Розы для проститутки

А томная красавица – с бровями, точно нарисованными тушью, и с родинкой на нежно-смуглой щеке – с равным усердием обслужит вас в апартаментах в порядке очереди. Сначала того, кто первым позвонил.

В наши похабные времена не надо быть поэтом, мудрецом или богатырем, чтобы заслужить любовь прекрасной девушки. Достаточно заплатить. Если – конечно – тот суррогат, который ты получишь в обмен на деньги, можно назвать «любовью».

Мне хотелось – порою – плакать от цинизма и грязи, царящих в этом мире. Но скользким слизнем мне в извилины закрадывалась вот какая эгоистичная мыслишка. Я ведь тоже не озаренный светом разума философ. Не герой Рустам на выдыхающем пламя скакуне Рахше. А если поэт – то уровнем ниже луговой травинки. Мои рукописи не подходят даже для того, чтобы стирать ими пыль с копыт ишака, на котором ездил шейх Саади. Неизвестно, где бы я был – если б право на девушку надо было добывать мечом, умом или вдохновенными стихами.

А в наших подлых капиталистических реалиях – я мальчик при деньгах. Сложить заработанное мною в кошачьем отеле и червонцы, подаренные бабушкой – и хватит, чтобы не один раз вызвать проститутку.

Я находил горькое утешение в том, что постельные игры со шлюхой, оплаченные звонкой монетой – это честнее, чем женитьба какого-нибудь буржуйчика на модели с подиума.

Слепой разглядит: произнося хором со своим бизнесменом ритуальную формулу «и в горе, и в радости» – модель надеется только на радости. На беззаботную жизнь в трехэтажной вилле с видом на море. На шоппинг в Париже и на отдых в Гоа. На элитную косметику, дизайнерские туфли и на сумочки из крокодиловой кожи.

Молодость и красота – товар с быстро истекающим сроком годности. Девушка – которой есть, что продать – заламывает цену, боясь продешевить. Брак – это узаконенная (а оттого и более отвратительная) форма проституции. В наиболее выпуклых случаях супруги заключают контракт, в котором прописывают, сколько раз за день благоверная должна назвать муженька «мой суслик». И каким сексом – оральным или анальным – надлежит заниматься, если у женщины месячные.

Бр-р-р!.. Нет!.. Если делить постель с девушкой, то только по любви – вроде той, какая была между Тахиром и Зухрой. Или… или если тебе не повезло найти свою Зухру – сними на вечер «представительницу древнейшей профессии». Тут все просто и без лицемерия. Ты проститутке – деньги, проститутка тебе – тело.

Под журчание таких мыслей я выключал ноутбук, ложился в кровать и натягивал одеяло по самый подбородок. Я отмечал еще в голове: в начале марта бабушка – по заведенному семейному обычаю – укатит в дом отдыха. Взять таймаут от управления денежными потоками; поваляться на накрахмаленных простынях и попариться в финской сауне с такими же, как сама, деловыми старушенциями (простите!..). Неделю я буду дома один. До этого я должен определиться, какую из трех десятков понравившихся мне путан я приглашу домой.

И я определился. Я выбрал.

В пахучем букете восточных девочек-проституток ярче всех была одна роза. Чаровница с нежным именем Айсулу – что переводится как (влюбленный в Восток – я знал это!..) «красавица-луна». Айсулу больше всех напоминала мне Малику. Те же длинные черные ресницы – затеняющие полные блеска агатовые глаза. Тот же неповторимый светло-смуглый оттенок кожи. Губы – как алые влажные лепестки.

Я готов был побожиться, что Малика и Айсулу – сестры. Чуть ли не двойняшки. Девушки и впрямь были похожи – как две бело-розовые кувшинки на одном озере.

Засыпая – я мечтал об обеих красавицах сразу. О Малике и об Айсулу. Волшебные образы двух кудесниц наслаивались один на другой. И когда – наконец – у меня слипались глаза, я видел восхитительные сны. Иногда в этих снах я правой рукой обнимал Айсулу, а левой – Малику. Но чаще мне снилось, что я наслаждаюсь на ложе ласками прекрасной пери, про которую невозможно сказать: Айсулу это или Малика.

Грезы – конечно – не оставляли меня и днем. За чашкой утреннего молочного кофе, за работой в зоогостинице, за сытным ужином (горячая уха да пирог с мясом), во время нечастых визитов в университет – я витал в малиновых облаках эротических мечтаний.

Подумать только!.. До сих пор я видел женскую грудь разве что в интернете на фотографиях в стиле «ню». А скоро я смогу не только посмотреть – но и пощупать, поцеловать. Да что там!.. Меня ждут божественные утехи – точно я на пару часов вознесусь в рай. Искушенная в науке страсти черноокая гурия поможет мне избавиться от девственности.

По висящему на кухне календарю с оскалившейся лисой – ползло окошко-бегунок. Март приближался. Говорят: люди с ментальными особенностями начинают тревожиться и маяться с первыми запахами весны. Я понимал товарищей-«психов». Потому что сам был охвачен сладким томлением, перемешенным со страхом – которое возрастало с каждым днем.

Если мне не надо было на работу – я с самого утра, лениво попивая лимонный чай, подолгу глядел в окно на черно-серые стаи ворон. Типичные для городского ландшафта пернатые носились в подернутом молочным туманом небе. Садились на провода линии электропередач. И даже в карканье столь невзрачных птиц мне слышалась музыка. Звучавшая, как будто, в честь таинства любви – которое мне предстояло.

Я пересплю с девушкой!.. Я пересплю с девушкой!..

Я пытался вообразить, как это будет. Сердце мое стучало, а руки тряслись – от картин, которые набрасывала мне моя разгоряченная фантазия. Я напоминал неопытного гуляку, который – войдя в кабак – опьянел от одного запаха вина, даже не пригубив бокал. Если я так волнуюсь от одной мысли о предстоящем соитии – то что будет, когда Айсулу снимет передо мной бюстгальтер и трусики?.. О, я захлебнусь в фонтане восторга!..

Как никогда меня тянуло писать стихи. Но из-под моей шариковой ручки выходили только отрывочные рубленые фразы – хотя и очень эмоциональные. Иногда – отдельные двустишия и четверостишия.

Не выразив себя через стихи – я принимался рисовать профиль Айсулу (или все-таки Малики?). Так – говорят – дикари, чтобы избавиться от галлюцинаторных образов, изображали на стенах пещеры свои видения (например, мамонтов и быков). Но, как я был неумелый поэт – так и живописец я был похуже троглодита.

Я не переставал думать об Айсулу и Малике ни на работе, ни в университете. Я совсем перестал замечать насмешливые взгляды однокурсников. А когда в поле моего зрения попадала студенточка постройнее, с длинными волосами – я весь подбирался, сглатывал; по спине у меня пробегали мурашки. В каждой симпатичной девушке я искал черты Айсулу-Малики.

Образ тюркской красавицы с родинкой у нежных губ – следовал за мной, как привидение. В метро я надеялся встретить… Кого?.. Малику?.. Айсулу?.. Образы двух тюрчанок перемешались в моем мозгу, как вино и вода в стакане.

Иногда я воображал: все втроем – Малика, Айсулу и я – мы пьем чай с шоколадными конфетами и кремовыми пирожными. Весело шутим, дурачимся, смеемся. Девушки нисколечко не видят друг в дружке соперниц. Потом мы идем в ванную. Открываем воду. И – без стыда обнажившись – садимся в ванну. Далее следует возня с поцелуями. Я глажу груди то одной, то другой девушке.

Опять же, с шумом и дурачеством – мы намыливаем друг другу тела. Пока заливающаяся смехом Айсулу трет мочалкой мне грудь – Малика обнимает меня сзади. Целует мне шею. Склоняет голову на мое плечо. Мы плещемся в пенной воде счастливыми дельфинами. И все это – прелюдия к чему-то большему. Сладкому, как мед и сахар, как персиковый сок или амброзия.

Поглощенный ожиданием «взрослых» удовольствий – я сгорал от нетерпения. Я был, как булькающая на огне похлебка. И плохо улавливал, что происходит вокруг.

Я мерил шагами помещение зоогостиницы, бормоча: «Айсулу!.. Малика, Малика!..». И забывал бы кормить своих котов – если б те не напоминали о себе, громко мяукая и скребясь в двери «аквариумов».

В метро я – бывало – проезжал свою станцию. А потом – глупым ошарашенным верблюжонком глядя по сторонам – соображал: с чего бы я оказался на платформе «Онежской», если мне надо было на «Славянский проспект»?.. Иногда в потоке пассажиров я будто бы замечал Айсулу или Малику. Лавируя среди толпы – я пытался пробиться к красавице. Но быстро терял свою звездочку из виду. Я останавливался и вздыхал: скорее всего – девушка мне только померещилась.

Погруженный в мечты об Айсулу и Малике – бродил я по широким коридорам университета. И – хотя коридоры были и правда широкие – случалось, напарывался плечом на идущего с учебником под мышкой студента.

– Куда прешь, трубадур недоделанный?.. – шипел «обиженный», строя недовольную козлячью рожу.

Я бросал что-то нечленораздельное – что должно было обозначать «извините» – и проходил мимо. Никакая ругань не могла спустить меня с небес на землю. С небес, где я был блаженным праведником, а Малика и Айсулу – подносящими мне вино, сухофрукты и душистые плоды райскими девами.

На семинарах я отвечал невпопад. Помню: на семинаре по семейному праву я ляпнул что-то такое, от чего одногруппники заржали, как лошади – а профессор удрученно помотал лысой головой. А ведь я имел репутацию самого усердного студента!..

Влюбленный в образ прекрасной тюрчанки – то ли Айсулу, то ли Малики – я не думал о питье и еде. Перестал заглядывать в столовую факультета. И – возможно – отощал бы, как рабочая кляча, если б бабушка не потчевала меня сытным ужином.

– Ты здоров?.. – с тревогой интересовалась бабушка, внимательно глядя на меня – и прислоняла ладонь к моему лбу, пока я без особого аппетита заедал капустным пирожком грибной суп. – Бледный весь… А глаза блестят…

Я тряс головой: здоров, мол, здоров. Не хватало только, чтобы бабушка опять засунула меня в какой-нибудь санаторий или лечебницу. Тогда бы свидание с Айсулу пришлось бы отложить на неопределенный срок.

После ужина я торопился закрыться у себя в комнате. Включал ноутбук – и долго, долго смотрел на экран, на фотографию Айсулу. Номер телефона проститутки я давно сохранил у себя в смартфоне. Оставалось только дождаться отбытия бабушки в дом отдыха – чтобы позвонить путане: «Алло. Айсулу?.. Вы не заедете ко мне на пару часов?..».

Фантазия уводила меня далеко – как извилистая, усыпанная старой хвоей тропинка, убегающая с лесной опушки в непролазную чащу. Я надеялся: Айсулу полностью заменит мне Малику – любовные отношения с которой не состоялись.

С каждой зарплаты я буду на два часа «снимать» Айсулу. Если бабушка дома – можно встречаться с проституткой в отеле эконом-класса. Постепенно мы с Айсулу привыкнем друг к другу. И будем уже не просто клиентом и «девкой» – а, по крайней мере, друзьями. И тогда я скажу: «Айсулу!.. Тебе не обязательно заниматься сексом за деньги. Выходи за меня замуж!.. Я работаю – мы будем жить на мои червонцы».

Вот так. Я все-таки не вылезал из доспехов феодального благородства – и хотел протянуть руку, вытащить бедную девочку из болота проституции.

Я как-то не учитывал, что нам трудненько будет перебиваться на одну мою зарплату. Особенно, если арендовать жилье. А привести Айсулу домой… Да даже не зная ничего о том, что моя возлюбленная была шлюхой – бабушка взбеленится, позеленеет и подпрыгнет до потолка: «Кого… кого ты приволок?..».

Для бабушки – как, впрочем, и для среднего расейского обывателя – чтобы взбеситься, достаточно того, что Айсулу нерусская. «Ах ты, драная азиатская кошка!.. Хочешь прибрать к рукам мою квартиру?.. Надеешься, я пропишу тебя на своих квадратных метрах?.. Да фиг тебе!..». (Вообще, моя интеллигентная бабушка не употребляет крепкие словечки. Но – я уверен – при виде Айсулу подняла бы волны нецензурной лексики, какой нет в словаре академика Огурцова).

Восточному человеку – чтобы быть принятым в расейское общество – надо быть владельцем миллионного бизнеса или хотя бы иметь за пазухой диплом доктора наук.

…Днем лили дожди. Так что по дороге от метро до университета или до зоогостиницы мне редко удавалось не промочить ноги и не заляпать брюки жидкой грязью. Ночью переходила в контрнаступление зима. Вылезешь из теплой постельки, посмотришь в окно на город: газоны, тротуары и криво припаркованные авто – покрыты тонким слоем чистого белого снега. Прогрызающий тьму свет фонарей со столбов – кажется ледяным. Слышно: где-то в подворотнях отчаянно кричат бродячие коты.

Конец февраля – начало марта. Самое депрессивное время в году. Не поймешь: зима ли еще на дворе – или уже чахоточная весна?.. Время клубящихся черно-серых туч. Сырости. Гнилого мусора и прошлогодних собачьих экскрементов – обнаружившихся под стаявшими сугробами. Бессонницы и томления. В самый раз глотать витаминки и пить чай с имбирем.

Мое нервное напряжение достигло предела. Бабушка скоро укатит в дом отдыха. И тогда… Тогда… Айсулу будет стонать и изгибаться в моих объятиях. Она сделает меня мужчиной. Конечно: мне хотелось, чтобы мой первый раз был по любви. Но что делать?.. Изнутри меня жег огонь. Моя мужская природа требовала плотских радостей.

Кто знает – не сбудутся ли мои далеко уходящие мечты?.. Не загорится ли любовь между мною и Айсулу уже после того, как мы сколько-то раз предадимся взрослым утехам?.. А пока что я весь трепетал, как листок на ветру – в ожидании свидания с проституткой.

И вот настал знаменательный день… Бабушка собрала чемодан.

– Ну что?.. Отправляюсь я, внучок, – сказала она. – Ты, главное, не голодай без меня.

Она показала мне трехлитровую кастрюлю борща. И другую кастрюлю – с компотом. Пирожки – горочкой громоздящиеся на подносе. Сковородку с жареной картошкой и мясом. Еще в холодильнике были яйца, колбаса, молоко, бекон. Хватило бы прокормить не только меня – не очень-то мощного едока – но и целый батальон.

В тот день мне не надо было на работу. И в университете не было занятий. Проводив бабушку до такси – я вернулся в квартиру. Прошелся по комнатам.

В бабушкиной спальне – желтые шторы на окнах, кадка с ветвистым зеленым фикусом в углу, чучело орла наверху комода. В моей комнате – широкая кровать, письменный стол, на котором располагается ноутбук; полка с книгами. На кухне – стол, длинная скамейка, календарь с лисой, настенные часы с Амурами, стилизованные под старину.

Родное гнездышко… Здесь я агукал у мамочки на ручках. Ползал по мягким коврам – пока не научился ходить. Играл с плюшевым тигренком и резиновым верблюжонком.

И теперь знакомые с детства стены – на которых раз семь, на моей памяти, переклеивали обои – станут свидетелями того, как я пройду своеобразный обряд инициации, предписанный самой природой. Соединюсь с девушкой. Стану из мальчика мужчиной.

Как? Неужели? Сейчас?..

Кровь громыхала у меня в висках. Сердце тяжелым молотом ударяло в грудную клетку. Ноги подгибались в коленях. Я нашел в телефоне в списке контактов номер Айсулу и – тяжело дыша – опустился на диван.

Да. Сегодня. Моя жизнь расколется на «до» и «после». Если я – конечно – не струшу.

Может быть, это и нехорошо – пользоваться услугами проститутки. Но что мне делать – если иначе меня сожрет пламя, струящееся по моим венам?.. Возможно, ночь с путаной – необходимый шаг в моем запоздалом взрослении. И – клянусь – я не обойдусь с Айсулу как с грязной шлюхой. Я буду нежен с милой тюрчанкой, точно с фарфоровой куколкой.

Ну что, брат?.. Осталось только позвонить?.. С богом!..

Дрожащий от волнения – я нажал на сенсорном экране кнопку вызова.

Гудки. Гудки… И вот наконец:

– Алло. Слушаю, – раздался в трубке равнодушный усталый женский голос.

Мне как-то сразу подумалось, что мне ответила не Айсулу. О, ее голосок должен был звенеть колокольчиком!..

Не очень вдохновленный началом разговора – я сказал без всякой бодрости:

– Мне бы Айсулу…

– Приглашаете девушку на дом?.. Или подъедете в апартаменты?.. – деловито поинтересовалась женщина.

– На дом… – хрипло откликнулся я.

– Сколько времени вам понадобится? – спросила моя собеседница. – Час?.. Два?.. Ночь?..

– Два часа, – так же хрипло ответил я.

Я подумал: целая ночь – на первый раз – слишком круто. А часа мне может не хватить.

– Хо-ро-шо, – растягивая слоги, произнесла женщина. – Вас устроит, если девушка подъедет в девять вечера?..

– Да. Конечно…

– Два часа – семь тысяч червонцев, – сказала женщина. – Плюс оплатите девочке такси. Вас все устраивает?..

– Д-да…

– Окей. Тогда подскажите свой адресок.

Я назвал свой адрес и даже код домофона.

– Отлично. Ждите. Девушка подъедет, – сказала женщина и попрощалась.

Отложив телефон – я несколько секунд сидел, как оглушенный.

Боже. Я сделал это!.. Я вызвал проститутку. Я. Вызвал. Проститутку. Камень сорвался с вершины и покатился по склону горы. Отступать поздно. Я не маленький мальчик, чтобы зарыться с головой в одеяло и трусливо дрожать. Потерев виски – я постарался собраться с мыслями.

Так. Айсулу приедет в девять часов. Впереди – целых полдня ожидания. Мне надо не опростоволоситься – и хорошенько подготовиться к встрече с красавицей.

«Девушка легкого поведения» будет – как-никак – моей гостьей. А гостью следует чем-нибудь попотчевать. Я подумал, что поить «жрицу любви» бабушкиным яблочно-грушевым компотом будет как-то грубо. Поэтому сходил в супермаркет и купил двухлитровый пакет ананасового сока и бутылку рубиново-красного вина. (Принять немножко алкоголя для храбрости – мне точно не помешает).

Еще я прихватил несколько мандаринов. Да грамм по двести кураги и изюма. На обратном пути из магазина я завернул в аптеку. И – задыхаясь от смущения – попросил:

– Упаковку презервативов, пожалуйста.

В восемь вечера я был – что называется – на старте. На ночном столике стояли: вазочка, в которую я красиво уложил мандарины, пакет сока и бутыль вина. Блюдце с сухофруктами. Достал я и изящные прозрачные бокалы – которыми мы с бабушкой пользовались только по большим праздникам вроде рождества.

Я сидел на диване. То и дело смотрел время на часах. У меня тряслись коленки.

Скоро, совсем скоро Айсулу переступит мой порог. Надо держать пальчики скрещенными за то, чтобы все прошло, как по маслу. В интернете я читал: разное случается с парнями во время первого сексуального опыта. Кто-то (простите!..) быстро кончает. У кого-то – неожиданно – не получается возбудиться.

Тьфу. Тьфу. Тьфу. Я мысленно трижды плюнул через левое плечо – прогоняя условного бесенка.

Нечего трепетать, как кроличьи уши. Вот увидишь, приятель: все будет хорошо. Айсулу разденется перед тобой. Ты сгребешь ее в охапку и повалишь на постель. А дальше сама мать-природа подскажет тебе, что делать. Ты сорвешь на полянке любви чудесную ягоду…

Ровно в девять часов в дверь квартиры позвонили.

Я вскинулся. Шумно вдохнул и выдохнул. Собрал всю свою решимость. Вставай!.. Отклейся от дивана. Ты же хочешь стать мужчиной?..

Сунув ноги в шлепанцы – я торопливо вышел в прихожую. Открыл дверь… И застыл, как под взглядом Медузы Горгоны. На пороге стояла девушка… Но… это была на Айсулу!.. Совсем не Айсулу!..

Что мне было делать?.. Ущипнуть себя, чтобы убедиться: я не сплю?.. Бог посмеялся надо мной?..

Передо мною была девушка – типичная славянка. С голубыми глазами и каштановыми кудрями. Довольно крупная. Такую и в потемках не спутаешь с Айсулу – миниатюрной и стройной.

Я стоял с отвисшей челюстью. Скользнула мысль: может, Айсулу еще приедет?.. А эта мадмуазель – соседка с тринадцатого этажа, хочет попросить соли?.. Но дамочка рассеяла мои сомнения:

– А я к тебе, зайчик!.. Можно войти?..

– Д-да… – я отодвинулся, давая гостье проход.

Уверенная в себе проститутка ступила в квартиру. Сняла куртку и повесила на крючок. Вылезла из сапожек.

– А где Айсулу?.. – несмело поинтересовался я.

– Какая Айсулу, зайчик?.. Я совсем не хуже!.. – мадмуазель игриво подмигнула мне, поправляя рукой в браслетах коричневую прядь.

– Э-э… В интернете была фотография… – пустился я в сбивчивые объяснения. – Фотография красивой девушки… восточной… Я думал: эта девушка и приедет…

Я чувствовал, что краснею, как рак в кипятке. Я был охвачен растерянностью и смятением – а проститутка улыбалась, оставаясь неподражаемо спокойной. Должно быть, голубоглазая славяночка заматерела в общении с клиентами. И умеет себя держать.

– Ай, ты мой сахарный!.. – рассмеялась проститутка. – Хотел Айсулу – а приехала Маша. Меня – кстати – Маша зовут… Ты что, милый, не знаешь, что девяносто процентов анкет девочек в интернете – фейковые?.. Кто же будет светить лица настоящих проституток?.. Для анкеты выбирают фотографию какой-нибудь актрисы или порнозвезды… Ты звонишь – и попадаешь в салон. И тебе предлагают девчоночку, которая на тот момент свободна… Ох, ты ничего этого не знаешь, хомячок!.. Поди, в первый раз проститутку пригласил?..

– Да, в первый… – признался я.

– Ай, ты мой золотой!.. – снова засмеялась Маша. – Может быть, ты еще и девственник?..

Я глядел в пол. Повисло неловкое молчание.

– Ну что же?.. – спросила путана. – Мы так и будем стоять в прихожей?..

– Н-нет… Пожалуйста, проходи… – я кивнул в сторону комнаты.

Я сгорал со стыда. Вдобавок, я был донельзя разочарован: ко мне приехала не Айсулу – а совсем не похожая на нее барышня. Настоящего удовольствия я не получу. Но я покорялся развитию событий, как щепка – течению.

– Вина?.. – хрипловатым голосом предложил я.

– Я на работе не пью, – улыбнулась проститутка.

– Тогда соку?..

– Пожалуй.

Я налил себе алого – как кровь – вина, а Маше – ананасового сока. Разом ополовинил свой бокал – в надежде, что алкоголь поможет мне расслабиться. Путана сделала несколько глотков:

– Очень вкусный сок.

– Изюм. Курага. Угощайся, – так же хрипловато сказал я.

– Спасибо, котик.

Попробовав сухофрукты – Маша деловым тоном произнесла:

– Так, дорогой. У нас с тобой два часа. Сюда входят два окончания и массаж. Ну что – поехали?..

– Хорошо… – откликнулся я.

– Тогда раздевайся, дорогой.

Проститутка сама проворно скинула одежду. Оставшись только в трусиках – села на диван.

Я тоже разделся до трусов. Сердце громко-громко колотилось. во рту пересохло. С трудом удерживая в дрожащей руке бокал – я хлебнул еще вина. Широко распахнувшимися глазами я смотрел на голую путану – на бедре у которой был вытатуирован какой-то древнеегипетский иероглиф.

Маша была весьма плотного телосложения. Груди ее были, как добрые дыньки. А я-то грезил о красавице с тонкой талией и с грудями, как маленькие наливные яблочки!.. И все-таки – передо мной была девушка. Обнаженная девушка… Волнение мое зашкаливало.

Протянув руки – я слегка дотронулся до грудей проститутки.

– Смелее, солнышко, – весело подбодрила меня Маша.

Я погладил «дыньки». Провел между ними ребром ладони. Потом – набравшись наглости – поцеловал левый, а затем и правый сосок. Я дышал глубоко и прерывисто.

– Ложись на спину, – сказала Маша.

Я повиновался.

Проститутка стянула с меня трусы. Накрыла меня всем телом – и принялась тереться об меня, как огромная кошка. А напоследок чмокнула меня в шею. Я почувствовал эрекцию.

Девушка снова поправила вьющиеся каштановые волосы. Достала презерватив и ловко (сразу видно: профессионалка) натянула на мой удлинившийся затвердевший член. Обхватила пенис губами и принялась совершать головой поступательно-возвратные движения.

Я разомлел от непередаваемой неописуемой сладости. Мускулы мои размягчились. Я запустил пальцы в коричневые волосы путаны. Головой провалился в подушку. И – в блаженстве – закрыл глаза.

Далее произошла бурная разрядка. Я дернулся и аж застонал – до того мне было хорошо.

– Уже?.. – приподнялась на локтях путана. – Так быстро?..

Она сняла с меня и бросила на пол полный спермы презерватив.

– Немного отдохнем, дружочек?..

– Д-да… – согласился я, еще не отошедший после удовольствия. Сердце мое потихоньку сбавляло бешеный ритм. В мозгу никак не устаканивалась мысль, что я сейчас впервые занимался сексом. Причем не классическим – а оральным. Как, интересно, считается: лишился я невинности или нет?..

Маша осушила свой бокал:

– А ананасовый сок у тебя все-таки хорош, голубок.

Я проворно встал и подлил путане соку.

– О, спасибо!.. Ты такой галантный кавалер!..

Она тряхнула волосами и откинулась на спинку дивана.

– Ну что, мой плюшевый?.. Развлечь тебя разговором? Это – знаешь ли – тоже входит в обязанности представительниц нашей благородной профессии. А не только совокупление.

– Д-да… – робко отозвался я. – Как мне все-таки вызвать девушку… такую, как на фото?.. Мне нравятся девочки… восточные…

– Ай ты какой затейник!.. – шутливо погрозила мне пальцем Маша. – Но – гляжу – ты и впрямь новичок в общении с проститутками.

Маша рассказала мне много интересного. Она повторила, что в анкетах на сайте никто не будет «светить» фото реальных путан. Как правило, выставляются фото какой-нибудь смазливой актрисы из «фильмов для взрослых».

За каждым таким фото стоит салон. «Салон» – как я легко догадался – это толерантное наименование борделя. Когда ты звонишь по номеру телефона, указанному в анкете – трубку берет не проститутка, а оператор. Чтобы наткнуться на просторах интернета на путану, работающую в частном порядке – так называемую «индивидуалку» – должно крупно повезти.

Оператор – конечно – учтет твои пожелания. Хочешь ли ты блондинистую барышню или темненькую. Бледную или «кровь с молоком». И все же, главная цель оператора – в любом случае подложить под тебя проститутку. Оператор не скажет: «Извините. Таких девочек, как вам нравятся – у нас нет». Не удивляйся, если вместо свежей молодой девчонки тебя будет ждать в апартаментах мадам лет в возрасте сильно за тридцать, с не самой гладкой кожей. Или если вместо хрупкой тюрчанки Айсулу к тебе приедет жилистая славянка Маша.

– Иное дело салоны vip-уровня, – продолжила Маша. – Там подберут ровно такую красотку, как ты хочешь. Знойная латинка?.. Сочная мулатка?.. Восточная очаровашка?.. Шатенка с ямками на щеках?.. Пожалуйста: ассортимент широкий!.. Элитная проститутка доставит тебе сказочное удовольствие. Тебе покажется, что ты побывал в раю. Только – как ты понимаешь – цены в vip-салонах кусачие. Никакой зарплаты не хватит.

– А мне так хотелось… смугляночку-тюрчанку… – с грустью обронил я.

– Ну что?.. – спросила Маша. – Я тебя еще разок обслужу – да поеду?..

– Давай…

– Тогда ложись.

Проститутка сняла трусики. И, тряхнув волосами – голая – начала теребить мой член. Я возбудился – даже слегка застонал.

– Какой богатырь!.. – посмеялась Маша, ловко надевая мне презерватив.

Она села мне на бедра – так, что я видел ее спину и вьющиеся волосы. Благодаря порнофильмам я знал: это поза «перевернутая наездница». Маша ввела в себя мой пенис и задвигалась вверх-вниз, постепенно наращивая темп.

Я издал протяжное «о-о-ох!» – когда мое семя излилось. Маша слезла с меня. Утерла лоб. Стянула с меня презерватив. И – на правах любовницы – взъерошила мне волосы:

– Вот и все. Ты хороший мальчик. У тебя будет еще море секса – пока тебе не стукнет пятьдесят.

Маша подбирала с пола свою разбросанную одежду.

Я подумал: конечно, я получил не то, что хотел. Вместо нежной Айсулу прикатила грубоватая Маша. Однозначно не королева красоты. Вместо шоколадной конфеты тебе подсунули шпроты в масле. И все-таки – Маша старалась. Ублажала меня.

Я выразил свою признательность – наполнил бокал ананасовым соком и предложил:

– На. Выпей на дорожку.

– Спасибо!.. – обрадовалась Маша. – У тебя очень-очень вкусный сок.

Уже застегивая бюстгальтер – она задумчиво посмотрела на меня:

– Так тебе нравятся смуглые восточные девушки?..

– Да, – потупился я.

– Что же мне тебе посоветовать?.. – выпятив нижнюю губу, Маша постучала пальцем по столику. – А вот что!.. Недолгое время у нас в салоне работала дамочка из восточных краев. Скажу, положив руку на сердце: красавица. Настоящий медовый леденец. А уж если женщина хвалит красоту другой женщины – это что-то да значит… Имя нашей шемаханской царевны я – понятное дело – не знаю. У нас не принято паспорта показывать. А псевдоним у нее был Гульназ… Гульназ недолго у нас продержалась. Хотя для клиентов она была что для обжоры румяный пирожок – нарасхват. Но нервная была… И с независимым характером, как у кошки. Повздорила с сутенером – и бросила салон. Мы были как бы приятельницы. Так Гульназ шепнула мне на ушко, что попробует заниматься нашим ремеслом самостоятельно. В индивидуалки податься… Ну так вот что. Я дам тебе номер телефона Гульназ. Вот тебе и восточная девушка. Кланяйся Гульназ от меня. Скажешь, что это Маша из салона подогнала клиента. Давай, записывай номерок…

Я вбил в смартфон циферки, которые продиктовала Маша. Затем – как был голый – проводил одевшуюся проститутку до двери квартиры. Маша влезла в куртку и сапожки. Сделала мне ручкой:

– Ну, чао, дорогой!..

Защелкнув за Машей замок – я еще торчал пару минут в прихожей в состоянии легкого шока. Наконец – на подгибающихся ногах вернулся в комнату. Обессиленный – провалился ягодицами в подушки дивана. Плеснул себе багрового винца в бокал. И… расхохотался. А из глаз моих брызнули слезы.

Вот оно как!.. Сегодня я попрощался с девственностью!.. Сколько, сколько я рисовал в воображении свой первый сексуальный контакт. Он представлялся мне неким таинством. Исполнением священного обряда.

Я фантазировал: с темноглазой красавицей – настоящей пери из стихов Низами и Камола Худжанди – я лягу на мягкую постель. Сначала мы будем долго ласкать друг друга. Я покрою тело милой поцелуями – с головы до пят. Зароюсь лицом в мягкие черные волосы любимой. Буду гладить и мять похожие на жасминовые бутоны груди. А любимая будет изгибаться в моих объятиях. Сплетать руки на моей шее. Призывно заглядывать мне в глаза.

Наша страсть будет разгораться, как трескучий костер – в который подкладывают сухой хворост. Я подомну возлюбленную под себя. Жарко поцелую в губы. Мы соединимся в соитии. Красавица будет горячо стонать подо мной…

Так было в мечтах. А что я получил на деле?..

А на деле мой первый раз был не с восточной кудесницей – в образ которой я безнадежно влюблен – а с упитанной девицей Машей. Не то что не красавицей – но даже и не особо симпатичной.

Какие тут знойные ласки?.. Все свелось к грубой механике. Я был точно закупоренный узкогорлый кувшин с раскаленным газом. Пробку вышибло. Газ с шипением вырвался наружу. Я получил от этого некоторое удовольствие.

Но эстетического наслаждения я не испытал никакого. Не было ни чувственности, ни жгучей страсти. Ни единой искорки!.. Мы спарились, как животные.

Плюс ко всему – Маша, уверенная в себе, верховодила всем процессом. Мне оставалось только покорно лежать – пока она выжимает сперму из моего члена. Маша – опытная путана. А я ее пятидесятый или сто двадцать шестой клиент. Конечно: потрепанной шлюхе не до поцелуев и обнимашек. Не до нежного шепотка. Половой акт для нее – не больше, чем отработанные ритмические движения. У меня осталось чувство: это не я – а меня поимели.