Loe raamatut: «Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2», lehekülg 2

Затем Бисмарк заключил Тройственный союз с Австро-Венгрией и Италией (1882) и подписал секретный «Договор перестраховки» с Россией (1888), предусматривавший нейтралитет в случае конфликта и тем самым устранявший возможность войны на два фронта – с Францией и Россией – и подчеркивавший господство новой Германии на материке. Его таланты относились к числу скрытых. Он не обладал ни сильным голосом, ни уверенностью на трибуне и мало вращался среди публики. Более того, он не правил страной, а лишь исполнял приказы короля (а затем кайзера) Вильгельма I. В рамках этих наиважнейших взаимоотношений Бисмарк выказывал талант психолога и упорство, неустанно и умело манипулируя Вильгельмом – угрожая отставкой, прибегая к всевозможным актерским уловкам. В свою очередь, Вильгельм зарекомендовал себя усердным, внимательным и разумным монархом, достаточно мудрым для того, чтобы прислушиваться к Бисмарку в вопросах политики и поглаживать своего «железного канцлера» по распускаемым им бесчисленным перьям ¹¹. Бисмарк в своем стремлении стать незаменимым старался как можно сильнее запутать любые дела с тем, чтобы лишь он один мог в них разобраться (именно так он выстраивал свои «комбинации»). Во всякий момент времени он жонглировал таким количеством шаров одновременно, что не мог ни на миг остановиться, чтобы не уронить ни одного из них, несмотря на то что к уже имеющимся шарам непрерывно прибавлял новые. Следует также иметь в виду, что в распоряжении Бисмарка находилась сухопутная армия, на тот момент самая сильная в мире (а также, возможно, второй по силе флот).

Прочие подающие надежды политики со всей Европы учились у Бисмарка его примеру «политики как искусства» ¹². Вообще говоря, в глазах Лондона с его прочно утвердившимся правовым государством Бисмарк представлял собой угрозу. Но в глазах Петербурга, нуждавшегося в оплоте против левого экстремизма, Бисмарк казался спасением. С любой точки зрения осуществленное им усиление Пруссии посредством объединения Германии – без опоры на какое-либо массовое движение, без серьезного предыдущего опыта управления страной, в условиях противодействия со стороны множества грозных игроков – входит в число величайших дипломатических достижений двух последних столетий ¹³. Более того, косвенным образом воздавая должное побежденному им повелителю, французскому императору Наполеону III, Бисмарк ввел в стране всеобщее избирательное право для мужчин, увязав политические успехи консерваторов с крестьянским германским национализмом с тем, чтобы обеспечить доминирование парламента. «Если бы Мефистофель влез на кафедру и стал читать Евангелие, сумел бы он вдохновить кого-нибудь своей проповедью?» – возмущалась газета проигравших немецких либералов. Более того, Бисмарк выманил у немецких консерваторов согласие на учреждение обширной системы социального обеспечения, тем самым выбив почву из-под ног и у социалистов. Еще больше грандиозности достижению Бисмарка придавало то обстоятельство, что Германия вскоре после своего объединения совершила феноменальный экономический рывок. Буквально в одночасье страна обогнала первую державу мира, Великобританию, в таких ключевых современных отраслях, как выплавка стали и химическая промышленность. После того как Великобританию поразил относительный «упадок», новый бисмарковский рейх взял курс на переустройство мирового порядка. Как отмечал один русский наблюдатель, Германия уподоблялась «громадному паровику, с чрезвычайной быстротой генерирующему избыток паров, которым нужен выход» ¹⁴. Как мы увидим, российский истеблишмент – или по крайней мере его более способные элементы – был одержим Бисмарком. Не один, а два немца – Бисмарк и Маркс – составляли второго двуглавого орла, нависшего над Российской империей.

* * *

Личность Сталина как будто бы не представляет для нас тайны. Старая песня – отцовские побои, притеснения в православной семинарии, развившийся у него «ленинский комплекс», требовавший превзойти наставника, интерес к Ивану Грозному и последовавшее за всем этим уничтожение миллионов людей – давно потеряла всякую убедительность, даже в своих изощренных версиях, сочетающих в себе анализ русской политической культуры с изучением личности Сталина ¹⁵. Унижения в самом деле нередко порождают жестокость, но неизвестно, в самом ли деле Сталин пережил такое травматичное детство, которое ему обычно приписывают. Несмотря на телесные недостатки и многочисленные болезни, он был обладателем живого интеллекта, стремился к самоусовершенствованию и проявлял задатки лидера. По правде говоря, он любил пошалить. «В детстве Сосо был большим шалуном, – вспоминал его товарищ Георгий Елисабедашвили. – Он любил стрелять из самочинно сделанного лука, любил бросать камни из рогатки… Помню, однажды вечером, когда стадо возвращалось из нагула, Сосо со своим самочинным луком накинулся из-под угла на стадо и мигом вонзил стрелу в мошку коровы. Корова взбесилась, стадо замешалось, пастух погнался за Сосо, Сосо исчез» ¹⁶. Однако кузенам, знавшим молодого Сталина, удавалось поддерживать с ним связи вплоть до его смерти ¹⁷. Кроме того, успели оставить воспоминания многие из его школьных учителей ¹⁸. Более того, даже если его детство было совершенно несчастным, каким многие однобоко рисуют его, этот факт мало что объяснял бы в личности позднего Сталина. Не слишком нам поможет и Лев Троцкий, объявивший Сталина не более чем порождением бюрократии, «комитетчиком par excellence» – то есть предположительно более низшим существом, чем настоящий пролетарий или настоящий интеллигент (читай: Троцкий) ¹⁹. Отец и мать Сталина родились крепостными и не получили никакого формального образования, но он появился на свет в семье целеустремленных людей, включая и его оклеветанного отца. При этом родной город Сталина, Гори, имевший репутацию глухой провинции, располагал довольно значительными возможностями в плане образования.

Авторы, на основе широкого спектра источников, ставших доступными в последние годы (включая и воспоминания, собранные и обработанные в 1930-х годах Лаврентием Берия), создавшие более свежий образ Сталина, изображают его способным и талантливым учеником. Впрочем, эти же мемуары использовались и для того, чтобы нарисовать портрет невероятного головореза, бабника и бандита-мачо живописной азиатской разновидности ²⁰. Это гарантирует увлекательное чтение. Помимо этого, такой подход дает несколько важных откровений. Но все-таки и этому новому образу не хватает убедительности. Да, у молодого Сталина был член, и он им пользовался. Но это не делало Сталина каким-то особенным Лотарио. И Маркс, и Энгельс прижили незаконных детей – у Маркса был ребенок от экономки, хотя его отцом великодушно объявил себя Энгельс, – но Маркс вошел в историю явно не по этой причине ²¹. Саддам Хусейн в молодости писал стихи, однако этот уроженец Ирака десятилетиями был настоящим убийцей, прежде чем стать диктатором в Багдаде. Молодой Сталин был поэтом, но не был убийцей. Не был он и каким-то кавказским мафиозным крестным отцом, даже если Берия и считал, что этот образ льстит Сталину ²². Молодого Сталина в разные моменты времени окружали небольшие группы сторонников, но постоянной группы у него так и не сложилось. Более того, все заслуги Сталина как революционера-подпольщика затмевает тот факт, что он так и не сумел создать прочной политической базы на Кавказе. Сталин не привез с собой в столицу какого-либо аналога «тикритского клана» Саддама Хусейна ²³. При трезвом рассмотрении выясняется, что молодой Сталин добился однозначно скромных успехов в том, что касается создания подпольных типографий, подстрекательства к забастовкам и организации денежных экспроприаций. Его закулисная роль в зрелищном ограблении, средь бела дня состоявшемся в 1907 году в Тифлисе – этот факт был установлен Миклошем Куном и прекрасно изложен Саймоном Себаг-Монтефиоре, – демонстрирует, что молодой Сталин был готов на все ради своего дела ²⁴. Но ограбление не было самоцелью. Главным было дело: установление социализма и социальной справедливости, наряду со стремлением Сталина к личному успеху. Ничто – ни девочки-подростки, ни насилие, ни дружба – не могло отвлечь его от того, что стало для него целью в жизни.

В нашей книге мы обойдемся без спекулятивных измышлений или часто встречающихся попыток заполнить лакуны в зафиксированной биографии Сталина ²⁵. Мы постараемся аккуратно проложить курс по морю живописных, но сомнительных рассказов. Прошлое будущего Сталина – его подпольная революционная деятельность на Кавказе – пострадало из-за лжи советской пропаганды, злословия соперников и пропажи документов ²⁶. Тем не менее мы можем сказать наверняка, что предъявлявшиеся Сталину обвинения в особенном коварстве, с которым он предавал товарищей, смехотворны в контексте того, что творилось в рядах социал-демократов. Сталин был властным (таким же властным, как Ленин и Троцкий) и вспыльчивым человеком (таким же вспыльчивым, как Ленин и Троцкий). Его память о мнимых обидах является практически штампом в кавказской культуре с ее обычаем кровной вражды, но в то же время эта черта часто встречается и у людей, склонных к нарциссизму (как опять же можно назвать многих профессиональных революционеров). Да, молодому Сталину в большей степени, чем многим другим, была присуща склонность постоянно отталкивать от себя товарищей своими претензиями на лидерство, не зависевшими от исполнявшихся им формальных поручений и его формальных достижений; после этих стычек он неизменно считал себя пострадавшей стороной. Сталин часто проявлял общительность, но в то же время бывал угрюмым и отчужденным, что делало его подозрительным. В целом он тянулся к таким же людям, как и он сам: парвеню-интеллигентам из низов общества. (Как впоследствии писал один из его врагов, «Окружал он себя исключительно лицами, которые преклонялись перед ним и подчинялись во всем его авторитету» ²⁷.) Невзирая на революционное безумие 1905–1908 годов, молодой Сталин в основном занимался написанием работ, которые издавались небольшими тиражами. Но они были нелегальными и он постоянно находился в бегах, спасаясь от полиции, висевшей у него на хвосте во всех его стремительных перемещениях между Тифлисом, Батумом, Чиатурой, Баку и прочими местами на Кавказе, Таммерфорсом (в русской Финляндии), Лондоном, Стокгольмом, Берлином, Веной и прочими местами в Европе, Вологдой на севере европейской России и Туруханском в Восточной Сибири ²⁸. Хотя будущий Сталин отличался тем, что никогда не пытался эмигрировать, его ранняя жизнь – в промежутке между 1901 и 1917 годами включавшая примерно семь лет, проведенных в сибирской ссылке и тюрьме, и несколько недолгих поездок за границу, – была более-менее типична для революционного подполья. И до, и особенно после 1908 года он жил в нужде, просил у всех денег, лелеял обиды и большую часть времени, подобно прочим заключенным и ссыльным, проводил в смертельной скуке.

Человек, впоследствии ставший Сталиным, был детищем как русских имперских гарнизонов в Грузии, ради которых его отец перебрался в Гори и стал сапожником, так и имперских администраторов и церковников: насаждавшаяся ими русификация позволила ему получить образование, но в то же время невольно дала толчок к затронувшему Грузию в конце XIX века национальному пробуждению, которое тоже оказало на него мощное влияние ²⁹. Впоследствии маленький сын Сталина поведает своей старшей сестре, что их отец в молодости был грузином – и это было правдой. «Цвети, о Грузия моя! / Пусть мир царит в родном краю! / А вы учебою, друзья, / Прославьте родину свою!», – писал 17-летний Джугашвили в одном из своих ранних романтических стихотворений на грузинском («Утро») ³⁰. На протяжении первых 29 лет жизни он публиковался только на грузинском языке. «Он исключительно чисто говорил по-грузински, – вспоминал один человек, встречавшийся с ним в 1900 году. – У него был четкий выговор, а в беседах он обнаруживал живое чувство юмора» ³¹. Вообще говоря, Сталин оказался плохим грузином, по крайней мере по стереотипным критериям: он не был рабом чести, не отличался бескомпромиссной верностью своим друзьям и семье, не помнил старых долгов ³². В то же время Грузия была пестрым в языковом отношении краем и будущий Сталин владел разговорным армянским. Кроме того, он увлекался эсперанто (искусственно созданным международным языком), учил немецкий (родной язык левых), но так и не овладел им, и пытался читать Платона на греческом. Но в первую очередь он освоил язык империи – русский. В итоге миру явился молодой человек, наслаждавшийся и афоризмами национального грузинского поэта Шота Руставели («Недруга опасней близкий, оказавшийся врагом») ³³, и удивительными, меланхоличными произведениями Антона Чехова, изобразившего в пьесе «Вишневый сад» (1903), как вырубают деревья в саду мелкого дворянина (его имение и усадебный дом были куплены вульгарным предпринимателем). В то же время Сталин увлекался историей Российской империи и Грузии.

Среди русских революционеров-большевиков Сталин выделялся не только грузинским происхождением, но и колоссальным стремлением к самосовершенствованию. Он поглощал книги, как и положено марксисту – с тем, чтобы изменить мир. Возможно, ничто не обращает на себя большее внимание, чем его крайнее политическое сектантство (выделявшееся даже на фоне культуры, в рамках которой до трети приверженцев господствующей православной веры были раскольниками). В молодые годы Сталин стал марксистом ленинского толка, воевавшим не только с царизмом, но и с прочими революционными фракциями ³⁴. Впрочем, как мы подробнее покажем ниже, в конечном счете важнейший фактор, сформировавший личность Сталина и определивший облик его правления, включал нечто, с чем Сталин лишь мельком столкнулся в юности, – а именно внутренние механизмы, императивы и недостатки российского имперского государства и самодержавия. Масштабность этого сюжета позволяет рассмотреть пору юности Сталина в верной перспективе. Но в то же время она создает условия для того, чтобы в полной мере постичь масштабы его последующего влияния на страну.

Глава 1
Сын империи

Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем неплохо.

Сталин, декабрь 1931 года, из интервью с немецким журналистом Эмилем Людвигом ³⁵

На протяжении четырех с лишним столетий, начиная с эпохи Ивана Грозного, территория России увеличивалась в среднем на 50 квадратных миль в день. Российское государство поглотило обширные земли, лежащие между двумя океанами: Тихим и Северным Ледовитым – и тремя морями: Балтийским, Черным и Каспийским. Россия приобрела более протяженную береговую линию, чем у какого-либо другого государства, а русский флот получил базы в Кронштадте, Севастополе и (впоследствии) во Владивостоке ³⁶. Лесная зона служила связующим звеном между Россией с Европой, а степные просторы протяженностью в 4000 миль соединяли Россию с Азией, в лице которой первая открыла для себя своего рода «новый свет».

При этом Российская империя возникла вопреки отсутствию едва ли не всех необходимых для этого условий: на ее территории господствовал суровый континентальный климат, а ее обширные открытые рубежи (бескрайние степи, бесконечные леса) было очень дорого охранять и контролировать ³⁷. Помимо этого, значительная часть империи лежала на Крайнем Севере. (Канадское сельское хозяйство в основном расположено на широте Киева, гораздо южнее полей, окружавших Москву или Петербург.) И несмотря на плодородие этих земель, в стране, похоже, никогда не находилось достаточного числа рабочих рук для того, чтобы их обрабатывать. Самодержавие постепенно прикрепило крестьян к земле посредством ряда мер, известных как крепостное право. Властям так и не удалось полностью лишить крестьян мобильности – крепостные могли убегать от хозяев, и, если им удавалось при этом уцелеть, обычно их где-нибудь привечали как дефицитную рабочую силу, – но тем не менее крепостничество угнетало крестьянство, не сдавая своих позиций вплоть до его освобождения, начавшегося в 1861 году ³⁸.

Расширение России, преодолевавшее серьезное сопротивление, преобразило этнический и религиозный состав страны. Еще в 1719 году население России примерно на 70 % состояло из русских (и более чем на 85 % из славян), но уже к концу следующего века русские составляли всего 44 % населения (а славяне – около 73 %); иными словами, большинство населения (56 %) в империи было нерусским. В число прочих славян входили малороссы, или украинцы (18 %), поляки (6 %) и белорусы (5 %). В меньшем количестве были представлены литовцы, латыши, эстонцы, финны, немцы, грузины, армяне, татары, калмыки и коренные сибирские народности. В 1719 году в России не было евреев, но после произошедшего в конце XVIII века поглощения Польши на долю евреев стало приходиться около 4 % населения империи. По закону евреи (за некоторыми исключениями) могли проживать лишь на тех аннексированных землях, на которых они жили ранее, – то есть на территории старой Польши и Литвы и в некоторых частях западной Украины: эти земли составляли так называемую черту оседлости ³⁹. Евреям запрещалось владеть землей, вследствие чего среди них было больше горожан и лиц свободных профессий, чем среди остального населения России. Но несмотря на все внимание историков, прикованное к пяти миллионам российских евреев, вторую по величине религиозную общину империи после православных христиан составляли российские мусульмане, присутствовавшие еще в древнем Московском государстве. Мусульманская община отличалась одним из самых высоких в империи уровней рождаемости, благодаря чему ее численность в итоге превысила 18 миллионов человек, что составляло более 10 % населения. Многие российские мусульмане говорили на диалектах персидского языка, но большинство было тюркоязычным, вследствие чего в России носителей тюркских языков было на несколько миллионов больше, чем в «турецкой» Османской империи.

Именно за счет последней нередко происходило расширение России – как в случае завоевания Кавказа. Эти грозные горные редуты, зажатые между Черным и Каспийским морями, превосходят высотой Альпы, но по обе стороны хребта к тому и к другому морю примыкают узкие легкодоступные низины – пути к завоеванию. В западной части Кавказа турецкий язык долгое время выполнял роль lingua franca – следствие владычества османской власти; в восточной части эта роль принадлежала персидскому языку, тем самым отражавшему персидское влияние. Войска, подчинявшиеся русскому царю, впервые вышли – временно – к Каспийскому морю в 1556 году, а Иван Грозный взял в жены княжну, принадлежавшую к одному из кавказских тюркоязычных народов, но Российская империя лишь в 1722 году сумела отвоевать у персидского шаха Баку – главный город на Каспии ⁴⁰. И только примерно к 1860-м годам генералам, состоявшим на русской службе, удалось покорить все нагорье. Иными словами, русское продвижение на Кавказе шло вертикально, по сути представляя собой грандиозный охватывающий маневр вокруг гор, а затем вверх в горы, занявший более 150 лет и потребовавший бесчисленных жертв ⁴¹. В Дагестане («горной стране») – местности, напоминавшей территорию племен на северо-западной границе Британской Индии, – русские войска, боровшиеся с восстаниями, вырезали целые аулы, чтобы заставить коренное население выдавать предполагаемых повстанцев; те же, в свою очередь, объявляли вендетту и местным мусульманам, обвинявшимся в сотрудничестве с русскими. Большие опустошения несли с собой и топоры переселенцев из числа крестьян-славян, которые продвигались вверх по крутым, но плодородным долинам и расчищали места для посевов, сводя лесной покров, дававший укрытие повстанцам. В довершение всех бед на последнем этапе завоевания, пришедшемся на 1860-е и 1870-е годы, до 400 тысяч из общего числа в полмиллиона кавказских горцев бежали или были изгнаны в пределы Османской империи ⁴². Эти депортации и массовые убийства, которым сопутствовал захват земель крестьянами-славянами, способствовали освоению Кавказа русскими, которое и объясняет, почему будущий Сталин родился российским подданным.

Итогом всего этого полустихийного имперского строительства – при отсутствии иного – стало хитросплетение противоречий. Так называемые старообрядцы, православные христиане, отказывавшиеся признавать реформированную православную церковь либо русское государство и высланные либо бежавшие на «далекий» Кавказ, обнаружили, что они могут выжить лишь оказывая услуги «антихристу», то есть русской императорской армии. Но даже при этом ударные войска империи – казаки, прежде свободные и полудикие жители пограничья, превратившиеся в верных слуг самодержавия, – хронически не получали от властей необходимого довольствия и с тем, чтобы покупать оружие, были вынуждены обращаться к тем самым горцам, которых они пытались покорить. В свою очередь противостоявшие империи горцы в своих живописных черкесках – длинных шерстяных кафтанах с пришитыми к груди рядами кармашков для ружейных зарядов – набирались в свиту царя в Петербург ⁴³. Возможно, самое большое противоречие заключалось в том факте, что Российская империя вторглась на Кавказ в целом не по своей инициативе: христианские правители Грузии, отбивавшиеся и от мусульман-османов, и от мусульман-сефевидов, обратились к христианской России за помощью. Эта «помощь» на практике оказывалась ловкими агентами империи, пользовавшимися своей близостью к сцене, и вскоре приняла форму аннексий, осуществленных в 1801 и 1810 годах ⁴⁴. Россия отстранила от власти грузинскую династию Багратиони и заменила патриарха прежде независимой грузинской православной церкви митрополитом русской православной церкви (экзархом). И тем не менее в порядке очередного противоречия местный «русский» управленческий аппарат был переполнен грузинами, которым потакали как собратьям по вере. Благодаря русскому правлению грузинские элиты получили новые мощные инструменты, позволявшие им навязывать свою волю низшим социальным слоям, а также многим другим кавказским народам. Это и есть империя: набор договоренностей, наделяющих силой людей с амбициями.

В рамках Российской империи Грузия осуществляла свой собственный имперский проект ⁴⁵. Из насчитывавшихся в конце XIX века 8,5 миллиона жителей Кавказа около трети были мусульманами, а половина – православными, но из числа последних лишь 1,35 миллиона были этническими грузинами (по языку). Это меньшинство благодаря России приобрело такую власть, какой у него никогда не было. Разумеется, грузинам нравилось отнюдь не все, что принесло с собой русское правление. В 1840 году петербургское правительство империи объявило русский единственным языком официального делопроизводства на Кавказе. Эта мера последовала за подавлением раскрытого в 1832 году заговора по восстановлению грузинской монархии (ряд грузинских дворян планировали позвать местных русских должностных лиц на бал и там перебить их). Большинство заговорщиков было сослано в разные уголки Российской империи, но вскоре они получили разрешение вернуться и вновь поступить на российскую государственную службу: империя нуждалась в них. Подавляющее большинство представителей грузинских элит стало и в целом оставалось русофилами ⁴⁶. Вместе с тем новая инфраструктура способствовала преодолению барьеров, препятствовавших укреплению русских позиций. В 1811–1864 годах на юг от предгорного города Владикавказа через высокий горный перевал – над едва ли не бездонными ущельями – была пробита стратегически важная военная дорога к Тифлису, столице Грузии. Еще до конца века Закавказская железная дорога связала друг с другом Черное и Каспийское моря. Но в первую очередь карьерные возможности побуждали многих грузин овладевать русским языком – важнейшим элементом имперской инфраструктуры. Грузины заучивали и пересказывали истории о героическом сопротивлении Грузии российскому завоеванию, но в то же время они старались породниться с семействами, принадлежащими к русской элите, наслаждались русскими операми и питали неудержимую тягу к лоску имперских мундиров, титулов и наград, равно как и к удобным государственным квартирам, пособиям на поездки и денежным «подношениям» ⁴⁷. То, что предназначалось для элит, в меньших масштабах стало доступно и низам, воспользовавшимся возможностью учиться в новых русскоязычных школах, открытых на Кавказе под эгидой русской православной церкви. Из всего этого – из покорения Кавказа в сговоре с грузинами, русификации, проводившейся стараниями православной церкви, – и складывались имперские подмостки, на которые предстояло взобраться будущему Сталину ⁴⁸.