Каждый из нас

И вот, преодолев ещё несколько кварталов на противоположной стороне улицы наконец-то показалась фигурная арка ворот центрального парка. У самих ворот припарковался фургончик фуд-трака, из которого доносились аппетитные запахи фастфуда. Под воздействием этих пленительных ароматов у Роберта забурчал желудок, напоминая ему, что тот скудный завтрак из почти прокисшего молока и пары крекеров, который он принял перед выходом из дома, давно исчерпал себя и ему требуется новая порция пищи. Поддавшись, зову своего желудка, Роберт раскошелился и, купив себе большой хот-дог и попросив при этом побольше салфеток, направился в глубь парка. Найдя в тени невысокого дерева свободную лавочку, он сел и предварительно завернув за ворот рубашки салфетку, а ещё одну расстелив у себя на коленях, принялся не спеша обедать и любоваться природой парка.

В это время мистер Рейнхард, стоя за стойкой регистрации и заполняя бумаги, заметил, как мимо окна его офиса во двор мотеля прошли две пожилые дамы и одного же с ними возраста джентльмен. Их строгая чёрно-белая одежда и вычурные манеры с первого взгляда выдавали в них людей старой закалки.

Пройдя во двор, они уверенным шагом поднялись на второй этаж и, остановившись у квартиры № 8, постучали в дверь. Дверь тихо открылась, и они, по одному растворились в темноте её проёма. Подняв голову, Дейв посмотрел на часы, висящие на стене.

«Ровно 12:00, как и обычно» – заметил он про себя и вернулся к своему прерванному занятию.

Квартиру № 8 занимал седовласый пожилой джентльмен – мистер Грэг Робертсон. Оставив около пяти лет назад свою должность дворецкого в одном из старейших домов города, он поселился в этой небольшой квартирке и с тех пор каждый понедельник, ровно в полдень, у него собиралась компания, которую он сам про себя называл «кружок старых и бесполезных». В этот кружок, помимо самого мистера Робертсона, входили: миссис Патрик – сухощавая дама 55 лет, продолжавшая всё ещё служить на должности распорядительницы дома в одной из богатейших семей города; мисс Краулер – рыжеволосая вдова, которая когда-то работала вместе с мистером Робертсоном; и мистера Пауля – вечно ворчливого немца, работавшего до недавнего времени личным шофёром бывшего сенатора штата. Именно этих почтенных дам и джентльмена видел Дейв, когда они проходили мимо его офиса.

Открыв дверь, и учтиво поприветствовав каждого из пришедших, мистер Робертсон провёл гостей в центр своей квартиры, где вокруг вычурного чайного столика были заранее расставлены четыре старинных, слишком громоздких для такой маленькой комнаты, кресла. Предложив гостям занять свои места, мистер Робертсон стал разливать чай по стоящим на блюдцах чашечкам. В центре столика стояло блюдо с аккуратной пирамидкой из бисквитов. Все расселись по своим местам и принялись, молча пить чай.

Первой воцарившуюся тишину нарушила миссис Патрик, считавшая себя неформальным лидером их кружка, лишь на том основании, что она единственная из всех присутствующих продолжала работать.

– А Вы были правы в прошлый раз, мистер Пауль – обратилась она к мрачному немцу – Катрина Гомес действительно вернулась в город. Я недавно собственными глазами видела её в гостях у миссис Франчески.

– А вы мне не верили – самодовольно буркнул мистер Пауль.

– Но всё же в это трудно поверить – сделав вид, что она не заметила тона мистера Пауля, продолжила миссис Патрик. – Спустя столько лет, она зачем-то решила вернуться домой.

– Наверно узнала про здоровье своей тётушки – предположил мистер Робертсон.

– Вы так думаете?

– Конечно. С чего бы ещё ей возвращаться сюда после восьми лет без единой весточки о себе? Не ностальгия же по временам детства и юности привела её сюда.

– Ах, это так печально и неправильно, когда о тебе вспоминают лишь в подобные моменты – с напускной печалью в голосе подытожила миссис Патрик и как бы в награду самой себе за столь удачно начатый разговор протянула руку за бисквитом.

– Да, да – задребезжал своими щеками мистер Пауль – Но вот увидите, как только она узнает, что её имени в завещании нет, то испарится из города быстрее, чем капля воды упавшая на раскалённый песок в пустыне.

Никто не ответил на слова мистера Пауля, но каждый про себя согласился с их правдивостью.

– Мисс Краулер, а Вы помните сына нашего дворника? Его, кажется, звали Джек – спросил мистер Робертсон.

– Джек? Да, конечно – живо ответила мисс Краулер, которая давно хотела вступить в общий разговор. – Такой белокурый, шустрый мальчик.

– Да, именно он.

– Так, а что с ним? – поинтересовалась мисс Краулер.

– Ничего, просто говорят, что прошлой осенью он сыграл свадьбу.

– Ох, я очень рада за него.

– С другим молодым человеком – добавил всю соль новости мистер Робертсон.

От этих слов мистер Пауль слегка поперхнулся чаем, а миссис Патрик поморщила кончик своего носа.

– Чёрт подери – начал энергично мистер Пауль – до чего всё уже дошло. Заверяю вас, если бы мистер Джексон, у которого я имел честь быть шофёром, до сих пор заседал в Сенате, таких непотребств в нашем штате бы не было.

– Ну, знаете, мистер Пауль, времена меняются – попыталась стать на защиту Джека, мисс Краулер.

– Но не в лучшую сторону позвольте заметить. Не в лучшую сторону.

– Я считаю, что это личное дело каждого – попыталась поскорее оставить эту тему миссис Патрик. – И не нам судить о подобных вещах. А вот что нам действительно стоит обсудить так это то, что наша городская власть собирается присвоить нашему парку имя доктора Майрса.

– А Вы считаете это решение не верным? – поинтересовался мистер Робертсон. – Доктор Майрс ведь один из самых известных людей нашего города, его работы прославились на всю страну…

– Жаль, что прославились не только его работы – ехидно заметила миссис Патрик.

– Вы намекаете на слухи о докторе Майрсе и одной из медсестёр?

– Ну, хотя бы это была медсестра, а не медбрат – недовольно буркнул мистер Пауль, явно ещё не отошедший от предыдущей темы их разговора.

Миссис Патрик бросила на него короткий, пронзительный взгляд и вновь обратилась к мистеру Робертсону.

– А Вы считаете, что имя такого человека должно ассоциироваться с городским парком? С местом, где люди отдыхают семьями: с детьми и их любимыми?

– Я считаю, что нужно смотреть на то, что человек сделал в своей жизни, какую пользу он принёс обществу, а не на неподтверждённые слухи и сплетни.

– Но позвольте, такие вещи лишь в редких случаях находят своё подтверждение, но ведь Вы не будете отрицать, что они имеют место быть в нашей повседневности? Уж Вам то, это должно быть известно.

Этим грубым намёком на прошлое мистера Робертсона миссис Патрик намеренно хотела уязвить своего оппонента. Мисс Краулер заметившая, что разговор стал приобретать более жёсткий характер, чем того хотелось бы, и дабы не допустит перехода на повышенные тона, решила вступить в диалог мистера Робертсона и миссис Патрик, и постараться увести их на обсуждение более спокойной темы.

– Не знаю как насчёт переименования парка, но вот что действительно нужно сделать нашим властям так это начать бороться с этим постоянным шумом после десяти вечера. Ведь эта молодёжь… их громкая музыка… шум автомобилей под окнами… это ведь просто невыносимо.

Мисс Краулер прекрасно знала, что извечная тема недовольства старшего поколения молодым, это та тема, которая способна объединить даже тех людей, у которых, казалось бы, нет ничего общего кроме возраста. И действительно, после столь ловкой смены темы и последовавших за этим всеми разделяемых жалоб на современную молодежь и общее падения нравов, разговор вновь продолжился в привычном русле: обсуждались различного рода городские новости и сплетни, вспоминались бывшие знакомые и неоднократно всплывали не первый раз рассказываемые истории из далёкого прошлого.

Тем временем, три молодые девушки, работницы салона мадам Бьёрк, не снимая с себя своих рабочих фартуков, курили, стоя у двери чёрного входа в салон. Дверь эта выходила в небольшой, полный мусора переулок, грязной рекой протекающий меж рядами изрисованных уличными граффити, зданий. У девушек, в их напряжённом графике, выдалась свободная минутка и они решили выйти передохнуть на улицу. Спрятавшись в тени здания и сформировав некое подобие круга, они обсуждали сегодняшнее опоздание Лилиан.

– Ну и что она тебе сказала? – спросила одна из девушек.

– Да как обычно, – ответила Лилиан, затягиваясь сигаретой, – посверлила меня своим холодным взглядом и рассказала о том как «у нас всё устроено».

– Про кассу, из которой она платит нам зарплату? Да, она и мне как-то раз рассказывала эту же историю – поддержала разговор третья девушка.

– Все мы слышали эту историю от этой ведьмы – высказала общее настроение первая девушка.

– Не знаю, как Вам, но мне порой кажется, что когда она вот так на тебя смотрит – Лилиан сощурилась и попыталась спародировать взгляд мадам Бьёрк, – то она словно пытается высосать из тебя твою душу или что-то типа того.

– Я же говорю – ведьма – заключила одна из девушек.

Девушки дружно засмеялись. Но это был не смех над удачной пародией Лилиан или шуткой одной из девушек, нет, скорее это был нервный, дающий возможность выплеснуть накопившуюся обиду и раздражение, смех, который можно часто услышать от людей в сложных, критических обстоятельствах. В это время задняя дверь салона открылась, и в ней показалось бледное, сморщенное лицо мадам Бьёрк.

– Перерыв окончен, Вас ждут клиентки – командным голосом, провозгласила она.

Поспешно затушив свои сигареты девушки, одна за другой, зашли обратно в салон, сменив чистоту и простор солнечного света на напряжённость люминесцентных ламп.

Тем временем давно покончивший со своим обедом Роберт Сноровски возвращался обратно в мотель. Выйдя из автобуса на безлюдной остановке, он поднял глаза к небу. Круглый диск солнца едва лишь перевалил за свой зенит, а дел на сегодня у него уже не было. С этим грустным осознанием он не спеша побрёл к дому. Но дойдя до угла здания, он остановился и незаметно, словно ниндзя, высунул из-за угла голову, дабы проверить, где находится мистер Рейнхард. Ведь ему так не хотелось вновь попадаться тому на глаза. Но к его несчастью мистер Ренхард, стоя посреди внутреннего дворика мотеля, что-то с улыбкой рассказывал соседской девочке Кларе, которая внимательно его слушала и иногда даже робко улыбалась в ответ.

– … так значит, ты совсем не веришь в магию? – спрашивал, улыбаясь, мистер Рейнхард.

– Конечно же, нет. Я уже большая и знаю, что чудес не бывает – уверенно отвечала Клара.

– А если я сумею это доказать? Сумею доказать, что магия существует? Вот что будет, если я обмотаю этот пояс вокруг своей шеи и потяну за его концы? – с этими словами он достал из кармана своего комбинезона небольшой тканевый пояс.

– Он сдавит Вам шею и Вам будет тяжело дышать.

– А я вот говорю, что пояс просто пройдёт сквозь неё.

– Это не возможно – уверенная в своей правоте ответила Клара.

– Тогда смотри.

Произнеся эти слова мистер Рейнхард ловкими и быстрыми движениями обмотал вокруг своей шеи пояс и, взявшись за его концы, потянул их в разные стороны. Вопреки ожиданиям Клары, пояс не сдавил горло мистера Рейнхарда, а словно пройдя сквозь него, оказался в его руках. Глаза Клары тут же наполнились восторгом и удивлением.

«Чёртов фокусник!» – выругался про себя Роберт и, спрятавшись обратно за угол дома, стал размышлять, что ему делать дальше. Простояв так около минуты он ещё раз высунулся из-за угла и, убедившись, что Дейв и Клара всё ещё были на прежнем месте, направился в туже сторону, с которой он и пришёл.

Питер, который с самого утра не покидал лужайку и импровизированные качели, увлечённо наблюдал за шпионскими манёврами Роберта.

«Какой странный у нас сосед» – подумал Питер, когда тот скрылся за цепочкой зданий.

Миновав автобусную остановку, Роберт направился дальше по улице. Вскоре он уже шагал вдоль вереницы однотипных зданий, над дверью одного из которых красовалась вывеска «Салон мадам Бьёрк». Пройдя мимо и миновав ещё несколько таких же строений он, наконец-то дошёл до здания, с одинокой чёрной металлической дверью без каких либо опознавательных знаков или вывесок на нём. Роберт постучал. Тяжёлая металлическая дверь открылась, и он прошёл внутрь.

Войдя в дверь, он оказался в маленькой тёмной комнате, служившей своего рода прихожей, в которой стоял лишь одинокий стул с молчаливым, невысоким, коренастый мужчиной на нём. Постояв несколько секунд в этой комнате и дав своим глазам возможность привыкнуть к царившему здесь полумраку, Роберт прошёл вглубь помещения. Теперь он оказался в намного большей и более освещённой комнате, в которой располагался главный зал подпольного тотализатора. Вдоль трёх стен этой комнаты располагались небольшие приставные столики, а на самих стенах повсюду висели мониторы, на которых шли трансляции различных спортивных мероприятий. У четвёртой же стены виднелись две кабинки-кассы, за стеклом которых, скучая, сидели миловидные кассирши. Рядом с кабинками стоял крепкого телосложения охранник, пристальным взором следивший за порядком в зале. Хотя следить особо было не за кем. Лишь несколько человек стояли за одним из столиков и наблюдали за ходом футбольного матча, трансляция которого шла на одном из мониторов, а в глубине комнаты, у противоположного угла стоял диван, на котором, облокотившись на подлокотник, дремал пожилой мужчина в красной кепке. Хотя для разгара рабочего дня это была достаточна высокая посещаемость.

Оглянув комнату, Роберт прошёл к монитору, на котором отображалась информация о предстоящих спортивных событиях и о ставках на них. Первым делом его внимание привлёк необычайно высокий коэффициент на один из волейбольных матчей. Конечно, получить выигрыш более чем в десятикратном размере ставки было заманчивой идеей, но, во-первых, Роберт практически ничего не знал о волейболе, а во-вторых, он прекрасно понимал раз на победу этой команды такой высокий коэффициент, то значит, вероятность выигрыша в этом случае была крайне мала. Тогда его внимание привлёк небольшой блок матчей в разделе «баскетбол». Этот вид спорта Роберту был знаком гораздо лучше, и он мог с определённой уверенностью судить о шансах на победу той или иной команды. Изучив расписание сегодняшнего игрового дня, Роберт не мог не заметить среди всех пар команды, которые были явными фаворитами в своих противостояниях и ставки, на которые практически гарантировали бы выигрыш. Однако это понимал и букмекер, а потому коэффициенты на эти команды были ничтожно малы. Настолько малы, что поставив 1$, Роберт в лучшем случае получил бы 1,05$. Такой расклад Роберта не устраивал, и он стал искать вариант, при котором в одной точке сошлись бы его ожидания от суммы выигрыша и его степень готовности к риску. Наконец подобрав подходящий под эти условия вариант, он направился к одной из касс.

– Матч Индиана Пейсерз – Мемфис Гризлис, на победу хозяев – сказал Роберт, протягивая в окошко пятидолларовую купюру.

Кассирша, оживившись и мило улыбнувшись, приняла купюру и, пробив информацию о ставке на своём кассовом аппарате, выдала Роберту корешок, на котором была указана сумма возможного выигрыша – 10,5 $.

Сделав, таким образом, ставку Роберт направился к дивану в дальнем углу зала. Громко опустившись на потрескавшуюся кожу диванной обивки и, потревожив при этом мужчину в красной кепке, он взял со стоящего рядом столика спортивный журнал и, развернув его, принялся читать, дабы хоть чем-то занять время до интересующего его матча.

Рабочий день в салоне мадам Бьёрк подходил к концу. В салоне оставались лишь сама мадам Бьёрк да Лилиан, занятая уборкой зала. Мадам Бьёрк, сняв свои очки в толстой роговой оправе и выключив настольную лампу, встала из-за своего стола и направилась к выходу.

– Лилиан, дорогуша, пожалуйста, закрой здесь всё, когда закончишь – обратилась она к своей работнице.

– Да, мэм.

– И не забудь проверить, выключен ли везде свет – добавила мадам Бьёрк.

– Конечно, мэм – покорно ответила Лилиан.

Ещё раз окинув Лилиан своим холодным, бездушным взглядом, тем самым напоминая ей, что она всё ещё не забыла их утренний разговор мадам Бьёрк вышла из салона. Когда с уборкой наконец-то было покончено Лилиан прошлась по всем помещениям салона и, убедившись, что все двери закрыты, а свет везде выключен, прошла в комнату для переодевания. Подойдя к своему шкафчику, она сняла с себя рабочую обувь и, насладившись несколькими мгновениями того непередаваемого чувства блаженства, которое так часто возникает в моменты, когда мы наконец-то избавляемся от неудобной, жмущей нам обуви, переоделась, распустив при этом тугой пучок своих белокурых волос. Слегка поправив свой макияж перед зеркалом, висевшим на дверце шкафчика, она направилась к выходу. Закрыв за собой дверь и, опустив защитный ролет, Лидиан наклонилась, чтобы замкнуть его. Как раз в это время мимо неё проходили два молодых человека.

– Вау, какая горячая штучка – обратился один из них к своему приятелю, заметив Лилиан в интригующей позе.

Невольная улыбка от пусть и похабного, но всё же комплемента её ещё не увядшей красоте, заиграла на губах Лилиан. И ведь действительно не смотря на уже столь богатый жизненный опыт, ей ещё не было и тридцати, и она всё ещё была очень хороша собой.

Заперев окончательно салон, она выпрямилась, поправила волосы и своей быстрой походкой, направилась домой. Толи от дерзкой фразы одного из тех парней, толи от вкуса яркой весны, который казалось, кружил и плясал на кончике её языка, но Лилиан стала улавливать на себе, ранее не замечаемые ею взгляды прохожих мужчин. И по какой-то непонятной для неё причине эти взгляды почему-то приятно радовали её. Но когда на горизонте, словно отрезвляющий прохладный ветерок разгоняющий марево миража, появился силуэт до боли знакомого ей мотеля, всё то, приподнятое игривое настроение, которым он наслаждалась всего секунду назад, вмиг куда-то испарилось. А те несколько мужских взглядов, которые она ещё встретила на оставшемся участке пути, вызывали в ней уже не радость и веселье, а наоборот – чувство озлобленности. Именно с переполняющим её чувством злобы миссис Томпсон и вошла во внутренний двор мотеля, где заметила мистера Рейнхарда, занятого заменой дверного замка в одном из пустующих номеров.

– Мистер Рейнхард, когда Вы, наконец, сделаете для нас ещё один дубликат ключей? – накинулась она на администратора с целью излить свою злобу хоть на кого-то. – Тот единственный экземпляр, что вы нам дали мы вынуждены передавать друг другу как какую-то священную реликвию. И это чертовски неудобно и вызывает множество сложностей.

– Я непременно вскоре займусь этой проблемой миссис Томпсон – спокойно и мягко отвечал мистер Рейнхард.

– Уж постарайтесь! И лучше Вам сделать это поскорей, а то за что мы Вам деньги платим!?

– Не стоит беспокоиться, я решу эту проблему.

Мисси Томпсон хотела ещё накричать на этого раздражающе позитивного старика, но больше не смогла найти подходящего повода и потому молча, отвернулась и поднялась к себе в квартиру.

А в это время, Роберт Сноровски судорожно сжимая в руках квитанцию, следил за ходом баскетбольной игры, на которую он ранее сделал ставку. Но события матча складывались не в его пользу. Команда, на которую он ставил хоть, и считалась фаворитом, весь матч уступала в счёте, а времени до окончания игры почти не осталось. Мяч был в руках лидера команды хозяев, когда на табло уже истекали последние отведённые секунды матча. Игрок сделал несколько обманных движение и, избавившись от, всю игру действовавшего ему на нервы, защитника, в резком прыжке взмыл в воздух на границе трёхочковой дуги. Выкинув мяч ровно за мгновение до сирены, оповещавшей об окончании матча, он, как и его партнёры, тренеры, болельщики на трибунах и Роберт, застыли, внимательно следя за полётом мяча к корзине. Казалось, что время замерло, что мяч находится в воздухе уже целую вечность, и он так никогда и не достигнет своей цели, но вот, спустя мгновение мяч бьётся о дужку кольца, затем об щит и падает на паркет, так и не угодив в сетку. Победно вскинув к верху руки, игроки гостевой команды стали радостно поздравлять друг друга с победой. Роберт же, скомкав от досады квитанцию и, бросив её на пол, направился к выходу из заведения.

Яркий, раздражающий солнечный свет ударил ему в глаза, как только он оказался на улице. Постояв несколько секунд, и дав своим глазам, время на то что бы перестроится с полумрака тотализатора на яркий свет солнечных лучей, Роберт неспешно побрёл по направлению к мотелю. И вновь, дойдя до угла здания мотеля, Роберт остановился и стал внимательно осматривать внутренний дворик и офис администратора. Но на этот раз мистера Рейнхарда нигде не было видно. Тогда он украдкой, дабы не повторить свою утреннюю ошибку, сделал несколько шагов во внутренний дворик. Вновь остановившись, он ещё раз оглянулся и, убедившись, что в дворике никого нет, он быстро направился к себе в квартиру.

Роберт занимал самую маленькую квартиру в мотеле. По своей сути это была одна комната, условно разделённая на две части: спальню и кухню. Обстановка квартиры была откровенно скудна и состояла лишь из дивана, служившего также и кроватью, небольшого журнального столика и старенького шкафа. Кухня не сильно отличалась от остальной части комнаты и представляла собой пластиковый садовый столик, пару таких же садовых стульев, старый, гудящий и дребезжащий холодильник, грязную плиту и мойку забитую горой немытой посудой.

Оказавшись в своей квартире и закрыв за собой дверь, Роберт бережно поставил на столик портфель и сняв с себя свой костюм и обувь, оказался в одних лишь майке и трусах. Раздевшись, он извлёк из небольшой покосившейся тумбочки, стоявшей около двери, коробку с разнообразными щётками, кусками ткани и средствами по уходу за обувью. Достав из этой коробки пару скрученных старых, порванных носков он аккуратно утрамбовал их в одну из туфель так, чтобы они максимально заполнили её носовую часть. Затем, намочив специально приготовленное для этого полотенце, он обернул его вокруг носка туфли и, дождавшись, когда разогреется до нужной температуры утюг, стал бережно проглаживать свою обувь через влажное полотенце. Этот же трюк он повторил и со второй туфлей. Когда всё было готово его обувь, которую он носил уже далеко не первый сезон, выглядела так, словно её только что достали из коробки. Все складки и «морщины», которые волей неволей образуются при эксплуатации даже самой дорогой и качественной обуви, исчезли, а поверхность её носков стала вновь ровной и гладкой, как и в первый день после покупки.

Оставшись довольным результатом своих стараний, Роберт довольно улыбнулся и, отложив утюг, достал из коробки кусок мягкой ветоши и тюбик со специальным защитным кремом. Выдавив из него небольшую, размером всего с горошину, каплю бесцветной массы он принялся тщательно втирать её в кожу туфель. Потратив на эту процедуру не менее десяти минут, он вновь обратился к своей «волшебной» коробке, из которой извлёк баллончик со специальным освежающим аэрозолем, которым обработал внутреннюю часть своей обуви, устраняя, таким образом, неприятный запах.

Наконец-то с обувью было покончено и, бережно отставив её в угол, он мог взяться за свой костюм. Вооружившись щёткой с длинным, жёстким ворсом, он принялся тщательно, не пропуская ни единой пылинки, методично проводить ею по поверхности брюк и пиджака. Проделав эту монотонную работу, он вновь взялся за утюг и, дождавшись, когда он нагреется до нужной температуры, ловкими движениями стал разглаживать лишь едва наметившиеся складки своей одежды. Покончив и с этим, он аккуратно развесил брюки, пиджак и рубашку на вешалки, и убрал их в единственный шкаф в комнате. Наконец, этот повторяющийся изо дня в день ритуал был окончен.

Сев на диван и раскрыв свой кошелёк, который он предварительно достал из карманов брюк, Роберт высыпал всё его содержимое на небольшой столик и принялся пересчитывать свой капитал. В результате этой ревизии он установил, что на сегодняшний день всё его состояние составляют лишь жалкие 62$ и жетон на один бесплатный проезд в городском автобусе. Грустно вздохнув от этого итога, Роберт лёг на диван и, закрыв глаза, постарался поскорее уснуть.

А в это время, во двор мотеля, держа в руках вместительный чемодан, вошел невысокого роста мужчина тридцати лет, в кремовом пальто и шляпе. Мужчину этого звали – Стефан Томпсон и он был мужем Лилиан Томпсон и отцом Клары. Он буквально только что вернулся из командировки с севера штата и прямо с вокзала спешил домой. Проходя мимо офиса администратора он, в знак приветствия, кивнул мистеру Рейнхарду и, поднявшись на второй этаж, с некой опаской открыл дверь в свою квартиру.

Миссис Томпсон, в своём домашнем платье и переднике, стояла возле плиты и что-то готовила, когда дверь в квартиру открылась. Обернувшись на звук открывшейся двери, она увидела невысокую, слегка сутулую фигуру своего мужа. На какое-то мгновение на её лице вспыхнул румянец восторга, но эта была лишь мимолётная слабость. Уже через долю секунды её лицо вновь приобрело строгое, сердитое выражение.

– Привет, я так соскучился… – начал, было, Стефан.

– Ты должен был вернуться ещё вчера – строго оборвала его миссис Томпсон.

– Я знаю… прости, но дела не складывались, и мне пришлось задержаться ещё на один день – стал виновато оправдываться Стефан.

Мисси Томпсон ничего не ответила и лишь продолжила строго смотреть на мужа. Стефану становилось не по себе от этого взгляда, и он решил, применить единственный известный ему метод его нейтрализации. Он опустил на пол чемодан и, подойдя к жене, притянул её к себе и поцеловал. Лилиан моментально переменилась в объятиях любимого мужа. Теперь её, поднятые и устремлённые на его лицо, глаза были исполнены нежностью и любовью. Несколько минут они просто стояли обнявшись и смотря друг на друга.

«Боже, чем я заслужил такое счастье?» – удивлялся про себя Стефан, смотря на красивое лицо своей супруги.

Но эйфория, возникшая при встрече после долгой разлуки, стала проходить. Почувствовав это, миссис Томпсон отстранилась от объятий мужа.

– Ты только с дороги, весь потный и грязный. Сходи, прими душ, а я пока приготовлю тебе ужин – командным тоном произнесла она.

Стефан понял, что минуты блаженства прошли, и покорно подчинился приказу супруги. Сняв с себя пальто, он прошел в ванную. Приведя себя в порядок и вернувшись из душа, Стефан сел за стол и приступил к ужину. Миссис Томпсон, сняв с себя передник, села напротив мужа и стала, молча наблюдать за тем, как он ест. Подобное наблюдение доставляло ей особое удовольствие, ведь именно в такие минуты она ощущала себя настоящей хозяйкой, хранительницей домашнего очага.

– А где Клара? – наконец Стефан задал вопрос, который давно хотел, но боялся спросить.

– У себя в комнате, делает уроки.

– Как у неё дела?

– Вот поужинаешь и сам об этом у неё спросишь – ответила миссис Томпсон.

Больше они ничего друг другу не говорили, а лишь наслаждались присутствием друг друга. Наконец, покончив с ужином и, поблагодарив за него супругу, Стефан встал из-за стола и направился к комнате дочери.

Клара, которая при первых же звуках столь обожаемого ею голоса вернувшегося отца, бросилась к двери своей комнаты, сейчас стояла прижавшись к ней ухом. Услышав шум приближающихся к её комнате шагов, она всем своим естеством, каждой клеточкой своего тела, захотела тут же распахнуть дверь и выбежать навстречу папе, но вместо этого, подавив в себе это желание, отошла от двери и села за стол, на котором лежал раскрытый учебник по истории.

Миссис Томпсон видела, как Стефан открыл дверь и, конечно же, не могла не расслышать последовавший вслед за этим тонкий сдавленный визг радости, который, не смотря на все свои старании, не смогла сдержать Клара. Помедлив секунду Стефан расплылся в улыбке и прошёл в комнату дочери.

«Ну, теперь они там просидят несколько часов» – подумала про себя миссис Томпсон.

И действительно следующие несколько часов Стефан и Клара провели без остановки рассказывая, то и дело, перебивая друг друга, о том, как прошли для каждого из них эти несколько дней проведённые в разлуке. На протяжении всего этого времени их лица не покидала искренняя улыбка счастья и радости. Наконец, рассказав все детали своей поездки и разузнав обо всём, что за это время произошло с Кларой, Стефан пожелал ей спокойной ночи и, поцеловав дочь в лоб, направился в свою спальню. Просидев ещё несколько минут с застывшим на её лице выражением счастья, Клара вернулась к своей так и не дочитанной статье в учебнике по истории.