Loe raamatut: «Гостья»
© Stephenie Meyer, 2008
Школа перевода В. Баканова, 2025
© Издание на русском языке AST Publishers, 2025
Перевод с английского Ю. Хохловой
* * *
Посвящается моей матери Кэнди, которая научила меня, что в каждой истории главное – любовь.
Вопрос
Тело – мой дом,
мой конь, мой пес.
Как же быть, если умрешь?
Где прилечь?
На ком скакать?
Кого ловить?
Без скакуна,
Что горд и скор,
Куда пойти?
Как понять,
что впереди —
смерть или клад,
коль тело мое,
умный мой пес,
уже не со мной?
Как будет там,
на небесах?
Ни крыши, ни двери,
лишь ветер в глазах.
Где мне скрыться?
Ведь я – облака.
Мэй Свенсон
Пролог
Внедрение
Целителя звали Брод-в-глубокой-воде.
Он был Душой, а значит, по природе преисполнен хороших качеств: сострадательный, терпеливый, честный, добропорядочный, любящий. Тревога редко посещала Брода-в-глубокой-воде, а раздражение – еще реже. Однако, поскольку он обитал в человеческом теле, иногда ему поневоле случалось раздражаться.
Из дальнего угла операционной слышались шепотки практикантов. Целитель плотно сжал губы – выражение, совсем не подходящее к улыбчивому лицу.
Даррен, постоянный ассистент, заметив недовольную гримасу, похлопал его по плечу.
– Им просто любопытно, – тихо произнес он.
– Внедрение – не самая интересная или сложная процедура. Любой из нас может в случае необходимости выполнить ее самостоятельно. Не на что здесь смотреть. – Брод-в-глубокой-воде удивился резким ноткам, омрачившим его обычно спокойный голос.
– Они еще ни разу не видели взрослого человека, – пояснил Даррен.
Целитель удивленно приподнял бровь:
– Слепые, что ли? В зеркало никогда не смотрелись?
– Сам понимаешь, о чем я. Дикого человека. Бездушного. Мятежника.
Брод взглянул на бесчувственное тело девушки, лежащее вниз лицом на операционном столе. При воспоминании, в каком плачевном состоянии Искатели принесли ее в Лечебницу, его сердце преисполнилось жалости. Бедняжка, сколько боли ей пришлось вынести…
Разумеется, сейчас девушка полностью исцелена. Брод об этом позаботился.
– Она выглядит так же, как мы, – сказал он Даррену. – А когда очнется, станет одной из нас.
– Им просто интересно, вот и все.
– Душа, которую мы внедряем, заслуживает уважения. Глазеть на тело невежливо. Ей и так несладко придется, пока будет осваиваться. Несправедливо заставлять ее проходить через это. – Под «этим» Брод имел в виду вовсе не любопытные взгляды. В его голосе вновь послышались резкие нотки.
Даррен опять похлопал его по плечу:
– Все будет хорошо. Искательнице нужна информация, и…
При слове «Искательница» Брод наградил помощника взглядом, который иначе как гневным не назовешь. Даррен растерянно заморгал.
– Извини, – спохватился Целитель. – Сам от себя такого не ожидал. Просто переживаю за Душу.
Он взглянул на криоконтейнер, стоящий у стола. Ровный тускло-красный свет индикатора означал, что емкость заполнена и находится в режиме заморозки.
– Ее специально выбрали для задания, – успокаивающе произнес Даррен. – Эта Душа отличается выдающейся храбростью. Количество жизней говорит само за себя. Думаю, будь у нас возможность с ней поговорить, она сама бы вызвалась.
– Кто из нас не вызвался бы, если дело касается общего блага? Но вот вопрос – во благо ли это? Дело не в ее желании, а в том, правильно ли просить о подобном.
Практиканты тоже обсуждали замороженную Душу. Теперь их голоса звучали громче от возбуждения.
– Она жила на шести планетах.
– А я слышал, на семи.
– Говорят, никогда не проводила две жизни подряд в теле одного вида.
– Разве такое возможно?
– Кем только не была: Цветком, Медведем, Пауком…
– Водорослью, Летучей мышью…
– Даже Драконом!
– Семь планет! Подумать только!
– Может, и больше. Начинала с Истока.
– Правда? Прямо с Истока?
– Пожалуйста, тише! – вмешался Брод. – Если не можете наблюдать за операцией молча, попрошу покинуть помещение.
Практиканты сконфуженно примолкли и чуть расступились.
– Что ж, к делу.
Все было готово: медикаменты разложены в нужном порядке, длинные темные волосы пациентки убраны под медицинскую шапочку, стройная шея открыта. Девушка размеренно дышала, усыпленная снотворным. На загорелой коже не осталось ни следа… происшествия.
– Даррен, запускай оттаивание.
Седовласый ассистент уже стоял наготове у криоконтейнера. Он щелкнул предохранителем, крутанул диск регулятора вниз. Красный огонек над серым цилиндриком замигал все быстрее, меняя цвет.
Брод сосредоточился на бесчувственном теле; точными выверенными движениями рассек скальпелем кожу у основания черепа, сбрызнул средством, останавливающим кровь, затем углубил разрез и осторожно, чтобы не повредить, раздвинул шейные мышцы, обнажив позвонки.
– Душа готова, – сообщил Даррен.
– Я тоже. Неси.
Целитель знал: верный помощник рядом. Они много лет проработали вместе.
– Вот так, сюда, – произнес он, раскрыв разрез пошире.
Показалась рука Даррена. В сложенной ладони серебрилась пробуждающаяся Душа.
Всякий раз при виде незащищенной Души Брод поражался ее красоте. Душа сияла в ослепительном свете операционных ламп ярче скальпеля в его руке. Она переливалась, изгибалась, растягивалась на ладони, радуясь свободе. Тонкие перистые отростки, числом около тысячи, развевались, словно нежные серебристые волоски. Все Души прекрасны, но эта показалась Броду-в-глубокой-воде необыкновенной.
Так думал не он один. Рядом послышался тихий вздох Даррена, из угла донесся восторженный шепот студентов.
Даррен осторожно поместил крошечное сверкающее создание в разрез, проделанный Бродом на шее девушки. Душа легко скользнула в предоставленное ей пространство, вплетаясь в чужой организм. Целитель восхитился умением, с которым она осваивалась в новом доме. Отростки надежно обвились вокруг нервных центров, разрастаясь, проникая все глубже, захватывая мозг, зрительные нервы, слуховые каналы. Вскоре на виду остался лишь небольшой сегмент серебристого тельца.
– Молодец, – шепнул Брод Душе, понимая, что она его не услышит. Уши принадлежали девушке, а та крепко спала.
Осталось завершить операцию. Он очистил и исцелил рану, смазал края разреза заживляющим бальзамом, втер в тонкую полоску на шее порошок от шрамов.
– Как всегда, безупречно, – заметил Даррен. По непостижимой причине ассистент решил оставить имя, некогда принадлежавшее прежнему хозяину тела.
– Я сожалею о проделанной работе, – вздохнул Брод.
– Ты просто исполняешь свой долг.
– Сейчас редкий случай, когда исцеление наносит вред.
Даррен принялся за уборку. Вероятно, он не знал, что ответить. Целитель следует Призванию; помощнику этого было вполне достаточно. А Броду-в-глубокой-воде, истинному Целителю, – нет. Он с тревогой смотрел на мирно спящее тело; стоит ему пробудиться, от покоя не останется и следа. Весь ужас, пережитый девушкой перед концом, обрушится на ни в чем не повинную Душу, которую он только что поместил внутрь.
Брод склонился к ней и прошептал, отчаянно надеясь, что Душа сможет его услышать:
– Удачи тебе, маленькая странница. Пусть тебе повезет.
Глава 1
Воспоминание
Я знала, все начнется с конца и конец для этих глаз будет выглядеть как смерть. Меня предупреждали.
Не для «этих» глаз, для моих. Теперь они мои.
Язык, на котором я думаю, – сбивчивый, сумбурный, невероятно убогий по сравнению с теми, на которых мне доводилось разговаривать, однако довольно плавный и выразительный. Даже по-своему красивый. Теперь он мой. Родной язык.
Повинуясь инстинкту, я внедрилась в мыслительный центр тела, вплелась в каждый вздох, каждый рефлекс, стала с ним одним целым.
Не «это» тело. Мое тело.
Действие снотворного постепенно рассеивалось. На меня вот-вот обрушится первое – точнее, последнее – воспоминание: финальные мгновения жизни тела, память о конце. Меня тщательно проинструктировали о том, что сейчас произойдет. Человеческие эмоции намного сильнее и ярче, чем чувства других рас. Я старалась подготовиться.
Память заработала. Предупреждали не зря: к такому подготовиться невозможно.
Насыщенные цвета, громкие звуки. Холод снаружи, обжигающая боль изнутри. Резкий металлический вкус во рту. И еще новое, пятое чувство, которое я доселе не испытывала: частички воздуха преобразовываются в сигналы, посылающие мозгу странные послания, приятные и предостерегающие: запахи. Меня они отвлекали, сбивали с толку, – меня, но не ее память. Памяти было не до запахов. Там оставался лишь страх.
Страх подгонял ослабевшее неуклюжее тело вперед и в то же время сковывал движения. Бежать как можно скорее – больше ничего не оставалось.
Я не справилась.
Чужое воспоминание, пугающе сильное и ясное, снесло поставленный мной заслон, затянуло в ад последних минут ее жизни. Я стала ею, и мы бежали.
Темно. Ничего не видно. Ни пола под ногами, ни вытянутых рук. Бегу вслепую, прислушиваясь к звукам погони, но слышу лишь стук сердца.
Холодно. И больно, хотя это уже не важно. Как же холодно.
Воздух в ее носу неприятный. Плохой запах. Новое ощущение позволило на мгновение вырваться из воспоминания, но меня тут же засосало обратно. Глаза наполнились слезами ужаса.
Я пропала. Мы пропали. Все кончено.
Они совсем рядом. Судя по шагам, целая толпа! А я одна. Мне конец.
Ищейки говорят со мной. От их голосов становится дурно. Меня сейчас вырвет.
– Все хорошо, – лжет одна. Пытается выиграть время. Слышно, как тяжело она дышит.
– Осторожнее! – кричит второй.
– Не поранься! – умоляет третий. В его голосе слышна забота.
Забота!
От жгучей ненависти перехватило дыхание, кровь вскипела в жилах.
За все свои жизни я ни разу не испытывала подобных эмоций. На мгновение мне даже удалось вернуться к реальности. Тонкий, пронзительный плач проник в уши, запульсировал в голове, оцарапал дыхательные пути. В горле запершило.
«Ты кричишь», – подсказало тело.
Я замерла, пораженная. Звук прекратился.
Мое тело… Оно мыслит! Говорит со мной!
Однако воспоминание оказалось сильнее потрясения.
– Не ходи туда! – кричат Ищейки. – Впереди опасно!
«Сзади тоже!» – мысленно кричу в ответ. Но я понимаю, что они имеют в виду. Впереди, в конце коридора, мерцает тусклый свет. Там не стена, не запертая дверь, не тупик, которого я ожидала и боялась, а черная дыра.
Шахта лифта. Заброшенная, пустая, обреченная, как и само здание. Некогда укрытие, теперь могила.
Окрыленная, прибавляю скорость. Выход есть. Пусть я не выживу, но победа останется за мной.
Нет, нет, нет! Эта мысль всецело принадлежит мне. Отчаянно пытаюсь отделиться от той, кому принадлежало тело, но теперь мы едины. И обе несемся навстречу смерти.
– Пожалуйста, не надо! – в голосах Ищеек звучит отчаяние.
Но я быстрее. Со смехом представляю, как они хватают воздух за моей спиной. Бегу на пределе возможностей и, не остановившись ни на мгновение, бросаюсь в черную дыру.
Меня поглощает пустота. Ноги бесцельно молотят воздух. Пальцы сжимаются, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь твердое. Холодный вихрь бьет в лицо.
Слышу стук удара. Ветер стихает.
А потом приходит боль. Она везде, повсюду.
Хватит, довольно.
«Слишком низко», – шепчу я.
Когда же это закончится? Когда?..
Тьма поглотила мучения, и я благодарно расслабилась, понимая, что воспоминание подошло к неизбежному концу. Теперь – свобода. Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох – привычка этого тела. Моего тела.
Но затем краски вернулись и меня вновь накрыла бурная волна.
«Нет!» – в панике вскрикнула я, вновь ощущая холод, и боль, и страх.
Однако это оказалось воспоминание внутри воспоминания – последнее, как предсмертный глоток воздуха, – каким-то непостижимым образом еще более яркое и сильное, чем первое.
Чернота заполонила все, оставив одно лицо.
Лицо выглядело для меня столь же чуждым, как этому телу были бы чужды безликие чешуйчатые щупальца моего предыдущего носителя. Я видела множество таких лиц на картинках, когда готовилась к жизни в новом мире. Отличить одно от другого почти невозможно; единственные признаки индивидуальности – еле заметные нюансы форм и оттенков. С виду все одинаковые: посередине нос, над ним глаза, под ним рот, по бокам уши. Органы чувств, за исключением осязания, сосредоточены в одном месте. Череп обтянут кожей, волосы покрывают его на самом верху и на странных полосках над глазами. У некоторых особей шерсть также растет на нижней челюсти – это всегда самцы. Окрас – коричневый, от светло-бежевого до черного. Как еще их различить?
Но это лицо я узнаю из миллиона.
Прямоугольное, с выступающими скулами. Цвет – золотисто-коричневый, светлого оттенка. Волосы покрывают только верх головы и необычные полоски над глазами; они на пару оттенков темнее кожи, за исключением нескольких соломенно-желтых прядей. Круглые пятна на белых глазных яблоках темнее, чем волосы, со светлыми крапинками. Вокруг глаз морщинки; воспоминания подсказывают, что они от улыбок и солнечного света.
Не представляю, какие у местных обитателей каноны красоты, тем не менее знаю – это лицо прекрасно. На него хочется смотреть снова и снова. И вдруг оно исчезло.
Мое, – пронеслась чужая мысль, которой не место в моей голове.
Я снова оцепенела от изумления. Тут не должно быть никого, кроме меня. И все же эта мысль прозвучала так уверенно и отчетливо!
Мое,– возразила я, вложив в это слово всю свою силу и власть.– Все здесь мое.
«Тогда почему я с ней разговариваю?» – подумала я, однако мои размышления прервали чужие голоса.
Глава 2
Подслушанный разговор
Говорили тихо, где-то совсем рядом.
– Боюсь, для нее это слишком, – послышался бархатистый мужской голос. – Такое никому не вынести. Столько насилия! – добавил он с нескрываемым отвращением.
– Она вскрикнула всего один раз, – произнес высокий пронзительный женский голос. В нем звучала нотка ликования, словно его хозяйка выиграла спор.
– Да, она очень сильная, – согласился мужчина. – Другие и с меньшим бы не справились.
– Я же говорила, с ней все будет в порядке.
– Вы, должно быть, выбрали неверное Призвание. – В голосе мужчины послышалась резкая нотка. Сарказм, подсказала память. – Вам бы стать Целителем, как я.
Женщина издала звук, обозначающий веселье. Смех.
– Вряд ли. Мы, Искатели, ставим другие диагнозы.
Мое тело знало это слово: Искатель. По спине пробежала дрожь. Остаточная реакция. Уж мне-то нечего бояться Искателей.
– Порой мне кажется, представители вашей профессии поневоле заражаются человечностью, – задумчиво проговорил мужчина; в его голосе по-прежнему звучало раздражение. – Насилие – часть вашей жизни. Вероятно, в ваших телах остается толика изначального темперамента, раз вы умудряетесь получать удовольствие от всех этих ужасов.
Меня удивил обвинительный тон. Разговор больше походил на… ссору. Мое тело знало, что это такое, а я – нет.
– Мы не выбираем насилие, а сталкиваемся с ним по необходимости, – принялась оправдываться женщина. – Вам, остальным, повезло, ведь среди нас есть те, кто способен противостоять жестокости. Наша работа – поддерживать мир и покой.
– Так было раньше. Думаю, ваша профессия скоро станет неактуальной.
– Перед вами живое доказательство ошибочности ваших убеждений.
– Всего лишь человеческая девушка, одинокая и безоружная. Та еще угроза миру и покою.
Женщина шумно выдохнула. Вздох.
– Откуда она взялась здесь, в центре Чикаго, давно цивилизованного города, находящегося в сотнях миль от любых проявлений мятежа? Пришла пешком? Одна-одинешенька?
Она перечисляла вопросы, не требуя ответа, словно задавала их много раз.
– Это ваша забота, – отозвался ее собеседник. – Моя задача – помочь этой Душе как можно безболезненнее адаптироваться внутри тела. А вы вмешиваетесь в мою работу.
Постепенно приходя в себя, привыкая к новому спектру ощущений, я только сейчас поняла, что речь обо мне. Я и есть та самая Душа. Теперь это слово приобрело новый смысл; для моего носителя оно имело много значений. На каждой планете мы называем себя по-разному. Душа. Пожалуй, весьма точное определение. Невидимая сила, управляющая телом.
– Ответы на мои вопросы не менее важны, чем ваши обязанности.
– С этим я бы поспорил.
Послышалось какое-то движение.
– Когда она придет в себя? – нетерпеливо прошептала женщина. – Снотворное уже должно перестать действовать.
– Оставьте ее в покое. Пусть спокойно разберется с происходящим. Представьте, какой это шок – очнуться в теле мятежницы, погибшей в результате попытки спастись! Разве можно подвергать Душу таким страданиям в наши мирные времена? – Голос мужчины зазвенел от волнения.
– Она сильная, – обнадеживающе произнесла женщина. – Взгляните, как она справилась с первым, самым страшным воспоминанием.
– Ради чего?.. – пробормотал мужчина, видимо не ожидая ответа.
Однако женщина ответила:
– У нас есть необходимость в информации…
– Вы говорите «необходимость». А я предпочитаю слово «прихоть».
– …и кто-то должен добыть нужные сведения. Судя по тому, что я знаю об этой Душе, она с радостью приняла бы вызов. Как вы ее называете?
Долгое молчание.
– Странница, – наконец неохотно ответил мужчина.
– Вполне подходит. У меня нет официальной статистики, но она одна из немногих, если не единственная, кто так много путешествовал. Будем звать ее Странницей, пока не выберет новое имя.
Тот ничего не сказал.
– Конечно, она может взять имя носителя… Не знаю, как ее звали. В картотеке нет ни отпечатков пальцев, ни скана сетчатки.
– Странница не возьмет человеческое имя, – пробормотал мужчина.
– Каждый находит свой способ утешения, – примирительно произнесла женщина.
– Из-за ваших методов этой Душе утешение еще как потребуется.
Послышались резкие звуки – цокот каблуков по твердому полу.
– Вы плохо перенесли бы начало вторжения. – Голос женщины донесся откуда-то издалека.
– А вы, вероятно, плохо переносите мирное время.
Она засмеялась, но смех прозвучал фальшиво, без веселья. Похоже, мой разум хорошо различает интонации.
– Кажется, вы не вполне ясно представляете суть моего Призвания. Долгие часы, проведенные над документами и картами. В основном бумажная работа. Нам не так часто приходится сталкиваться с противостоянием и насилием, как вы думаете.
– Десять дней назад, в погоне за этим телом, вы имели при себе смертельное оружие.
– Уверяю, это скорее исключение, чем правило. Не забывайте, если бы не бдительность Искателей, оружие, к которому вы питаете такое отвращение, было бы обращено против нашей расы. Люди без колебаний убивали Душ при первой возможности. Те, кто испытал на себе их враждебность, считают нас героями.
– Вы говорите так, словно вокруг бушует война.
– Для остатков человеческой расы так и есть.
Эти слова оказали на мое тело неожиданно сильное воздействие. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Аппарат, стоящий рядом с койкой, отреагировал на изменения приглушенным писком. Целитель и Искательница, слишком увлеченные разговором, не обратили на него внимания.
– Даже они должны понимать: война окончена. Какое у нас численное преимущество? Миллион к одному? Вам наверняка известны точные цифры.
– По нашим оценкам, соотношение намного выше, – неохотно признала женщина.
Целитель, похоже, удовлетворился таким ответом и решил не продолжать спор. На некоторое время стало тихо.
Я решила воспользоваться свободным временем, чтобы оценить ситуацию. Многое очевидно. Я в Лечебнице, восстанавливаюсь после неожиданно сложного внедрения. Разумеется, предоставленное мне тело полностью исцелено. От поврежденных тел полагается избавляться.
Я поразмыслила над противоборствующими мнениями Целителя и Искательницы. Согласно информации, полученной перед отлетом, Целитель прав. Стычки с оставшимися немногочисленными группами людей почти сошли на нет. Планета под названием Земля стала столь же мирной и спокойной, как выглядела из космоса: притягательно зеленая и синяя, окутанная безмятежно-белыми облаками. Теперь ее населяли Души, а значит, воцарилась гармония.
Словесная перепалка между Целителем и Искательницей была необычным явлением; представителям нашей расы чужд любой род агрессии. «Интересно, – подумала я, – а вдруг правдивы слухи, волнами разносящиеся сквозь мысли этих… как же их…»
Я отвлеклась, пытаясь вспомнить название своего предыдущего носителя. Увы, утратив связь с телом, я забыла все слова и имена. Наш язык был проще, чем этот; безмолвный язык мыслей, соединявший всех в единый разум, – жизненно важное свойство для тех, кто навеки врос корнями во влажный черный ил.
Я могу описать ту расу на новом – человеческом – языке. Мы жили на дне океана, покрывавшего всю поверхность нашего мира, – у него тоже было название, но и оно забылось. Каждый из нас обладал сотней рук, на каждой располагалась тысяча глаз; поскольку наши мысли объединялись, ни одна капля бескрайних вод не оставалась незамеченной. В звуках мы не нуждались и потому не имели слуха. Вкус воды и зрение давали нам всю необходимую информацию. Высоко над водой висели солнца; мы питались их светом.
Описание далось без труда, а название так и не всплыло в памяти. Я вздохнула, сожалея об утраченном знании, и мысленно вернулась к подслушанному разговору.
Души, как правило, говорят только правду. Естественно, Искателям порой приходится лгать в силу их Призвания, но обманывать друг друга нет никакого смысла. Язык моей предыдущей расы вообще не годился для лжи; даже если захочешь – не соврешь. Зато, прикованные к дну океана, мы развлекали друг друга историями. Талант рассказчика весьма почитался, поскольку служил для всеобщего блага.
Иногда правда настолько смешивалась с выдумкой, что трудно было отделить одно от другого.
Мы думали о новой планете под названием Земля – сухой, разнообразной, населенной дикими туземцами, чью жестокость трудно даже вообразить, – и восторг омрачался ужасом. Вокруг новой волнующей темы быстро распространялись удивительные слухи. Сообщения о войнах – только представьте, войны! нам приходится сражаться! – сперва были точны, затем обрастали новыми подробностями и превращались в миф. Если рассказы противоречили официальной информации, я, естественно, верила первоначальным сводкам.
Но ходили и такие слухи: некоторые люди столь сильны, что Душам приходится покидать тела. Бывают носители, чье сознание полностью не подавить. Говорят, есть Души, воспринявшие личность носителя, а не наоборот. Байки. Ерунда. Безумие.
Но ведь Целитель говорил практически про то же самое…
Я отбросила эту мысль прочь. Наверняка его недовольство вызвано естественным отвращением, которое мы испытываем к Призванию Искателей. Кто выберет жизнь, преисполненную погонь и столкновений? Кому понравится выслеживать аборигенов и захватывать их в плен? Кому хватит сил противостоять насилию, характерному для этой расы? Люди враждебны, они убивают легко, без раздумий. Здесь, на этой планете, Искатели стали своего рода… ополчением – мозг легко подобрал слово для неизвестного мне явления. Многие считали, что на стезю Искателей ступают лишь наименее цивилизованные и развитые Души, худшие представители нашего вида.
Тем не менее на Земле Искатели получили новый статус. Никогда ранее вторжение не проходило столь неудачно. Никогда оно не превращалось в яростную и кровавую борьбу. Никогда столько Душ не было принесено в жертву. Искатели стали могучим щитом, и Души, населяющие этот мир, были трижды им обязаны: за безопасность, ограждающую от хаоса, за риск окончательной смерти, которому те добровольно подвергали себя день за днем, и за новые тела, которые продолжали поступать.
Теперь, когда опасность практически миновала, благодарность несколько ослабла. По крайней мере, для этой Искательницы жизнь явно переменилась не к лучшему.
Легко предположить, какие вопросы она мне задаст. Целитель пытается выиграть для меня время, но я приложу все усилия и постараюсь помочь Искательнице. Каждая Душа стремится стать полезным членом общества.
Я глубоко вздохнула и приготовилась. Аппарат зарегистрировал движение. Я тянула время – стыдно признаться, от страха. Чтобы получить необходимую информацию, придется исследовать жуткие воспоминания, вселяющие ужас. Более того, меня пугал голос, столь явственно звучавший в голове. Но сейчас он безмолвствовал. Так и должно быть. Та, что когда-то населяла это тело, превратилась в воспоминание.
Не надо бояться. Не зря меня зовут Странница. Я заслужила это имя.
Я еще раз вздохнула и, стиснув зубы, погрузилась в глубины памяти.
Я проскочила самый конец – второй раз уже не так страшно. В режиме быстрой перемотки я снова бежала во тьме, морщась, стараясь ничего не чувствовать. Все закончилось быстро.
Как только я преодолела этот барьер, стало легче: другие места и вещи не так пугали. Я узнала, как она попала в этот холодный город: приехала ночью на краденой машине, выбранной за неприметный вид. Бродила по темным чикагским улицам, зябко кутаясь в пальто.
Она тоже искала. Здесь были другие, такие же; по крайней мере, она на это надеялась. Какая-то женщина. Подруга… нет, родственница. Сестра… двоюродная.
Слова поступали все медленнее. Сперва я не могла понять почему. Что-то забылось? Потерялось в результате клинической смерти? Может, я еще не отошла от наркоза? Я изо всех сил старалась сохранить ясность мыслей. Странное ощущение. Снотворное продолжает действовать? Вроде бы чувствую себя вполне бодро, однако разум никак не может найти ответы на вопросы.
Попробуем зайти с другой стороны. Какая у нее цель? Найти… Шэрон – я выудила имя, – и потом они…
Я уткнулась в стену.
Пустота, ничто. Я попыталась ее обойти, но не смогла найти краев. Как будто кто-то стер информацию, которую я искала.
Или мозг поврежден.
На меня обрушилась волна гнева, дикая и необузданная. Я ахнула от неожиданности. Мне говорили об эмоциональной нестабильности человеческих тел, но такого я даже предвидеть не могла. За все восемь жизней мне ни разу не доводилось испытывать столь сильных эмоций.
Кровь запульсировала в жилах, застучала в ушах. Пальцы сами собой сжались в кулаки.
Аппарат зафиксировал учащение сердцебиения. Тут же послышался цокот каблуков Искательницы, за ним зашуршали мягкие шаги Целителя.
– Добро пожаловать на Землю, Странница, – раздался женский голос.