Прикосновения

Девушка устремила взгляд на окна: именно так всё и выглядело, точь-в-точь. Теперь не возникало ни капли сомнений.

– А ты чего здесь стоишь? – сосед с третьего этажа до смерти напугал. – Дверь захлопнулась? Давай открою! – Он приложил ключ от домофона.

Юля вошла в подъезд вместе с ним, придумав на ходу отмазку. Приветливый мужик с усами, живущий квартирой выше, относился… нельзя сказать, что к навязчивым, скорее к чрезмерно общительным людям.

– Бабка тебя ещё не доконала? – спросил он, поднимаясь по лестнице. – По струнке у неё наверно ходишь… У этой не разгуляться! Главное, чуть что… и она бежит к нам жаловаться на громкость, а сама… Вот позавчера врубила телек в двенадцать ночи! И чего ей не спится…

– Как позавчера? – Девушка остановилась.

– Позавчера.

Юля хотела было сообщить, что хозяйка в последнее время здесь вообще не проживает, но побоялась распространять информацию о своём одиноком нахождении в квартире. Если кто-то не в курсе, то пусть так и останется, пусть думают, что в квартире постоянно кто-то есть помимо неё.

– А почему вы решили, что она?

– Я её телек знаю! Он у неё в углу, возле стояка, а там пусто́ты вокруг трубы, поэтому слышно, как… если бы у меня был включен! Да и канал бухтит вечно один и тот же.

Девушка сразу вспомнила местонахождение телевизора в комнате хозяйки, он действительно располагался в углу возле отопительного стояка. Она провернула ключ.

– Ты, если замкнёшься… – обернулся сосед, – обращайся! Помогу тебе бесплатно по-соседски! Кстати, вот тебе визитка! – Он спустился на пару шагов обратно. – Да ты не бойся… У меня всё законно! Я ж профессионал!

Захлопнув за собою дверь, Юля опустилась на обувную полку, привалившись спиной к одежде, висящей на вешалке. Тяжкий выдох говорил о некоем бессилии, невозможности справиться с загадочными происшествиями, творящимися у неё в квартире. Затем она уставилась на визитку, что дал ей сосед, прочла: «Вскрытие замков», кинула в сумку, начала расстёгивать молнии на сапогах. Несколько раз она прошла мимо хозяйкиной комнаты и каждый раз останавливалась, вслушивалась – эта комната всё больше приводила в ужас.

Вся следующая неделя протекала без сюрпризов: и в ритуальной конторе, и дома, за исключением одного случая, когда под дверью хозяйкиной комнаты мелькнула тень. Юля сначала остановилась, сжалась в напряжении, но, заметив мелькающие тени возле своей двери, производимые телевизором, сочла, что это как-то связано.

Возвращаясь домой, она достала из почтового ящика квитанции по квартплате, а вместе с ними сложенный лист бумаги. Опять реклама, подумала она и оставила бумаги на комоде.

В комнате хозяйки кто-то был – на этот раз не показалось, не просто ощущение, не мелькание тени от света с улицы… Из неё отчётливо доносились звуки телевизора – допотопного хозяйкиного телека, включаемого не с пульта, а каждый раз после втыкания вилки в розетку и с помощью нажатия выпуклой кнопки на передней панели. Юля могла бы снова сказать себе – это Тамара Михайловна вернулась, но с некоторых пор она научилась сходу разбираться: как будет выглядеть приезд хозяйки. В данный момент всё говорило о том, что хозяйка здесь так и не появлялась.

Девушка осмелилась приблизиться к двери, крадучись, затаив дыхание. Подойдя вплотную она замерла. В телеке галдел один и тот же канал – бессменный выбор хозяйки. Помощи ждать было неоткуда: ситуация глупая, чтобы кого-то звать – так её оценит каждый, кого она привлечёт разбираться с галдящим телевизором, запертым в комнате, тем более срочно.

Тихим шагом Юля вернулась к входной двери, схватила сумку, осторожно провернула замок и выбралась на лестничную площадку. Облегчённо выдохнув она, спохватившись, внезапно полезла за телефоном, отыскала визитку соседа, набрала. В данный момент ей стало безразлично, что сосед теперь узнает об отъезде хозяйки, ей надоели игры кого-то неизвестного в её квартире – пора принимать меры.

– В комнате Тамары Михайловны работает телевизор, – тихо произнесла она, прикрываясь рукой, чтобы сосед расслышал.

– Ага! Третий час орёт! – отозвался тот, давая понять, что уже в курсе.

Неожиданно Юля сообразила, какой аргумент она может предъявить, чтобы тот согласился вскрыть чужой замок, и ей пришла в голову разумная мысль.

– Понимаете… Тамара Михайловна уехала к родственникам, надолго, может на месяцы, а про телевизор забыла в спешке… Значит вам теперь придётся слушать его день и ночь, потому что комната заперта, и я не могу его выключить сама.

На том конце образовалось молчание – сосед усваивал. Выхода у него другого не оставалось, и он через пару минут спустился. Он удивлённо поглядывал, как девушка с опаской открывает входную дверь, вид у неё был напуганный.

– Ни ума, ни памяти! – ворчал сосед, вспоминая хозяйку, пока возился с замком. Юля стояла позади, прикрываясь им, в ожидании неизвестного. За неумолкаемой болтовнёй замочного слесаря и участников шумной программы не слышалось Юлино дыхание – учащённое и слишком громкое, а также безудержное стучание её вырывающегося наружу сердца… Дверь наконец открылась.

– Ну всё? – подытожил тот, не делая попыток переступить порог и возложив эту миссию на Юлю.

– Нет, вы войдите сами, – взволнованно произнесла она, сопроводив движением руки.

– Хе! – он не понял, но решительно вошёл в хозяйкину комнату.

Девушка ни разу здесь не бывала, только видела фрагмент в приоткрытом проёме, когда Тамара Михайловна входила, или выходила. Её глаза бегло окинули помещение, сосед тем временем склонился над телевизором в поисках кнопки. Юля ступила внутрь на ватных, неощутимых ногах. Комната была идеально прибрана, не считая едва заметного слоя пыли, который образовался за время отлучки Тамары Михайловны. На полках и в сервантах выстроилось слишком много керамических, металлических, стеклянных безделушек, но отсутствовали ковры и мягкие сувениры.

Перед телевизором стояло кресло с накинутым на него клетчатым пледом – Юля заострила на нём внимание. Сосед не замечал ничего необычного, но ей уже кинулось в глаза: в хрустальной вазе для конфет, что была на маленьком столике возле кресла, образовалась горка из пепла. Точно такого же пепла, который недавно появился во второй комнате.

– Назад замыкать будем? – девушка вздрогнула от слов соседа. Её колотило, хотелось отсюда бежать и не важно куда.

– Не надо! – зачем-то вскрикнула она. Тут же опомнилась: – Вдруг с батареей что случится… Тамара Михална недавно жаловалась, что батарея подтекает… – Юля выдумала на ходу. – А вас не окажется рядом. Пускай останется доступ, так будет спокойнее. Я же не украду тут ничего.

– Да что у неё воровать! Хлам один! – Слесарь направился к выходу.

– Сколько я должна? – окликнула его девушка. Тот обернулся.

– Много! Очень много! – Он остановился. – Пообещай, что… хотя бы в отсутствии этой ведьмы я больше не услышу её чёртов телек!

– Обещаю! – она осеклась.

Под конец он дополнил:

– Представляю, какая без неё тут тебе лафа!

Дверь за мужиком закрылась, а Юля начала строить планы, что как только Тамара Михайловна вернётся, девушка сразу отсюда съедет. Она представила шум, какой поднимет хозяйка, обнаружив незапертую дверь, и, разумеется, ответственность за пепел в хрустальной вазе возложат на Юлю. Кто поверит в бред, будто он появился сам? В глазах хозяйки девушка будет выглядеть лгуньей и испорченной девкой, приводящей мужчин не только в арендованную комнату, но и обнаглевшей настолько, что хозяйская территория также стала местом для её непристойных свиданий.

Девушка бросилась избавляться от пепла – страх и стыд перед Тамарой Михайловной был куда сильнее, чем страх перед мистической силой, устраивающей в квартире странные вещи. Пока она промывала вазу, прикидывала, изобретала схему. Следом за этим она подошла к радиатору, осмотрела его, отодрала под стыками труб небольшой кусок обоев, затем принесла горячей воды, смочила обои, чтобы бумага сжурилась. Штору приподняла на подоконник, этим показывая, будто здесь проводились ремонтные работы и гардину убрали подальше.

При встрече с соседом она попросит его подтвердить, будто они вместе устраняли течь, и сосед подтвердит, так как знает, что хозяйка в силу её характера ни за что не сознается в своём беспамятстве и не поверит в историю с телевизором.

Перед тем, как ложиться спать, Юля забрала с комода квитанции. Удобно устроившись на кровати стала оплачивать. Девушка поочерёдно брала квитанцию, вводила данные, сверяла. И так до последнего листа, который она раскрыла ни о чём не думая. В глаза бросилось её имя:

«Здравствуйте, Юля!» – Девушка выронила лист.

Письма, написанные от руки тем же почерком, пробрались и сюда, в её жилище. Она допускала, что шутник, разыгравший её в похоронном бюро, вполне мог закинуть очередное послание в почтовый ящик, чтобы отвести подозрения от работников конторы, но вспомнив телевизор, сам собою включившийся в запертой комнате, она оставила версию с шутником на последнее рассмотрение.

«Я не виню вас, что о нашей тайне узнали те, с кем вы работаете. Мои записки побывали в руках каждого сотрудника, поднялось обсуждение – кто-то посмеялся, а у кого-то начало возникать недоверие к вам. И поэтому я, чтобы отгородить вас от ненужных пересудов, обосновался здесь, в этой квартире. Меня не нужно бояться. Вы ещё не знаете насколько я могу быть вам полезен, я мог бы улучшить вашу жизнь».

Юля вскочила с места, выбежала из комнаты.

– Чем?! – крикнула она в коридор. – Чем вы можете улучшить мою жизнь?! Пока вы её только портите… своим присутствием! Мне стало бы легче, если бы вы навсегда убрались из моей жизни!

Возможно я сошла с ума, думала она, возвращаясь в комнату, я разговариваю с пустотой, я возомнила, будто в квартире помимо меня живёт настойчивый воздыхатель, невидимый и всемогущий… По мнению психологов, человек от одиночества может начать воображать собеседника, друга, подругу, любовника… Некоторые одиночки, как им кажется, вполне реально ощущают себя в объятиях, когда ложатся спать, чувствуют прикосновение несуществующих рук к своему телу. Юле рассказывали об одной засидевшейся в девках тридцатилетней знакомой – та регулярно мнила, что её навещает «хозяин», ложится с ней, трогает за неприличные места. Она вступала с ним не только в физический контакт, но и вела диалоги, причём всегда с закрытыми глазами.

Бррр, передёрнулась Юля, я так не хочу!

На утро она отправилась в душ, позабыв о вчерашнем. Возвращаясь с полотенцем, висящем на влажных волосах, она наткнулась на золотое кольцо, лежащее посреди стола. Девушка подобрала его с опаской – на нём поблёскивали три бриллианта. Юля начала его тщательно изучать – всё говорило о ценности и высоком качестве. Она огляделась по сторонам, вышла из комнаты с кольцом в вытянутой руке, недоумевая уставилась в коридор.

В квартире стояла тишина. Находка могла появиться лишь благодаря таинственному Феликсу, либо сюда каждый раз проникали неизвестные. Она тут же подумала о приходившем взломщике, открывавшем замки играючи. Новая соседка могла ему приглянуться, и он, узнав об отъезде её хозяйки, мог тайно посещать квартиру и оставлять следы пребывания… Извращенец!

С такими уликами, как пепел, было логично, но насчёт кольца – не слишком ли крупные траты для человека, имеющего жену-домохозяйку и троих детей? Юля разуверилась, что у соседа только легальная деятельность. Помимо сферы услуг по вскрытию замков он мог заниматься разными кражами – отсюда драгоценности. И с телевизором подстроил, знал, что Юля обратится к нему. Призрак Феликс теперь отметался. Всё, что происходило странного (письма в том числе), дело рук влюбившегося в неё вора, с лёгкостью проникающего в любые помещения. Всем чудесам можно найти логичное объяснение, достаточно включить голову.

Вечером Юля пододвинула к входной двери комод – на это потребовались усилия, но спокойствие того стоило. Дверь в свою комнату она оставила открытой. Любое движение со стороны входной двери вызовет громкую возню, да и незаметно открыть её с препятствующим комодом вряд ли удастся – девушка сразу проснётся. Для подстраховки она прилепила кусок тонкого малярного скотча. Даже при незначительном открывании он порвётся, и Юля будет знать: посягал ли кто на её жилище.

Но ночь прошла без эксцессов.

Это не помешало появлению нового ювелирного изделия – на столе оказалась золотая цепочка. Следующее утро порадовало появлением браслета, затем через день обнаружились серьги. Юля складывала их в коробку, ещё не решив, что со всем этим делать.

При выходе из квартиры девушка наткнулась на спускающихся по лестнице соседа с женой, тот был навеселе, он пытался приобнять свою вторую половину за плечи при этом нахваливая:

– Я свою жену ни на кого не променяю! – Юле он бегло махнул, крикнув: «Здрасьте!» – Такой жены, как у меня…

Девушка смотрела им вслед, продолжая выслушивать дифирамбы жене, и чем дальше они удалялись, тем больше она понимала, что не является объектом его мечтаний. По пути в ритуальную контору она размышляла – всё снова сводилось к Феликсу.

– Постойте! Вы уронили! – кто-то схватил её за плечо.

Юля обернулась и увидела запыхавшегося молодого человека. В руке он держал мобильник, точно такой же, как у неё. Девушка полезла в карманы мутоновой шубки, слишком мелкие, чтобы в них класть и надеяться на сохранность. Телефон она засунула в карман по глупости, а когда доставала из того же кармана перчатки, видимо, он вывалился.

– Я бежал за вами от остановки, – произнёс юноша, возвращая потерю. Он перевёл взгляд на здание, видневшееся впереди. Дорожка, на которой они стояли, приводила только к нему. – Вы из похоронного бюро? – кивнул он в сторону здания.

Тут она вспомнила предостережения наставницы, что такое место работы лучше держать в секрете и ответила, будто идёт навестить знакомую.

– А я работаю вон там! – Он протянул руку правее от себя, указав на виднеющийся больничный комплекс. В глазах Юли вспыхнул интерес. – Ну ладно… Пойду отсыпаться после дежурства.

– Я не сказала вам «спасибо»! – крикнула она ему. Юноша повернулся к ней всем телом, продолжая удаляться спиной вперёд, держа руки в карманах пуховика, на его лице растянулась довольная улыбка.

– Это вам спасибо!

– За что?

– За самые приятные секунды в моей жизни!

Через мгновенье он повернул за угол и исчез из виду. Интересный парень, подумала она, симпатичный, порядочный – мог бы оставить телефон себе, выкинув симку, однако бежал за мной от самой остановки, чтобы отдать… Странно, что раньше не нагнал – я же на каблуках.

Новое тело ожидало её как всегда посреди небольшого зала. То была двадцатичетырёхлетняя красавица, покончившая с собой от безответной любви. Вместе с Ольгой Николаевной они стояли возле очередной покойной, тихо переговариваясь.

– В голове не укладывается… – негодовала администратор. – У такой королевы от этих парней наверняка отбоя не было… Она должна была ими швыряться! А она влюбляется в какого-то кретина… Кретина – это потому, что отверг её, такое обворожительное создание. Запомни, Юля, мужики – не повод накладывать на себя руки. Прежде всего надо любить себя!

– Запомню, Ольга Николаевна! – Визажист начала одевать тончайшие перчатки, сегодня яркого синего цвета.

– Хорошо, что таблеток наглоталась, а не воспользовалась ножом… У нас была одна… с такими огромными порезами на запястьях – никакая маскировка не помогла бы. Размах порезов был таким, что как ни укладывай руки, они всё равно виднелись. Пришлось искать платье с очень длинным рукавом. Выглядело нелепо: молодая, современная, а лежала, как монахиня. Кстати, мне Анжелка в последнее время совсем не нравится… – Ольга Николаевна резко сменила тему, заговорив о Юлиной наставнице. – Странная она в последнее время стала… Отлынивает от заказов. Ты не заметила, что у тебя работы прибавилось? Смертность, думаешь, возросла? Не-ет. Наша Анжелка тебе теперь спихивает заказы, а сама дома отлёживается…

Накладывая грим, Юля смотрела не на мёртвую клиентку, а на Ольгу Николаевну, озадачившись услышанным. С одной стороны, благодаря увеличению заказов, девушка улучшит своё финансовое положение, но с другой… Что же творится с её любимым преподавателем искусства макияжа?

Вечером Юля собиралась сделать звонок одной клиентке, записанной на пробный макияж – ей надо было перенести запись на более позднее время, так как первую половину дня у неё теперь всё больше занимали покойники. Девушка открыла список вызовов с целью найти сегодняшний входящий от той клиентки. Её внимание привлёк неизвестный номер, отмеченный, как исходящий в начале девятого, но она была уверена, что никому вообще сегодня не звонила. Она перебирала в памяти все похожие номера, прокатилась по списку вниз. Одно дело, будь он входящим – Юля могла его не услышать, или держали недолго, но исходящий?..

В результате она решила нажать вызов, лишь бы удовлетворить своё любопытство. Голову заполонили мысли о Феликсе, она предположила, что это его трюки и сейчас она, наконец, услышит голос тайного воздыхателя…

Но ответил радостный возглас юноши, не дав ей начать.

– Вот не ожидал, что вы сами мне наберёте! – воскликнул он.

– Это вы-ы? – удивилась Юля, совсем позабыв про утреннюю потерю мобильника.

Новый знакомый рассказал ей, как он успел набегу позвонить с её телефона себе и зафиксировать номер. В процессе разговора они представились – парня звали Алексей, перешли на «ты», затем увлеклись обсуждением своих профессий. Юля назвалась визажистом, умолчав про деятельность в ритуальной конторе. Лёша долго рассказывал о работе в неврологии, где он проходил ординатуру, приводил случаи из практики – она смеялась над его тонким юмором. Так продолжалось, пока внутри хозяйкиной комнаты не раздался звук падающего предмета. Юля предпочла завершить разговор, сославшись, на прерванные дела. Расстроенный молодой человек не посмел её задерживать, удовлетворившись обещанием созвониться завтра.

В коридоре горел оставленный свет. Юля подошла к двери Тамары Михайловны, прислушалась. Она могла проигнорировать тот звук, постепенно привыкая к мистическим происшествиям – Феликс, задаривающий её подарками, стал казаться не таким страшным. Но её рука потянулась к ручке, дёрнула за неё… Шок – дверь снова оказалась запертой на замок. Сразу вскружились мысли: как объяснить соседу, что дверь опять сама заперлась без ключа, как объяснить Тамаре Михайловне, если в комнате появятся аномалии вроде пепла?

В комнате кто-то был – Юля почувствовала, как этот кто-то приблизился к двери. Он остановился совсем близко – их разделяла всего лишь дверь, крепкая, тяжёлая, но всё же дверь… Девушка начала медленно отходить назад, не выдавая себя ничем. Сразу вспомнился Лёша, с кем они сдружились легко и быстро, будто знали друг друга тысячу лет, захотелось доверить ему жуткую тайну, спросить совета… Юля тут же запретила себе посвящать в эту тайну малознакомого парня, к тому же врачи ей всегда представлялись скептиками, реалистами, повидавшими скрытые для обычного человеческого глаза процессы химии и биологии, считающими, что мир состоит из естественных вещей. Девушка сразу отпугнёт его подобными заявлениями, и он ей предложит полечиться у него в неврологии – вместо тёплых романтических свиданий она получит прохладные отношения врача с пациентом.

Помочь ей никто не мог. Она была с пугающим явлением один на один. И тут зазвонил мобильный.

Юля бросилась к нему в надежде снова услышать голос Лёши, но, к её удивлению, вместо номера на экране была строка из одних тире… Девушка дрожащей рукой взяла телефон в руки – тот продолжал звонить унылыми базовыми гудками, хотя обычно у неё стоял на звонке новый романтический рингтон. В эту минуту она подумала, будто сходит с ума. Рука сама нажала «ответить».

– Я стою за дверью… – глухо прозвучал голос Феликса, голос настоящего мужчины, знающего себе цену. – Не надо меня бояться. Вы нашли себе нового ухажёра, Юля, собеседника, с кем можно поговорить? Не надо думать, что я ни на что не годен… Я мог бы стать лучшим собеседником, я мог бы рассказать вам столько увлекательного, в отличии от вашего докторишки, который кроме своей больницы ничего не видел. Я побывал в разных странах, летал над землёй на всём, на чём можно летать, плавал на всём, на чём можно плавать… Но ещё… я мог бы поведать чужие секреты.

Юля слушала и молчала, чувствуя, как поднимается и опускается её сдавленная от напряжения грудь. Девушка, пребывая в состоянии ужаса, дышала почти бесшумно, слегка прикрывая пальцами динамик, а Феликс не умолкал:

– Знаете ли вы, Юля, что происходит за пределами ваших глаз и ушей?.. За вашей спиной. Конечно, не знаете. Эта курица Ольга Николаевна химичит с кассой и платит вам меньше заявленного процента, эта накачанная филлерами Анжела закрывается в туалете и употребляет всякую дурь, потому как до сих пор не может привыкнуть к мертвецам… По сей день она испытывает рядом с ними всё тот же первобытный страх и отвращение. Для всех главное деньги, независимо какой ценой полученные. Я тоже это проходил.

Он замолчал. Юля пыталась усвоить полученную информацию, шокированная услышанным. Она старалась не думать слишком плохо о людях, сделавших для неё добро и относившихся к ней, можно сказать, по-матерински, но и пропускать эту информацию мимо ушей она тоже не собиралась.

– Деньги, деньги, главное для людей деньги, – продолжал разглагольствовать неупокоенный дух умершего. – Эти деньги меня же и загнали в гроб. – Он будто делился с ней сокровенным, и она почувствовала, что проникается к нему симпатией. Девушка слушала заворожено – он не смешил её пустячным случаем с пациентом, Феликс говорил о крайне интересных вещах, трогающих за живое.

– В те дни… – рассказывал он, – я сильно запил. Проиграл накануне крупную сумму, а отыграться не дали. Я никуда не выходил – меня обуял панический страх: за пределами дома представлялось слишком опасно. Я бесконечно курил сигары, опрокидывал стакан за стаканом, валяясь в кровати и тут… я увидел Его. – В Юле возрос интерес. – Он появился прямо в моей спальне, и у него были огромные ветвистые рога – он задевал ими люстру, висящую на цепи: хрусталинки позвякивали, будто наигрывали мелодию, когда он их касался. На нём был тёмный плащ и старомодная одежда, где-то веков шестнадцатых-семнадцатых. Он назвал меня по имени и предложил спуститься вниз по лестнице – так я попал на балкон. Он вёл меня за руку – его рука была настолько шершавой, что царапала мою кожу. И вот, я стою на балконе третьего этажа, а он мне демонстрирует огромную длинную лестницу, ведущую в мой сад. Я видел цветущий сад – вот осёл, даже нигде не ёкнуло, что в декабре он окутан снегом, а не цветёт. Затем я перевалился через парапет и сорвался, думая, будто спускаюсь в сад… В сад с цветущим жасмином. – Феликс снова притих, смакуя момент собственной смерти. – Дальше я помню свои ощущения лишь после того, как ко мне прикоснулись руки – это были ваши руки. Я не чувствовал перчаток, я чувствовал только тепло, оно расползалось по моему телу, а когда я увидел ваше лицо – то было похоже на сияние.

Юля сама не заметила, как очутилась в коридоре, она уже стояла перед дверью, за которой был он. Она не знала можно ли его увидеть, но знала точно, что его можно слышать, его можно слушать бесконечно.

Пол ночи она лежала в своей постели с телефоном под ухом. Из динамика продолжал доноситься голос, он рассказывал о странствиях в мире людей, и не менее интересных странствиях в мире духов. Она осмелела и начала задавать вопросы: зачем он подбрасывает ей драгоценности и где достаёт их, на что тот ответил: мир духов просто усыпан ими, там есть всё, чего он сам желал при жизни, там вдоль дороги стоят огромные холмы из денег, но нет того, чего он желает сейчас. А то, что он желает сейчас, есть только в мире людей. Феликс не знал зачем он носит ей эти драгоценности, которыми она боится пользоваться, он предложил заменить их на деньги, на что она ответила: шальные деньги убьют в ней страсть к любимой профессии, и в ней пропадёт мотивация.

Когда зазвонил будильник, Юля попыталась восстановить в памяти вчерашнее: разговор с Феликсом казался куда реальнее, чем разговор с парнем, в знакомство с которым она до сих пор не могла поверить, так как долго ни с кем не встречалась, да и парень казался слишком хорошим. Она не ожидала, что сын уважаемых в городе врачей, образованный, вежливый, деликатный, приятной наружности побежит за ней, провинциальной девушкой с многочисленными комплексами, наносящей грим на лица трупам – пусть он об этом не знал, но знала она.

Новых драгоценностей на столике не было; она могла бы продать уже имеющиеся, если бы знала кому, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, но одевать она их точно не собиралась, и не посмела бы дарить маме. Эти вещи казались мёртвыми и неудивительно, что ими усеян мир пугающих духов.

Первую половину дня она работала с покойниками, прикасаясь к ним с опаской – теперь она знала, что те могут чувствовать её прикосновения, и не хватало, чтобы в неё влюбился ещё кто-нибудь из этой клиентуры. С Ольгой Николаевной она вела себя холодно, так и не решив для себя окончательно: стоит ли говорить о краже выручки и как начать столь неприятный разговор. Перед уходом Юля не удержалась и шепнула администратору следующее: «В заведении полно скрытых камер. И Анжеле передайте, чтобы поменьше закрывалась в туалете. А вы поаккуратней с присвоением чужих заработков». Затем визажист ушла, оставив ту в состоянии полной прострации.

В телефоне оказалось много пропущенных от Лёши. Юля сразу перезвонила, объяснив, что участвовала в фотосессии. Парень предложил ей встретиться сегодня вечером. Ей нелегко далось принятие решения: повсюду мерещился Феликс, соперничающий с живым юношей. Но она не желала упускать жениха, о котором давно мечтала, не думая, чем это может обернуться для всех и собралась рискнуть – Лёшу она решила держать подальше от своего дома и стараться встречаться с ним тайком от всевидящего привидения.

Догадается ли дух куда я собираюсь, подумала она. До сих пор Юля не знала, где начинаются и заканчиваются пределы его возможностей, и всё же пробовала вести собственную игру.

Уже стемнело, когда из соседней комнаты повеяло табачным дымом. Юля поняла, что Феликс там и быстро слиняла, подкрасившись и одевшись в спешке. Алексей дожидался её возле кафе с букетиком роз – хорошо не бордовых, а нежно-кремовых. Щёки его розовели, когда он смотрел на неё, принимающую цветы – Юля вдохнула аромат, едва уловимый, аромат свежести. Если бы она могла выбирать – что должно её окружать в том, другом мире, она бы пожелала, чтобы всё вокруг было усеяно розами.

Они разместились за столиком в укромном уголке. Лёша заказал шампанского. Девушка украдкой его изучала: подтянутого, русоволосого, с глазами синего насыщенного цвета. В его внешности не было излишеств: классическая короткая стрижка, серо-голубая рубашка, узкие брюки. Весь вечер девушка внимательно слушала, как проходила его учёба в медицинском.

– Ты первая, кто так и не задал мне один вопрос… – заявил Лёша.

– Какой же? – не поняла она.

– Насчёт практики в морге и про мои впечатления. – Он попытался создать интригу, увидеть её округлившиеся глаза, будто он побывал в героическом месте, об упоминании о котором у девушек начинает всё съёживаться внутри. Но этого не произошло. Юля слушала без эмоций, затем спохватилась, состроила запоздалую реакцию удивления, спросила:

– Ну и как там, в морге? Жутковато наверно?

Заметив интерес, юноша оживился, припомнил паранормальный случай, дескать, кто-то из студентов увидел, как труп шевельнул пальцами. Затем Алексей покошмарил девушку рассказом, как его друг на той же практике вытягивая из ванны труп для исследований чуть не оторвал ему руку. Юля снова состроила вид, будто пребывает под впечатлением. Она бы тоже поддержала тему – какие интересные экземпляры ей приходится гримировать, а также высказалась бы, что не стоит смеяться над историями про оживших покойников, так как они действительно могут ожить, но она не могла заговорить об этом.

После отлично проведённого вечера Лёша предложил проводить её до дома. Чем ближе они подходили, весело беседуя, тем неспокойнее ей становилось. Кульминацией оказался горящий свет в окне хозяйкиной комнаты. Юля сразу всполошилась – ей нужно было что-то придумать.

– Хозяйка вернулась! – разволновалась она. – Я тебе не говорила, что снимаю комнату – моя хозяйка вернулась!

Парень сначала застопорился, но затем отнёсся спокойно, думая, что они ещё прогуляются под окнами, рассказывая о себе, но Юля, после того, как увидела свет в окне, резко изменилась. Она начала настаивать на возвращении домой, и Лёша не мог понять, почему приезд хозяйки для неё так важен, почему из-за него она превратилась в клубок нервов. Девушка тянулась к подъезду, с трудом вынимая руки из Лёшиных рук. Он смотрел ей в глаза с сожалением, но её по-прежнему затягивало в дом – она с ним и не простилась толком.

Юля влетела в квартиру недовольная. Вечер, проведённый с приятным парнем, был слишком хорош, чтобы так просто отказаться от дальнейших встреч. Первым делом она по привычке зажгла свет в своей комнате и обмерла прямо на пороге: стол был заставлен бутылкой шампанского, двумя высокими бокалами и тарелками с фруктами. В меленькой вазе она заметила букет из ландышей, которых вроде бы не сезон.

– Думаешь, я не смогу подарить тебе такой же вечер? – прокатился по коридору голос Феликса.

Юля испуганно крутила головой в поисках говорившего, она чувствовала его присутствие совсем рядом, слышала его дыхание, но самого его нигде не видела. Феликс предстал невидимкой, а может ветром, или клубящимся сигарным дымом, просочившимся под дверью. Ей почудилось прикосновение, и она отшатнулась, вскрикнув:

– Не прикасайся ко мне!

Дым обошёл её с другой стороны, достаточно резво, быстрее, чем она успела обернуться.

– Не трогай меня!

Голос Феликса звучал отовсюду:

– Чего ты хочешь? Скажи! Деньги тебя не интересуют, золото тоже… Что я могу для тебя сделать? Хочешь собственный бизнес? Какой бы ты хотела? – Дым пытался её купить, обещая золотые горы, и, возможно, он мог исполнить любой каприз. – Скажи мне, и я сделаю для тебя всё, что угодно! Я сделаю тебя богатой, ты станешь самой успешной, самой…

– Я бы хотела… – остановила она этот шквал сыплющихся, как из рога изобилия, предложений, – встречаться с нормальным живым мужчиной! – Единственное, чего он, должно быть, не мог устроить, поэтому сразу сдулся.

В квартире настала тишина. Сервировка, шампанское исчезли. От Феликса остался лишь хриплый отголосок и едва уловимый запах дымящейся сигары, и те постепенно рассеялись. Девушка обессиленно рухнула в кресло, ей казалось, будто она устала от тяжёлого физического труда – настолько напряглось её тело. Она вдруг решила, что Феликс никогда её больше не потревожит, взяла себя в руки и выбросила из головы воспоминания о нём… И почти успокоилась, как вдруг в соседней комнате загремел телевизор – она узнала любимый хозяйкин канал для верящих во всякую чушь. Юля вскочила с места, бросилась к двери соседней комнаты, но та была заперта.