Loe raamatut: «Светлячок на маячке»

© Светлана Борискина, 2018

ISBN 978-5-4493-8248-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Здесь – вся моя жизнь. Ведь выражаю её через тексты. Тексты, рассказы или записи в дневнике – единственный способ прожить, пережить, осмыслить, принять решение. В текстах – все планы, мечты и изменения. В них же – отношения с собой, миром и другими людьми.

Эта книга получилась совсем как я – рассеянной, немного нелепой, разной, состоящей из многочисленных кусочков-воспоминаний. Конечно, она совсем не совершенна, может быть она никогда не станет бестселлером. Но она – есть; всё, написанное мною с 2009 года.

Что-то придумано, часть я намечтала, сочинила, много моих настоящих эмоций и мыслей, чтобы выдержать трудные времена выписывала их рассказами

Три раздела. Тексты для проекта «111 писем» – письма к миру на заданную тему. Написанное на литературных квестах, марафонах и интенсивах. Заметки и посты для инстаграма и «Светлячка на маячке» – моей группы. (А самые ранние удалила, слишком мы с ними стали разными).

Да, здесь и правда вся моя жизнь.

Благодарности: всем тем, кто стал прототипом для героев, благодаря кому испытывала те или иные чувства и происходили те или иные события. Всем значимым людям в моей жизни (и одному особенно важному). Всем, кто поддержал меня и идею книги в социальных сетях.

Благодарю Варю, Лизу и Дашу, Ирину и Галю, Надюшку, чудесных авторов Маячка Наташу, Лену и Алину. Благодарю Юлию Бекенскую, она умеет вдохновлять и Марию Железнову, которая умеет мотивировать. Игоря Старкова – автора фотографии для обложки.

Снег

Снег падает. Обрушивается на мир мириадами непохожих, самых разных снежинок. Он устанавливает свой порядок, беспрекословное подчинение. Снег – единоличный тиран, царь и властелин зимы; ее оружие и искуситель. Снег преображает мир: сглаживает острые углы городов, укрывает холодную черную землю, подобно мужчине, согревающем ночью любимую женщину; укутывает испуганных морозом детей-деревья пуховым одеялом.

Снег на самом деле теплый. Когда он, кружась, слетает на землю, то приносит с собой тепло мягкости, нежности, шепота. Не нужно резких движений, громких слов, бурных чувств – снег несет тепло свечей, тепло дома, тепло двоих рядом друг с другом.

Снег меняет мир, приоткрывает сказочную, другую реальность, позволяет заглянуть в волшебство. Парящие в воздухе снежинки ткутся в занавесь, сквозь которую можно разглядеть зимнее чудо.

Снег – это светлая грусть; снег – это одиночество. Это ласка неба, осторожные поцелуи земле. Снег – спокойное счастье, подаренное людям.

В сильный снегопад вокруг нет ничего, кроме снега: он вверху, внизу, слева, справа, он везде. Пространственные и временные понятия исчезают, оставляя человека в вихрящемся клубке нечто. Снегопад – это снежная реальность, состоящая из бесконечных снежинок-бабочек, чья жизнь – полет. Опускаясь на землю, они умирают грудами остывших, искрящихся под солнцем частичек.

Сугробы – мертвый снег; он живет лишь в воздухе; его жизнь – в падении, в стремлении к смерти.

Мелкие снежинки падают часто-часто, несутся, подталкиваемые ветром, спотыкаясь, наталкиваясь друг на друга – толпа нетерпеливых детей. Кружась, наполняют воздух собой, размывая контуры предметов – словно весь мир вместе с ними несется в неизвестность, подхваченный пляской снега. Окутанный снежной дымкой, он блекнет, теряет устойчивость и прочность: снег «смывает» с земли все ненужное, лишнее. Человек, входя в веселящееся сообщество, становится игрушкой снежной малышни: вокруг него очень весело устраивать хороводы, качаться на длинных ресницах девушек, прыгать в глубокий мех шапок и шуб, лежать, удобно устроившись, на мягких шарфах.

Человек проваливается куда-то в бесконечность – белую и вечно движущуюся, непрерывно меняющуюся, но при этом остающуюся неизменной.

Падающий снег – неподвижное движение – сменяющие друг друга снежинки новые, разные, но это всегда снежинки и ничего более; разнообразные по отдельности, вместе они составляют смазанную, безликую массу падающего снега…

Медленная французская музыка, сумрачный дом и хлопья снега за окном. Плавно, изящно спускаются они с неба, просачиваются из облаков, будто наполненные светом лепестки цветов, осыпающиеся из небесного дивного сада.

Птицы-лебеди, прилетевшие к нам из неведомых миров. Расправив крылья, они отдаются воле ветра, покачиваются на его волнах, слетая вниз к земле.

Натыкаясь на преграду, рассыпаются, разлетаются на сверкающие кусочки, ссыпаются белыми, хрустящими конфетти.

Падение снежных хлопьев завораживает. На снег можно смотреть всевременно, в нем становятся видимыми наши мечты; в снегопад мечты приближаются к людям. Их образы – огромных размеров, расплывчатые, написанные снежной акварелью – возникают, сплетаясь из снежинок. Мечты вплотную подступают к оконным стеклам. И всего-то требуется – просто смотреть…

Встреча

Моё тело лежало на тротуаре перед входом в дом, где я снимал квартиру, а душа сидела на лавочке в парке. Рядом сидело создание, тот, кого называют ангелом.

– Кому рассказать о твоей смерти? Кто похоронит тело и помолится за душу, чтобы она не осталась в неопределённости между пространствами?

Вслед за Лоркой я повторил:

«…Друзьям моим

скажите, что я умер…» но ведь у меня нет друзей. Я сделал так, что они считают мня умершим уже давно. Мои друзья оплакивали живого, а теперь не смогут помянуть мёртвого.

Тогда печальную весть принеси родителям моим. Что сын их умер. Но я отрёкся от них и не знаю, живы ли они сами?

Жена моя заплачет от горя, заломит в отчаянии руки. Но ведь у меня нет жены. Многих женщин отверг я в поисках идеала, да так и не нашёл его.

– Кому же поведать о твоей смерти? Кто позаботится о твоём теле и поможет перейти из этого мира в другой?

– Квартирной хозяйке? Но от этой доброй женщины я прятался, притворялся, что меня нет дома, а оплату за жильё отсылал по почте.

Девушке из книжного магазина, работающей там? У неё ласковый взгляд и нежное имя. Я испугался своих чувств и больше не ходил в тот магазин.

Кому же? Коллегам по работе? Но я даже не встречался с ними, работал дома, один.

– У тебя нет никого.

– Да. Я жил так, как хотел и считал себя счастливым. Но сейчас я один и некому похоронить меня.

– Если через три дня никто не заберёт твоё тело – останешься блуждать неуспокоенным духом. Надеюсь, мы встретимся, чтобы я проводил тебя.

Мы увиделись на той же скамейке спустя три дня. Он грустно улыбался.

– Прощай. Мне очень жаль.

111 писем

Здравствуй! Я пишу тебе в твой 2013 год я многое хочу тебе сказать

Что снаружи пока всё хорошо и трещины в отношениях не дошли до поверхности. Яд отравляет изнутри.

Что новая работа, кажущаяся сложной и невыносимой будет ещё сложнее, но будет интересной тоже, и многое тебе даст, в том числе возможность путешествовать.

Что ты полюбишь первый раз в жизни, но окажешься ненужной со своей любовью. И пусть зимой желала уснуть навсегда от невыносимой боли – выживешь, отпустишь надежду – откроешь ей клетку и будешь жить дальше; поверь – это будет, ледяной ужас уйдёт. Ты сможешь полюбить снова – уже счастливо.

Ах, да, именно в 2013 ты навещала Петербург. Своих любимых грифонов.

И несмотря на цифру 13, это был счастливый год. И ты была счастлива. А дальше, точно говорю, будет только лучше. Только бы быть тебе посмелее чуть-чуть.

И любить себя, до последней черточки, но всё это будет, дорогая моя я.

***

Как я училась летать

Ползком, цепляясь, выше и выше, к влекущему свету, которого просто не может не быть. Где-то впереди, пока не видимый, но зовущий, откликающийся в сердце, ведущий в неведомые дали.

Крылья ангелочков, вдруг один за одним появляющихся в жизни: ёлочные игрушки, статуэтки, куклы или украшения – ангелы окружили меня; от каждого по пёрышку, вот и крылья. Они ещё растут. И ветер на вершине горы наполняет их силой.

Куда теперь идти? Какие теперь цели, какие задачи… Куда?

Сначала отдых, долгий и настоящий, отдых, что никогда не умела получать, всё не сиделось на месте и носилась, неслась стремглав ничего не видя вокруг. Куда? Зачем? А и сама не знаю. Составляла списки дел, длиннющие списки и делала, делала, делала их, мало всё было, казалось, делаю дела – и нужна кому-то. А оказалась нужна просто так. Неугомонную девочку угомонили, она присмирела в сильных руках под ласковым взглядом и тёплая стала, свои доспехи в сторонке оставила, чтобы надевать иногда для потехи…

Дела никуда не делись и списки тоже. Но стали списками удовольствий и подарков себе, мечтательные списки из облаков и замков. О своём центре искусств на берегу моря. Об уютном доме неподалёку, любимом деле, которое приносит приятную усталость от сделанного и результаты, которые можно потрогать, ощутить в ладонях. Мечты о времени, которого будет достаточно для двоих, для взглядов друг на друга, чтобы он повёл её гулять по просторам, нагулявшись, вернулись бы в свой дом, а там – камин и вечер со звёздами и лунными сказками…

***

Куда пойдём и что начнём наконец-то делать?

Что делать, что делать? Жить, что ещё делать.

Конкретика, это купить у бабушки килограмм малины, идти по дороге и есть его, и пусть немытая. Это значит принять ванну с одним мылом, на козьем молоке, без гелей и множества баночек, тюбиков, запахов.

Быть честной, в первую очередь с самой собой. Что оказалась в зависимости от заботы мужчины настолько, что потеряла способность желать и исполнять свои желания, даже торт выбрать не можешь. Что ты сильная и доспехи пылятся в углу, а ты скучаешь по ним, по действию и выбору. Признаться, что заполняешь день бесполезными делами, лишь бы не быть одной пока он на работе, на своей вечной работе.

Отдыхать. Долго-долго отдыхать: лежать и читать, смотреть фильмы, медитировать и замедляться. Встретить подругу, приехавшую в гости, отдыхать с ней.

А после отдыха учиться заново мечтать: о своём самом уютном в городе арт-кафе, где дни блюд одного цвета, фортепиано, мягкие подушки и гирлянды с огоньками. Где будут киносеансы, чтение стихов и приглашённые лекторы, рассказывающие про искусство.

Доесть малину, съездить к очередному врачу, который скажет, что давление и невозможность вздохнуть это всё нервы. Что нужно отдохнуть, найти спокойную работу с хорошим коллективом.

Снова отдыхать. Записаться на маникюр, сходить в библиотеку, выпить кофе с пирожным в дорогом ресторане, заказать духи из Бельгии, потому что я этого хочу.

***

Мы вместе дружили, а потом вдруг повернули в разные стороны, мы вместе ходили в кино, вместе читали книги, а потом раз и развернулись в эти разные стороны

Почему в жизни мы поворачиваем?

Университет, нам по 17 лет, она уже в 17 настоящая женщина. Плавная, мягкая, манящая, с длинными вьющимися волосами и я – непонятная, пугающаяся людей, закрытая. Чёрная кошка и гадкий утёнок. Обожала, боготворила, восхищалась. Поворот самый обычный: университет окончен и она уезжает в большой город. Сначала сохраняется переписка, которая быстро угасает. Мне больно до сих пор, что она ушла по своей дороге и не заходит иногда на мою.

8 пакетов, одним махом в такси и на пятый этаж, а там в коридор и на пол сесть – кончились силы. Пока собирала эти пакеты – ничего бы важного не забыть, пока таскала их тяжеленные. 7 лет уместились в 8 пакетов: книги, обувь, платья – платьев много было, только не все впору. Вслед: ты меня бросила! Предала!

Ушла, не бросила. Ушла – это совсем по-другому, это совсем другое. Шарик стеклянный со снеговиком внутри, путеводители, зимняя одежда, платье свадебное, стопка журналов – вот их бросила, а от тебя ушла. И нет у тебя права попрекать меня, а у меня нет права быть виноватой перед тобой.

Подругу бросила, 20 лет якобы дружили. «Ты предала меня» – уже мои слова, несказанные. Ты предпочла мне другого человека, когда я всегда предпочитала тебя. Кто кого бросил?

Друга бросила. Но наверно не было там дружбы, раз так легко сдался. Полтора года необщения, а потом в апреле он шёл за мной до моего дома и пришёл потом ко мне, будто не было этих полутора лет. А потом я его бросила, или он меня.

Они уходят – те, кто был раньше, приходят другие, не лучше не хуже – другие. Но место-то в сердце занято, всё меньше этого места, скоро совсем не останется.

Слова бросала, разбрасывала так много, что убить хватит. Это я умею – в самую боль бросить. Потому что у самой болит, потому чужая боль чувствуется, ниточкой ведёт. Дай только время – полетят осколками слова; полетят тарелки, полетит крик – боль одна – выходит по разному.

Я терплю, долго терплю, очень долго, так долго, что кажется конца терпению нет. А потом бросаю. Вдруг. Сразу и навсегда.

***

Какую дверь откроете вы прямо сейчас?

Утром пропуском я открываю пластиковую дверь на работу. Работу, которую не люблю и мечтаю сменить, но на которой всё ещё почему-то нахожусь.

Вечером ключом я открываю дверь нового дома, появившегося 1 января. И это новый город, который не знает меня и пока не знает моих шагов, и нет пока моих улиц, а мостов и вовсе нет. Хотя есть один: тот что через реку – отделяющий два города друг от друга: с домом и с работой.

Мне нравится открывать двери, тихо так, не спеша, с любопытством. С ожиданием сюрприза за ними.

Дверь, которую открываю сейчас – туда, где я свободна, свободна внутренне, вольна выражать свои эмоции и чувства без вины за них. Дверь, за которой есть силы идти к мечте и верить в саму мечту, что она имеет право на существование. Открываю дверь в уютный дом. Открываю дверь в мир, где есть время на то, что интересно, в котором работа тоже интересна и занятие твоё приносит помимо денег ещё удовольствие.

Собиралась написать о многом, что есть за дверью, а потом осознала, что почти всё есть! Вот так вдруг: гонимся за тем, что уже имеем.

***

Какое ты моё тепло? Где взять тебя?

Сегодня особенно нужно тепло. Когда наконец приползу домой обессиленная, выжатая, вымотанная, что не вымолвить ни слова. Пятница, вечер веселья, а я мечтаю лишь о кровати, и спагетти с креветками, которые мы будем готовить вместе. Сегодня особенно, потому что на рабочем столе осталось лежать заявление об уходе, оно для меня не освобождение, хотя мечтала об этом, оно – знак, что сдалась, не справилась с нагрузкой, больше не могу.

Мне нужно твоё тепло, пока плачу тебе в плечо. Нужны твои руки и поцелуи в макушку и слова: «Есть вещи, ради которых стоит умереть. Работа – не такая вещь.»

Сегодня – это моё тепло. Наша кровать, кофе с бутербродами, интересный новый журнал. Но главное – ты. Ты – моё самое большое тепло.

У меня тоже часто холодные руки, холодные ноги. Но это лишний повод согреть их, надеть носочки на ночь.

***

Вспышка. Гнев. Истерика. Хочется разорвать всё