Tsitaadid raamatust «Дочь Сталина. Последнее интервью (сборник)»
Но я привыкла никогда ни о чем не жалеть. Происходят какие-то ужасные вещи, а потом все идет своим чередом. Сейчас хуже – потом лучше. Это судьба. Никогда ничего не знаешь про себя. Надо все принять и надеяться на лучшее. И я себе сказала: не рыдай, не бейся головой об стенку. Что будет, то будет.
кто ведет нас по жизни, кто поднимает на вершину и бросает в бездну? Провидение или наши собственные страсти и амбиции? Зачем были эти страдания? Зачем она обидела стольких людей, и они ее не простили? И тоже обижали, и не простила она? Все было. Не было лишь одного – сил остановиться…
городским транспортом, что для Оли было необычным. Меня радовало, что к девочке никто не приставал с наставлениями, не заставлял садиться за парту с местными школьниками. Она занималась с педагогами дома, учила русский и грузинский языки. Занялась верховой ездой, рисованием. Для сверстников она была объектом любопытства и симпатии. Еще
общался мало. Я был отдан в суворовское училище в другом городе, и он был от меня далеко. Помню, на похороны деда меня привезли из Карелии самолетом в сопровождении какого-то кагэбэшника. Я сидел рядом с отцом в Колонном зале, видел толпы рыдающих людей и смотрел на все это перепуганными глазами. Мне было неловко, что я не плачу. Я ведь с ним ни разу в жизни не встречался. Позже я понял
1941 года и пробыла в тюрьме до весны 1943 года, когда «выяснилось
«На свете счастья нет, но есть покой и воля…»
вся жизнь – это огромный театр, где далеко не всегда человеку достается именно та роль, для которой он предназначен
Христиане говорят, что человеку дается крест не тяжелее того, что он может вынести.
