Взгляд в темноту

Глава 5

Столовая замка Торнбран с её достойной королевской резиденции роскошью и огромными, словно у ледового катка, размерами производила на Алиту подавляющее впечатление. С той самой первой минуты, когда девушка переступила порог просторного помещения, ей казалось, будто она сделает что-то не так, опозорится и в конечном итоге выдаст себя. К ужину подали огромное количество аппетитных на вид блюд, но Али кусок в горло не лез, и она почти ни к чему на этом пиршестве не притронулась.

Альд Торнбран сидел во главе стола – гордый, величественный, с холодным внимательным взглядом, от которого, казалось, ничто не могло ускользнуть. Уж что-что, а держаться в обществе он умел безупречно. В его компании все остальные начинали выглядеть куда более блекло, чем сами по себе. Даже князь Чаудхари словно бы потерял немалую часть своей нездешней блистательности, так ошеломившей Алиту в их первую случайную встречу. Он говорил мало, точно, находясь в окружении жителей королевства, стыдился собственного акцента.

Разумеется, Сайлас Торнбран представил Али как свою родственницу. После его слов взгляды всех присутствующих обратились в её сторону. Пристальные и полные любопытства, будто каждый мысленно спрашивал себя, чего от неё ожидать.

– Алита – провинциалка, поэтому не стоит её смущать, – произнёс альд Торнбран, искривив тонкие губы в ухмылке. – Она редко выбирается из дома, не вращается в высшем обществе, не представлена при дворе. Возможно, мне следовало бы на правах родича исправить эту досадную оплошность, но я уже не в том возрасте. Меня мучают головные боли, бессонница, ревматизм. Однако я несказанно рад видеть под крышей замка полных энергии молодых людей. А скоро их станет больше. Ещё не все гости прибыли.

«Ещё не все», – повторила про себя Али, украдкой рассматривая сидящих за столом, накрытым хрустящей от крахмала белоснежной скатертью. Далеко не все из приглашенных оказались молодыми, хотя, несомненно, хозяин был старше всех. Вот, например, мужчине с круглым лицом и редкими волосами, блестящими от макассарового* масла, никак не меньше пятидесяти пяти, как и хмурой женщине рядом с ним. Аккуратная, однако лишённая даже намёка на фантазию причёска, дорогая, но на редкость унылая одежда – так выглядят те, кто на каждом углу возвещает о том, будто думает исключительно о душе, а не о теле. Интересно, кем она приходится своему спутнику, или же они приехали по отдельности, и их просто посадили рядом?

Соседом Алиты по столу оказался лощёный молодой человек. Франтовато одетый и со вкусом причёсанный, он словно только что шагнул сюда из лучших столичных гостиных. Бледная кожа, правильные черты аристократического лица, сшитый точно по фигуре чёрный костюм… Любая из писательниц сентиментально-готического жанра с радостью и без всяких сомнений взяла бы его в главные герои своих романов. Такие мужчины просто созданы для того, чтобы жить в старинных замках с привидениями, таинственно смотреть и прятать в шкафу парочку скелетов.

Невольно развеселившись от собственной фантазии, Али фыркнула и зажала нос рукой. Но поздно – он уже заметил. Поймал её взгляд, слегка улыбнулся, и она поняла, что не запомнила его имя, когда альд Торнбран представлял гостей.

– Гидеон Ли, – негромко сказал сосед, словно угадав её растерянность по этому поводу. – Хотелось бы мне знать, что вас так рассмешило. Поделитесь?

– Простите, я не хотела… – Алита склонила голову, укоряя себя за поведение, которое, впрочем, не слишком-то выбивалось из образа смутившейся от неожиданного внимания красивого мужчины провинциалки. – Всего лишь подумала о книгах.

– О книгах? – удивлённо приподнял брови собеседник. – Вы любите читать? Должно быть, это единственное, что скрашивает вам скуку там, где вы живёте?

– Именно, – согласилась она, вспомнив, что по легенде приехала из Бронлерда, окружённого топкими болотами.

– Как вам понравилась библиотека в замке?

– Я там ещё не побывала.

– Вот как? Вы непременно должны в неё заглянуть. Мы можем нанести визит туда вместе.

– Вместе?.. – недоверчиво переспросила Али. С некоторых пор пребывание в библиотеках в компании представителей мужского пола не казалось ей безопасным способом провести время. – Я подумаю.

Наверняка Гидеон Ли не привык к отказам. На его лице отразилось такое непритворное изумление, что Алите снова стало почти смешно. Она потянулась к бокалу с прохладной водой и жадно сделала глоток. Но, как выяснилось, разговор не остался незамеченным. И владелец замка, и князь Виратпура смотрели в её сторону, только выражение их глаз было разным. Али столкнулась взглядом с альдом Торнбраном и до боли закусила губу. Он изучал её так же, как и остальных, точно она являлась редкостной бабочкой – одним из пришпиленных на булавку экземпляров в его энтомологической коллекции.

Что же касалось Рохана Чаудхари, тот будто находил удовольствие в том, чтобы смотреть на неё. Это было непривычно и отчего-то тревожило. Алита отвела глаза. Как раз подавали десерт, столовую наполнил сладкий аромат корицы, яблок и вишнёвого ликёра. Сайлас Торнбран удовлетворённо улыбнулся, наблюдая за тем, с каким восхищением принимают очередную перемену блюд сидящие за столом гости.

– Кажется, вы не сладкоежка, – шепнул Алите Гидеон Ли. Его горячее дыхание, пахнущее белым вином, щекотно коснулось её уха. – Поразительно равнодушны к появлению десерта. А вот я в детстве не мог заснуть без того, чтобы не стащить из кладовой миндальное печенье. Наутро вся постель оказывалась в крошках.

– Не думаю, что вас хвалили за подобное поведение, – заметила она.

– Меня некому было ругать, – хмыкнул он. – Отведайте немного пудинга, иначе он на вас обидится. Уверен, вы найдёте его вкус просто великолепным.

– Хорошо, – без особой охоты согласилась Алита.

– Жаль, что вы не пробовали сладостей моей страны, – не сводя с неё чёрных глаз, проговорил князь Чаудхари. – Их вкус изыскан, а запах кружит голову. После них любые другие кажутся безвкусными.

– Ну-ну, не стоит огорчать моего повара! – провозгласил владелец замка, вмешиваясь в разговор.

После ужина Алита улизнула из столовой под предлогом того, что устала с дороги. На сей раз найти обратный путь в отведённую ей комнату удалось без посторонней помощи. Али заперла дверь, переоделась, сбросив красивое, но не слишком удобное платье, в котором выходила к ужину, и, расположившись на кровати, пристроила на коленях толстую папку, полученную от альда Торнбрана.

Открывать её было страшновато. После рассказанной хозяином замка истории Алита примерно представляла, с чем ей придётся столкнуться. Едва ли девушка, рассудок которой помутился, могла оставить после себя записи, наполненные радостью и светом. Нет, за твёрдой обложкой папки таилась тьма. Глубокая, как пропасть, густая, точно болотная жижа, она словно протягивала к пальцам нити-щупальца, цеплялась клейкой паутиной, липла к коже. Али поморщилась и решительно дёрнула тесёмки, удерживающие папку закрытой. Протянула руку, чтобы вынуть верхние листы, и, вскрикнув от боли и неожиданности, затрясла кистью.

С безымянного пальца сорвалась алая капелька крови. Алита прижала ладонь к губам и, машинально слизнув солоноватую влагу, принялась за поиски того, что её поранило. Предмет обнаружился в складках покрывала. Это оказалась круглая траурная брошь с жемчугом и чёрной эмалью. Тронутая ржавчиной, но по-прежнему острая игла с испачканным кровью кончиком выглядела почти настоящим оружием.

О том, что в папке могут оказаться не только бумаги, Сайлас Торнбран не предупреждал.

Поднявшись с места, Али отыскала в своих вещах бутылочку с карболкой* и, морщась от резкого запаха, обработала ранку. Палец тут же нещадно защипало, но эти ощущения следовало перетерпеть. Она осторожно положила брошку на прикроватный столик и принялась изучать содержимое папки, надеясь, что подобных сюрпризов больше не будет.

«Записи и рисунки одной безумной», – сказал альд Торнбран. В его голосе звучал скептицизм человека, который сомневался в том, что это окажется полезным, и всё же Алита надеялась, что сумеет отыскать что-нибудь в бессистемном ворохе бумаг. Через несколько минут она почти признала свою надежду бесплодной. Написанные угловатым почерком слова казались полной бессмыслицей, а рисунки заставляли вспоминать о первых попытках детей что-нибудь изобразить. Кое-где на листах расплывались крупные кляксы, а местами бумага оказывалась протёртой до дыр. Любопытно, случались ли в существовании запертой в лечебнице для умалишённых девушки хотя бы редкие дни и часы просветления? Если да, то брала ли она в руки чернила в такие моменты?..

Отложив папку, Али потёрла лоб. Болезненные ощущения в пальце почти исчезли, кровь больше не капала. Однако теперь разболелась голова. Казалось, будто не хватало воздуха, хотелось распахнуть окно, ощутить на разгорячённой коже дуновение холодного зимнего ветра. Алита поднялась на ноги и покачнулась от внезапно нахлынувшей слабости.

Так плохо она себя чувствовала лишь в первые дни после магического истощения. Но тогда физическое недомогание сочеталось с упадком также и психических сил, а сейчас её переполняло странное возбуждение. Дрожали руки, бросало то в жар, то в холод.

«Может быть, я заболела?» – подумала Али, ухватившись за столбик балдахина, чтобы не упасть. Промелькнула мысль о последствиях случайного пореза, но ведь тот был сразу обеззаражен, да и никакая болезнь не могла бы развиться так быстро. Должно быть, всего лишь простуда. Так не ко времени! Болеть всегда неприятно, а уж в гостях и подавно.

Раздался стук в дверь, но преодолеть расстояние до неё, чтобы открыть, получилось не сразу. Алита сделала несколько шагов, чувствуя себя так, будто под ногами шаткое дно застигнутой штормом лодки, а вовсе не крепкий надёжный паркет. Остановилась, чтобы дать себе отдых. Ещё шаг… пол раскачивался, а стены комнаты вместе с ним… Ещё чуть-чуть…

– Я тут! – выкрикнула она непривычно слабым голосом. – Я сейчас! Не уходите!

Али повернула в замочной скважине резной ключ, в последнем усилии дёрнула дверную ручку и упала на руки стоявшего в коридоре Гидеона Ли.

* Мака́ссаровое масло – растительное масло серого цвета, употребляемое как специфическое средство для ращения и укладки волос.

* Карболка – водный раствор карболовой кислоты (фенола), дезинфицирующее средство.

Глава 6

Когда Али пришла в себя, над ней склонялись сразу трое. Гидеон Ли, экономка замка Элфрида Ламберт и горничная Лорин. Все они выглядели скорее озадаченными, нежели взволнованными.

– Что со мной произошло? – спросила Алита, чувствуя, что лежит на кровати, а в спину ей упирается та самая папка. Недавнее отвратительное недомогание почти схлынуло, однако неприятная слабость осталась. Это означало, что вставать на ноги пока не следовало.

– Нужно у вас спросить, – сухо отозвалась экономка. – Альд Торнбран не предупреждал, что кто-то из гостей будет нездоров. Хорошо, что альд Ли догадался позвать меня и не переполошил остальных.

– Будьте добры, позовите вашего хозяина, – попросила её Алита. Перевела взгляд на молодого человека, чьё лицо, казалось, стало ещё бледнее, и попыталась улыбнуться. – Благодарю за помощь. Но почему вы вообще пришли в мою комнату? Кажется, я вас не приглашала…

– Решил повторить своё предложение наведаться в библиотеку. Вы ведь приехали в замок, чтобы отдыхать и развлекаться. К чему предаваться добровольному затворничеству?

– Сейчас я бы хотела поговорить с альдом Торнбраном наедине, потому прошу вас оставить меня.

– Как скажете. Поправляйтесь! Буду рад видеть вас в добром здравии и приятном расположении духа. Но почему вы зовёте родного человека так официально? Почему не дядей Сайласом?

– Мы не слишком близкие родственники и очень давно не виделись, – смущённо объяснила Али. Дядя Сайлас, как же. У неё язык бы не повернулся назвать так владельца замка Торнбран.

Тот, лёгок на помине, появился почти сразу. Гидеон Ли вышел. Последней комнату покинула Лорин, спросив, не принести ли чего-нибудь Алите.

– Немного подогретого вина, – ответил за неё Сайлас Торнбран и повернулся к лежащей на кровати девушке. Окинул холодным взглядом. – Ты плохо выглядишь.

– Что это за предмет? – не утруждая себя долгими предисловиями, спросила Али, кивнув на прикроватный столик, где находилась траурная брошь, выглядящая вполне безобидно.

– Брошка, я полагаю.

– Только, пожалуйста, не делайте вид, будто вы видите эту вещь впервые! Она оказалась в папке, среди бумаг. Я уколола палец иголкой, и уже через несколько мгновений мне стало плохо! Скажите, что на ней? Какой-то яд?

– Яд? – переспросил собеседник, нахмурив брови. – Да что ты! Думаешь, я пригласил тебя сюда, чтобы убить?

– Но… – Алита запнулась. – Тогда как такое могло произойти?

– Траурные украшения – последнее утешение для нас, живых. Хочешь сказать, у тебя их нет? И нет никого, по кому ты можешь горевать?

Али молчала, закусив нижнюю губу.

– Вся моя семья, – ответила она наконец.

– Значит, ты должна понять, каково пришлось той несчастной девушке. А брошь поможет тебе понять её ещё лучше. О, не бойся, на игле нет ни смертельного яда, ни опасных бацилл. Всего лишь заклятие. Заклятие, которое связало тебя с ней.

– Связало? – повторила Алита. Губы не слушались. Происходящее казалось дурным сном, полуночным кошмаром, вот только тот отчего-то никак не желал заканчиваться. – Что вы имеете в виду, альд Торнбран? Я никогда не слышала о таком, чтобы…

– Не слышала – и хорошо. Есть ещё маги, сохранившие древние знания в секрете от современников. В академиях такую науку тоже не преподают. Заклятие связи нужно для того, чтобы проложить мост между теми, кому не довелось встретиться в подлунном мире. С его помощью можно проникнуть в чужие воспоминания – если всё получится.

– А если не получится?

– В нашем случае результат должен быть удачным, о чём как раз и свидетельствует твоё резкое недомогание. Скоро тебе станет лучше. Уже завтра сможешь встать на ноги.

– Но… Вы не имели права без моего ведома… вот так! Почему не предупредили заранее о том, что собираетесь сделать, а просто подсунули брошь?

– Хочешь сказать, ты бы согласилась на такое добровольно?

Али смотрела на его невозмутимое лицо, ощущая, как внутри закипает злость.

– Выслушайте меня, альд Торнбран! Я знаю, вы пригласили меня сюда для того, чтобы я выполняла свою работу, но умолчали о том, кто именно из гостей может быть подозреваемым, а затем и вовсе провели на мне эксперимент. Как можно работать в подобных условиях? Вы всех людей считаете своими марионетками? И меня?..

– Ну-ну, не надо произносить столь длинных и запальчивых речей! В твоём состоянии вредно излишнее напряжение. К тому же, заклятие не навечно. Однажды его действие закончится. А подозреваемые… разве не интересно выяснить всё самостоятельно, а затем гордиться столь удачно распутанным сложным делом?

– У меня нет никаких зацепок! Я даже имён этих девушек не знаю! Вы могли бы рассказать историю более конкретно, а не превращать её в сказку!

– Не буду, пожалуй, мешать тебе отдыхать, – произнёс он. – Обсудим всё позже. До завтра!

Хлопнула дверь. Алита в изнеможении откинулась на подушки. Спустя некоторое время появилась горничная с подносом.

– Позвольте мне помочь вам переодеться и устроиться поудобнее, – произнесла она, пристроив свою ношу на столик. – Альд Торнбран сказал, что сегодня вас никто не побеспокоит, а завтрак я утром тоже принесу сюда. Какая красивая брошка! Но траурная… Она ваша?

– Не трогай! – выкрикнула Али, отчего девушка вздрогнула. – Прости. Там очень острая игла… можно случайно пораниться.

– Я и не собиралась, – отозвалась Лорин. – Давайте-ка, вот так. Куда убрать эту папку?

– Положи на столик, только осторожно, не вырони ничего.

Позже, когда горничная, пожелав доброй ночи и скорейшего выздоровления, вышла, Алита, облачённая в ночную сорочку и накрытая тёплым одеялом, выпила горячее вино с пряностями, но вкуса почти не ощутила. Она чувствовала себя так, будто как минимум неделю пролежала в постели с тяжёлой простудой. Всё тело ломило, словно у столетней старухи, а голову точно сжимало стальным обручем.

Али размышляла о заклятии, пока не уснула. То, что оно имело срок действия, утешало, однако альд Торнбран рассказывал о нём так же уклончиво, как и о том поместье, где жили сводные сёстры. И, если сам он не маг, то кто же заколдовал брошку?..

Сон пришёл, но душный и вязкий. В нём мелькали обрывочные картины. Чьи-то руки тянулись к другим… для танца? Девушка кружилась у зеркала в новом платье. Алита чувствовала себя ею, однако видела в стекле чужое отражение – густые тёмные волосы, полуулыбка на губах.

Вынырнув из пелены сновидений, Али невольно ощупала собственное лицо и проверила, не поменяли ли цвет её рыжие локоны. Выдохнула, убедившись, что всё осталось на месте. За ночь она не превратилось в кого-то другого. Но что же всё-таки означал сон? Неужели альд Торнбран как раз это имел в виду, когда говорил о проникновении в чужие воспоминания?

Воспоминания той, кого уже нет на свете.

Лорин, как и обещала, принесла завтрак.

– Как ваше здоровье? – спросила она после приветствия.

Прислушавшись к себе, Алита поняла и тут же ответила, что ей гораздо лучше. Появился аппетит, раздразнённый вкусными запахами, да и хотелось уже подняться на ноги – надоело лежать. Хотя бы здесь владелец замка не солгал.

– Рада за вас, – мягко произнесла горничная, придвигая ближе тарелку с поджаренным хлебом. – Вы так долго спали, я пару раз заглядывала, но не стала будить. Уже приехали новые гости.

– Много? – поинтересовалась Али.

– Трое. Племянник хозяина, его друг и молодая альда. Очень красивая! – простодушно поделилась девушка.

– Вот как? – рассеянно отозвалась Алита, делая большой глоток кофе. Интересно, каков этот племянник. Хотелось бы надеяться, что не весь в дядюшку.

– Помочь вам одеться?

– Нет, спасибо, сегодня и я сама справлюсь.

Али выбрала зелёное платье – одно из новых, уютное и тёплое. В нём она чувствовала себя увереннее. Причесавшись перед зеркалом в ванной комнате, решила немного пройтись по замку. На такое хозяин запрета не давал. Впрочем, он говорил, что экскурсию может провести его племянник, но сначала предстояло с ним познакомиться.

Коридоры оказались пусты. То ли остальные гости собрались где-то вместе, то ли заранее готовились к праздничному ужину в своих комнатах. Впрочем, Алита не горела желанием с кем-нибудь увидеться, даже со знакомыми. Ей хотелось побыть наедине с собой. Ещё раз хорошенько подумать о Сайласе Торнбране и о создавшейся ситуации.

Может быть, отказаться и уехать? Альд Кирхилд будет недоволен. Но не уволит же? Пусть отправляет обратно в Бронлерд. Там хотя бы спокойно, и никто подозрительными старинными заклятиями не разбрасывается.

Али толкнула одну из дверей. Кажется, вчера Лорин, проходя мимо, сказала, что там малая гостиная. Можно посидеть и поразмышлять у камина.

Однако оказалось, что в комнате уже занято. Стоящие у окна люди обернулись к вошедшей. Та растерянно замерла на пороге, комкая повлажневшей ладонью мягкую ткань подола.

То, что она видит, правда или тоже мерещится?..

Молодая женщина в прекрасно скроенном и наверняка баснословно дорогом платье цвета спелой вишни, украшенном тонкой вышивкой. Темноволосая и темноглазая, с точно светящейся изнутри кожей, без сомнения, привлекательная. А рядом с незнакомкой стоял Киллиан Ристон.

Они оба смотрели на Алиту, а она, застыв на одном месте, не сводила взгляда с лица человека, которого желала и боялась снова встретить одновременно. Он выглядел так же, как и в Бранстейне. Безукоризненный чёрный костюм с белоснежной рубашкой, аккуратно причёсанные волосы, глаза, в которых словно плескалось море. В оконном проёме за его спиной падал снег, заметая все подъезды к замку Торнбран. Под мягкой снежной тяжестью покачивались и клонились к земле ветки дерева.

– Что… что вы здесь делаете? – нарушила затянувшееся неловкое молчание Али.

– Меня пригласил мой друг – Эмрис Торнбран, – произнёс он, и от знакомого звучания его бархатистого голоса её горло точно стиснуло спазмом.

– Может быть, вы нас друг другу представите? – капризно поинтересовалась спутница Киллиана.

– Алита Дольф, – быстро ответила Али, поклонилась и крепко стиснула руки, сложив пальцы в замок.

– Альда Флориана Эдевейн, – сказал Ристон, представляя девушку, которая изучающе разглядывала новую знакомую.

– А я и не подозревал, что ты знаешь мою дорогую кузину! – вымолвил весёлый голос за спиной Алиты, заставив её вздрогнуть и обернуться.

Должно быть, это тот самый Эмрис Торнбран, о котором её предупреждал владелец замка. Али поприветствовала его поклоном. Мужчина улыбнулся не без лукавства, и ей подумалось, что он очень хорош собой, а ещё – совсем не похож на своего дядю.