставила кружку с чаем в сторону. – Спасибо, что отозвался на мою проблему, я прям тронута, честно! Не знаю, чем тебя Ленка уболтала, но подозреваю, что ты в принципе такой, да? Безотказный?
Он смущённо дёрнул плечами.
– Вот и сейчас со мной тут сидишь, а мог бы дома с женой быть, между прочим!
– А толку? Она со мной третий день не разговаривает.
– Ну и пусть. А ты с ней разговаривай – как ни в чём не бывало. Пинетки какие-нибудь купи или, там, ползунки. Пусть видит, что ты тоже ждёшь и готовишься.
– Так нельзя же до рождения ничего покупать?
– Эмм… ну не знаю. Я в беременных приметах не сильна. Подари ей тогда украшение, тортик или книжку интересную. Энциклопедию какую-нибудь тематическую, например, про детей маленьких. Напиши записочек про любовь и позасовывай между страниц, чтобы она читала и находила случайно. Или вообще, на полях понапиши. Неожиданно и приятно!
У меня даже настроение поднялось от такой идеи. Андрей тоже воодушевился.
– Люд, спасибо тебе! Вот, правда, спасибо! Я с мужиками как-то заговорил об этом, а они только ржут, говорят, расслабься, Бу́бнов, куда она беременная от тебя денется, а я как представлю, что до развода дойдёт…
– Не дойдёт, не бойся. Просто почаще дома бывай.
Он кивнул, поднялся.
– А можно я ещё к тебе заеду?
Ну, блин… Нафига?
– Ну, если прям важное что-то. А так… лучше с женой побудь, правда.
– А я ненадолго, это же не сложно. Ты… ты знаешь, какая? Какая-то необыкновенная! Нет, я жену люблю – даже не думай! Но ты тоже классная. Просто, как друг.
Я улыбнулась. Честно сказать, разговор для меня получился эмоционально выматывающим, и повторения не хотелось, но Андрей настолько воспрял, что отказать я не посмела.
***
В пятницу, заходя в аудиторию перед началом первой пары, Машкова загадочно подмигнула мне:
– Танцуй, Кобыркова! Пришёл и на твою улицу праздник!
Я вся извелась до перемены, а она только лыбилась и делала вид, что не понимает моих вопросительных ужимок. Господи, неужели нашли мошенников и деньги вернули? Наконец, нас отпустили.
– Ну? Танцуй!
– Лен, не томи, а? Я и так не помню вообще, что на лекции было. Говори!
– Две новости. Хорошая и плохая, которая на самом деле тоже нормальная, так как из неё потом получилась первая хорошая.
– В смысле?
– Да блин… Хорошая и плохая. С какой начать?
– С плохой давай.
– Я вчера пыталась прощупать отца на баблишко, ну чтобы занять тебе…
У меня от неожиданности челюсть отвисла. В груди неприятно заворочалось раздражение.
– Нормально… Я вообще-то не просила, Лен, и в долги лезть не собираюсь.
– Ой, хватит, а? Я ж как лучше хотела. Короче! Папан что-то заподозрил. – Ленка замялась, покусывая губу. – Ну как «что-то»… Он вообще-то не дурак, конечно, сразу просёк, что за тебя перетираю. По следам недавнего происшествия, так сказать.
Я взорвалась.
– Супер, Лен! Вот прям высший класс! Мне только этого и не хватало! Теперь твоя мать считает меня отребьем, а папаня – побирушкой. Очень приятно. Спасибо!
Нервно сцепила руки на груди.
– Да ладно психовать, я ж не дура, – обиженно буркнула она, и, подпрыгнув, уселась на подоконник. – Как жареным завоняло, я сразу сказала, что это полностью моя инициатива. Ну, придавила на жалость немножко, расписала в какой ты жопе. Рассказала, что ты гордая, сама в жизни не попросишь… Ну, понимаешь, да? А иначе вообще без вариантов – ни за что не дал бы, если бы от тебя просьба исходила или если бы на херню какую-нибудь.
– Шикарно! – сдерживая раздражение, выдохнула я. – Страшно даже представить, что ты назовёшь хорошей новостью. Он что, расчувствовался и всё-таки подкинул бабла? Так я не возьму, сразу говорю! И ещё и позвоню и скажу ему, что не взяла, чтобы ты случайно не забыла их вернуть.
Ну да, возможно мне стоило сдержаться… Но, блин, накрыло! Ленка надулась и отказалась говорить дальше. Уже после уроков, пытаясь хоть немного разрядить ситуацию, я между делом сказала, что моё заявление в милицию приняли к рассмотрению. Не удержавшись, спросила про Андрея.
– Интересный, такой. Немного странный, но в общем даже приятный. Где ты его взяла-то?
Ленка глянула на меня искоса, скривилась:
– Да ла-а-адно… Может, тебе всё-таки Ашота или Самвела подогнать?
Пришлось объяснять, что я совсем не это имела в виду. Ленка выслушала, скептически хмыкая, а когда я заикнулась, что подумала сначала, будто она сама когда-то состояла с Андреем в отношениях, не выдержала:
– Да ты с ума сошла! Где я и где он?! Да он даже и не мой знакомый, а скорее знакомый знакомых отца. Так, пересекались на бытовом уровне, давно ещё. Он дядя Стёпа какой-то, а не мужик, совершенно не в моём вкусе! Но мент же? Мент. А такие коны всегда нужны, вот я и сохранила его контакты. Блин, ну ты и придумаешь тоже – в отношениях!
Переобулись, вышли на улицу.
– Короче, на вот тебе кусочек счастья, хотя, честно сказать, ты не заслужила. – Ленка протянула мне сложенный вчетверо тетрадный лист. – Папаня, за то, что я денег для тебя просила, такую лекцию мне прочёл! До сих пор обтекаю. И ты тоже хороша, с ходу наехала. Чтоб я ещё когда-нибудь впряглась за кого-то…
– А это что, – демонстративно не обращая внимания на её нытьё, я покрутила бумажку в пальцах, – герыч на реализацию?
Рассмеялась, но Ленка только фыркнула:
– Помечтай, ага! Но это всего лишь волшебный номерочек. Позвонишь по нему сегодня до шести, назовёшь свою фамилию, и добрые люди устроят тебя на работу.
– Ээ… В смысле? Чей номерочек-то?
– А я знаю? Папаня сказал только, что работа – не ярмо, а вот в долги влезать не придётся. Ну? Чего не пляшешь?
Я растерялась.
– А кем? Где?
– Понятия не имею. Позвони и узнай.
– Ага: здрасти, я ваша тётя, возьмите на работу! Неудобно как-то. К тому же, у меня сегодня на вечер уже назначено собеседование.
– Ну, во-первых, запасной вариант никогда не бывает лишним, а во-вторых… Люд, мне плевать! – взорвалась Машкова. – Я поручилась, за то, что ты нормальная, так что сделай милость, не ломайся, а?
Я задумчиво потрепала листочек. С одной стороны – заманчиво, с другой – через Машковских психованных родичей совершенно не хочется. Ничего, никак и никогда. Потому что не знаешь, каким боком это однажды вылезет.
– Лен, спасибо, конечно, но я не могу так. Извини. – Протянула бумажку обратно. – Хочешь, позвоню твоему отцу и лично откажусь. Ну, поблагодарю, конечно. Скажу, например, что уже устроилась. Сама.
– Кобыркова, ты дура? Давай-ка я тебе кое-что объясню, да? Мой папаня торгует возможностями. Ну, там – инвесторов под проект найти, соучредителей свести… За свой процент от сделки, естественно. Ты втыкаешься вообще? Ему за такой вот номерок на бумажке нехилые бабки платят, а здесь – он сподобился потому, что я попросила. Это, может, вообще наш с ним первый деловой разговор за всю жизнь! Я поручилась за тебя, это понятно? Ты извини, конечно, за прямоту, но на тебя ему глубоко насрать, зато я буду в его глазах лохушкой, которая впрягается за неадекватных партнёров! То есть, ты опорочишь мою деловую репутацию, если так понятнее. Так что просто позвони, выслушай и найди внятную отмазку, если не захочешь там работать, ага?
– Угу.
– Ну и всё. И не забудь, сегодня до шести. А вечерком, тогда, меня наберёшь, расскажешь. Только с маман аккуратнее, не спали контору.
Я вздохнула и сунула листок в карман. Из Ленки выйдет если не экономист, то уж толковый предприниматель, это точно. Хватка уже сейчас что надо.
– Ты куда теперь?
– Да там, – Машкова, невнятно махнула рукой в направлении центра. – Надо.
– О, а мне как раз по пути, на телеграф!
– Не, Люд, хочу одна пройтись, так что извиняй. Всё, жду звонка.
Я проводила её взглядом, пока она не скрылась за углом физкультурного, зябко сунула руки в карманы и тут же нащупала бумажку с номером. Развернула, поглазела. А вообще интересно, конечно, что там за работёнка.
Решив не откладывать, пошла к автомату, как раз туда, где только что исчезла Ленка.
…Она стояла чуть поодаль у обочины, вальяжно прислонившись спиной к дереву, и смотрела на встречку. Было в её худенькой фигуре, в расслабленной позе что-то детское, но в то же время вызывающее, навевающее мысли о фильме «Интердевочка» или даже «Красотка». Я невольно попятилась, отходя за угол ларька, а в следующий момент меня обдало жаром – к Ленке на всём ходу подлетел чёрный джип и она, игриво вихляясь и смеясь, тут же уселась на переднее сиденье. Машина умчалась, а я всё стояла, забыв, зачем вообще сюда пришла…
А может, и не джип. А может, и не чёрный. Тёмно-синий, тёмно-зелёный – мало ли? С квадратной задницей, да, но… Ну и что? Мало ли таких?.. Ну да, вообще-то мало. Но это же не значит, что все они – джипы? А хотя бы и так, но не обязательно же именно его… Чё-ё-ёрт!
Мне почему-то казалось, что за эти три недели рана практически заросла, но оказалось вдруг – просто затянулась тонкой корочкой. А теперь корка вдруг лопнула, и из неё полезла густая, тщательно запихиваемая в самые недра души, загнившая уже боль.
Не может этого быть! Ленка говорила – старпёр, это мерзко. Говорила – по уши влюбилась в Димона. А ещё, у неё какой-то там молодой армянчик на примете… Не может быть, чтобы… Ленка не стала бы, она же… Нет, она не стала бы!
Я прислонилась плечом к грязной стенке ларька, чувствуя, как разливается слабость в ногах, как судорожно вздрагивают рёбра, пытаясь раскрыться, дать место для воздуха… Но на шее и груди снова тугие ремни, а вокруг – снова вакуум.
***
Весь день вспоминала, как сама ездила на этом переднем сиденье, как Денис хозяйски поглаживал мою коленку, как дурацкий подлокотник мешал нам целоваться… Фантастический космолёт, бравый капитан из повестей Стругацких… Его прямой взгляд и горькие слова: «Понимаешь же, для меня это обычное дело, да?» И Ленкину улыбку: «Не такая уж я и сучка, Люд…» Ага…
Нутро горело от ярости, и я отыгралась на несчастной бумажке с «волшебным номерочком» разодрав её на мелкие клочья. На хер! Деловая репутация, твою мать… Благодетельница нашлась!
Потом, так некстати, в памяти всплывали объятия Дениса – то ласковые и заботливые, то крепкие и жадные. И оброненные в любовном угаре хриплые нежности на ухо… И спокойные, полные горделивого любования взгляды на людях там, в Сочи. Тогда ведь казалось – только мне, только со мной… А теперь Ленка. Ленка?! Та, которая припёрла меня на эту чёртову базу? Та, которая давала сразу обоим?
От этого перехватывало дыхание и тогда приходилось сжимать кулаки и зажмуриваться, пережидая приступ… Но ни одной слезинки, хотя, казалось бы, самое время забиться в угол и рыдать. Наоборот, меня вдруг разобрала чёрная злость. И как ни странно, она придавала сил и решимости.
Костюм цвета морской волны, каракулевая курточка – хотя и не по погоде, но красота требует жертв. Жаль, сапожки на шпильке успела продать!
Конечно, соорудить причёску, подобную той, что сделала мне Светлана из салона красоты, я не смогла, но и обычная коса через плечо нормально смотрелась. Макияж поизящнее. Паспорт не забыть. Что ещё… может, присесть на дорожку? А! Взять побольше запасных тряпочек.
Глава 32
По адресу объявления из газеты, располагался Дворец Культуры «Строитель». Надо же, какое милое совпадение. Спасибо, не «Стройбат»!
В торце здания, возле наглухо заколоченной обшарпанной двери, оказался спуск в подвал. Над ступенями – козырёк, крашеный в золото, а над ним броская вывеска «Olympus»
Внутри аккуратненько, с претензией на шик. Много зеркал, разрисованных золотыми античными орнаментами, белые стены с полуобъёмными гранёными колоннами. В общем, смотрелось довольно помпезно, а от голубого потолка и множества комнатных деревьев в больших кадках даже пропадало ощущение подвала. В тесном вестибюле возились, затирая швы между напольной плиткой «под мрамор», две женщины. Сразу за ними возвышалось что-то вроде обвязанной целлофаном стойки регистрации, как в гостинице. Одна из работниц подняла голову, смерила меня взглядом:
– На кастинг? Прямо по коридору, вторая дверь налево.
В комнатке оказалось человек десять девчонок вроде меня и чуть старше. Из мебели – только столик в углу, за ним женщина, раздающая анкеты. Вдоль стены стулья. Я взяла анкету, заполнила. Как и все девчонки, кому не хватило сидячих мест, прислонилась к стеночке – ждать. Рассматривала недавно отремонтированное помещение и невольно прислушивалась к едва слышному разговору женщины за столиком и сидящей рядом с ней девушки. Явно знакомые. Та, что раздаёт анкеты – местная, а та, что рядом, похоже, такая же соискательница, как я.
– …Через неделю. Ещё правда не вся отделка, но Зоя хочет, чтобы к её дню рождения было готово. Так что смотри, скажешь ей, что… – местная перешла на невнятный шёпот, и дальше я не расслышала. А потом опять услышала: – Поняла? И будь посмелее. Зойка любит, когда характер чувствуется. Я тебя первую позову, чтобы путаницы не было, и тогда… – она снова понизила голос и дальше я слышала лишь урывками: – Вопросы и не будет… а если что… Поняла?
Её молчаливая собеседница только кивала в ответ и осторожно озиралась.
Стало жарко, я сняла куртку. Ломило поясницу, подкруживалась голова. В промежности слишком уж быстро мокло и теплело. Странные месячные. Во-первых, начались только к самому концу недельного перерыва в приёме таблеток, а во-вторых – обильно, как никогда. И не понятно, начинать послезавтра новый курс или ждать пока всё закончится, или вообще – ну их нахрен?
Зря я выпендрилась в костюм, остальные, вон, кто во что горазд… Не дай бог протечёт, хана тогда моим брючкам. Ох, чёрт, мне бы в туалет…
– Извините, а долго ещё ждать? – не выдержала я.
Женщина за столиком подняла на меня взгляд:
– А вас никто насильно не держит, вообще-то.
– Я просто спросила…
– А я просто ответила.
Очень доброжелательно, ага. Я повернулась к соседке по стеночке:
– Не знаешь, здесь есть туалет?
Она пожала плечами, и измученно перемялась с ноги на ногу. Тогда я вышла в вестибюль и спросила у плиточниц.
Туалет был шикарный – небольшой, но красивый, как выставочный зал. Те же колонны, те же античные орнаменты на зеркалах, мраморная плиточка на полу. И даже здесь было дерево в кадке. Тихо, свободно, прохладно и, главное, есть куда присесть! Сплошное удовольствие.
И вроде недолго я здесь и пробыла-то, и вроде, даже, поторапливалась… Но когда вернулась в комнату – там уже никого не было. Я заметалась по коридору, заглядывая наугад во все двери подряд, и за одной из них нашла ту тётку из-за стола, её молчаливую собеседницу и шикарного вида мадам чем-то похожую на Ирину Аллегрову. Она сидела в кресле за большим столом и, помешивая ложечкой в кофейной чашке, слушала анкетчицу.
– Извините, а собеседование, – хотя я понимала, конечно, всё уже пропустила, но уйти, не спросив было бы глупо, – уже прошло, да?
– Ну вообще да, – окинув меня недоумённым взглядом, ответила мадам, и ассоциация с Аллегровой тут же усилилась – голос её был низкий, с лёгкой приятной хрипотцой.
Я кивнула и закрыла за собой дверь. За-ши-бись. Хотя, если учесть, что у директрисы в кабинете сидит именно та девушка, которую науськивала раздатчица анкет… Скорее всего, шанса не было ни у кого. Сомневаюсь, что остальных кандидаток вообще смотрели, уж слишком быстро всё закончилось. Везёт блатным! Нам так не жить.
За моей спиной щёлкнула дверь.
– Девушка, а вы не могли бы задержаться на минуточку? Есть разговор.
Хм, а в присутствии хозяйки анкетчица гораздо любезнее!
Я вернулась. Голова кружилась уже не на шутку, и даже казалось, что немеют губы. В промежности снова горячо и мокро.
– Что же ты опаздываешь? А если бы я взяла тебя, к работе такое же отношение было бы? – цепко разглядывая меня и не заморачиваясь с формальностями вроде обращения на "Вы", спросила мадам.
На вид ей было лет около сорока. Волосы – осветлённая копна, макияж броский, смелый. Массивная бижутерия, чёрная водолазка-сеточка, а поверх неё что-то вроде чёрного кожаного корсета. Надела бы всё это я – выглядела бы шалавой. Знаем, проходили… А эта женщина выглядела дорого и стильно. Даже шикарно.
– Я Зоя Андреевна, хозяйка. Ты проходи, проходи. Присаживайся. Хотя нет, погоди. Куртяху можешь положить?.. А пиджачок снять? Отойди к стеночке, повернись… Угу… Ну в целом, очень даже, да? – внимательно осмотрев меня, обратилась она к анкетчице. Та кивнула в ответ, и хозяйка, отодвинув чашку с кофе, заинтересованно подалась в мою сторону: – Ну, рассказывай. Ты хотела именно администратором?
Я пожала плечами:
– В объявлении администраторов набирали. – На самом деле, вот прямо сейчас мне хотелось только одного: спать. – Ну а так, мне в принципе работа нужна. Любая.
– Ну отлично! – оживилась хозяйка. – Могу предложить место тренера.
– В смысле… – я растерянно глянула на анкетчицу, скользнула взглядом по девчонке, принятой в администраторы и, наконец, снова повернулась к хозяйке. – У меня нет такого образования.
– Ну, знаешь… образование, – фыркнула та. – Я вот взяла одну – заслуженный тренер по художественной гимнастике, взрослая, серьёзная с виду женщина. Она сначала цену заломила, но я согласилась. Ладно, думаю, профессионал всё-таки. Понадеялась на неё. И вот, неделя до открытия, и на тебе! Звонит, вот прямо перед твоим приходом: извините, я передумала… Ну что за люди, а?
– Да переманили, тут и гадать нечего! – встряла анкетчица. – Я сразу говорила, что лучше молодёжь брать и растить под себя. Сейчас профильных курсов дополна, лучше всякого института!
– Да вот… – вздохнула хозяйка и жестом предложила мне сесть. – Ну что, попробуешь? Там всё просто – программу «Секрет идеальной фигуры» с Синди Кроуфорд видела?
Я мотнула головой:
– Только в журнале читала о ней.
– Ну не беда. Главное, что фигура у тебя хорошая. А у меня есть видеокассета, правда на английском – вот, на той неделе только из штатов привезла. Но там и переводить особо не надо, так, посмотреть, да запомнить. Ты молодая, красивая, а тут – и самой польза и интересно, правда же? За неделю подучишь, а потом и в зале во время тренировки ставить будем, как шпаргалку. Тётки знаешь, как гоняются за этим делом! – Замолчала, всё так же внимательно рассматривая меня. Наконец, довольно тряхнула копной волос: – Нин, ну посмотри на неё, ну намного же лучше, чем Смирнова эта прибабахнутая, правда?
– Даже и говорить не о чем!
– Ну? Попробуешь?
Я пожала плечами:
– Вообще интересно, конечно. Только боюсь, что не справлюсь.
– Бояться нечего, потому, что я прекрасно понимаю, кто ты и что. Главное улыбайся клиентам и форму себе какую-нибудь секси подбери, чтобы тётки смотрели и хотели быть такой же. Можно даже легенду придумать, о том, что ты похудела на этой программе. Разберёмся, в общем… – Зоя Андреевна подпихнула ко мне лист бумаги. Он красиво скользнул по столешнице и слетел на пол. Я наклонилась поднять его, голова закружилась с новой силой, в ушах зашумело. – Оставь свои координаты. Открытие через неделю, но ты приходи уже в этот понедельник, потому что на дом кассету не дам. Нина покажет тебе зал, будешь осваивать программу здесь.
Тоже мне, проблему нашли! Особенно, учитывая, что видика-то у меня дома отродясь никогда и не было.
– Хорошо, – я принялась писать, но вдруг замерла. – Только по поводу формы… Вы же говорите, секси надо? Понятия не имею где такую взять.
Хозяйка на мгновенье задумалась.
– Нин, каталог далеко у тебя?
– Да чего каталог, во вторник уже заказ придёт, там большой выбор. Тот, с золотыми леггинсами помнишь? Думаю, идеально сядет.
Зоя Андреевна развела руками, показывая мне, что вопрос – херня:
– Ну всё, подберём тебе форму, не переживай. Можешь даже не налом, а в счёт зарплаты взять.
– Ну, ладно, – я вернула ей заполненный лист.
Пробежавшись по нему глазами, хозяйка задумчиво постучала ноготками по столу.
– Кобыркова… Кобыркова… Знакомая фамилия, какая-то, вот прям недавно совсем слышала… Вот, блин… – сокрушённо наморщила лоб, – бывает же что перемыкает! Кобыркова… хм… – Наконец, махнула рукой. – Ладно, не суть. Ты, главное, не слейся, как эта, Смирнова, блин. Первый месяц, пока учишься ещё, пятьдесят косых в неделю буду платить, даже если группа не наберётся. А потом, как клиент пойдёт, удвоим, а может и утроим. Плюс на стажировку посылать буду, на курсы отправлю – за счёт клуба. Неплохо, для девочки с улицы, а?
***
Я брела по Ленина, боясь сделать шаг шире – все мои запасы тряпочек кончились ещё в Олимпе, и теперь, чувствствуя, как неумолимо промокает последняя, я понимала, что если не успею дойти до дома, хана моим брючкам цвета морской волны… Порывистый ветер швырял в лицо колкий, словно битое стекло, снег, мешая смотреть, заставляя утирать слезящиеся глаза. Видимость стремилась к нулю: всё расплывалось, блёкло в сумасшествии пурги. Немело лицо. А вместе с этим, кружилась голова, так, словно вьюга пробралась и в мозг.
Я споткнулась на ровном месте, упала. Поднялась и застыла, не понимая, в каком направлении нужно идти. Мысли разбегались, тошнило. Что-то не то. Совсем не то…
Зашла в первый же попавшийся магазин, привалилась к стене, осмотрелась. Судя по запаху резины и баскетбольным мячам, выплывающим из тумана перед глазами – спортивный. Тот, что недалеко от Лёшкиного дома. То есть, до общаг ещё минут двадцать бодрым шагом… С отчаянием выругалась, чувствуя, как по бедру поползла горячая дорожка крови. Тут же с новой силой закружилась голова, в глазах потемнело. Ну его нахрен…
Я доковыляла до прилавка, тяжело навалилась на него прямо перед подсчитывающей батарейки продавщицей:
– Девушка, вы не могли бы вызвать мне скорую…
***
Ночевала в больнице. Капельница вечером, капельница утром. Болючий укол. Само же кровотечение прекратилось уже к полуночи.
В субботу к обеду пришёл дежурный врач-мужчина. Стыд и позор, честное слово… Но деваться некуда, пришлось снова залезть на кресло, раскорячиться перед ним, хотя, вроде, и осматривали при поступлении. Потом послали на УЗИ. Часов около двух дня позвали в ординаторскую.
– Ну что, Людмила Кобыркова, – поправив очки, открыл мою карту врач, – самопроизвольный аборт исключён, уже хорошо. Матка слегка увеличена, но в данном случае это нормально. В остальном – признаков воспаления нет. Нужно будет сдать анализы, конечно, но это уже потом, через пару дней после окончания месячных. Раньше бывало подобное?
– Нет.
– Цикл регулярный?
– Да.
– В истории написано – принимаете Марвелон. Как долго?
– Но вот, только первый месяц закончила. Завтра, по идее, надо вторую пачку начинать.
– Угу. Ну что ж, бывает и так. Препарат по назначению, или подружки насоветовали?
– Врач женской консультации.
Он одобряюще кивнул:
– Это хорошо. Ну а в целом, как переносили?
– Ну… Грудь болела, тошнило поначалу, но терпимо. Может, мне не пить их больше?
Доктор закрыл карту, небрежно отбросил её на край стола.
– Это не витаминки, а гормоны. И худшее, что вы можете сейчас сделать – прекратить приём. Пропейте хотя бы три месяца, дайте организму приспособиться, потому что в целом – пока что реакция в пределах нормы. Если после второго курса, или в середине цикла кровотечение повторится, вот тогда будем думать. А так, от отмены только хуже будет.
Я чувствовала небольшую слабость, но, в общем – нормально. Даже классно. Во-первых, я на удивление хорошо выспалась, а во-вторых, когда стало понятно, что нет у меня никаких смертельных заболеваний, на первый план вышли воспоминания о вчерашнем собеседовании. Что не делается, всё к лучшему! Если бы не кровотечение, не засиделась бы я в туалете, и ушла бы вместе с остальными соискательницами. А так – повезло!
В груди поднимался светлый восторг, похожий на тот, что охватил меня, когда я села на поезд в Сочи. Словно стены бытовухи снова рухнули, открыв дальние горизонты возможностей. И сейчас эти горизонты были белые с золотыми античными орнаментами, и от их величия даже слегка притупилась какая-то непонятная горечь в душе. Что-то малозаметное, но назойливое, словно паразит тянущее из меня жизненные силы… Впрочем, почему «что-то»? – Денис, что ещё?
Ах, ну да… и Ленка.