Loe raamatut: «Слезы-вода»

ГЛАВА 1
Про мадам, «Два слона», и скрещенные взгляды

– Герман, на сегодня вы свободны, – проговорила она бархатным голосом, от которого сердце несчастного водителя забилось, как было всегда, когда мадам отдавала распоряжения, негромко, спокойно и нежно, как делала все. – Завтра жду вас в девять. Доброй ночи.

– Доброй ночи, мадам, – Герман на секунду стянул форменную фуражку с курчавой головы, что делать было необязательно, но как еще он мог засвидетельствовать ей свое почтение.

Впрочем, она уже не смотрела на него, как обычно. Всегда погружена в свои мысли, словно прислушивается к чему-то, что далеко отсюда и неведомо никому из тех, кто имеет счастье быть рядом с ней.

Выйдя из Роллс-ройса, она направилась к дому по мощеной брусчаткой дорожке, мимо клумб и цветников, умелой рукой трех садовников возведенных в ранг жемчужин этого фешенебельного района. Особняки здесь ценились выше остальных, и желающих обосноваться в этом районе города было достаточно, но везло лишь избранным. И все они сходились во мнении, что у нее самый очаровательный сад, впрочем, как и сама мадам.

Неспешно и величаво она приближалась к своему дому, где у тяжелых старинных дверей, дорогих и изысканных, как и все, что окружало и наполняло ее жизнь, дожидалась горничная, готовая исполнить любое ее желание.

– Добрый вечер, мадам, – девушка присела в легком книксене и отступила в сторону, пропуская хозяйку в холл.

Закрыв двери, взяла из рук своей госпожи клатч, шаль, и подала домашние туфли. Со второго этажа уже спускалась Ди, помощница.

– Вам звонили, два раза, мистер Джонатан и миссис Флэтчер, – заговорила она, преодолевая последние ступени. – Оба с одной просьбой – дать согласие на проведение ежегодного бала в вашем доме. Мистер Джонатан просил сказать, что заедет к вам завтра, я попросила сделать это между двенадцатью и четырнадцатью часами, ведь вы будете в это время дома?

– Спасибо, Ди, все верно, – казалось, она не слушала разговорчивую девушку, витая где-то в своих мыслях, и лишь рассеянно ей улыбнулась.

Перед огромным старинным зеркалом в бронзовом багете поправила гладкие волосы, убранные в безупречную прическу, и, пройдя в зал, присела на белоснежный диван.

– Вам два письма, одно из городского совета, другое личное, – с прямой спиной, идеально одетая Ди наблюдала, как подбежавшая горничная предупредительно подложила хозяйке подушку под поясницу, придвинула низкий пуфик под ноги, протянула бежевый плед.

– Личное? От кого же? – тон был прежним, но Ди знала, что хозяйка взволнована. Так происходило всегда, когда приходили желтые конверты без обратного адреса, подписанные одной только литерой С со сложным вензелем, запечатанные простой дешевой печатью.

– Пожалуйста, мадам, – помощница почтительно склонила голову, протягивая письма. – Мари, принесите чаю, – поторопила она замершую на месте горничную. Та замотала головой и поспешила к дверям.

Мари очень шло ее форменное голубое платье, которое удачно подчеркивало все достоинства точеной фигуры, что было как нельзя кстати, когда она заходила в мясную лавку, если там бывал Итон, слуга их соседей, пожилой пары мистера и миссис Уайтов. Да и многие отмечали, что она отлично сложена, а к слову сказать, ее белоснежный фартук всегда был белее, чем у ее товарок.

Девушка выпорхнула из залы, оставив молодую женщину в волнении. Чарующая обстановка давно не вдохновляла хозяйку особняка, царство тонкого вкуса и красоты не было таким желанным с тех пор, как жизнь стала зависеть от таких вот желтых конвертов. В них теперь заключался смысл ее существования, с ними были связаны все ее чаяния и мечты. Ничто не волновало ее так, как желание прочесть несколько строк от Сержа, всегда выражающего свои мысли предельно искренне и страстно.

Глаза пробегали по ровным строчкам, выведенным каллиграфическим почерком, и казалось, он незримо присутствует здесь, рядом с ней, но расстояние, которое их разделяло, измерялось отнюдь не в футах и милях, оно было больше и глубже, чем можно было себе представить. Их разделяла сама судьба, проведя тонкую, но непреодолимую грань между ними. Разные классы, так называлось это проклятье.

Встречи были редки, и только письма скрашивали ее комфортную и одинокую жизнь.

– Да, еще заходил мистер Уайт, – вспомнила Ди, отойдя к роялю, чтобы не мешать хозяйке читать. – Спрашивал, не желаете ли вы присоединиться к его друзьям, через неделю намечается охота в поместье Уайтов. Очень просил вас. Будет его племянник, молодой сэр Ченинг.

Она помнила его, в прошлом году он вошел в палату пэров. Амбициозный честолюбивый человек, наделенный привлекательностью, он оказался умен и уверенно шел к цели, на самую вершину своего Олимпа. Его внимание к ней было явным, и неудивительно, что Уайт желает пригласить ее. Его матримониальные планы были слишком очевидны и неприкрыты.

– Мистер Ченинг такой милый, – между тем продолжила Ди и щеки ее раскраснелись. Она рассеянно наблюдала, как Мари поставила поднос с чаем на маленький круглый столик перед камином.

– Вы поедете на охоту? – оживилась горничная. – Я приготовлю вашу амазонку. Какую выбрать, пурпурную или синюю?

Обе девушки повернулись к хозяйке, вдруг с изумлением увидев, что по бледному лицу женщины катятся крупные слезы.

– О боже, пресвятая дева Мария, что произошло? – всполошилась помощница. – Что не так, мадам? Я могу вам чем-то помочь? Вам нехорошо? Может быть, вызвать доктора?

Она искренне переживала, не зная, как помочь своей обожаемой мадам.

– Я сделаю отвар ромашки и пустырника, это поможет вам успокоиться, – вступила Мари. – Моя матушка всегда так делала, когда брат нервничал и впадал в уныние. Я сейчас же отправлюсь на кухню, а Джона попрошу затопить камин, становится прохладно, нельзя допустить, чтобы вы заболели или просто замерзли, я…

– Нет, Мари, оставь! – вдруг вскричала хозяйка, резко поднявшись с дивана. В следующую минуту она прижала руку к виску. Плед тихо упал к ее ногам.

Онемевшие девушки смотрели на нее во все глаза, не в силах понять, что же происходит.

– Оставьте меня, прошу, и не надо звать Джона, не надо делать отвар. Я просто хочу остаться одна! Мне нужен покой, слышите? Если кто-то придет с визитом или будет звонить, не смейте звать меня, вам понятно?

Девушки сделали книксен и молча направились к дверям. Что такое прочла мадам, что не смогла сдержать слез? Что же такое было в этом злополучном загадочном желтом конверте?

– Просто оставьте меня в покое, – прошептала женщина, поднимая плед и кутаясь в него, словно сильно озябла. – Просто оставьте меня в покое…

* * *

– Просто оставьте меня в покое, – пробормотала Зоя, отворачиваясь к стене, чтобы в следующую секунду вскочить с постели.

Будильник звонил один только раз и не стоило его игнорировать, если она хотела получить премию в конце месяца. Опоздания недопустимы, а прекрасные сны про мадам можно посмотреть и вечером, калачиком свернувшись на скрипучем диване.

– Кешка, подъем, в школу! – обратилась она к комку, накрытому одеялом на раздвижном кресле, и побрела в ванную. – А то опоздаешь, а тебе нельзя.

– Это почему? – донесся сонный голос из-под одеяла.

– У тебя скоро день рождения, и если в твоем дневнике появится запись учителя, сделанная красной пастой, то подарок может и не материализоваться, понимаешь?

– Так не честно, – Кешка высунул всклокоченную голову из-под одеяла, но Зоя уже вышла из комнаты, было слышно, как она включила скрипучий кран. Следовало ждать несколько минут, прежде чем вода сольется и станет горячей. Поскольку она вставала рано, то делала одолжение всем соседям, сливая воду для всего стояка.

– Честно, милый, честно, – высунулась из ванной белокурая женщина. – Если, например, я опоздаю на работу, то мне заплатят меньше, чем надо, и подарок просто не на что будет купить.

– Ну так причем тут я?

– А если опоздаешь ты, мой юный друг, то я просто сэкономлю на твоем подарке, понятно?

– Так не честно!

– Разумеется, у тебя возраст такой: для тебя сейчас все не честно, что не по твоей воле случается и происходит.

Мальчик знал, что так и будет. Кряхтя стал выбираться из-под теплого одеяла, и все равно корчил недовольные рожицы, хотя зрителей в комнате не наблюдалось. Так уж, привычка, а с мамой не поспоришь.

Когда он добрел до ванной комнаты, Зоя уже суетилась на кухне, разогревая завтрак (вчерашний недоеденный ужин). Холодильник был пуст и пятьдесят рублей должны были помочь Кешке продержаться до вечера. Обеды в школе не ахти какие хорошие, но все же, голодным остаться не должен, если конечно опять не схитрит и не припрячет денежки в копилку. На что уж он там копит, Зойке знать не дозволялось. Ну его дело, она не могла на это повлиять, все же одиннадцать лет парню шандарахнет через неделю, сам с усам и себе на уме.

Да, хорошо страдать в разлуке с возлюбленным, попивая чай в кресле у камина. Хорошо печалиться, когда ретивая горничная угодливо поправляет плед и подкладывает под спинку подушки. Сквозь огромные окна льется солнечный свет или их заливает дождь (нужное подчеркнуть), а ты в роскошной одежде заламываешь руки, мечтая избавиться от назойливого внимания блестящих джентльменов и лучших холостяков высшего общества.

Но в жизни все не так. Зойке не по карману содержать горничную, да и не поместилась бы она в ее спичечном коробке, именуемом квартирой. Кухня пять метров, комната тринадцать, и мизерная прихожая для дистрофиков, вот и все апартаменты. Лично Зоя может страдать только в таких декорациях, отнюдь не романтичных, и отнюдь не от излишнего внимания лакированных мужчин с солидным счетом в банке.

Мебели в такой квартирке было немного, главным требованием Зои при разводе было сохранение за собой права на кухонный гарнитур, выстраданный ею, выбранный, просчитанный и продуманный, а потом ожидаемый два месяца сверх обещанных полтора, с периодическим забеганием в фирму для выяснения причин задержки и ужасных подозрений в обмане. Деньги-то она заплатила все, а фирмочка ютилась в каком-то захолустном торговом центре, откуда в любой момент могла съехать, а на руках у Зои была лишь помятая накладная с фиолетовым штампом с адресом, и даже без телефона, а о реквизитах вообще говорить не приходилось. Так что не отдала бы она никому тот гарнитур ни за какие коврижки и коржики.

Досталась ей с этим «богатством» детская стенка из серии «Уголок школьника», со столом, полками и шкафом, да диван. Да, еще комод. Он тоже оказался из разряда «выстраданных» вещей, и Зоя никак не могла лишиться его, обегав полгорода в поисках нужного тона, под цвет корпусной мебели, роскошной стенки темно-бордового цвета. Стенка отошла мужу, а вот комод Зоя придержала. «За него я бы убила», – поведала она своей подруге Розе историю с дележом имущества.

Интерьер довершал высокий шкаф с раздвижными дверцами, в который вместился практически весь Зоин гардероб, и не потому, что шкаф был большим, а из-за мизерного количества Зоиной одежды.

Как заметила однажды Розочка – оттуда никогда не раздается писк. Это она имела в виду последний писк моды. Да и чему там было пищать! Ни денег, ни времени на выбор вещей. Со сменой статуса с замужней дамы на разведенку вообще неизвестно, раздастся ли когда-нибудь этот знаменитый писк из скромного шкафа из ДВП, обклеенного бумагой с имитацией под ольху.

– Ма, что мне надеть на междуножье? – вывел Зою из задумчивости Кешкин крик из ванной.

Опять залез в ванную, а сменное белье достать из комода не подумал! Что говори ему, что ни говори, все без толку, и Зоя, выключив запищавший чайник, побежала в комнату.

Да и зачем ей модные наряды? Куда ей одевать авторские вещи и для кого в них расхаживать? В ее-то возрасте… Она хоть и слепая, но линзы носит и каждое утро любуется на себя в зеркало – никаких шансов. То, что виделось в отражении, было поздно преображать и было бы не под силу изменить ни одному модному дизайнеру с самым мировым именем. Нет, авторские вещи ее не спасут. Да у нее и средств на это нет. И все, точка, тема закрыта.

Зоя открывала ее и закрывала миллион раз, всегда заканчивая практически слезами. Да, оплакивать свою неудавшуюся жизнь – это она умела. Это все, что у нее было – ее слезы.

Кстати, о деньгах… Кешку угораздило родиться в конце месяца, аккурат перед зарплатой, впрочем, когда бы он ни родился, все равно были бы финансовые проблемы. Как же без них? Зоя уже тридцать пять лет живет с печатью финансового проклятья на бледном челе. Нет, она, конечно, слышала, что есть такая работа, на которой можно зарабатывать и получать [i]деньги[/i], чтобы покупать хорошую одежду, есть всякие деликатесы и даже ездить за рубеж на отдых, но для нее эта информация была из разряда мифов и легенд.

У неё не было подруг, которые могли привезти ей из-за границы брендовую сумочку или трендовую кофточку, или отдать ставшие тесными модные брюки, иди надоевшие супер-пупер эксклюзивные сапоги. Роза ее такими презентами не баловала.

И Кешке не приходилось рассчитывать на крутые подарки. Это Зойкина мадам вращается в высших кругах, а Зоя – не в них… Она вращается как белка в колесе, бесплатная белка в дурацком колесе. Бессмысленное занятие, но нельзя же жить, не ходя на работу. Хоть какие-то копейки…

Страшно то, что сынуля намекнул на днях, что уже выбрал себе подарок и, как умный мальчик из бедной семьи, заверил Зою, что тот окажется ей по карману. Что ж, она это проверит в пятницу, так как именно на пятницу запланирован поход на смотрины в магазин «Два слона», чтобы определиться с тем, что ей придется купить и торжественно вручить Кешке в день рождения.

Интересно, что может продаваться в магазине с таким странным названием? Главное, не три, а два слона… Мир, как известно, держится на трех. Ну, не то, чтобы известно, понятно, что вовсе не на них, а в подвешенном состоянии… В общем, прямо как Зоя. Ее тоже подвесили, и вот она качается и дергает руками и ногами в преддверии праздника, который ей вообще не по карману.

Да, надо не забыть предупредить Кешку больше не приглашать к себе на днюху весь свой класс в полном составе. А то будет как в прошлом году… Вспоминать даже страшно.

* * *

Яркая неоновая вывеска, включенная даже днем, вещала о том, что в магазине «Два слона» можно приобрести ВСЁ. Кешка, шагая впереди, по-хозяйски распахнул дверь. Звякнул колокольчик и, еще не успев перешагнуть порог, Зоя услышала:

– О, кого я вижу! Кешак, здоров, дружище!

– Привет! Как дела! – Кешка стукнул кулаком по протянутому ему кулачищу, а Зоя замерла на месте с раскрытым ртом.

Её Кешечка, её мальчик болтал… с мужиком, с гориллой, нет, с медведем! И этот медведь бесцеремонно хлопал своей ручищей ее мальчика по хрупкому плечу, а Кешка и был доволен, розовел, надувая щеки от важности.

Торговый зал походил скорее на лавку старьевщика, где все прилавки и стеллажи забиты странными вещами, имеющими на взгляд Зои очень узкое значение и применение. Ну не будет же каждый второй, например, покупать банданы или косынки с черепами, костями и всякими рожами. А эти рюкзаки – их только на сборища вурдалаков носить, как и эти майки, толстовки и бейсболки. Кто вообще с такой тематикой эти вещи купит?

Ну, разве что парочка тех наркоманов в подобных же вещах, разглядывающая какие-то диски у стойки у окна.

А эти перстни – неужели они кому-то могут понравиться? Эти цепочки, фенечки – зачем этот псих собрал под одной крышей такую фигню?

А это что? Наборы для тату? Боже, а если Кешка их увидит и, не дай бог, пожелает приобрести, чтобы самостоятельно наколоть себе татуировку? Что может понадобиться её мальчику в этом странном месте? Он же совсем ребенок!

А хозяин магазина уже обращался к какому-то патлатому дядьке, проверяющему звучание гитары.

– Бери, братан, отвечаю, лучше не найдёшь.

– Точно Джокер отдал?

– Для тебя просил, как для себя, – заверил его «медведь».

Ну, не медведь, конечно, просто толстяк, Зоя заметила это с первого взгляда, поспешно отведя глаза, сразу наткнувшись на уродливые чучела и маски всяких тварей, которым в нормальном человеческом языке и названий-то не было дано.

– Лавр, если отвечаешь, я беру, – дядька полез в карман за бумажником. Узкие черные джинсы, странного покроя кожаная куртка, серьга в ухе и подозрительно знакомые перстни на пальцах. Ах, она только что видела подобные под стеклом. Ему скоро внуков нянчить, а он так вырядился.

– Я порожняка не гоняю, Крон, ты меня знаешь, – заверил его Лавр, проходя за прилавок и открывая кассу.

Боженьки мои, тут и касса есть! Может, он ещё и лицензию имеет и налоги платит? Так это магазин? А она-то подумала, что здесь филиал преисподней, где бесы с упырями отовариваются вне очереди.

Став обладателем раритетного музыкального инструмента, дядька вскоре покинул сие странное место, впрочем, по его глазам встревоженная Зоя прочла, что того нисколько не напрягал местный антураж. И Кешка, довольный, прильнул к витринам, и те наркоманы определились с выбором, только она чувствовала себя здесь как не в своей тарелке.

– Ма, иди сюда! – позвал Кеша, и Зоя мгновенно попала в поле зрения колоритного продавца.

– Вау, старик, да ты сегодня не один, – проговорил он, во все глаза разглядывая бедную женщину, мгновенно сжавшуюся в комок.

Ну все. Да, она ненавидит такие «гляделки»! Словно все софиты и лучи ламп направляют на неё и она стоит перед всем залом, скрывающимся во тьме, тогда как все её изъяны видны как на ладони, да что там, как под микроскопом. Она всё знает про свои бедра, и отсутствие талии, и морщинки у глаз, и не любит, когда на неё так пялятся, но волосатого медведя, казалось, ничего не смущало и не напрягало.

«Какое свинство», – пробормотала Зоя в раздражении, направляясь к сыну деревянной походкой сквозь бьющий в глаза свет софитов.

– Кеша, ты нас познакомишь? – не унимался продавец. С довольной улыбкой он опёрся своими ручищами в прилавок и не сводил с неё взгляда.

– Конечно, Лавр, это моя мама, Зоя, – важно проговорил мальчик, глядя на мужчину, чьи глаза с прищуром беспардонно разглядывали тихо звереющую женщину.

Мальчик готов был представить своего «товарища» Зое, но женщина вдруг перебила сына.

– На вывеске значится, что здесь два слона, а я вижу только одного.

И она смело посмотрела в лицо этому мужчине. Открытое, чистое, с маленькой бородкой, модно подстриженной, с большими серыми глазами и черными бровями, с чувственным ярким ртом, он спокойно смотрел на неё, и лишь слегка изогнул уголок губы и приподнял одну бровь, мол, смешно, хоть и грубо. А что он хотел? Разе можно так по-хамски разглядывать незнакомого человека, тем более женщину!

– Второй слон в отъезде, – сообщил он спокойно с легкой насмешливой улыбкой. – Но вообще-то мы медведи.

– Ч…что? Медведи? Мой сын водит дружбу со зверями?

– Ну, не мне вам говорить, что порой звери лучше некоторых людей, по сути – двуногих животных, – спокойно пожал плечами мужчина.

Зоя смогла рассмотреть, наконец, что он не толстый, просто высокий и широкий в плечах, и создает впечатление огромной скалы. Ну медведь, в общем.

– И всё же, я предпочла бы контролировать круг друзей моего сына.

– Знаете, дамочка, Маугли вот жил в кругу «неконтролируемых друзей», зверей, кстати, и ничего, человеком, знаете ли, вырос, – заявил неформал, сложив руки на груди.

– Ну, я, разумеется, рада за Маугли, но, надеюсь, вы не станете заниматься пересказом бессмертного произведения?

– И в мыслях не было такого намерения, – мужчина насмешливо поднял руки.

– Вот и хорошо.

Кеша внимательно слушал и ничего не понимал. Они что, ссорятся? Его мама и друг, самый крутой друг!

– Это Лавр, – проговорил он, перебив замысловатый разговор двух взрослых.

– Честь имею, – отреагировал на это мужчина, ещё раз насмешливо склонив голову.

– Я очень на это надеюсь, – не собиралась сдаваться Зоя.

По лицу мужчины пробежала едва заметная тень, будто заныл зуб.

– Дамочка, если вы боитесь медведей, то напрасно. Мы веселые, добрые, умные, и мы несём мир.

– Ага, что явно следует из ваших тем. Эти оскаленные рожи, эти уроды и эта мерзость тоже несёт мир? – и Зоя в раздражение обвела рукой зал. – Я бы ни за что не впустила это в свой дом. И в свою жизнь. И в жизнь моего сына.

«Упертая дамочка», – пробормотал себе под нос медведь Лавр, продолжая лучезарно улыбаться.

– В ваш дом ни одна из этих мерзостей и не рвётся, – заметил он вежливо. – Если только ваш сын не собирается дать на это своё разрешение.

– Никогда! – вскричала Зоя. Блин, надо успокоиться, она чего-то распалилась. Кажется, только она принимает всерьез этот разговор.

– Это всего лишь игра, фарс, это стёб, – насмешливо пожал плечами продавец, нисколько не обидевшись за свой товар. – Не стоит принимать всё так близко к сердцу.

– Моё сердце – не ваша забота, – процедила Зоя, не в силах остановиться. Кешка лишь тревожно взирал на неё. Он гадал, выгорит или нет получить в подарок то, что он выбрал.

– Разумеется, вы правы, и никто здесь не претендует на ваше сердце, – Лавр замер, подумав, что, не стоит её больше доводить. – Ну, вот ваш сын, к примеру, очень рассчитывает на вашу сердечность, – он хмыкнул.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю всех, кто ко мне приходит. А Кешка мой постоянный… посетитель… – мужчина заметил умоляющий взгляд пацана и закашлялся. – Ну, в том смысле, что время от времени заходит сюда, после уроков, разумеется, и не часто, – он увидел, как покраснела женщина и как закатил глаза Кеша. – Ну, а кто побывал у меня больше двух раз, того я называю своим постоянным посетителем. У меня традиция такая, и людям уютнее становится, они лучше себя чувствуют.

– Я полагала, что с возрастом люди становятся мудрее и ошибки юности оставляют далеко позади, но видимо, я попала как раз в такое место, где тусуются те, кто не сумел или не захотел расстаться с детством.

– Может, вы хотели сказать – с глупостью? – Лавр больше не улыбался. Ему было не понятно, почему эта дамочка приятной внешности так отчаянно хочет его оскорбить. Что он ей такого сделал? Он что ли её сына брал с собой на шабаш и научил пить кровь? – Давайте, называйте вещи своими именами, я вижу, вы такая правильная, и в городе не найдётся такого магазина, в котором вы бы встретились с такими вот собственными ошибками юности, не так ли?

– Именно. Вы, как… взрослый человек, должны понимать, что детям здесь не место, и я очень надеюсь, что вы дадите мне слово, что Кеша больше не переступит порог этого… заведения.

– Полагаю, что слово вам должен дать ваш сын. Или вы решили ответственность за его жизнь возложить на меня? Что ж, я готов, но, думаю, надо оговорить ряд условий.

Зоя не знала, оскорбляться ей или стыдиться, она то краснела, то бледнела, а Лавр спокойно наблюдал за ней, ожидая окончания реакции.

– Вы хотите сказать, что за Кешей нет достаточного присмотра и что я плохая мать? – прошептала она, чувствуя, как начинает не хватать воздуха и оттого раздуваются ноздри.

Ну всё, в состоянии тихого бешенства она вообще мало похожа на саму себя и выглядит просто отвратительно, но что поделать, если этот парень задел её за живое.

– Я слишком мало знаю вас, чтобы делать такие выводы, и тем более их озвучивать, – заявил продавец спокойно и Зоя поперхнулась воздухом. Вот уделал её, так уделал. – Но могу уверить вас, что Кешка – один из лучших парней в своем возрасте. Уж поверьте, я, как человек, не вышедший из подросткового возраста и не сумевший, или не пожелавший расстаться со всей этой дурью и глупостями, могу разбираться в подростках, – его глаза жгли её. Или это стыд сжигал её заживо?

Он совершенно справедливо дал понять, что не стоит делать выводы при минимуме достоверной информации. Зойка начала с ярлыков и оказалась в луже. Он же продолжал любезно улыбаться, и казалось, её состояние его забавляло.

– И кстати, к слову сказать, когда я, по странному стечению обстоятельств, посещал факультет радио-физики в нашем универе, да, чего только в жизни не случается, каких странных чудес, один препод, кстати, декан, научил меня относиться к людям с запасом великодушия, авансом, так сказать, пока не удастся узнать их получше. И только тогда следует поступать исходя из той инфы, которую получил. Так что, пока мне ничего о вас не известно, кроме слов Кешки о том, что вы суперская мама, я буду считать вас хорошей матерью, априори, авансом. И кстати, я совершенно не собирался затрагивать эту тему, ведь это не моё дело, не правда ли?

Надо ли говорить, что к концу этой тирады, произнесенной без апломба спокойным чётким голосом, Зоя стояла краснее рака. Она услышала, как за её спиной зацокали языками и зааплодировали какие-то люди. Резко обернувшись, увидела, что несколько странно одетых личностей внимательно слушали, как Лавр, наверняка их кумир, изящно и непринужденно размазывал её как масло на хлеб, мило при этом улыбаясь. И давно они тут стоят?

– Я зайду в другой раз, – проговорила она через силу и пулей вылетела на улицу.

– И вам удачных выходных, – крикнул вслед Лавр и засмеялся, подмигнув ошарашенному Кешке.