Фрикономика: Экономист-хулиган и журналист-сорвиголова исследуют скрытые причины всего на свете

В 1984 году, когда в его исследовательский институт пришло новое руководство, Фельдман оценил пройденный им карьерный путь, и увиденное ему совсем не понравилось. Он решил уйти с работы и начать торговать бубликами. Его друзья-экономисты посчитали, что он выжил из ума, однако его жена всецело поддержала его идею. Младший из его троих детей оканчивал колледж, а ипотека была полностью выплачена.

Он начал колесить на своей машине вокруг Вашингтона от одного офисного центра к другому и предлагать потребителям простую сделку: каждое утро он привозил бублики и корзинку для сбора денег в столовую компании, а перед обедом забирал вырученные деньги и оставшиеся бублики. Это была коммерческая система, основанная на человеческой честности, и она заработала так, как он и ожидал. Через несколько лет Фельдман уже доставлял около 8400 бубликов в неделю в офисы 140 компаний, зарабатывая на этом не меньше, чем в прошлые годы работы исследователем-аналитиком. Он сбросил с себя оковы офисной жизни и был полностью счастлив.

Кроме того, он, совершенно того не ожидая, смог провести отличный экономический эксперимент. С самых первых дней Фельдман вел тщательный учет своей деятельности. Сопоставляя суммы заработанных денег с количеством проданных бубликов, Фельдман мог с точностью до копейки оценить степень честности своих клиентов. Пытались ли они обокрасть его? И если да, то насколько компания, в которой происходили кражи бубликов, отличалась от компании, в которой краж не было? При каких условиях люди склонны воровать больше или меньше?

Как это часто бывает, случайное исследование Фельдмана позволило оценить форму обмана, давно интересовавшую аналитиков: преступность среди «белых воротничков». (Да, кражу бублика можно отнести к этой категории, невзирая на небольшую сумму украденного.) Конечно, может показаться смешным стремление исследовать такой сложный вопрос, как преступность среди менеджеров компаний, с помощью данных продавца бубликов. Однако часто небольшие и простые вопросы помогают решению проблем куда большего масштаба.

Несмотря на все внимание, которое уделяется компаниям-изгоям типа Enron, ученые знают относительно мало о специфических чертах преступности в среде «белых воротничков». Почему? Ответ прост: нехватка данных. Все примеры преступности в этой социальной группе, о которых мы слышим, представляют собой лишь минимальную часть преступлений «белых воротничков», участники которых были пойманы. Большинство жуликов ведут тихую и теоретически счастливую жизнь; крайне редко можно выявить сотрудников, обкрадывающих собственную компанию.

С уличной преступностью дела обстоят совершенно иным образом. Грабежи, кражи со взломом или убийства обычно фиксируются вне зависимости от того, был ли пойман преступник или нет. У уличных преступлений обычно есть жертва, которая чаще всего информирует о случившемся полицию. Полиция собирает данные, которые, в свою очередь, приводят к возникновению тысяч научных трудов, выходящих из-под пера криминалистов, социологов и экономистов. Однако в преступлениях, совершенных «белыми воротничками», часто не существует явной жертвы. Кого конкретно обокрали люди, управлявшие компанией Enron? И как можно измерить что-то, если вы не знаете, с кем это случается, как часто и в каких размерах?

Однако в случае Пола Фельдмана все было по-иному. В деле присутствовала явная жертва. Сам Пол Фельдман.

Когда он только начинал свой бизнес, то предполагал, что оплата будет производиться в 95 процентах случаев – примерно такие же результаты он получал, продавая бублики в своем офисе. Однако подобно тому, как уличная преступность значительно снижается на тех улицах, где припаркованы полицейские машины, уровень в 95 процентов был слишком завышен: само присутствие Фельдмана в офисе противодействовало воровству. Дело было не только в этом – люди, евшие бублики, лично знали человека, который их приносил, и у них были по отношению к нему определенные чувства (видимо, теплые). Большое количество психологических и экономических исследований показывает, что люди готовы платить различные суммы за один и тот же предмет в зависимости от того, от кого его получают. Экономист Ричард Талер в своем исследовании, проведенном в 1985 году и озаглавленном «Пиво на пляже», показал, что страдающий от жажды человек на пляже готов заплатить 2,65 доллара за банку пива в ближайшей гостинице, но лишь 1,50 – за банку такого же пива, купленную в неухоженном ларьке.

В условиях реального мира Фельдман на собственном опыте убедился в том, что реальный процент оказывается значительно ниже 95. Он начал считать компанию «честной», если показатель возврата денег в ней составлял выше 90 процентов. Уровень между 80 и 90 процентами считался «раздражающим, но терпимым». Если же показатель в той или иной компании составлял меньше 80 процентов, Фельдман вешал в ее столовой пугающее объявление такого рода:

«С начала года значительно выросли затраты на бублики, которые я поставляю в ваш офис. К сожалению, количество бубликов, пропадающих в этой компании без оплаты, также выросло. Это не может продолжаться. Я уверен, что вы не учите своих детей обманывать, так почему же делаете это сами?»

Поначалу Фельдман оставлял корзину для денег открытой, но частенько деньги таинственным образом испарялись из нее. Затем он попытался использовать для сбора денег банку из-под кофе со щелью, прорезанной в пластиковой крышке, однако это также оказалось слишком большим искушением. Дело закончилось небольшими фанерными ящиками с отверстиями на крышках. Фанерные ящики оказались отличным решением. Каждый год он пользовался примерно семью тысячами ящиков, при этом теряя вследствие краж всего один. Эта статистика является по-настоящему поразительной: люди, которые без зазрения совести крали до 10 процентов бубликов, почти никогда не осмеливались украсть фанерные ящики с деньгами – видимо, здесь проходила тонкая грань между тем, что считается в обществе воровством, а что – нет. С точки зрения Фельдмана, офисный сотрудник, съедающий бублик и не платящий за него, совершает преступление; однако с точки зрения самого офисного сотрудника это, может быть, выглядит совсем иначе. Это различие, по всей видимости, связано не с незначительной суммой, вовлеченной в процесс (каждый бублик Фельдмана, включая сыр, обходился всего в один доллар), а скорее с понятием «преступления». Тот же самый офисный сотрудник, который отказывается заплатить за бублик, может выпить лишний стакан содовой в ресторане самообслуживания, однако он не уйдет из ресторана, не заплатив.

Так о чем же нам могут сказать данные о продаже бубликов? В последние годы проявились две заслуживающие внимания тенденции в размере оплаты. Начиная с 1992 года доля оплаты бубликов долго и медленно снижалась. К лету 2001 года общий показатель возврата снизился примерно до 87 процентов. Однако сразу же после террористических актов 11 сентября того же года доля возврата подпрыгнула на два процента и с тех пор не снижалась (если вам кажется, что двухпроцентный прирост не является столь значимым, посмотрите на эти цифры по-другому – показатель неуплаты снизился с 13 до 11 процентов, что означает снижение показателя воровства на 15 процентов). Так как многие из клиентов Фельдмана работали в области национальной безопасности, то, возможно, этот эффект «11 сентября» каким-то образом связан с чувством патриотизма. Возможно, однако, что он был связан с общей тенденцией к усилению сострадания.

Данные также показывают, что в небольших компаниях работают более честные люди, чем в больших. Компания с количеством сотрудников, составляющим несколько десятков людей, обычно платит на три-пять процентов больше, чем компания с несколькими сотнями сотрудников. Это кажется противоречащим здравому смыслу. Казалось бы, в столовых крупных компаний находится больше людей, которые могут засвидетельствовать, бросите ли вы деньги за бублик в ящик или нет. Однако сравнение между крупными и мелкими компаниями отображает, в определенном смысле, ситуацию с уличной преступностью. В деревнях уровень преступности на душу населения обычно ниже, чем в городах. Во многом это связано с тем, что преступник в сельской местности чаще известен (следовательно, его проще поймать). Кроме того, в небольших сообществах имеются более важные социальные стимулы против преступлений – речь идет в основном о чувстве стыда.

Данные о продаже бубликов также показывают, насколько большое влияние на уровень честности может оказать настроение человека. К примеру, важным фактором, определяющим решение, является погода. Неожиданно приятная погода заставляет людей чаще платить. А необычно холодная погода, ливни или сильный ветер вынуждают людей чаще красть. Хуже всего обстоят дела во время праздников. Неделя перед Рождеством приводит к падению оплаты на два процента (то есть к 15-процентному росту краж). Этот эффект носит полностью обратный характер случившемуся после 11 сентября. Так же плохо обстоят дела в День благодарения; в дни, предшествующие Дню святого Валентина и в течение нескольких дней до и после 15 апреля – дня подачи налоговой декларации. Есть, правда, и хорошие праздники: кражи практически не растут в недели, на которые приходится День независимости, День труда и День Колумба. В чем заключается разница между двумя типами праздников? Праздники, в которые не наблюдается роста краж, олицетворяют собой нечто большее, чем просто лишний выходной. А праздники, связанные с ростом краж, связаны также с различными причинами для беспокойства или стремлением соответствовать высоким ожиданиям со стороны близких.

Фельдман сделал целый ряд заключений, основываясь не только на данных о продажах, но и на своем собственном опыте. Он стал верить в то, что мораль является очень важным фактором – сотрудники становятся более честными в случаях, когда им нравится их начальник и работа, которой они занимаются. Он также верит в то, что сотрудники, стоящие выше на корпоративной лестнице, склонны обманывать больше, чем их подчиненные. Он пришел к этой идее после того, как начал обслуживать компанию, располагавшуюся на трех этажах: на самом верху сидели руководители, а на двух этажах ниже – отдел продаж, сервисные службы и административный персонал. (Фельдман предположил, что руководители занимаются обманом вследствие чрезмерно раздутых амбиций и неверного восприятия собственных прав. Возможно, он не учел в своих рассуждениях, что некоторые руководители как раз и смогли добиться своего места благодаря обману.)

Если мораль представляет собой то, каким мы хотели бы видеть наш мир, а экономика показывает, каким образом мир работает на самом деле, то история с бубликами Фельдмана находится как раз на пересечении морали и экономики. Да, многие люди предпочитали украсть бублик, а не купить его, однако большинство предпочитали заплатить даже в тех случаях, когда за ними никто не присматривал. Подобный исход мог бы удивить многих людей, в том числе экономистов – друзей Фельдмана, двадцать лет назад уверявших его в том, что его система, основанная на честности, не будет работать. Однако это не удивило бы Адама Смита. Первая книга Смита «Теория нравственных чувств» была как раз посвящена теме врожденной честности человечества. «Хотя принято считать, что человек является эгоистичным, – писал Смит, – его природе, по всей видимости, присущ ряд принципов, согласно которым он интересуется судьбой других людей, а их счастье становится для него необходимым – несмотря на то что он не получает от этого ничего, кроме удовлетворения от наблюдения за чужим счастьем».

Фельдман любит рассказывать своим друзьям-экономистам одну историю под названием «Кольцо Гига», приведенную в «Республике» Платона. Ученик по имени Главкон рассказал эту историю в ответ на урок, данный ему Сократом – который, так же как и Адам Смит, верил в то, что люди являются в целом хорошими даже без принуждения. Главкон подобно экономистам – друзьям Фельдмана не согласился с этим. В ответ он рассказал историю о пастухе по имени Гиг, случайно попавшем в тайное убежище, в котором лежало мертвое тело. На пальце мертвеца было надето кольцо. Примерив его, Гиг обнаружил, что стал невидимым. Убедившись в том, что его поведение остается незаметным для окружающих, Гиг начал делать ужасные вещи – соблазнил королеву, убил короля и т. д. История Главкона поставила важный моральный вопрос: может ли человек отказаться от искушения совершить злодеяние, если знает, что никто не может его увидеть? Главкону казалось, что ответ на этот вопрос «нет». Однако Пол Фельдман солидарен с Сократом и Адамом Смитом – он знает, что как минимум в 87 процентах случаев люди способны противостоять искушению.

Глава 2
Что общего у ку-клукс-клана с риелторами?

Левитт и сам говорит, что некоторые из исследуемых им вопросов – к примеру, исследование дискриминации в шоу «Слабое звено» – балансируют на грани банальности. Однако он может в то же самое время показать другим экономистам, насколько хорошо их инструменты применимы для анализа реального мира. «Левитт считается полубогом, одним из наиболее творческих людей в экономике и, может быть, даже в области социальных наук в целом, – полагает Колин Камерер, экономист из California Institute of Technology. – Он занимается именно тем, о чем задумываются многие экономисты, поступающие в аспирантуру. Однако их творческий запал угасает, оказываясь погребенным под бесконечными математическими расчетами. Левитт выступает в роли своего рода детектива-интеллектуала, ставящего перед собой на первый взгляд неразрешимые задачи».

Журнал The New York Times, 3 августа 2003 года

Как и многие другие организации, ку-клукс-клан имеет свою примечательную историю взлетов и падений. Он был основан шестью бывшими солдатами армии Конфедерации в городе Пуласки, штат Теннесси, сразу же по окончании Гражданской войны. Эти шестеро молодых людей, четверо из которых были многообещающими юристами, относились к своему детищу как к кружку единомышленников. Именно поэтому для названия своей организации они использовали слово kuklux, представляющее собой немного видоизмененное греческое слово kuklos, обозначающее «круг». Они добавили в название слово «клан», так как были потомками шотландцев и ирландцев. Изначально они всего лишь безобидно забавлялись по ночам – например, катались на лошадях по сельской местности облаченными в белые простыни и капюшоны, сделанные из наволочек. Однако относительно быстро клан трансформировался в террористическую организацию, действовавшую во многих штатах и призванную запугивать и убивать рабов, получивших свободу. Среди лидеров клана в ряде регионов были бывшие генералы армии Конфедерации; его активно поддерживали многие плантаторы, для которых Реконструкция^[9] оказалась настоящим экономическим и политическим кошмаром. В 1872 году президент Улисс Грант в выступлении перед конгрессом назвал вслух истинные цели ку-клукс-клана: «Силой и террором противостоять любым политическим действиям, не соответствующим взглядам членов клана, противостоять праву цветных граждан на ношение оружия и голосование на выборах, запретить работу школ, в которых обучаются цветные дети, и вновь низвести цветных граждан до состояния рабов».

Поначалу клан добивался своих целей с помощью распространения печатных материалов, организации самосудов, стрельбы, поджогов, кастрации, побоев и тысячи других форм устрашения. Клан преследовал бывших рабов и белых, поддерживавших право чернокожих на голосование, на приобретение земли в собственность и на получение образования. Однако всего за десять лет деятельность клана была значительно приглушена во многом благодаря военному и юридическому вмешательству из Вашингтона.

Однако, несмотря на поражение клана, значительная часть его целей была достигнута после принятия законов Джима Кроу^[10]. Конгресс, который в годы Реконструкции быстро принимал законы, направленные на обеспечение юридической, социальной и экономической свободы для чeрнокожих, теперь начал столь же быстро отбирать у них права. Федеральное правительство согласилось вывести оккупационные войска с Юга, фактически позволив ему восстановить прежние порядки. Принятое по делу «Плесси против Фергюсона» решение Верховного суда США фактически дало «зеленый свет» полномасштабной расовой сегрегации.

Ку-клукс-клан в основном бездействовал до 1915 года. Однако выход фильма Д. У. Гриффита «Рождение нации» – изначально он назывался «Человек из клана (The Clansman)» возвестил о его возрождении. Гриффит изображал членов клана как крестоносцев, защищавших белую нацию и представителей одного из самых благородных общественных движений в американской истории. В фильме цитировались строки из книги A History of the American People, написанной признанным историком: «И наконец возник великий ку-клукс-клан, истинная империя, призванная защитить Юг». Автором книги был президент США Вудро Вильсон, бывший прежде научным сотрудником, а затем и президентом Принстонского университета.

К 1920‑м годам возродившийся ку-клукс-клан утверждал, что в его деятельности участвует восемь миллионов человек, в том числе президент Уоррен Гардинг, который, по слухам, принял присягу на верность ку-клукс-клану в Зеленом зале Белого дома. На этот раз ку-клукс-клан не ограничивал свою деятельность Югом, а распространил ее на всю страну; теперь он противостоял не только чернокожим, но и католикам, евреям, коммунистам, членам профсоюзов, иммигрантам, агитаторам и другим нарушителям устоявшегося порядка. В 1933 году, после прихода Гитлера к власти в Германии, Уилл Роджерс первым провел параллель между деятельностью обновленного ку-клукс-клана и новой европейской угрозой: «В газетах пишут, что Гитлер пытается копировать Муссолини, – писал он. – Лично мне кажется, что он копирует ку-клукс-клан».

Начало Второй мировой войны и ряд внутренних скандалов вновь привели к уменьшению активности ку-клукс-клана. Общественное мнение повернулось против него – единство страны, ведущей войну, никак не сочеталось с идеями сепаратизма.

Но уже через несколько лет стали заметны признаки активного возрождения ку-клукс-клана. Деятельность его стала расширяться, когда тревога военного времени сменилась послевоенной неопределенностью. Всего лишь через два месяца после завершения Второй мировой войны ку-клукс-клан сжег 90-метровый крест, установленный рядом с барельефом генерала Ли на горе Стоун-Маунтин в окрестностях Атланты. Эта экстравагантная акция, по словам одного куклуксклановца, была предпринята для того, чтобы «негры знали: война закончилась, и ку-клукс-клан возвращается к своим делам».

К тому моменту Атланта превратилась в основную штаб-квартиру ку-клукс-клана.

Он оказывал большое влияние на ключевых политиков в Джорджии, в его состав входили многие полицейские и помощники шерифов штата. Разумеется, ку-клукс-клан оставался тайным обществом, со своими паролями и уловками «рыцарей плаща и кинжала», однако его истинная сила была связана со страхом, который он вызывал в обществе, – масла в огонь подливал тот (не особо скрываемый) факт, что ку-клукс-клан и силы правопорядка действуют рука об руку.

Атланта, получившая на жаргоне ку-клукс-клана звание «Столица невидимой империи KKK», была родным городом тридцатилетнего Стетсона Кеннеди, имевшего, несмотря на происхождение, взгляды, совершенно противоречащие идеологии ку-клукс-клана. Кеннеди был уроженцем знатной южной семьи, и среди его предков были два человека, подписавшие Декларацию о независимости, офицер армии Конфедерации, а также Джон Стетсон, основатель знаменитой компании по производству шляп, давший свое имя Стетсонскому университету.

Стетсон Кеннеди вырос в доме из четырнадцати комнат в Джексонвилле, штат Флорида. Он был младшим из пяти детей. Его дядя Брейди был членом ку-клукс-клана. Однако первое столкновение Стетсона с ним произошло не благодаря дяде, а тогда, когда работавшую в его доме служанку по имени Фло, приложившую немало сил для воспитания Стетсона, привязала к дереву, избила и изнасиловала банда куклуксклановцев. Ее преступление заключалось в том, что она осмелилась спорить с белым кучером, недодавшим ей сдачу.

Кеннеди не мог сражаться на полях Второй мировой войны, так как у него с детства была больная спина, поэтому он был вынужден защищать свою страну дома. Он был убежден в том, что его злейшим врагом является фанатизм. Кеннеди стал, по его словам, «масштабным диссидентом» и начал писать статьи и книги, направленные против различных проявлений фанатизма. Он подружился с Вуди Гатри, Ричардом Райтом^[11], а также многими другими людьми прогрессивных взглядов; Жан-Поль Сартр опубликовал во Франции одну из его книг.

Писательский труд давался Кеннеди с большим трудом и не доставлял ему большого удовольствия. В душе он оставался простым парнем, который предпочел бы проводить дни на рыбалке. Однако он решил полностью отдаться своему делу. Кеннеди стал единственным неевреем, входившим в Антидиффамационную лигу, противостоявшую после войны различным проявлениям нетерпимости. (Именно он придумал фразу «Сила неодобрения» (Frown Power), ставшую лейтмотивом массовой кампании лиги, призывавшей людей активно выражать свое неодобрение по отношению к любым публичным проявлениям нетерпимости.) Он стал единственным белым корреспондентом газеты Pittsburgh Courier, крупнейшей газеты чернокожих в стране: он написал колонку о расовых столкновениях на Юге, взяв псевдоним Дэдди Меншн – имя чернокожего героя народных историй, умевшего, по преданию, уклоняться от пуль шерифа.

Движущей силой Кеннеди была ненависть к ограниченности, невежеству, склонности к обструкциям и запугиванию, которые, с его точки зрения, были присущи ку-клукс-клану куда больше, чем множеству других организаций. Кеннеди воспринимал ку-клукс-клан как банду террористов на службе белого общества, и это понимание заставляло его сталкиваться с целым рядом неразрешимых вопросов. Так, ку-клукс-клан был в сговоре с политиками, бизнесменами и представителями правопорядка. Общество было напугано и не находило в себе сил сражаться против него. А те немногочисленные группы, которые ставили своей целью борьбу против ненависти, не могли повлиять на деятельность ку-клукс-клана, а порой даже не имели о нем достаточной информации. Как позднее писал Кеннеди, он был особенно удручен той обстановкой, которая окружала ку-клукс-клан: «Почти вся информация в прессе о его деятельности представляла собой небольшие обзоры от редакторов, а не глубокие аналитические статьи. Конечно, было здорово, что журналисты выступали против ку-клукс-клана, однако у них почти не было фактов о нем».

Поэтому Кеннеди решил – как, возможно, решил бы любой безрассудный, бесстрашный и немного упертый противник фанатизма – поработать под прикрытием и вступить в ку-клукс-клан.

Он начал проводить время неподалеку от бильярдного зала в Атланте, завсегдатаи которого (как писал он об этом позже) «имели жестокую и пугающую репутацию сторонников ку-клукс-клана». Как-то раз рядом с ним в баре присел водитель такси по имени Слим. «Этой стране нужна хорошая встряска со стороны ку-клукс-клана, – сказал он. – Это единственный способ указать ниггерам, жидам, макаронникам и краснопузым их место!»

Кеннеди вступил в разговор и представился заранее придуманным вымышленным именем Джон Перкинс. Он сказал Слиму, практически не кривя душой, что его дядя Брейди Перкинс, живший во Флориде, когда-то был «великим титаном» ку-клукс-клана. «Но ведь ку-клукс-клан больше не действует?» – спросил он затем у Слима.

В ответ на этот вопрос Слим громко выкрикнул лозунг ку-клукс-клана: «Мы здесь вчера, сегодня и навсегда! Ку-клукс-клан жив! Боже, пошли нам настоящих мужчин!» Слим поведал псевдо-Перкинсу о большой удаче: о том, что как раз в то самое время проходил набор новых членов ку-клукс-клана и обычный размер вступительного взноса был снижен с десяти долларов до восьми. (Интересно, что для вступления в ку-клукс-клан было необходимо положительно ответить на три вопроса: «Ненавидите ли вы черномазых? Ненавидите ли вы евреев? Есть ли у вас десять долларов?».) Вступившему в ку-клукс-клан нужно было заплатить ежегодный взнос в размере десяти долларов, а также пятнадцать долларов за балахон с капюшоном.

Кеннеди притворился недовольным всеми этими выплатами, однако потом дал себя уговорить. Вскоре после этого он дал клятву на верность ку-клукс-клану во время массовой ночной присяги на вершине Стоун-Маунтин. Кеннеди начал посещать еженедельные собрания ку-клукс-клана, после которых торопливо прибегал домой и делал заметки, используя придуманный им самим шифр. Он узнал имена местных и региональных лидеров ку-клукс-клана и разобрался в его иерархии, ритуалах и тайном языке. У ку-клукс-клана существовал обычай присоединять буквы «Kl» ко множеству обычных слов. К примеру, два члена ку-клукс-клана (Klansmen) устраивали не просто обсуждение (conversation) в условленном месте вроде таверны (tavern), а Klonversation в Klavern. Многие обычаи показались Кеннеди смехотворными и даже детскими. К примеру, у ку-клукс-клана было тайное рукопожатие – его члены пожимали друг другу левую руку мягким волнообразным движением, напоминавшим движение рыбьего хвоста. Когда путешествующий член ку-клукс-клана намеревался найти собратьев в чужом городе, он мог обратиться к незнакомцу: «Ваше имя, случайно, не мистер Ayak?» – слово AYAK было аббревиатурой фразы Are You a Klansman? (Вы член клана?). При благоприятном исходе он мог услышать в ответ: «Да, и я хорошо знаю мистера Akai» – аббревиатура AKAI означала A Klansman Am I (Я член клана).

Вскоре после вступления Кеннеди в ку-клукс-клан его пригласили присоединиться к команде клавалеров (Klavalers), представлявшей собой секретную полицию и карательную службу. Для того чтобы попасть туда, ему пришлось надрезать себе запястье ножом, а затем принять клятву на крови такого содержания:

«Клянешься ли ты, член клана, Господом и дьяволом никогда не предать секреты, переданные тебе как клавалеру клана?»

«Клянусь», – ответил на этот вопрос Кеннеди.

«Клянешься ли ты найти себе хорошее оружие и достаточное количество амуниции для отпора зарвавшимся ниггерам?»

«Клянусь».

«Клянешься ли ты также делать все, что в твоих силах, для повышения рождаемости среди белой расы?»

«Клянусь».

Затем Кеннеди попросили заплатить десять долларов вступительного взноса в клавалеры, а также обязали платить ежемесячно по доллару для покрытия расходов организации. Ему также было необходимо купить себе второй балахон с капюшоном, на этот раз черного цвета.

Кеннеди опасался, что, став клавалером, он должен будет рано или поздно совершить акт насилия. Однако вскоре он обнаружил интересную вещь, присущую как ку-клукс-клану, так и терроризму в целом: большинство угроз так и остается угрозами, и чаще всего дело не доходит до актов реального насилия.

Возьмем, к примеру, самосуд (суд Линча), являющийся отличительным знаком насилия со стороны ку-клукс-клана. Посмотрите на статистику линчевания негров в Соединенных Штатах по ряду десятилетий, подготовленную институтом Tuskegee:

Учтем, что речь идет об общем количестве актов самосуда, а не только о приписываемых ку-клукс-клану. Статистика позволяет сделать три примечательных вывода. Первый – вполне очевидное снижение количества актов самосуда с течением времени. Второй – отсутствие корреляции между количеством актов самосуда и количеством членов ку-клукс-клана: число случаев линчевания чернокожих в период между 1900 и 1909 годом (когда ку-клукс-клан практически не вел деятельности) было значительно выше, чем в 1920‑х, когда у него насчитывалось несколько миллионов членов. Это дает основания предполагать, что ку-клукс-клан отвечает за гораздо меньшее количество актов самосуда, чем принято считать. Третий – можно сказать, что с учетом численности чернокожего населения акты самосуда были крайне редкими. Разумеется, за каждым случаем линчевания стоит своя трагедия. Однако даже в самом начале ХХ века акты самосуда были куда более редкими, чем нам могло бы показаться. Сравните 281 жертву линчевания в 1920‑х годах с количеством чернокожих детей, умерших от недостатка пищи, пневмонии, диареи и т. п. В 1920‑х годах примерно 13 из каждых 100 чернокожих детей умерли в раннем возрасте. Это составляет примерно 20 тысяч детей в год – а количество актов самосуда в год составляло в среднем 28. Даже в 1940‑х годах ежегодно умирало около десяти тысяч чернокожих детей.

Какую же истину позволяют нам открыть эти цифры? Что означает небольшое количество линчеваний, которое постоянно снижалось, даже невзирая на рост количества членов ку-клукс-клана?

Возможно, страх перед линчеванием можно объяснить воспоминаниями о былом. Белые расисты – вне зависимости от своей принадлежности к ку-клукс-клану – думали, что их действия и слова привели к возникновению довольно четкой, сильной и пугающей системы стимулов. Если чернокожий человек нарушал принятые правила поведения, вступая в спор с белым или осмеливаясь прийти на выборы, он знал, что его ждет наказание и, возможно, даже смерть.

Поэтому к середине 1940‑х годов, когда Стетсон Кеннеди вступил в ку-клукс-клан, тому уже не требовались акты насилия как таковые. Многие чернокожие, которым так долго говорилось о том, что они должны вести себя как граждане второго сорта, попросту подчинились приказу. Один или два самосуда привели в итоге длинного пути к покорности даже среди больших групп населения, потому что люди склонны решительно реагировать на сильные стимулы. И вряд ли можно найти более сильные стимулы, чем страх внезапного насилия. В сущности, именно поэтому терроризм и является столь эффективным средством решения проблем.

Но если ку-клукс-клан образца 1940‑х не был столь склонен к насильственным действиям, то что же он собой представлял в таком случае? Он, в глазах Стетсона Кеннеди, выглядел довольно убогим мужским братством, участники которого были в основном малообразованными, без значительных перспектив в жизни. Они искали для себя отдушину, а порой и отговорку для того, чтобы провести пару ночей вне дома. Многие находили привлекательной саму идею секретного братства, псевдорелигиозных обрядов, принятия присяги и совместных песнопений.

Кеннеди также обнаружил, что ку-клукс-клан превратился в мошенническую машину по выкачиванию денег, по крайней мере в верхних эшелонах организации. Лидеры его имели неограниченное количество источников дохода: тысячи рядовых участников, плативших членские взносы; владельцы компаний, нанимавшие ку-клукс-клан для того, чтобы припугнуть профсоюзы, или платившие ему деньги за защиту; марши ку-клукс-клана, привлекавшие большие спонсорские взносы. Порой они не гнушались и торговлей оружием или другой незаконной деятельностью. Кроме того, деньги поступали и от организованной ку-клукс-кланом Death Benefit Association (Ассоциации Выгоды от Смерти), продававшей его членам страховые полисы и принимавшей в оплату лишь наличные или чеки, выписанные лично на имя Великого Дракона Клана.